Созвучия Вселенной / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

«Оставьте прошлое в прошлом. Оно вас не определяет. Вас определяет то направление, в котором вы двигаетесь». Очень однажды запомнилось.

ИСТОРИЧЕСКИ ПАМЯТНО

Никогда не произнося эти слова вслух, однако, сохраняя в формате их смысла свои сокровенные мысли, я безудержно-многолетне, всецело-упоенно отдавалась потребности потворствовать вдохновению словесно сохранять тем или иным способом поражавшие моё внимания мгновения окружавшей меня жизни.

Тематически, так определилось буднями моего ускорившегося в своём движении восприятия внешнего мира, – это были свидетельские откровения о Донецких событиях. Они уже успели основательно отвердеть пережитыми эмоциональными потрясениями и навсегда стали неотрывной частью моего личного бытия. О том, что с ними сталью принципиальности возмужала и моя сознательность я поняла, когда завершился концерт симфонической музыки в Донецкой филармонии.

– Друзья, если после этого концерта у вас возникнет желание поинтересоваться личностью Антона Брукнера и его музыкой – мы будем считать нашу работу, по исполнению сегодня его Первой симфонии, успешно завершённой.

Именно этими словами обратился дирижёр оркестра, Михаил Илющенко, к слушателям после концерта, стоя аплодировавшим музыкантам филармонии.

И, как и всегда, шумно и показно-авторитетно люди покидали потом концертный зал, может, и спонтанно, высказывали, суетливо теснясь в проходе перед выходом из зала, свои мнения о музыке Брукнера. Их невозможно было не услышать:

– Не понимаю… Слишком заморочено… Слышала сегодня впервые… Вряд ли ещё буду слушать. Не для развлечения… А кому-нибудь было интересно!?..

Было. И я уже знала, что для меня на том концерте произошло нечто таинственное и великое, что надолго осветит яркостью удивительных впечатлений многие часы и дни моих воспоминаний о том дне. Конечно же случился такой концерт в расписании филармонии недаром. По крайней мере, магическим притяжением ожидания новизны от предстоящего действа, я, к моему великому счастью, оказалась на орбите окрылённой причастности к тому, что должно было, по официально объявленной программе, происходить на концерте.

Сверх своих ожиданий, возбуждённая необычным интересом ко всему увиденному и услышанному в филармонии, в тот же вечер, вернувшись домой, я уже листала страницы интернетных изданий и быстро осваивала новую для себя тему о гениальном Брукнере и его музыке. И, с благодарностью отдавая заслуженное должное Михаилу Илющенко, который достаточно ёмко и информативно доступно подготовил своим словесным вступлением слушателей к прослушиванию музыки, я ощущала и своё присутствие в новом для меня мире. В нём было много впечатливших и настороживших меня неясностей, но он был красиво переполнен музыкой величайшего смысла. Упорядочить и осознать для себя её программное звучание в моей памяти мне представлялось только возможностью ещё одного прослушивания Брукнеровской Первой симфонии. Не случайно же никак не забывались слова дирижёра, обращённые к публике перед самым началом её исполнения оркестром:

– Постарайтесь всецело настроиться на восприятие музыки и мысленно отойти от волнующих вас проблем.

Необычность такого прозорливого напутствия, помнится, мгновенно загасила все посторонние звуки в зале. Напряженность в ту же секунду воцарившейся вокруг тишины всеобщего волнительного предчувствия чего-то необычного разрядилась первым звуками симфонии. Ритм исполнения музыки стал ритмом дыхания слушателей.

Так было в концертном зале филармонии.

А дома, после концерта, перескакивая с одной интернетной страницы на другую, я слушала Первую симфонию в записи, сделанной известным симфоническим оркестром, слушала сосредоточенно внимательно, как будто заново, на чистовик, не отягощённый никакими помехами извне. И отрывками читала записи музыковедов об Антоне Брукнере. Временами явственно слыша голос Михаила Илющенко о переживаемом им счастье дирижировать симфонией Брукнера в дни, когда всем миром отмечается 200-летие композитора. И в момент абсолютного своего погружения в феноменальный экстаз всецельного восприятия музыки, когда ничто не беспокоит внимание, удесятерённое силой желания постигать неведанное, восхищаться его вторжением в твою жизнь, я остановила запись – на двадцать четвёртой минуте её звучания. Оркестром TUTTI, всем звучанием оркестра, ознаменовалось почти что речитативное прочтение темы, что позволила позднее музыкальным критикам объявить о случившемся приближении музыки Антона Брукнера к симфоническим шедеврам Людвига ван Бетховена.

Первая и главная тема его Пятой симфонии так и названа самим Бетховеном: ТАК СУДЬБА СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ.

У Брукнера, в его Первой симфонии – достойный ответ приблизившегося по масштабам своей личности музыканта к человеческому гению. Хотя каждый из них двигался в творчестве своим, понятным только ему путём, смыслом такого движения обоих было стремление познать смысл человеческого бытия. Брукнер, как ясно отражено в воспоминаниях современников о нём, был глубоко религиозным человеком – типично народно набожной личностью, чрезвычайно скромным в быту, аскетически погружённым в свои мысли, но отличавшимся несокрушимым упорством осуществить в своем творчестве грандиозность замыслов – посредством музыки обращаться к Богу и общаться с ним. Вполне понятно, почему в его творчестве девять симфоний, три большие мессы, органные прелюдии на религиозные темы, Реквием, Магнификат – исполняется инструментальным оркестром, хором, органом и есть славословие Девы Марии из первой главы Евангелия от Луки (в православной церкви носит название « Песнь Богородицы» ).

Не поддерживаемый признанием общественности в начале творчества, Брукнер, будучи новатором-одиночкой, заложившим и настойчиво укреплявшим упорством перфекциониста основы фундаментального симфонизма, он всё же стоически терпеливо пережил время жестоких нападок на себя за своё новаторство и удостоился лавров признания, как состоявшегося автора – в конце жизни, был возведён в культ личности – после ухода из жизни. И относился композитор, урождённый австриец, к своему мировому успеху очень сдержанно, что всегда отличает истинно независимого творца великого прекрасного. И что есть проявление скромности Земного Небожителя, достойно презревшего тленный прах материального благополучия во имя духовного очищения своей души.

Ограничено в своих возможностях человеческое тело. Но нет предела границам его ментального развития. У творческого человека – оно есть Вселенная бесконечного общения с космосом познания окружающего мира, позволяющая творцу, добровольно взвалившему на себя бремя отрешённого от светского мира страстей и страданий, не любопытствовать, но и творить во имя идеалов благочестивого бескорыстия.

Как известно из истории человечества, только великим из мира сего, много познавших и и сотворивших, осознавших свой внутренний потенциал устойчивой неутомимости и освободившихся от пут бренного бесчестия, присуща дистиллированная скромность.

В порывах творческого экстаза она тщательно фильтрует мысли, вытягивает из них сокровенную суть замысла творения. Итог такой целеустремлённости – всегда шедевр.

Ошеломительно воздействие музыки на слушателя. Особенно, когда без усилий, интуитивно проникаешься присутствием в произведении пиетета перед Творцом Вселенной. И когда не замечешь, как преодолевается двухсотлетний разделительный рубеж в бытии – 200 лет со дня рождения Антона Брукнера. И, когда, не видя создателя музыкального шедевра, только с доверительной покорностью следуя за его бессмертной душой – это она наполняет окрасом чистоты каждую звучащую ноту, проникаешься не только душевными озарениями композитора, но и проецируешь на себя силу его характера, сформированную суровой самодисциплиной цельность личностной натуры.

В музыке это очень важно. Сиюминутность и непоправимость её восприятия может меняться в момент каждого последующего исполнения произведения. Неизменным остаётся замысел творения. Толчком к его правильному пониманию, и для профессионалов, и для слушателей-дилетантов – есть предварительная доходчивая направленность к смыслу, как действенное содействие в приобщении слушателей к пониманию прекрасного.

У Брукнера сложность восприятия для слушателя-дилетанта объясняется насыщенностью его произведений усложнённой Баховской полифонией, присутствием в оркестре большого количества медных духовых инструментов. Эти особенности его вневременной музыки, отягощённой ещё, как правило, и длительной протяжённостью звучания, не случайны. Уже постигая подробности жизни и творчества Брукнера, музыка которого не так часто звучит на концертных площадках, мне удалось познать, что в мире он признан самым религиозным композитором, несмотря на то что темы религии присутствуют в творчестве многих композиторов.

ВСЕНОЩНОЕ БДЕНИЕ у Сергея Рахманова – определяется музыкальными критиками, как одно из главных его духовных произведений. Основанное на древних одноголосных распевах русской церкви, появилось оно на свет как реакция душевного потрясения автора на трагические события Первой мировой войны. Жанр православного богослужения был выбран композитором сознательно. Хотя религиозность Рахманинова не была столь неистово углублённой в сравнении с Брукнеровской. Этим, озадачившим меня сопоставлением пролился свет на причину моего всецелого растворения в музыке Брукнера во время концерта, ощущение ошеломительного душевного очищения, просветленная лёгкость всего естества, как после сознательного, тщательно продуманного – чтобы ничего не забылось, молитвенного покаяния за греховность бытия.

Довелось узнать о том, что уже изобретён прибор, позволяющий переводить звучащие музыкальные звуки в слова. Меня это не очень удивило. Ещё присутствуя на том, по-особому воспринятому мной концерте, я непостижимым для себя образом, едва укладываясь в менявшиеся ритмы симфонии, мысленно предчувствовала сопутствие симфонии особого программного смысла.

Первая симфония Брукнера – о его собственной жизни. Такой мне видится сегодня эта музыка. Потому в ней – и разговор со Всевышним. Оттого – и наэлектризовано взволнованный ответ, в самой середине Первой симфонии, Бетховенскому судьбоносному речитативу из Пятой симфонии. И, как следствие общения, творческое сближение в некоторых, особенно эффектно колоритных по звучанию местах с Рихардом Вагнером, поклонником которого Брукнер был всю свою жизнь.

Вполне объяснимо, что жизнь человека определяется встречами с другими людьми. Считать большим везением можно судьбоносные знакомства, не по широко распространённому типу среди мутирующих ловкачеством хитрецов – ты мне, а я тебе. А по глубине душевного бесстрашия быть для собеседника бессребреником-альтруистом.

Так честнее будут выстраиваться дальнейшие отношения в общении, так больше будет хотеться проникаться заслуженным превосходством собеседника в его сфере активности.

После концерта я отметила для себя, что мне чрезвычайно импонирует манера общения Михаила Илющенко со слушателями – блестящий образец академической основательности хорошо образованного человека, сумевшего найти в необъятности информации об Антоне Брукнере именно те слова, которые не отяжелили своей смысловой концентрацией программу концерта в его временной продолжительности.

Я счастлива, что совокупностью всех перечисленных выше факторов в так славно проявившемся вдохновении мне удалось, уже моими словами, сохранить память о той части современной Донецкой реальности, которая уже стала красивой историей в летописи беспокойно живущего города.

И с гордостью за дончан: симфонический оркестр Донецкой государственной академической филармонии профессионально-достойно присоединился к городам России, где с начала этого, 2024 года, звучала симфоническая музыка Антона Брукнера: Томск, Санкт-Петербург, Москва, Пермь, Казань, Новосибирск, Уфа.