«Превратиться в птицу» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Превратиться в птицу.jpg

Битва с собой

Капля о каплю ударится в небе –

Громкий галоп извне.

Радость с закатом исчезнет. А мне бы

Знать, на какой войне

Силы свои оставляю. Но знаю,

Что отступить не дам.

Конница мыслей топчет, сверкая

Очередной плацдарм.

День ото дня не проходит затменье –

Длиться проклятый бой.

Новый удар и за взлётом паденье –

Битва с самой собой.

Чистого от наносных суеверий

Жажду луча луны.

Там, где зияли открытыми двери,

Стены возведены.

Превратиться в птицу

Ищи небывалое в каждом движенье ветра.

Тони ежедневно в дожде без плаща и шляпы.

Пусть каждый глоток любви отдаётся где-то

Внутри между лёгких, где красным от боли пятна.

Когда загорится кожа, я буду снегом –

Расплавлюсь от напряженья твоих желаний.

Я знаю, что мне не спастись от тебя ни бегом,

Ни верой, ни лицемерием, ни состраданием.

Скажи, что останешься пульсом на сонном теле,

Что сердце моё за гранью продолжит биться.

Скажи так. И может случится на самом деле,

Что мне за тобой суждено превратиться в птицу.

Аукцион

Безымянный восторг,
И на миг
Выключаются свечи…

Кто сказал,
Что мы будем жить вечно,
Тот наверно шутил про себя.

Начинается торг.
Кто даст больше
За страстные встречи,
И почём
Продают человечность,
В рог бесчувствия громко трубя.

Забирай и лети!
Забирай
Все последние крохи
Той надежды,
Что есть у немногих,
Улетай за пределы небес.

Улетай, но учти,
Люди те же
Бесстыдные блохи –
Заедят,
Как бы ни были плохи
Твои мысли: с мечтой или без.

Туше

Босиком

По холодному кафелю,

Втихаря изменить географию.

Улеглась вся нью-йоркская мафия.

А ты босиком. Ты опять босиком…

Улыбнись,

Ведь тебе удалась мечта.

Ты бежишь, а в ответ – за тобою тьма,

И легко от неё внизу живота.

Тебе удалось. Ведь тебе удалось…

Наважденье

Время душу разбивает на блестящие осколки,

Проникает прямо в сердце без ужимок и преград.

Я давно желала ночи, но слова молитвы колки,

И вина живую сладость обращают в горький яд.

Ты давно со мною рядом, за моей спиною прячась,

От того мои молитвы так безбожны и пусты.

Я тебя сегодня вижу, и сегодня я не плачу,

Отдаюсь всецело в руки продолжения мечты.

Непривычно тело млеет на руках твоих могучих.

Укрываясь наслажденьем, выпиваем жизнь до дна.

Не разбить твои объятья, их губительности жгучей.

От затмений наслаждений невесома и пьяна.

Побледнеют грустно свечи. Дрогнет солнце на ресницах.

И предательски разбудит скрипом предрассветным дверь.

Я давно желала ночи… Робкий разум прояснился –

Не тому молилась богу, не ему служу теперь.

Прости за снег

Прости за снег, не выпавший так рано.

Прости за страх. Прости за то, что сон

Приходит вновь в своих лохмотьях рваных.

Что вместо песен слышно гул и звон.

Прости, Любовь, я рассыпаться стала

В седую пыль по городским камням.

Прости меня, прости, я так устала…

Растает солнце, кажется, на днях.

Луна уснёт. Я стану влажной тенью

И упаду тотчас к твоим ногам.

Свой смех, свой взгляд, свои предубежденья

На растерзание я отдаю годам.

Декабрь

А мы уйдём

За декабрём

В другую полночь, в явь иную.

И там возьмём

Крутой подъём,

Черту безверия минуя.

За снежный вздох

Любой подвох

Я разгадаю по ладони.

Пройдём эпох

Не меньше трёх

И без надежды не утонем.

За льдистый свет

Из недр планет

Мы будем пламенно сражаться,

Чтоб между строк

В глухой поток

Войти и подо льдом остаться…

Портрет

Я молюсь на твои слова

В дерзком их кружевном полёте.

В них улыбка твоя, душа

В словобуквенном переплёте.

Волшебство виртуозных рук

Собирает в пучок сюжеты.

И машинопечатный стук

Заменяет тебе полсвета.

Пусть от глаз твоих цвета льда,

Свежесросшегося на теченье,

Отражается пустота,

И приходят мечты в движенье.

И тогда на исходе лет

Все созвездья застыв фигурно –

Твой немой нанесут портрет

На седую туманность Сатурна.

Небо для всех

Горы холодные, мглистыми мыслями

Душите жизни. Изгибы скалистые –

Цепь по рукам.

Кровь замирает, и, кажется, падает

Сердце к ногам – это Ветер закатами

Жалует к нам.

Скольких ещё, беспощадные, гадкие

Вы растоптали бездушьем, нападками

Ради потех?

Как вам не совестно биться за верное

Право делить это небо безмерное,

Небо для всех!..

Утопия?

В этом полюсе одиночества,

В этой плоскости безразличия

Улыбаться надежде хочется

И не хочется быть обычными.

Низкопробными ощущеньями

Пусть не будут забиты головы.

Нам бы жить на краю забвения

И при том непременно голыми.

Мы разрезали б время ножиком,

Переплавились бы влюблённостью.

Страшно думать, как много прожито

И углублённо отдалённостью.

И очищенным до прозрачности

На скрижалях писать пророчество,

Что над вами венец невзрачности

И проклятое одиночество.

Древнерусская баллада

Тени на стене от рук.

Горит свеча. Уже не страшно…

Пропасть не разверзлась вдруг –

Всегда была. Теперь не важно.

Губы дрогнут в тишине,

Испуга миг над звонким смехом.

Танец пальцев на стене

От бледной свечки вьётся эхом:

Крылья птицы над рекой

Коснутся волн, гонимых ветром…

Образ милого домой

Зовут сильнее. Без ответа…

Лунный саван, лёд и зной –

Рисует сон. Волнует душу.

Он не держит путь домой.

Он уснул под эту стужу.

Смерть старухи

Вывернет душу наружу и бросит на площади

Песня из прошлого, скрытая нотами осени.

В зеркале плачет лицо, обрамлённое проседью.

Кто она, в рамке окна, вы, конечно, не спросите.

Скоро нам станет плевать, что из строя повыбились

Несколько душ, что когда-то из прошлого выбрались.

Тихо размоет туман поднебесную перекись

И распадётся дождём на влюблённую Ветреность.

Сквозь паутину из штор раздаётся проклятие:

Юность предать непременно святому распятию.

Не прошибается память под разума взятием:

Стая глубоких морщин ей теперь будет братьями.

Свет для таких как она размывается солнечный,

Вкус на губах оставляя потеряно – горечный.

Небо последней минуты останется облачным…

Где-то на том берегу улыбнётся ей лодочник,

В край увлечёт, где надолго забудется мщение.

Там она всем без раздумий дарует прощение.

Ноты весны

На улице Красной есть дом. На восьмом этаже

Сквозь пыль и тоску прочищает свой голос рояль.

Там девушка белые ноты берёт неглиже

И музыкой мраморной бьётся о стёкла февраль.

Вся улица враз начинает дышать в унисон.

И щёки соседских мальчишек засахарит снег.

Мажорный аккорд, и взорвётся огнём горизонт!

И холод исчезнет в заре и растаявшем сне.

На улице Красной есть дом. На восьмом этаже

Мелодия бьётся о стёкла в холодном плену.

Но девушка новые ноты возьмёт неглиже.

А я ухожу, унося в своём сердце весну.

Бессловесность

Осень брызнула в окна листвой,

Серпантинной, неистово жёлтой.

Серым стал горизонт голубой,

Словно пеплом закатным прожжённый.

На руках, огрубевших от рифм,

Угасает поэзии шёпот.

Умирая, замученный Скиф,

Слышит вражеский бешеный топот.

Так закончится музыка сфер,

Окрылённый поднимется хаос.

Где у слов бесконечный барьер,

Наступает созвучие пауз.

И не вырасти больше цветам,

Не взлетят Нахтингейловы ноты.

Под дробящий безритмовый гам

Угасает поэзии шёпот.

Сонная туманность

Лавандовый – цвет одиночества –

Укрыл горизонт с востока.

Метели всю ночь хохочется

Меж трубами водостока.

Последние свечи расплавятся,

И воском сплетясь узорно,

Навечно закроют занавес

Туманности иллюзорной.

Последняя улыбка

Последний луч, последняя улыбка,

Последний лист. Последний ветер с юга.

И нежно, неуверенно и зыбко

Звучит вдали «привет» последний друга.

Последний взгляд – и в лужах отраженье

Пространства неба цвета жакаранды.

И снова дождь до головокруженья

Затрубит в горны, грянет в барабаны.

Последний луч. Последняя улыбка

Губами года перед сном морозным.

И потому его печальных всхлипов

Видны на стёклах мраморные слёзы.

Призрак

Я оденусь в ночь и пойду петь

Колыбель у стен твоего сна.

Не одной звезде в эту ночь тлеть,

Ни звезды «под», ни звезды «над».

Я проникну в дом, где с другой спишь,

Рукавом коснусь жестяных губ.

Не узнать теперь, что себе мнишь,

И Морфей ждёт громовых труб.

На рассвете рук разомкнёшь свод

Ни звезды «над», ни звезды «под».

В золотых спиралях её волос.

Разгляди следы моих жалких слёз.

Сестре

Коль о нас говорить построже,

В зеркала направляя взгляд,

«Как две капли воды похожи!»

Нам прохожие говорят.

Даже родинками на коже

Схожи мы с головы до пят.

Я, как ты, улыбаюсь тоже,

Если ты, вдруг, вспылишь, как я.

Это всё-таки очень сложно –

Бок о бок воевать с судьбой.

Я за каждый твой день погожий

Создаю непогожим свой.

Ты обид на меня ничтожных

Не держи, не считай, что лгу.

Ты поймёшь это много позже,

Как тебя я любить могу.

Коль о нас говорить построже,

В зеркала направляя взгляд,

«Как две капли воды похожи» –

Нам от зависти говорят.

Счастье

Слепит глаза и пахнет влагой.

Земля в снегу – под белым флагом.

Шаги звенят.

Не рассказать, не поделиться:

Огонь шипит и золотиться

Внутри меня.

Разрушив след от света окон,

Доверив путь забытым тропам,

Иду легко.

Благодарю за этот вечер,

За будущую бесконечность

И за покой.

В пяти секундах от восхода

Остановлюсь, вздохну свободно

И встречу день –

Давно любимый и желанный,

В своём сиянье первозданный,

Громящий тень.

Ничтожен мир, где нет молитвы,

Где, не начавшись, гаснут битвы

Самих с собой.

А я… лишь мир и часть от части,

Я утопаю в своём счастье

Вниз головой.

Друг

Зашиваешь шторами окна стен

И садишься рядом.

Ты меня, что муху, в свой душный плен

Забираешь взглядом.

Хладнокровен, точен, хитёр расчёт.

Я должна быть милой,

Чтобы после пира моё плечо,

Не легло в могилу.

Как ночной паук, копошишь в углу,

Оплетаешь сетью.

– Между нами не было… – Лжёшь! – Не лгу…

И пугаешь клетью.

Говорю, по-разному я и ты

В зеркала смотрели.

Там, где ты любви находил следы,

Я лишь дружбы еле.

Отпусти на волю, открой мне дверь,

Ты лимит превысил.

Отпусти меня. Ни к чему теперь

Слёзы снов и чисел.

Там

За всеми реками на земле

Дрожат вечерние ковыли.

Там мысли лёгкие в голове,

Как белокрылые корабли.

Там свет и тень сообща живут,

Играют в шахматы при луне.

Там храм. И почести воздают

Не обжигая руки в огне.

Из храма всенощная летит

В простор полей, миновав леса.

Там человек навсегда молчит –

Природы слышатся голоса.

Там воздух лёгкие серебрит,

Там росы мёдом ласкают рот,

Там грусть заковывают в магнит

И отпускают в водоворот.

В небесно-синий оденусь плащ,

Оставлю прошлое в рюкзаке.

Под городской моросящий плач

Туда последую по реке…