Это я, отче / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Доктор, у него жар.

Вижу, это вам не геморрой, готовьте десять кубиков.

Бредит. О чём он? Не пойму.

Вводите, сестра, вводите. Будто не знаете, чем бредят фронтовики.

***

Обжигающий суховей метёт пыльными улочками. Раз-два, раз-два, чётче шаг, курсанты. Запевай. Маленький синий платочек падал с опущенных плеч, ты говорила, что не забудешь...

Господи, да куда же таких молоденьких, мальчиков.

Клубы паровозного дыма, хрип станционного репродуктора. По вагонам!

Гудок. Так-так, так-так, стучат колеса. На северо-запад, на Курск.

Стена огня. Дух раскалённого металла, жжёного мяса.

Взвод, слушай мою команду! За мной! В атаку!

Удар в грудь, огнём внутри и болью в клочья со спины. На бегу в полный рост наземь, губами к выжженной траве... шёпотом, шёпотом.

Брезентовый потолок полевого госпиталя, керосинка над головой.

Душно, воздуха дайте, глоток воздуха.

Раненый, не хрипите, терпите.

Обширное поражение тканей, большая потеря крови. В тыл.

Что это было? ад? или дорога в рай?

В тыловом госпитале как в раю: ни артобстрелов, ни окопов, ни мата комбата. Тишина, чистота, сёстры ангелами порхают меж коек.

Молодость своё берет. Вот и вдохнуть можно. Если не полной грудью, то уже без боли.

Каждую неделю медкомиссия. Штампует бесперебойная машина: передовая, тыл, списать по инвалидности.

Передовая.

Прибыл ваше распоряжение дальнейшего прохождения.

Вижу. Здорово ты, братец, физию отъел на тыловых харчах.

Крепко вы рванули, товарищ комбат. Третьи сутки догоняю, насилу догнал.

Да, хребет мы ему сломали. Теперь погоним... Примешь роту, Сидорова вчера схоронили, шальной снаряд.

Сходу форсировать, сходу!

Так бог войны застрял в грязюке, мать её так. Как же без артиллерии, товарищ комдив.

Приказ командующего форсировать сходу! Я под трибунал не желаю!

Батальон, по-ротно к переправе готовсь!

Ух, водичка-то холодная… шаланды полные кефали…

Тащи, тащи сюда.

Так текут же, командир, воды полно.

Разговорчики! Грести, черпать! Первая рота пошла!

Тихо как, может, там и немца нет.

Вторая рота пошла!

Третья рота пошла!

Смотри, первая, кажись, добралась, зацепилась за берег. А вот и оно!

Заурчало, задымило, выкатило из-за пригорка десятком, вторым. И вниз лавиной, только грязь из-под гусениц в стороны. И пошли утюжить без единого выстрела.

Опять за бугорок укатили.

Так намололи фаршу, чего им.

Два всё-таки горят.

Тех, что осталось, на тебя хватит.

Противотанковые готовь! Зажигательные готовь!

Просвистело над головой и ахнуло на том берегу. Вторая волна, третья...

Подоспели родимые, подоспели, мать вашу так! Выходила на берег Катюша, выходила на берег крутой!

Кончай ор! Сто метров от берега окапывайся!

Та шо ж тут копать, товарищ командир.

Копай, через пару штыков твёрдое пойдёт!

Ох, и камешки!

А ты ручками выворачивай, ручками!

Смотри, застрекотал летун наш. И разведка тебе, и наводка.

Опять просвистело над головой и ухнуло за пригорком. И снова, и снова...

Слушаю, товарищ комдив. Перегруппировываются? Сколько осталось? девять? пойдут с пехотой? Встретим, вы только огоньком ещё чуток поддержите, кончаем окапываться.

Пятый, пятый, ты прямиком по реке, через излучину на меня и выйдешь.

Позёмка метёт, шинельку продувает, ноги через портянки к сапогам прихватывает. Шапку подвяжем, может, хоть уши согреются. На кой в грязь форсировать, и третий месяц ни с места. Стратегия.

Тенькнула пристрелочная. Падай, вжимайся в лёд, не дыши. Кажется, ногу задело, в сапоге хлюпает. Ну и холодина. Слава богу, темнеет.

Пока луна не вышла, перебежками. Ох ты, на правую не ступить. На четвереньках, кандибобером, ползком.

Треск, обожгло по грудь. Прорубь, будь она неладна. За что бы ухватиться, руки ледяной коркой взялись, скользят. Из последних сил.

Промелькнула тень, женский полушёпот: хто тут?

Свои, свои.

За коромысло трымайся... кажысь за шось зачипыла.

За портупею, милая, за портупею.

Мыколка, допоможы, чертов бис.

Ну и чяжелый.

Так воды набрав. Потяглы, потяглы.

Пулевое в голень правой ноги, пустяки. В проруби побывал и то хоть бы хны.

Товарищ майор медицинской службы, в дивизию бы поскорее.

Куда ты денешься, будет тебе и дивизия, и родная рота, завтра выписываем.

На запад, на запад. Матерятся артиллерийские расчёты, покрывает всё трехэтажным матушка-пехота, проталкивая застрявшие грузовики. Нет, чтобы по морозцу, так подавай с первой распутицей. На запад, на запад.

Вот и заграница. Здесь тебе ни грязи, ни мата. Чудно шпрехают эти австрияки. И как суслики из домов выглядывают, выглянут и спрячутся.

Хлопенко, на кой в погреб полез? вино хорошее? Ну ты посмотри, уже весь взвод гуськом потянулся. Смотри мне, только по стаканчику, лично с тебя спрошу.

Вторая, вторая. Срочно отступить, прикрыть позиции... что тебе непонятно, немец прорывается.

Заняли позиции, а фриц где? Что фриц, третий взвод где?! Хлопенко!

Так в погребке ж, командир.

Слушай команду, первый и четвёртый остаются на позициях, второй взвод, за мной!

Так там опять немец.

За мной!

Больше шуму, больше шуму. Худыбердыев, на виллисе с погашенными фарами, сирену на полную катушку, на четвёртой передаче по улицам, туда-сюда, и что б шороху было на батальон.

Смотри, в подштанниках вылетают. Поддай огоньку, да не трассирующими, балда.

Где ж тот погребок, заплутали что ли.

Да вот он, вот. Нет, ты глянь на них, всё проспали. Взвод, подъём! Будешь ты у меня, Хлопенко, до самого Берлина нужники чистить.

Товарищ капитан, комбат спрашивал.

Комбат, комбат. Слушаю. Где был? Та с нужниками разбирался. Комполка уже в курсе? Рота в полном составе к отражению атаки готова. Танки? хрен с ними, отобьём.

Рота к отражению танковой атаки готовсь!

Товарищ капитан, разрешите выставить прожекторы от того сарайчика, запутаем немца, он к нам боком и повернётся.

Молодец, ставь, включать по команде.

Немец остервенелый какой-то, товарищ капитан.

А ты полагал, он пришёл винцом угощать?

Командир, два подожжённых с задка прорвались, мечутся как полоумные. Доложите комбату.

Дай сам гляну. Ох, мать честная, под самое ребро!

Худыбердыев, командира ранило, срочно в медсанбат.

Осколок на излёте, застрял, резать будем, на стол.

Вот он, зараза. На поджелудочной засел... потерпи, потерпи. Сестра, нашатыря ему. Уже зашиваю, уже зашиваю.

Пиши справку: находился на излечении по ранению в брюшную полость с... по... Ранение лёгкое.

Доктор, жажда что-то замучила, пью и никак не напьюсь.

Пей, голубчик, пей, воды у нас хватает.

Явился для дальнейшего прохождения, товарищ комполка.

А-а, дегустаторов начальник и мочалок командир. Твоё счастье, что кровью уже искупил. Считай, что легко отделался. Пока ты отлёживался, меня штрафной ротой доукомплектовали, наградили, так сказать. Так что не обессудь, принимай штрафников. Хлопенко твой уже там.

Высотку видишь? Так вот, к десяти ты её возьмешь. Рассчитывай только на свои силы, на то и штрафники.

Под перекрёстный попал? а ты думал я тебя на прогулку посылал? Взял? а на часах сколько? Половина состава полегло? Готовь список на искупивших. Особист? Он в атаку не ходит, он из КП полка в бинокль за тобой наблюдает.

Рёв моторов, пыль по просёлкам, вперёд, на Прагу. Промедление большими утратами обернуться может.

Колонна, стой! Пять минут на дозаправку.

Хлопенко, ты что уткой раскорячился?

Вам легко, командир, на виллисе, а тут на броне всю жопу отбил.

Ты что, Прагу решил задницей брать? Больше о голове думай. Худыбердыев, смени воду в канистре.

Да здесь, командир, ничего и не осталось.

Ничего, налей, пить охота.

***

Пить, пить, – шепчут растрескавшиеся губы.

Сестра, вы слышите, больной пить просит.

Он бредит, доктор.

Это уже не бред, кризис миновал, поживёт ещё.

***

Поросшие травой могильные плиты. Кажется эта, надписи не видно. Опускаюсь на колени. Птица из травы в небо, трепетом крыльев по лицу. Пальцами на ощупь – имя, дата. Он.

Небо голубое, с лёгкой дымкой. Птица парит над гнездом.

Это я, отче.