Дело о библиотеке

31/10/2015  В здании Библиотеки украинской литературы на Трифоновской прошли обыски. Сотрудники спецслужб изъяли десятки книг и брошюр, в том числе творения активиста майдана Дмитро Корчинского, признанные в нашей стране экстремистскими. Сообщается, что директор учреждения культуры Наталья Шарина на протяжении четырех лет распространяла среди посетителей работы этого русофоба. Женщину обвиняют в разжигании межнациональной ненависти с использованием служебного положения. На время следствия она помещена под домашний арест.

Чтобы разобраться в ситуации, необходимо отделить мух от котлет, а именно «дело о библиотеке» от «дела о библиотекаре». Любой книгочей на таком посту изначально и по определению виновен в распространении книг. Но можно ли его за это судить? Не думаю.

Федеральный список экстремистских материалов пополняется стремительно, непредсказуемо, порой даже не совсем адекватно; оперативно вычищать фонды в соответствии с новыми веяниями крайне затруднительно. Для этого, пожалуй, пришлось бы нанимать специальных сотрудников. Таким образом, в любой крупной российской библиотеке могут случайно найтись издания из этого списка. И если следовать букве закона, нам пришлось бы пересажать большинство директоров.

Единственное, чем Следственный комитет мог бы подтвердить жесткие действия против госпожи Шариной – это доказать, что она сознательно пополняла учреждение экстремистскими изданиями и откровенно навязывала их читателям. Однако подобные факты, как я понимаю, все-таки не подтверждаются. А значит, женщина попросту оказалась в ловушке своей должности. Ведь заведение с названием «Библиотека украинской литературы» не может не пропагандировать украинский национализм и русофобию априори, независимо от того, кто числится руководителем. Содержание такой библиотеки на средства российского госбюджета в центре Москвы само по себе уже было актом антироссийским и антирусским.

Дело в том, что никакой литературы на украинском, кроме националистической, не существует. Сам этот язык создавался на территории австрийской Галиции в XIX веке как орудие, направленное против Российской империи, на что указывали видные наши филологи Флоринский и Стороженко (Царинный). А в дополнение после Октябрьской революции была проведена массовая украинизация школ на территории Восточной Украины – от Одессы до Харькова.

Нравится это кому-то или нет, но долгие десятилетия на мове издавались только два типа литературы – официозные, никому не нужные здравицы во славу Хрущева, Брежнева, Щербицкого и националистическая пропаганда разной степени концентрации: от совсем жиденькой в подцензурной советской печати до психопатически-густопсовой у канадских эмигрантов. И в центре этой пропаганды была, разумеется, ненависть к «москалю» – от советизированных проклятий в адрес «империалистической политики русского царизма» до животной бандеровской ненависти, льющейся с Запада.

На новой Украине с 1991 года именно последнее направление абсолютно доминирует в публицистике и книгоиздательстве. Книжные прилавки ломятся от сочинений вроде «Московства» некоего Павло Штепы. Я ради любопытства заглянул в оглавление этого опуса: «V. Безбожие, распутство москвина (очень интересная глава, из которой мы узнаем, что религией москаля является сатанизм); VI. Жестокость москвина; VII. Рабство и деспотия москвина; VIII. Государственный строй москвина (сословия, централизация, взяточничество, донос, хозяйственная беспомощность, ложь); IX. Творческое бесплодие москвина; X. Железный занавес москвина; XI. Янычарство ради москвина; XII. Захватничество москвина; XIII. Колониализм москвина; XIV. Смертоносность москвина». Не удивлюсь, если окажется, что и этот сочащийся гноем компендиум по русофобии можно было почитать в библиотеке на Трифоновской…

Итак, давайте не обманывать самих себя. Нет никаких отдельных русофобских поползновений в украинской культуре и никакого «радикального» украинского национализма. Любое идеологическое течение, существующее в формате «Украина – не Россия» и «украинцы – не русские», просто в силу логики культурного и политического сепаратизма ведет к русофобии, экстремизму и возвеличиванию бандеровщины.

Поэтому любая библиотека украинской литературы, тем более в нынешней исторической ситуации, обречена стать экстремистским рассадником, хотелось того госпоже Шариной или же нет. Никакой другой «украинской литературы» у нее для нас не было – либо «Житие святого Бандеры», либо высокохудожественный плач по «Саду Меттерниха», откуда вырвала «европейскую» Украину «смрадная лапа московского агрессора».

То, что мы этого не замечали, являлось следствием абсурдной по сути внутренней национальной политики, которая долгое время состояла в том, чтобы безмерно поддерживать «своеобразие» всех населяющих РФ народов, кроме русского. Не замечая, что зачастую таковое сводится исключительно к ненависти ко всему российскому, а первым делом, к нашему великому государству и титульной нации.

Мои книги на Украине запрещены. И поделом – для нынешнего киевского режима все, что я говорю, пишу и даже вижу во сне, составляет и впрямь смертельную угрозу. Но нам, несомненно, нужна квалифицированная комиссия историков, филологов и политологов, которая изучила бы издания, выходившие у соседей за последнюю четверть столетия, и составила бы черный список того, что ни в коем случае не должно распространяться в России.

Будем милосердны. Если нет прямых доказательств того, что директор Шарина навязывала читателям книги Корчинского и ему подобных, то нет и оснований для персонального преследования. Это стало бы слишком похожим на украинскую кампанию по изъятию из местных библиотек произведений убитого Олеся Бузины. Госпожу Шарину следует освободить, а вот ее должность и само учреждение – упразднить. Ибо ничего кроме антироссийской пропаганды из него, как минимум в ближайшие полвека, исходить точно не сможет.