Именное издание / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Каждый раз, возвращаясь из своих врачебных командировок из зоны СВО, рассказываю своим друзьям-коллегам, как там и что. Они меня слушают и, как всегда, спрашивают: «Ну и когда всё это уже закончиться?». И добавляют: «Зачем было ехать в Курскую, когда их (бойцов) и так в Москву везут? Адреналина тебе здесь не хватает?». Не знаю, всем нам чего-то по жизни не хватает. Сами тоже рассказывают: «Мы тут одного бойца в нейрохирургии оперировали, кстати, наш коллега – медбрат. Такой классный парень, как проснулся (после наркоза), очень нас благодарил. Вчера в отделение перевели. Да ты сходи к нему в палату, пообщайся!».

Ладно, но что идти просто так: «Здрасьте, да как дела?». И я взял «заначку» – две своих книжки: последнюю «По обе стороны войны» и первую «Разряд!... Ещё разряд!», про нас – врачей и анестезистов, жизнь которых неказиста.

Заходим к нему в палату. Мой коллега для начала разговора: «Привет! Ну как дела, боец? Болит, не болит? Вставать не пробовал? Есть начал?». Дальше:

– Вот я тебе нашего доктора привёл. Только что вернулся оттуда. Так что знакомьтесь, а я – в операционную.

«Здрасьте-здрасьте». «А мы с вами нигде раньше не встречались?» – спрашивает меня.

Я на него смотрю, и мне кажется, что тоже где-то его видел. Отвечаю, как «побываший»:

– Может быть. Я был в ЛРКБ (Луганской областной больнице), потом у «Вагнеров» в Луганске и в Бахмуте, в Белгороде по «Скорой», вчера из Курской вернулся.

– А я в Светлодаре (Светлодарске), в Первомайке (Первомайске) и тоже на Рюмке (в Бахмуте, в госпитале на Артёмовском заводе шампанских вин).

– Да, мне тоже кажется, что я тебя где-то видел, – отвечаю. Но его лицо с правильными чертами и типично для русского парня лет тридцати и, наверное, привлекательно для девушек. Сам он, несмотря на недавнюю операцию, спокойный и вежливый. И этой своей вежливостью и предупредительностью тоже кого-то мне напоминает.

Я кладу две своих книжки к нему на столик: «Это тебе!», но он этого не замечает и пристально на меня смотрит. Начинаем разговор. Оказывается, он всех знает, и я многих врачей и фельдшеров, работавших на Рюмке весной 2023-го, знаю. Называю ему свой позывной. «Вроде слышал, но точно не помню». Дальше он рассказывает, как потом работал в госпитале Светлодарска: «По сто поступлений, все сутки на ногах, затем подписал контракт с МО, был в эвакогруппе, выносил раненых на носилках, и на последнем, 120-килограммовом, напрочь сорвал спину, так что и ходить уже не мог. Короче, направили сюда, сказали, что у вас нормально оперируют…».

«…И анестезируют», – хотел я добавить, но вовремя прикусил язык, потому что не надо искушать анестезиологическую удачу!

В двух словах рассказываю ему про свои командировки, но про ноги его, чувствует он их и может ли подвигать, не спрашиваю. Я же не лечащий врач! Так просто, зашёл-вышел и привет, боевой товарищ! То да сё и я понимаю, что пора уже заканчивать свой визит вежливости, но он меня опережает:

– Спасибо, что зашёл.

– Да вот, книжки написал. «По обе стороны…» – там рассказ про Бахмут «Кровь, честь, Родина и отвага». Про нас, короче. Если зайдёт, напишешь отзыв в ВК или в Телеге, ладно?

– Так ты что, даришь их мне? – он искренне удивился и приподнялся в кровати.

«Вот за этим я к тебе и пришёл! Чтобы ты оживать начал!», – хотелось закричать, но я, как «побывавший», ответил кратко: «Конечно!»

Он, не обращая внимания на человека с открытой грудной клеткой на лицевой стороне, почему-то начал рассматривать книжку с обратной стороны. Там художник Александра Абеленцева нарисовала операционную Рюмки, где хирурги оперируют, а человек, похожий на анестезиолога, переливает раненому кровь. В левом нижнем углу красовался логотип издательства «Яуза».

Не отрываясь от картинки, он говорит:

– Спасибо! Прямо именное издание. Подпиши, пожалуйста!

Собираясь подписывать как всегда «От автора с наилучшими …», я его спрашиваю:

– В смысле, именное?

– Одну букву изменить – и будет мой позывной.

– Так это ты, что ли!? Ёшь, матрёшь! – нарушая охранный режим, я почти закричал и взбодрил его соседей по палате. – Мы ж с тобой рядом спали! Ты ещё ночью музыку без наушников слушал!

– Точно! А у тебя будильник каждое утро играл «Семнадцать мгновений…» – «Я прошу, хоть ненадолго…», а сам в это время уходил на́долго!

Да, теперь я понял, почему запомнил этого парня с позывным, созвучным небольшому городу средней русской полосы. Не каждый человек в наше время, когда услышит, что у кого-то что-то болит, вместо «…Как же ты достал!», скажет:

– Можно тебя попросить, выключай, пожалуйста, свой будильник, а то каждое утро «…Боль моя, ты покинь меня», а сам в это время в операционной на наркозе!

Признаюсь, так бывает, но в нашем анестезиологическом сообществе как-то не принято хвалить хирургов. Потому что наши «злейшие друзья» знают заранее: все послеоперационные осложнения, если они случаются, происходят только «от наркоза». Исключения – когда просят или благодарят за своих. Вот и в этот раз, закрыв дверь палаты, через пару шагов, я открыл дверь ординаторской нейро х/о и прям с порога начал благодарить нейрохирурга, который сделал моему брату по ЧВК операцию. Наш «нейрик» – доктор не военный, но красивый, здоровенный, и голос у него командный, как у генерала Лебедя (если кто помнит такого), говорит мне:

– У нас всё получилось, не переживайте. Скоро поднимем (на ноги), но хотелось, чтобы он живым остался.

– Не понял, а кто его собирается...

– Я грю – нельзя чтобы пиндосы убили весь наш генофонд! С этого парня хватит, навоевался поди…

– Да уж, с самого начала там, не то, что я наездами. Ещё раз – большое вам спасибо! – и мы пожали друг другу руки.

Дня через три я зашёл к своему брату по медгруппе Вагнер. Он встретил меня, стоя на своих двоих и по его высокому росту я окончательно убедился, что передо мной тот человек, с которым мы были в госпитале под Бахмутом. Он ждал своего доктора с выписным эпикризом и недоумевал: «Ну что, он не мог сперва написать выписку, а потом уже идти в операционную?»

Я попытался его переключить на другую тему: «Болит?»

– Да нет, только одна нога немеет немного. Да где ж мой доктор, за мной же сейчас приедут!? – похоже, мой коллега начал выздоравливать, раз у него появились другие заботы.

Тогда я «успокоил» его: мол, не переживай, брат, всё имеет свой конец, даже нейрохирургическая операция! Наверное, с полным правом он мог ответить мне что-то подобное, касательно СВО, но будучи человеком честным, признался:

– Книгу твою пробовал читать, но больше двух страниц не получается. Голова кругом идёт. Наверное, от «обезбола».

– Если так, то боль тебя покинула. Надеюсь, что надолго, – подумал автор и поставил точку в этом рассказе.