№29 Юрий ХАПОВ (Россия, Хотьково) Два рассказа

Юрий Хапов родился в 1939 г. на Дальнем Востоке, окончил МАТИ, лауреат конкурсов "Пастернаковское лето - 2007", "Пастернаковское лето - 2008".

Инженер  Нефёдов

(из жизни замечательных людей)

В своей жизни Нефёдов чем только не увлекался.

В школе в хоккей гонял. Пока зубы не выбили. Починил нержавейкой передний бампер, и забросил шайбу. С клюшкой вместе. Потом загорелся мотогонками. Призы брал. Кувыркнулся на кроссе, ногу сломал. Когда лежал в травматологии – к весне дело шло – увидел почки на дереве за окном. Стал их рисовать. Простым карандашом на белой бумаге рисовал. Увлёкся. Перелом оказался сложным, операцию повторили... Почки за это время превратились в свёрнутые тугими кулёчками листики, и скоро совсем развернулись.

Последствий не осталось: нога срослась, рисование – прочно забылось.

В армии Геннадий играл на тромбоне, в ансамбле. Сам выучился, не зная нот. Дудел- дудел, надоело... Не то.

Был в увлечениях перерыв – не забирало.

Учился во ВТУЗе при машзаводе. И тут – диплом на носу, на счету каждый день – увлёкся неожиданной девушкой Раисой. Рыжеволосая, строгая. Видная такая. Глаза...

Мать только глянула:

- Генка! Не упусти! Диплом не уйдёт, а девка...

Он, правду сказать, держал про запас двоих – не из жадности, а для углублённого сравнения. Дело приняло спортивный характер – барышни шли к финишу ноздря в ноздрю. В смысле замуж. Раиса обставила обеих с отрывом и показала отличный результат: забеременела. Пузо ещё и не видно было, но Генка честно повёл Раису в ЗАГС.

Появилась Варька.

А диплом Геннадий защитил на следующий год. Направление получил в заводское КБ бронетанковой техники.

В молодых семьях, нелишне отметить, с появлением ребёнка всякое случается. Многие папаши дают слабину в отношении выпивки, погулять недогуленное... Пока жена с младенцем возится, дома-то скукота. Не таков наш герой.

- Генка! Смотри у меня... башку оторву, если что, – щедро обещала мать.

Раисе и добавить нечего. Улыбнулась только полными губами, чуть зубки обнажив.

Катая коляску с Варькой, Геннадий увлечённо – снова увлёкся – объяснял ей устройство систем и механизмов боевой машины пехоты, тактико-технические данные отечественных БМП. Рассказывал, как в армии, на учениях, чуть не утопил машину при форсировании водного рубежа, но, будучи классным механиком-водителем, справился. И получил благодарность от командования. Правда, отпуск не дали – молодых обучал...

Варька подавала одобрительные реплики, не раскрывая, впрочем, полученной секретной информации. Гордостью за отца светилась смышлёная мордуленция.

Прибегая утром из молочной кухни, он совал Раисе сумку с пузырьками и наклонялся к кроватке:

- Сегодня про БМД* начнём! Да, лапунь?

Варька согласно моргала белёсыми ресничками. Раиса ревниво помалкивала.

- Пройдёт, – утешала мать, – вот парня родишь...

Начальника бюро ходовой части Валиахметова за глаза звали Валидол. Распекая подчинённых, он обязательно добавлял:

- Тьфу ты, бестолочь! На вас никакого валидола не напасёшься! – и таблетку под язык.

Так уже лет двадцать. С того самого дня, когда на испытаниях взорвался боезапас. Погибли люди. Свалили на него, тогда – зам. главного конструктора. Понизили, перевели в «ходоки». С тех пор – валидол в кармане.

В Нефёдове он разглядел и уважал редкую техническую дотошливость: пощупать всё своими руками – торсионы, фрикционы, погонять сверх норматива в песках Каракумов, в мёрзлой тундре. С испытаний Нефёдов привозил внушительный перечень конструктивных доработок, с внедрением которых достигалась надёжность техники, сокращалось количество рекламаций.

Лет через десять Нефёдова назначили начальником отдела. Его ценили и уважали на полигонах, в войсках. И своё, заводское, начальство поощряло. Повольготней стало в материальном плане. Машинёнку приобрёл, шестую модель известной марки.

Как-то с очередной премии Геннадий принёс подарки: Варюхе – коньки и свитер с оленями, чайный сервиз матери – давно хотела, Раисе – чешскую бижутерию, девчата подсказали. А себе приобрёл в книжном серию ЖЗЛ. С давним скрытым стремлением вычитать, как это обычные, вроде, люди становятся замечательными...

Дочь с матерью подаркам обрадовались. Раиса лишь повертела в руках – даже не примерила импортной красоты! – и подозрительно глянула на стопку книг. Прошептав название серии, кривовато усмехнулась:

- Зачем это? Ты меня больше не любишь?

Вечером, расчёсывая перед зеркалом волосы на ночь, Раиса вдруг замерла с поднятой рукой, будто пронзило её. Уставясь в отражение мужа, свела брови, как давеча, когда разглядывала книги. Целая минута прошла. Или больше. Шелестнула страница.

- Гена, – голос её был негромок, но строг как у старшины. – Хочу детей! – Вроде как Варька ей уже не дитё.

Геннадий перевернул страницу, озадаченно поскрёб лоб. А ведь и в самом деле, та всё больше с ним. И школьные дела. И отпуск... Шайбу научил гонять. В секцию вот определил, для самообороны. Пацанов лупить... Секреты от матери завелись. Он вспомнил прошлое лето в деревне...

...Отпуск подходил к концу. После завтрака Нефёдов конопатил лодку на берегу и слушал детские голоса. Команда была на задании – выслеживала запропавшую козу Шурку. Варькин НП находился на старой развесистой иве, над омутом.

- Пятый, пятый, как понял? Приём.

- Вас понял. Объект вижу. Направляется к речке. Захват!

- Есть захват! – Варька, поторопившись, соскользнула босой ногой с ветки и... сорвалась.

Он выловил её, нахлебавшуюся, оглушённую падением, синюю. Откачал. Благодарил бога, что задержался у лодки: сосед звал помочь с машиной.

- Матери – ни-ни! – наказал.

Геннадий прогнал неостывший ужас того дня, ещё крепче почесал лоб и отложил книгу.

- Ну, значит... это...

Родилась двойня – боровички осенние, под четыре кг каждый. Рыжие, лобастые, лупастые – в её породу. Сашка и Пашка. Или наоборот.

На работе его поздравили как-то косвенно: молодец твоя Раиса!

В молочную кухню теперь бегала Варька. Нефёдов, неспешно попив чаю, каждый раз перед уходом на работу заглядывал к пацанам. Смотрел на них, сопящих во сне, сравнивал, неотличимых... восхищался. Недоумевал: Варька – вылитый он, походка и та – косолапая, а эти...

Ощущения нового отцовства казались ему другими, чем с Варькой. Надо разобраться... Не хотелось, чтоб Варюха от него отдалялась. С грустью думал: теперь её годы споро побегут... Невеста почти.

...Раньше дипкурьеры перевозили секретную почту и валюту в специальных портфелях, намертво пристёгнутых к запястью. Были вооружены и отстреливались до последнего патрона. Выполняя свою опасную работу, случалось, погибали. От рук вражеских наймитов, кровавых агентов империализма. Так был убит товарищ Нетте. Человек-легенда, именем которого впоследствии был назван пароход...

...От отца остался трофейный, немецкой выделки, портфель. Такие имелись у штабных офицеров, и то не у всех. В них возили секретные карты и планы вероломных нападений.

Потом Генка ходил с ним в школу.

Разыскав на антресолях заброшенный, отлично сохранившийся портфель, Нефёдов решил приспособить его для командировок. Доработал конструкцию в части установки потайных замков в отделении для служебных документов, приковал цепку с браслетом, золингеновской стали, выпилил спецключик и стал собираться в поездку.

- В Штирлица надумал, отец? – не удержалась жена (с рождением Пашки с Сашкой она частенько его так называла). – На свою голову... С обычной сумкой-то спокойней, по нынешним временам. Скажи, Варь, я права?

- Да вы что? – смешался Нефёдов. – Какой Штирлиц?.. Это ж я Валидолу, на юбилей.

Мать отправилась к подруге на именины. К Варьке одноклассник пришёл, Женя Бузыкин, она его иначе как Геной не называет... Собрались на каток.

В детской ползали, лопоча своё, Пашка и Сашка. Геннадий присел на корточки, погладить рыжие головёнки.

- Па, – потянулся к нему Пашка.

- Ма, – сказал Сашка. Или наоборот...

- Вот болтуны, – улыбнулась Раиса. – И в кого? Ген, может, ещё парочку?

Ехать в командировку не хотелось.

*  БМД – боевая машина десанта (Прим. автора)

Посылка

Жили Стрекаловы бедно, вполсыта. Сам, Иван Палыч, хозяин был никудышный, хоть имел партбилет. Ни одного крестьянского занятия толком не знал, и делать не мог. Будто и не в деревне вырос. Чудно даже от соседей... Хатёнка с земляным полом, стены - два плетня глиной забитые. Скотинки, почитай, ничего... Не держалась. Коровка была - подохла, на зеленях объелась. Другая, Малинка, тоже не пожила - ящур напал. Телушку, какая от ей, волки прямо в хлеву... Курей, гусей, врать не буду, не помню. Помню, баба у него, как ни глянь - всё брюхатая. И ленива, прям купчиха, только б спать. В те года, война-то лет восемь как сошла, деток у них было пятеро. Или шесть?.. Босые, голодные, аж сизые, вечно сопли до пупа... Подолгу не ходили. Но, ироды, грех их забери, не мёрли. Копились, какие ни есть.

...На войне Иван Палыч был ездовым. Вернулся цел, но всё равно как убитый. В колхозе его поставили сторожить народное добро. Круглый год ходил он в шинели, в какой вернулся, продранной и несчётно горелой, в которой вшей было больше, чем уцелевшего материалу сукна. На ногах носил «шахтёрки», а на голове - треух отцовский из овчины. Зимними вьюжными ночами Иван Палыч здорово мёрз, сторожа колхозные амбары и контору. Когда «шахтёрки» начинали стукать друг о друга как деревянные колодки, а руки переставали держать берданку, он бросал пост и, крадочкой, задами пробирался домой - отогреться, попить кипятку, поесть варёных картох.

На печке в тесноте сопели ребятишки, шуршали ненасытные тараканы. Рядом, позёвывая, сидела жена...

Так они и жили. Спали врозь, а дети были.

Как-то раз, при Хрущёве вроде, пришла весть - объявился брат Ивана Палыча, Мишка, пропавший неизвестно куда во время войны. В письме было прописано, что брат проживает в Америке, город Детройт. Работает на автомобильном заводе, на конвейере, имеет дом, машину, семью из местной жены и двух деток. Была в конверте, заляпанном штемпелями сплошь, и фотография: брат с женой, в шляпах, под ними нарядные мальчик и девочка, а сзади - дом, двух этажей, таких у нас нет и в райцентре... Ещё брат прописывал, что по воскресеньям они семьёй ходят в церкву. Так мол заведено. А по пятницам вместе с женой могут выпить пива.

В конце брат спрашивал Ивана, что прислать в подарок детям и сколько их имеется в наличии. Письмо подписал чудно - Майкл.

...Три дня Иван Палыч ходил радостный по деревне, читал вслух письмо и показывал фотографию. Председатель вызвал, говорит:

- Ты, Стрекалов, брось это... затихни... Припаяют за агитацию... буржуазного строя...

- Понимаю... - согласно кивнул Иван Палыч и хитро прищурил глаз: - А может, посылку Мишке... побогаче, чтоб не думали там... в шляпах, а? - Насчёт посылки он сразу решил, как только прочёл письмо: пошлю брату костюм. Знай наших! Деньжонок было немного, на корову собирали.

- Ду-у-рак, - ругала баба, подпихивая к его ногам мелюзгу. - Ты этих накорми сначала...

Соседи обидно смеялись.

Но Иван Палыч держался своего. Узнал, сколько стоит костюм из шевиота, в котором соседский Петька гулял на свадьбе, добавил расходы на дорогу в райцентр и обратно. Не забыл про хлеб и гостинцы детям. И пивка на автостанции. Хоть кружечку... Брат там, вишь, каждую пятницу с бабой... да в шляпах. Прикинул: должно хватить...

...Уморился с непривычки по магазинам, жара. До автобуса ещё полчаса - аккурат, пивка выпить да место занять. Иван Палыч поставил на стул у окна сумку с покупками и отошёл к буфетчице. Отдал ей, не считая, оставшиеся медяки, повернулся... а сумки-то нет.