№25 Сергей ГЛАВАЦКИЙ (Украина, Одесса) Поэтическая страница

Сергей Главацкий - поэт, драматург, музыкант. Председатель Южнорусского Союза Писателей и Одесской областной организации Конгресса литераторов Украины. Главный редактор литературного интернет-проекта «Авророполис». Составитель Одесской антологии поэзии «Кайнозойские Сумерки» и Одесской литературной антологии «Солнечное Сплетение». Организатор Международного поэтического фестиваля «Межгород», соорганизатор Международного литературного фестиваля «Славянские Традиции» (2009, 2010, Крым) и Международного Гриновского фестиваля «Алые Паруса» (2010, Одесса). Произведения опубликованы в многих изданиях Одессы, Украины, России. Автор книги стихотворений «Неоновые Пожары».

Чёрная плесень

Смотри, Леонардо, смотри сквозь рисунок! –

Где Люди стояли, там клонов стеченье,

И в них ты, увы, не увидишь – No uno! –

Ни бронзового, ни золотого сеченья!

Ты знаешь, что Бог любит троицу (с солью),

Но – троица Бога не любит (как можно?),

Но мы побывали у них на застолье

И знаем: у них Соль Земли – за пирожное…

И потому-то – Бог троицу любит,

Но кладбища Светлых, сбиваясь в оравы,

Скрежещут у троицы божьей на зубе,

И знаем: у них Соль Земли – за приправу.

Здесь витрувианских лемуров обитель,

На йети пародия ль, на человека ль…

Давайте, глазейте, давайте, глядите

В тупые глаза двадцать первого века!

Не лежбище Шакти, не Дарвина кремль,

Не душ цитадель, не суккубов подворье –

Пустые глазницы, которые – немы! –

Как чёрные дыры – прожжённые взморья!

Смотри, Маяковский, смотри и завидуй –

Что я манекен для святош и калека

Пустых гипнотических глаз, индивидуум,

Утопший в глазах двадцать первого века!

Остановить конвейер

Своих мы, по подобью, прорастили двойников

Из мрака рыхлого, толчёного замесов,

И вот – передаём им нашу боль и мессу,

Проклятья все, и – в тень уходим, глубоко.

Ты привыкай, ты привыкай – уже, сейчас,

Все, поголовно – двойникам своим доверят судьбы,

А сами – сгинут в чёрном, где лишь – улизнуть бы

От ловких, вызверенных меток Палача.

И мы приходим с кладбищ, чтоб писать стихи,

И чай наш так похож на кровь, как нефть на воду,

Мы в сотый раз твердим предсмертную икоту,

И, длясь, отходим кладбищам – замыливать грехи.

Но наши двойники на нашу топь обречены,

На холмик наш под солнцем, мчащимся по встречной,

И нас никто не убедит из – в чёрном – подвенечных –

Прервать цепочку клонов, вставших у стены.

Под звездой всех святых

Пропало всё, всё – появилось.

Спасти и погубить – одно и то же.

Звездою Всех Святош низложен

весь мир, готовьте нас на вынос.

Пусть – бес уехал, демоны – остались,

Нас цирк попутал, клоуны – смеялись.

Кристальной чистоты и девственности память

жонглирует, как акробатами, и – нами.

Вот – триста тридцать третье – мне – письмо…

Не от тебя. Но спам, из царствий тридевятых.

Увы, но Мироздание в гробу – само

перевернётся вряд ли, да (оно им надо?!) –

все звёзды будут «за», все божества – мертвы,

пускай, пускай придут три миллиарда писем –

как машинистка, отпишись им, отпишись им,

но – Мирозданью неподвижным быть, увы…

И косогор тумана, оползня лавина,

орбит – Амёбиуса мёртвая петля,

когда не скажешь в спину Вечности – «Лови нас!»

нас превратят в зверей, проклятье для…

И – в шторм корабль мой застыл и, неподвижен,

оцепенел, как миг, и вал девятый – ближе,

и я иду, и – обнимаю мачту,

быть может, он качнётся, но – пока что…

И вдруг – как сеть в лицо, как выстрел:

судьба мне жизнь не засчитала,

прогул поставлен… Гнить сначала

теперь нам вновь, корабль-призрак.

Ты удочку в гроб телефона закинешь...

Ты удочку в гроб телефона закинешь.

Отчаянье кажется сахарным мне.

Я только тебя хочу видеть отныне!

Меня ты найдёшь по сквозной тишине!..

Дрейфуют гудки телефонные в трубках,

Но в мозг попадать ни за что не хотят.

Бывает: любовь – необузданно-хрупкой.

Бывает: гудки телефонные – яд.

Звони! Я давно научился быть сором,

Сжимая твоей отраженье руки.

Дожди заржавели, на пенсию скоро:

Умеют ломать за собою замки.

Дождинки в засовах находят обитель.

За мною все двери закрыты на ключ, –

Но каждая – каждая! – может открыть их,

А ты – влетишь в окна, как – солнечный луч,

Как лист эвкалипта, как сполох закатный…

Не надо входить в цитадель через дверь! –

А то я решу вдруг, что ты, вероятно,

Такая, как все: не богиня, не зверь! –

А может, и вовсе тебя не узнаю!

Я окна открыл для кого? Так влетай

Жар-птицей неоновой! Целою стаей!

Нет, тьмою волшебных сиреневых стай!

***

Знаю людей. Невесомость есть в каждом.

Стены – в следах напомаженных губ.

Это – из детства, и это – от жажды

Тех, кто впиваются в дождь на бегу.

На подоконнике дождь внеурочный

Фортепианит. Гудят провода.

Каждая, целую жизнь, еженощно –

Ищет: кого бы и с кем бы предать.

Факт, что никто никому и не нужен

Здесь, за чертой погребённой весны.

Я не различия не обнаружил

Меж проституток и тех, кто «честны».

Кто-то сказал, что, блуждая в эфире,

Каждый – своею душой окружён.

Веришь ли, я не встречал ещё в мире

Ни одного человека с душой!

Явишься ты. Воскресишь мою душу.

Но уходя – уничтожишь её.

Это бессмысленно. Слушай же, слушай!

Нас обязательно кто-то убьёт… –

Явится Старость и выдаст мне визу

В Герцогство Нави, сшивая уста.

Явишься, Пришлая, в пламени ризы –

Только на время. Уйдёшь – навсегда.

В этом нет смысла. И в братской могиле –

Каждый лишь сам за себя. Ну так вот:

Или навек воскреси меня, или

Вовсе мой каменный прах не тревожь!

***

Ты заспиртован в утлой колбе Пиренеев,

На столике – Фужеров Счастья бурелом.

Увидишь зло в лицо – и тут же онемеешь.

Познаешь зло и – станешь этим злом.

Зачем ты – на дороге, веря в милосердье?

Зачем ты светел, несмышлёный человек?

Единственным, чем награждён ты будешь – смертью.

Сойди с дороги. Это мой совет.

Здесь станет родиною кладбище – любому.

На удочках – весь оцифрованный народ.

Сойди с пути. Исчахни. Сгинь. Повесься дома.

Но главное – не двигайся вперёд.

Есть только «Позади», и путь твой – лжив и ложен.

Куда бы ты не шёл, чего бы не искал –

И впереди, и позади – одно и то же:

Меланхоличный дьявольский оскал.

Комодедово…

Б-гу, на смерть Ани Яблонской

Пойдём в церковь? Она была ангелом, знаешь? –

Праздник праздником, ангелы – сами уже по себе.

Мы её у земли на полцарства меняем…

Эта чёртова твердь скоро взвоет – робей!..

В двадцать девять окопы ещё не спасают.

Эту смерть репетирую, будто свою.

О чём думал ты, Господи, Вечных бросая

На судьбы произвол, крематорий в раю???

Миллиарды китайцев, пиндосов, шахидов –

Та же мелочь, которая – металлолом.

Я такого глубокого, злого Аида

Не встречал ещё здесь, где мы все – бурелом!

Этот гроб – будто рама, она в нём – картина...

О чём думал ты, Господи, бросив – Таких?

Послезавтра мы все надорвём свои спины,

В – три погибели, ибо наш ангел – погиб.

И не видно ни зги, и лишь чёрные ленты – у зебр.

Только – кто тебе, Господи, вправит мозги?

Пойдём в церковь, о Господи, нужно тебе бы

Исповедаться… Срочно. Иначе – беги.

***

Бесу целовал уста

Каждый, кто грешит.

Выдай мне, пожалуйста,

Дубликат души.

Мне и всем, кто падает,

Всем, кто строит ад,

Люцифера радуя,

Нужен дубликат.

Чтоб во время оное,

Распиная грех,

Плачи похоронные

Обратились в смех.