«Как пламя горю и не гасну…» / Архив номеров / ВЕЛИКОРОССЪ

***

Как пламя горю и не гасну,

Как мачта трещу, но не гнусь.

Неопытность – это прекрасно,

Отсутствие опыта – плюс.

«Возможно, но очень не скоро»,

«Достаточно, но не вполне».

Наличие опыта – фора,

Отсутствие – фора вдвойне.

Не сетуйте, если нарушу

Привычный порядок и ход,

Неопытность рвётся наружу

И бьётся, как рыба об лёд.

И не принимает отсрочек,

И не объясняет причин.

И ищет свой собственный почерк,

Который не спутать ни с чьим.

***

После тяжёлых странствий и скитаний,

Когда ни сил, ни веры, ни любви,

Уютный дом моих воспоминаний

Радушно двери распахнёт свои.

И, если непонятная тревога,

И, если мне тоскливо, как теперь,

Я подхожу к заветному порогу

И плавно открываю эту дверь.

Неяркий свет по комнатам струится,

Как тихо здесь, и в этой тишине

Воспоминанья дружной вереницей

Со всех сторон слетаются ко мне.

Сливается, переплетаясь разом,

Всё то, что буду помнить до конца,

Где не забуду ни единой фразы,

И ни единой чёрточки лица.

Уютный дом моих воспоминаний,

Пусть память беспощадна и строга,

Я здесь и гость, и сторож, и хозяин,

Единственный хранитель очага.

***

Отшумела твоя эпоха,

Потрясло её там и сям,

И эпохе бывает плохо,

А не только её сыновьям.

И эпохе бывает стыдно,

Хоть признание сразу не жди,

И обидно, ох как обидно,

Что этапы её позади.

Что ж, решила свои задачи,

Так пора Тебе на покой,

Юный мальчик играет в мячик,

Он уже из эпохи другой.

Он не требует чьих-то вводных,

Смотрит фильмы в кино без купюр.

Не голодный и очень свободный,

Даже, видимо, чересчур.

Дуйте ветры, мети пороша,

Пой гитара, звучи рояль,

Если новое будет хорошим,

То и старое будет жаль.

***

Часы мои не мной заведены,

Стремительно бегут они куда-то.

Застигнуты врасплох бываем мы

Очередной, не радующей датой.

Их мерный ход нельзя остановить,

Я знаю, что они не виноваты,

Но хочется неистово бранить

Холодную бесстрастность циферблата.

Часы мои торопятся, спешат,

Их стрелки, как судьба, неумолимы.

Неповторимы каждый жест и взгляд,

И молодость, увы, неповторима.

Часы мои очерчивают круг,

Определяя чёткие границы,

Под стрелок скрип и маятника стук,

Мои мгновенья таят по крупицам.

Часы мои заведены не мной,

Стремительно бегут они куда-то,

И может оказаться роковой

Любая цифра и любая дата.

***

Ах, если всё вернуть назад,

И жизнь могли прожить мы снова,

Взяв прежний опыт за основу,

Всё повернув на новый лад,

Заманчиво, на первый взгляд.

Заманчиво перевернуть

По новой старую страницу,

Увидеть вновь родные лица,

И тем же воздухом вздохнуть,

И вновь пройти весь этот путь.

Заманчиво застраховать

Себя от всех своих ошибок,

И путь, который будет гибок,

С начала, самый верный взять,

И всю дорогу им шагать.

Пускай ведёт по новым дням

Нас старый драгоценный опыт,

Сквозь тошноту, сквозь дым и копоть,

Назло тревогам и дождям,

Вперёд по старым, новым дням.

Пускай ведёт нас, сдав в архив,

Единственность и однократность,

И быстротечной жизни краткость,

Вобрав и снова повторив,

И каждый вздох, и каждый всхлип.

***

Напрасно полюбить пытаюсь

Унылый северный пейзаж,

Где солнце, словно насмехаясь,

Презрительно глядит на вас.

Является, чтоб скрыться, вскоре,

За серым облачным хребтом,

Где ветер злобно чешет море

Зелёно-белым гребешком.

Где волны, с шумом набегая

На берег, оставляют след,

Где просто нет Тебя, родная,

А оттого и солнца нет.

***

Неиссякаемый запас

Мелодий, красок и сюжетов

Жизнь щедро дарит каждый час

Художнику, творцу, поэту.

Он лишь готовым должен быть

Суметь, в порыве вдохновенья,

Поймать, остановить, продлить

Для всех прекрасное мгновенье.

Преодолеть в себе и страх,

И неуверенность в успехе,

Запечатлев в своих стихах,

В картинах, музыке навеки.

***

Я написал стихотворенье,

Домой влетел, не сняв пальто,

Прочёл жене, без восхищенья,

Он спросила: «Ну и что?»

Потом поэму, как Вергилий,

Я написал, и вновь беда,

Все, кто читали, говорили,

Что это просто ерунда.

Я наконец издал свой сборник

И первым делом, напрямик,

Помчался к другу, то был вторник,

И попросил: «Прочти, старик».

Не стал, лишь только с полки дальней

Другой взял сборник, в нём нашёл

«Есть в осени первоначальной»,

И с выражением прочёл.

***

Художнику нельзя прощать

Стремление всё упрощать,

И позволять считать возможным

Простое делать слишком сложным.

***

Негодовал недавно мой сосед,

Создатель поэтических мозаик:

«Поэт в России – больше, чем поэт»,

А получает меньше, чем прозаик.

Клеветники и временщики России

Клеветниками, временами,

У нас, порой, именовали

Всех тех, кто не хотел молчать.

Тех, кто своими именами

Все вещи прямо называли,

Хотя при этом понимали,

Что могут и несдобровать.

Временщиков же почитали

В России за земных богов.

Но очень быстро забывали,

После того, как их сменяли

Стаи других временщиков.

***

Уже давно привыкнуть надо,

Пусть всё в России набекрень,

Но мы не можем без парадов,

И без потёмкинских фасадов

Одноимённых деревень.

***

Нам снова не нравится блюдо,

Которое подано всем,

Кто жил в ожидании чуда

От двух, очень разных, систем.

Кто несколько десятилетий

Был сразу судья и истец,

Сегодня же просто свидетель

Имевших бесславный конец

Печальных страничек истории

Страны, где под звуки фанфар,

Какое бы чудо ни строили,

Всегда получался кошмар.

***

«Нас к счастью приведёт, ребята,

Цивилизованный диктатор!» –

Кричал один мой друг когда-то.

Другой мой друг кричал: «Пойдём

Демократическим путём!»

Теперь они кричат вдвоём:

«Давайте всё назад вернём!»

Родились в пятьдесят втором

Эти хорошие ребята,

И вот на пенсию вдвоём

Они выходят… Страшновато…

И сожалеют об одном,

Что не копили «на потом».

Была страна, был общий дом,

Дом, предназначенный на слом.

Сломав, оправившись едва,

Мы оказались в «Доме-2».

«НАШ ДОМ РОССИЯ» – новый дом,

Точней сказать, БОЛЬШОЙ ДУРДОМ.

Пенсионеру очутиться, поверьте,

Очень страшно в нём.

Всё что осталось от природы

Лес без надзора и ухода,

Озёра, где нельзя купаться,

Всё, что осталось от природы,

Но скоро может не остаться.

Складские базы и заводы,

Машины, их угарный газ,

Всё, что осталось от природы

Уничтожают каждый час.

Радиоактивные отходы,

Пары бензины и мазута

Мы, тоже часть живой природы,

Вдыхаем каждую минуту.

Дороги, трассы, небоскрёбы

И кучи мусора кругом

То, что осталось от природы

Все вытесняют с каждым днём.

Смог, и не видно небосвода,

Уничтожается, увы,

Всё, что осталось от природы

В Москве и области Москвы.

***

Друзья, поверьте мне, не стоит

Кричать, переходить на «ты»,

О смысле жизни можно спорить

До хрипоты, до тошноты,

До слёз, до умопомраченья,

Но всё сведётся к одному,

Единственности назначенья

И соответствию ему.

***

Нельзя бездумно разрушать,

Нельзя построить дом без брёвен,

И разрешить не разрешать

Тому, кто не далёк и тёмен.

Нельзя рубить здоровый сук,

Нельзя быть чересчур практичным.

Нельзя, чтобы сходило с рук

Всё то, что подло и цинично.

Нельзя переступать порог

Приличия, и в ложном свете

Преподносить любой порок

И выдавать за добродетель.

***

Кто не сливался с общим хором,

Кто по течению не плыл,

Не лгал тем женщинам, которым,

Возможно, дорог был и мил.

Кто, поступая некрасиво,

Вновь оправданий не искал,

Не распинался, всем на диво,

Не подличал, не предавал

По много раз. Кто в миг короткий

Прозрения не спал всю ночь,

Вертясь, как уж на сковородке,

И гнал все эти мысли прочь.

И, вспоминая с неохотой

Их, ранним утром шёл опять

Со всеми вместе на работу,

Чтоб снова предавать и лгать.

Грехи наши тяжкие

Сколько жить суждено, столько маяться,

Вечно споря с проклятой нуждой.

Кто сказал, что грехи искупаются,

Грех – есть грех, он повсюду с тобой.

Не искупишь его жизнью праведной,

И не спишешь за давностью лет,

Хоть полжизни и больше одаривай

Бедных вдов и убогих калек.

Сколько жить суждено, столько мучиться,

Вечно споря с нелёгкой судьбой,

И грешим мы от случая к случаю,

И гордимся грехами, порой.

Научились мы с сильным не ссориться,

Слабых в землю готовы вогнать,

Приспособились жить не по совести

И любые грехи отпускать.

Если жить с обнажёнными нервами,

То не хватит ни нервов, ни сил.

Но не верьте, кто скажет вам первому,

Будто он никогда не грешил.

Нас соблазны преследуют тучами,

Но, скрываясь в словесном дыму,

Оправданий придумали кучу мы,

Утешений придумали тьму.

Сколько жить суждено, столько каяться,

И болеть, и терзаться душой.

Даже если грехи искупаются,

То жестокой и страшной ценой.

От судьбы не дождаться поблажки нам,

Нашим ранам болеть и гноить,

Даже если грехи наши тяжкие,

Суждено будет нам искупить.

***

Устать от жизни в девяносто,

Я думаю, довольно просто.

И в восемьдесят лет устать

Возможно, я могу понять

И тех, кто в семьдесят устал,

И тех, кто веря в идеал,

Вдруг, понял – идеала нет

И в пятьдесят, неполных, лет.

И тех, кто в сорок, сев на мель,

Сломался, потерявши цель,

И тех, кому лишь двадцать пять,

Кому всё только начинать.

***

Отбросив злобу и печаль,

Слепой упрёк, порок и чванство,

Послушный клавишам рояль

Рождал и раздвигал пространство,

Которым стоит дорожить,

Решив, ни много и ни мало,

Что можно жить и нужно жить,

Как эта музыка звучала.

***

За тренировкой наблюдая,

Наставник часто повторял:

«Футбол, друзья, игра простая,

Открылся, получил, отдал».

И каждый слышал эту фразу,

Но продолжал в душе твердить:

«А, может, попытаться сразу,

Открывшись, самому забить?»

Жизнь как игра, стремглав промчалась,

И мало было среди нас

Таких, которым удавалось,

Открывшись, дать ответный пас.