Левша / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

Левша Максим докурил, щелчком отправил окурок в урну и втиснулся в переполненный трамвай.

Через двадцать минут тряски он вышел на «Пролетарке».

Трамвай, покачиваясь, с грохотом отъехал от остановки и скрылся за поворотом.

Дождавшись зеленого сигнала светофора, Максим перешел дорогу и торопливо зашагал по улице.

«Сейчас в мастерскую, – размышлял он, закрываясь от холодного осеннего ветра, – а потом в институт. К третьей паре должен успеть...»

В кармане завибрировал мобильник. Студент достал телефон и глянул на экран.

«Я скучаю, малыш((( скорей бы вечер. лю тебя***»

Улыбнувшись, юноша набрал ответ и спрятал телефон.

Свернул на улицу Свердлова, прошёл мимо гаражного кооператива и оказался у высоких металлических дверей мастерской. Постучал.

– Входите, не заперто, – услышал Максим знакомый голос.

Толкнул плечом тяжёлую дверь и вошёл.

В мастерской пахло моторным маслом и древесной стружкой. В углу мерно гудел электрический щиток. Над ним крепился выцветший плакат с изображением Лады десятой модели.

– Здорово, дядь Миш, – громко сказал студент.

Столяр сидел на огромном верстаке и шкуркой зачищал плечики для одежды. Это был крупный пятидесятилетний мужчина. Лысый, с седыми вислыми усами и глубоким шрамом на лбу. Грязная рубашка наполовину расстёгнута, грубый медный крест на рельефной груди.

– Ну здоров, коль не шутишь, – ответил столяр, не отрываясь от своего дела, – где пропадал-то? Чет не видать тя давно.

– Да, дела были, – отмахнулся юноша, – учеба, сессия...

– Эх, епт, деловой какой стал, ты погляди.

Столяр молодцевато спрыгнул с верстака и убрал плечики в ящик. Из кармана рубашки вытянул сплющенную пачку «Тройки». Чиркнул спичкой, закурил.

– Слушай, дядь Миш, – Максим присел на табурет, закидывая ногу на ногу, – просьба у меня к тебе небольшая.

– Что такое? – сплюнул сквозь зубы Миша и уронил пепел в консервную банку.

– Вещицу одну надо починить. Ты ведь у нас всё можешь. Если чё, за мной не заржавеет.

– Ой, отвяжись, – нервно махнул рукой столяр, – не до тебя сейчас. Работы, вон, завал. Не разгребу никак.

– Дядь Миш, вот так надо, – ребром ладони провёл по горлу юноша.

– Сказано тебе – нет. Некогда мне.

– Ну, дядь Миш, выручи в последний раз, ну будь ты человеком, – заскулил Максим.

– Ладно, хрен с тобой, – недовольно пробурчал столяр, – показывай, что там у тебя.

Студент вынул из кармана целлофановый сверток и протянул Мише.

Развернув целлофан, столяр увидел человеческое сердце. Редко подрагивая, оно источало бурые сгустки крови.

– Хм, дела, – усмехнулся Миша в усы, положил орган на ладонь и несколько раз подбросил, – что, не фурычит?

– Не чувствует совсем ничего, загрубело, – сказал Максим, пожимая плечами.

– Да уж вижу, – ответил столяр, рассматривая сердце, – вон как скукожилось всё...

Вдруг сердце выскользнуло из его крючковатых пальцев и шлёпнулось на верстак, подняв небольшое облачко пыли.

– Тьфу ты, епт, – дернул головой столяр и поднял сердце.

– Ну так как, – еле сдерживал себя юноша, – починишь – нет?

– Отчего же нет? Можно... К завтрему будет готово.

– Ты не понимаешь! – рявкнул студент, – мне сегодня нужно! У меня свидание вечером!

– Ну-ну, сбавь обороты. Вижу, что очень надо... Ладно, обожди мальца, щас сделаю.

– Пойду, на улице подожду, – отворачиваясь, пробормотал студент, – душно тут у тебя...

Через десять минут столяр приоткрыл дверь и жестом подозвал Максима:

– Всё готово. Принимай работу.

Максим бережно обернул сердце целлофановым пакетом и спрятал в карман ветровки.

– На вот. Будет пошаливать – коли, – сказал столяр, протягивая Максиму упаковку с ампулами.

– А что это?

– Это сыворотка специальная. Шурин из Москвы прислал. Синтетика, конечно, но где теперь сыщешь натуральное сырьё...

– Да что за сыворотка-то?

– А бес её знает, – пожал плечами столяр, – знаю только, что в составе доброта, любовь, нежность и сострадание. Говорят, помогает. Мне она уже ни к чему, я старый, а ты молодой, бери, пригодится.

Студент взял ампулы, поблагодарил столяра и вышел из мастерской.