***
Безумствам ядерным предтеча –
Огнём террора мир объят.
И снова в храмах плачут свечи,
Как сто... Как сотни лет назад...
Но обретёт ли силу Слово
В молитвах жён и матерей?
Что б возлюбили люди снова:
«Не возжелай, и не убей»...
***
Будет весна! Души скинут оковы ледовые.
Юный апрель оживит виноградную плеть.
Кто-то откроет галактики… Новые- новые.
Кто-то построит корабль, чтоб туда улететь.
Будет любовь! (И сердцами готовы и рёбрами…)
Звёздный июль нам ромашковый свяжет сюжет.
Кто-то напишет мелодии… Добрые-добрые.
Кто-то сыграет их так, чтоб услышал весь свет.
***
В зеркало пыльное бьется как птица Рассвет...
Солнце, спросонок запутавшись в шторах лучами,
Смотрит на Мир, где тебя и меня больше нет...
Слушает Мир, где с тобой мы уже отзвучали...
Время слизнет быстрый день, словно каплю росы...
И в бесконечность растянет бессонницу ночи...
И несговорчивость черной, как смоль полосы,
Бег в безнадежность для двух параллельных пророчит...
Сердце прибито гвоздями на крест тишины...
Вяжет на шее Надежды, Разлука удавку...
Ветром разносится в прах превращенное «МЫ»
Я где-то...
Ты где-то...
Брошены крылья под лавку...
***
Жизнь, как заданье на дом. Кто зазубрит, кто спишет.
К звездам искать дорогу станет ли сытый крот?
Жажда ломать устои – с возрастом тише мыши.
В красном углу желанья – тачки, дома, доход.
В черном туннеле буден – память, осколком света:
Сладость сосулек спелых и одеял броня.
Вот и пришло внезапно время взрослеть. За это –
Спит беспробудно вера… где-то внутри меня.
Можно найти виновных (если копать поглубже.)
Страшно себя там встретить. Впрочем, уйдем в отказ.
Если забыть о крыльях, можно поверить – в луже
Звёзды живут. И скромно, снизу глядят на нас.
Клёны нахохлят листья. Зябко и чуть по–птичьи.
Перелистнув срок жизни – я не вернусь сюда.
Жизнь как сюжет из сказки. Есть лишь одно отличье –
Жили не долго. Плохо.
Умерли – это да…
***
Замолчал телефон...
Опять
Собираю себя по крохам.
Долгим эхом будет звучать:
«Не могу без тебя. Мне плохо».
Безвоздушная тишина
Заполняет пространство... как вата...
Что поделать... Я создана
Из ребра твоего когда-то.
Значит нет мне спасенья. В тиши
бесприютность меня поглощает...
У меня половинка души...
И она без тебя умирает...
***
Мела метель, пугая город воем,
Творила всласть февральский произвол –
Но стихла вдруг. Пленённый вновь покоем
Тихонько день за горизонт ушел.
Завидев в небе розовость заката,
Сыпнули звезды дружною гурьбой.
На ветку клёна, спрыгнув угловато,
Луна в сугроб скатилась голубой.
Мороз, колдуя над стеклом витринным,
В серебренность укутывал цветы.
И падал желтым, спелым мандарином
Фонарный свет на скатерть темноты...
***
Мне сегодня, вдруг, приснилось лето...
Где роятся солнечные блики.
Где пропахло зарево рассвета
Ароматом спелой земляники.
Снилось мне, как в бок железной крыши,
Барабанят озорные тучи.
Как орёл, седьмого неба выше,
Режет синеву крылом могучим.
Как луна, на бархатистость сосен,
Высыпает арабески света.
За моим окном рыдает осень,
Только мне опять приснилось лето...
***
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
В. Маяковский
Не нами написана нежная музыка труб…
Учились читать по глазам, по молчанию губ,
Сплетать наши «Я» в бесконечно-влюблённое «МЫ».
Я пепел от розы… Ты снег прошлогодней зимы.
Зовущий мотив. Но понять не дано нам – какой.
Прорезано небо насквозь семицветной сохой.
И солнечный зайчик застенчиво греет окно.
Друг друга услышать, увы… Нам уже не дано.
Забытая песня тоскует ночами… О ком?
По небу плывёт серебристо-сияющий ком.
Но холоден светоч. А август расчетливо груб.
Не нами услышано нежное пение труб…
***
Небес бескрайних серый воск
В серебряной пастели.
У февраля особый лоск –
Безудержность метели.
Ночной мороз еще свиреп.
Рябин черны залысины.
У февраля особый темп –
Буранное престиссимо.
Но всё слышнее перестук
Капельного движения.
У февраля особый звук –
Предтеча возрождения.
***
Оскал декабря крут.
Ты в тон ему. Мой странник.
Хватай свой скорей кнут.
Возьми от меня – пряник.
Растрепанных чувств – блик.
И горечь вины – прессом.
Я буду твоей Брик?
Ты станешь моим Дантесом...
***
Рейс отменили. Ковер-самолет опять
Сдали в починку. А ступу закрыли в карцер.
Тоже наука – покорно себя терять,
И забываться в русалочьих лунных танцах.
Перезагрузка. Подсчёт неудач и снов.
Сказка любви, к сожаленью, давно забыта.
Не обмануть себя, если уже готов
Круто менять декорации лиц и быта.
Лезут советы. Толпою, со всех сторон,
Всё выясняя про цену – чего я стою?!
Но… из церквушки плывёт колокольный звон,
Значит, есть шанс отогреться чуть-чуть душою...
***
Мосты меж нами гореть устали и шли на слом –
До основанья. Как нас учили. Отринув страх.
Зачем же снова в твоих ресницах я – сладким сном.
Ты многоточьем, зачем блуждаешь в моих стихах...
Зачем у марта опять так много надежд и слёз?
Фонарь... Аптека... Всё это было. А нам зачем?
Но тёплый ветер о страсти шепчет в ветвях берёз.
И ветру вторя, полны мечтанья любовных тем...
***
Когда я говорю, что мне не больно,
Что в прошлое давно закрыта дверь,
Что, безусловно, я судьбой довольна–
Не верь.
Когда я говорю – тебя забыла,
Свободна я и полюбить могу...
Есть у меня единственный и милый...
Я лгу.
Не верь тому, что сердце замолчало,
Что обмельчали с возрастом мечты.
Конец всего, как и всего начало –
Лишь Ты.
***
Выбран для стиля «аля-всё-нормально» декор.
Завтра, сегодня, вчера… Вереница мгновений…
Переплетая миров необъятных узор,
Где-то на грани твоих и моих сновидений,
Май синеокий заветные песни споёт,
С тайной надеждой – остаться колечком на пальце.
Только напрасно. Надежды моей звездолёт,
Так и не сыщет заблудшего в прошлом скитальца.
Солнце устанет. И ночь повернётся в анфас
К нашим сердцам. И мечты будут стёрты и рваны.
Кто-то напишет романы про нас. Но без нас…
Длинные- длинные, словно разлука романы.
***
Засерела ночь в оконной раме...
Рвался сон, как тоненькая нить...
Захотелось вдруг прижаться к маме,
Просто, ни о чём, поговорить.
Зашуршали памяти страницы,
Всполоша текучих мыслей гладь...
Захотелось к маме прислониться,
Чтоб о чём-то вместе помолчать...
Зимний день вступал в права лениво...
Солнцу тучей сонно тер глаза...
Пряталась в подушку торопливо
По щеке сбежавшая слеза...
***
Мама, ты помнишь? Наш домик. По улице с краю.
В степь от крыльца, убегая, змеится дорога.
Бабушке старой стихи с табуретки читаю …
(Ей – шестьдесят. Или, может, побольше немного).
Папа хохочет – я прячусь, закутавшись в шторе.
Мне всего три… Где мне знать, что она из капрона…
Мама, ты помнишь? Всё будто бы в розовом флёре.
Жизнь впереди, будто небо – бескрайне-бездонна.
Время летит словно камень, сорвавшийся с кручи.
Мне скоро пять… Скоро десять… Мне скоро двенадцать.
Лето. Рыбалка на речке. Что может быть лучше?
Врезано в память, как мама умела смеяться…
Запах черемухи – жгучая специя к маю.
Белым на черное… Вечная драма паденья…
Долго. Как долго в руке ком земли я сжимаю.
Холодно. Холодно… Холодно до онеменья.
В иней январь одевает сосновые лапы.
Светит луна в темноте одинокою фарой.
Мама, ты знаешь, я стала давно старше папы…
Старше тебя… И почти старше бабушки старой.
Будет весна. Так вещает нам ветер с востока.
Вдоль по оврагам подснежники выйдут гурьбою.
Мама, ты знаешь, мне так без тебя одиноко…
Я без тебя уже дольше живу, чем с тобою…
***
Память, как кнут – сечёт
В души вселив раздрай.
Ночь предъявляет счёт –
Быть иль не быть? Решай.
Время забытых фраз.
Кадры забытых тем.
Кто-то ушел от нас...
Кто-то ушел совсем...
