Латышская этнократия: вскрытие

19/02/2016  Многие латыши уже четверть века живут в плену русофобского мифа. Им внушили, что в советское время, которое люди недобросовестные упорно называют krievu laiki («русские времена»), Латвия и латыши находилась якобы под гнетом русской этнократии.

К примеру, бывший президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга в документальном фильме «Страх» (Bailes) о русских в советской Латвии отозвалась, как о народе господ. «Они были народом господ. <...> И теперь как бы перевернуто наоборот: они стали меньшинством, а латыши — большинством», — утверждает Вике-Фрейберга.

Этот миф так широко распространился, что даже у некоторых русских латвийцев, не говоря уже о плохо знающих историю своей страны россиянах, бродит мысль: а не является ли правящий ныне в Латвии режим латышской этнократии зеркальным ответом на былое подавление всего латышского с русской стороны?

Печальное и губительное заблуждение. Латышская этнократия в Латвии — свершившийся факт, тогда как «русское господство» — пропагандистский вымысел. Русской этнократии в Латвии никогда не существовало, и не потому, что русские не могли ее тут установить. Русские к этому даже не стремились.

Именно при Российской империи — в истинно «русские времена» — происходил процесс становления латышской нации, латышской интеллигенции и латышской культуры, поддерживаемый известными кругами в обеих столицах — Санкт-Петербурге и Москве. В советский же период латышский народ, его язык и культура пользовались небывалой в царский период государственной поддержкой.

Национальное лицо советской власти в Латвии открывается общедоступным знанием персонального состава руководства Латвийской ССР (ЛССР), поголовно латышского. Вот список руководителей Компартии Латвии, ведущей и направляющей силы тогдашнего общества: Jānis Kalnbērzinš (1940–1959), Arvīds Pelše (1959–1966), Augusts Voss (1966–1984), Boriss Pugo (1984–1988), Jānis Vagris (1988–1990), Alfrēds Rubiks (1990–1991). В то же время Верховный Совет ЛССР возглавляли Augusts Kirhenšteins (1940–1952), Kārlis Ozolinš (1952–1959), Jānis Kalnbērzinš (1959–1970), Vitālijs Rubenis (1970–1974), Pēteris Strautmanis (1974–1985), Jānis Vagris (1985–1988), Anatolijs Gorbunovs (1988–1990). Латышами были и председатели правительства — Совета министров ЛССР: Vilis Lācis (1940–1959), Jānis Peive (1959–1962), Vitālijs Rubenis (1962–1970), Juris Rubenis (1970–1988), Vilnis-Edvīns Bresis (1988–1990).

Показательно, что не только политическое руководство ЛССР олицетворялось латышами, но и органы госбезопасности возглавлялись ими. Этническими латышами были трое из пяти председателей КГБ ЛССР. Преимущественно латыши занимали республиканские министерские посты. Преимущественно за ними было закреплено руководство всеми местными учреждениями, находились латышам и места в руководстве союзного государства. Так, например, латыш Борис Пуго возглавлял в 1988–1991 годах Центральную контрольную комиссию ЦК КПСС, а в 1990–1991 годах — МВД СССР.

Нынешний латышский официоз культивирует и другой миф — о якобы ответственности русских за происходившие в Советской Латвии репрессии, кои даже официально именуются геноцидом (?!) латышей. Но все это не более, но и не менее чем пропаганда розни и ненависти между латышами и русскими.

Да, время было суровое, но никакого геноцида латышей не было, да и безосновательно вменяемые русским репрессии проводились не по этническому, а по социальному признаку. Русские люди и представители других проживавших в тогдашней Латвии национальностей пострадали в то лихолетье наравне с латышами, а в процентном соотношении даже больше последних.

Попытки латышского официоза возложить ответственность за репрессии исключительно на русских нелепы еще и в силу весомого вклада этнических латышей в создание и управление той самой репрессивной машины. Например, одним из организаторов репрессий был латыш Теодор Эйхман (Teodors Eihmanis), первый комендант Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), а затем первый начальник Главного управления лагерей и мест заключения СССР (печально известный ГУЛАГ). Своей страшной ролью в этой истории хорошо известен и Яков Петерс (Jēkabs Peters), латышский революционер, один из создателей и первых руководителей ВЧК, заместитель Феликса Дзержинского.

Не случайно известный деятель латышской культуры Раймонд Паулс (кстати сказать, народный артист СССР) в интервью латышской газете Neatkarīgā Rīta Avīze 18 августа 2011 года пытался отрезвить местных русофобов: «Я немного изучил те 1917–1918 годы. Так и кто был бо́льшими убийцами? Наши соплеменники. Что они натворили на Украине? Из кого складывался тот чекистский аппарат? В основном наши и евреи, хотя они потом и сами были ликвидированы. <…> Кто отстаивал ту революцию? Кто служил в охране Кремля? Поэтому лучше уж помолчим об этих делах».

В свете этнического состава руководства ЛССР и СССР говорить о русской этнократии в Латвии при советской власти в просвещенных кругах не принято. Как и отрицать факт существования ныне режима латышской этнократии в Латвии. Национальный состав постсоветского руководства Латвии хорошо известен. Более 90% всех латвийских чиновников — этнические латыши. В политическом руководстве Латвии с 1991 года, если брать уровень не ниже министерского, едва ли был хоть один человек, открыто заявлявший свою русскость, и лишь единицы, о которых было известно их нелатышское происхождение. И это при том, что четверть населения Латвии составляют этнически русские, а вместе взятые русскоязычные — так вообще 2/5!

По конституции Латвия была задумана республикой демократической, без каких-либо этнических привилегий. Поэтому на официальном уровне латышская этнократия в Латвии лицемерно отрицается, даже после принятия в 2014 году преамбулы к конституции, которой законодательно утверждено, что цель современной латвийской государственности — «гарантировать существование и развитие латышской нации, ее языка и культуры». Вопреки своим демократическим истокам фактически двуязычная Латвия является де-факто республикой этнократической, власть в которой принадлежит не многонациональному народу Латвии, а лишь одним латышам, а точнее — их партийно-политическим представителям, объединяющимся в тот или иной состав правящей коалиции из числа партий, декларирующих тот или иной набор этнонационалистических лозунгов.

Вред от этнократии огромен. Этнократия не только аморальна, но не обеспечивает в долгосрочной перспективе благоденствия и безопасности даже фактически привилегированной части населения Латвии — латышей.

Со своей стороны, русские латвийцы согласия на свое подчиненное положение в Латвии не давали, поскольку оно явно нарушает их право на равенство и на стремление к счастью. Оба этих права настолько фундаментальны, они настолько важны, что «в случае если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье». Так говорится в Декларации независимости США 1776 года. Полагаю, что и проамериканскому режиму латышской этнократии в Латвии об этом не стоит забывать.

В свою очередь, русским латвийцам необходимо как можно скорее осознать, что путь компромиссов и согласия с режимом латышской этнократии приемлем для них совсем немногим более, чем для евреев был приемлем поиск компромисса с нацистским режимом Германии. Надо признать, латышская этнократия действительно гуманнее битого немецкого нацизма — русские в ней вместо геноцида подвергаются пока лишь этноциду. Однако надо признать и то, что для русских господство латышей и кого-либо еще над ними, в какой бы «мягкой» форме оно ни выражалось, должно быть категорически неприемлемо.