«Это всё она, моя Россия!..» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Это всё она, моя Россия! Это я, её родная дочь! Кашки сами в руки попросились Их сорвать хотела – да невмочь!

***

Самару в Оренбурге помнят чаще,

Чем Оренбург в Самаре, ну так что ж?

И там, и тут я прослыла пропащей.

То и другое – истина и ложь.

Но этой самой истинною ложью

Спасается подлунный грешный мир,

Где дураки похлеще бездорожий,

Чумы похлеще хлебосольный пир.

Ни в Бога и ни в чёрта не поверю,

Когда уже который век и год

Чумных пиров полынное похмелье

И порохом, и кровью отдаёт.

Здесь прослыла я чумовой заразой,

Отнюдь не ради красного словца

Клеймя навзрыд рифмованною фразой

Подонка, графомана, подлеца.

Текут века, а мне и горя мало.

Степным простором допьяна упьюсь…

… Здесь, в междуречье Волги и Урала,

Моим стихом заговорила Русь.

Уральская печальная приблуда,

Самарская лукавая змея…

Как жаль, что я давно не верю в чудо,

Ведь надо верить – чёрт возьми! – в себя!

***

Памяти митрополита Иоанна Снычева

Ваши пальцы пахнут зыбким ладаном.

Наши пальцы – крепким никотином…

С этим, право, что-то делать надо бы –

С этим неизбывным русским сплином.

С этим, право, что-то делать надо же,

А не делать вид, что так и надо...

Зябкий свет осеннегоПриладожья

Не пророчит чаемого лада.

И почти на равных - до обидного! -

Наш вопрос не одарив ответом,

Прочь струится фимиам молитвенный

И дымок лукавый сигаретный.

…Мы не извращенцы и не нытики,

И не суицидникипо пьяни,

Но боятся психоаналитики

Нас, великий Отче Иоанне!

Крепким никотином заарканены

В этой зябкой северной столице,

Чем мы так смертельно в душу ранены,

Что и смерть нас до смерти боится?..

***

Накануне ночью, жестко жизнь итожа,

Я была жесточе, но зато моложе.

И, бордо сбургундским намешав по-русски,

Я пила азартно, то есть без закуски.

Своевольно губы закусив до боли,

Всех, кто были любы, вспомнила невольно…

Ах, любовь-чахотка! Ты неизлечима!

Не спасала водка, не спасут и вина.

Вовсе не пытаясь врачевать печали,

Вновь бордо с бургундским кровно воевали.

Не щадя постылых, не жалея милых,

Ледяным коктейлем закипали в жилах.

Кто сказал, что вина уврачуют вины?

Грянет день январский с брызгами рябины…

И любовь склонится тихо к изголовью,

В белую перчатку покашливая кровью.

***

Причешись, причепурись,

Улыбнись, примерь обновы!...

- Свет мой, зеркальце, заткнись!

Мне и без тебя хреново.

По спирали жизнь бежит…

По спирали, поспирали

Годы юный шёлк ланит,

Что остался в зазеркалье.

Эвон дочка подросла,

Красотой меня затмила…

Всё вы врете, зеркала!

Хоть я правды не просила!

Строчка встала на крыло

И далёко улетела…

Ах ты, мерзкое стекло!

Ну твоё какое дело?

Бон суар, моншерами?

Ни фига! Ещё не вечер!

Свет мой, зеркальце, храни

Память нашей первой встречи.

В зазеркальных тайниках

Пусть живёт девчушка эта,

Что не ведает пока,

Что сулит судьба поэта.

***

Даже неважно, с кем засыпать,

А просыпаться надо с любимым…

Палец о прялку уколешь опять –

Тысячелетья проносятся мимо.

Встречи-прощания материков.

Выдох и вдох мировых океанов.

Протуберанцы кровавых эпох

И содроганья душевных вулканов.

Что это, ежели не суета?..

На сквозняках безразличной вселенной

Гроб мой хрустальный парит, как мечта,

Самонадеянно самозабвенно.

Где ж королевич мой, мой Елисей?

Что ж он никак не вернётся из странствий?

Пусть поцелует меня поскорей:

«Дочка моя, Елисеевна, здравствуй!»

***

Овладев античным гекзамЕтром,

Я вдыхаю сумрачный простор,

Где вовсю качается под ветром

Петербургский пьяный светофор.

С ним в обнимку грустный гастарбайтер

Провожает взглядом лимузин.

И столичным стритом лунным найтом

Рассекает хипстер, сукин сын.

Время хипануть и удивиться,

Стоило ли ехать далеко,

Чтобы в этой западной столице

Встретиться с ташкентским земляком?..

Помнится, в Ташкенте кентовали

Обнимали пьяный светофор,

Также хипповали, шизовали,

Никого не видели в упор.

Словно неизбежная издержка

Всех житейских и душевных драм,

Еле уловимая усмешка

Прикипела намертво к губам.

Я бы и хотела улыбаться

Раною запёкшегося рта

Так, как будто мне опять семнадцать

И не смыслю в жизни ни черта.

Но глядит с ответною издевкой,

На меня глядит со всех сторон -

Петербург – от Лиговки до Ржевки –

Что похож на обморочный сон.

Презирая суетные контры,

Он летит гекзаметром в зенит!..

Он меня, конечно, пересмотрит,

Только всё же не переглядит

***

Здесь растут без всяких привилегий

Придорожной сорною травой

Россыпи приблудных аквилегий,

Принятых Россией на постой.

Здесь в дожде купается купена,

Предвкушая солнечный потоп.

И ромашки всходят белопенно,

Обживая фронтовой окоп.

Это всё она, моя Россия!

Это я, её родная дочь!

Кашки сами в руки попросились -

Их сорвать хотела – да невмочь!

Прикорнул к плечу татарник милый,

Даже не пытаясь уколоть…

…Эх, напрасно мама попросила

Доченьку картошку прополоть!

***

Пусть вы не торжество добра и света,

Как ни крути, вас не любить нельзя –

Сценичные циничные поэты.

Заклятые самарские друзья.

Ведь я была одной из вас когда-то.

Хотела б откреститься, да никак!

Разбойные запойные ребята,

Отечеством считавшие кабак.

Рассадин, Чепурных, Олег Портнягин…

Ах да, Сиротин! Как забыла я!

Немало вы попортили бумаги…

…И Семичев – особая статья.

Немало вы кровей моих попили

Вприхлёб с самарским пивом Жигули.

Немало, как княжну, меня топили,

Но утопить в итоге не смогли!

Не утонула, породнилась с Волгой…

Она во мне свою признала дочь.

И с той поры – увы и слава Богу! –

Ни помешать нельзя мне, ни помочь.

И разве я могла в вас не влюбиться,

Как ни крутили пальцем у виска,

Когда взлетали стрАнницы-странИцы

И строфы-катастрофы в облака?

Когда, презрев досужие приметы

И больше не желая быть, как все,

И я взлетала с ними против ветра

По этой чёрной взлётной полосе?..

***

Эх, не ето, не пито, не курено,

Не целовано девок взасос!..

Знать, в деревню Большое Никулино

Неспроста нас нечистый занёс.

Здесь оконца намыты-надраены –

Ни сказать, ни пером описать!

Николаевна свет Нидвораевна

За околицу вышла встречать.

Распростёртыми встрела проклятьями:

«Нет креста на вас, скройтеся с глаз!..»

И – привычное, право, занятие! –

Приголубила матерно нас.

Мы б ушли, ведь дорога проторена,

Ветер воли пьянит, как нектар.

Для кого же ворота отворены,

Стол накрыт, и кипит самовар?

Гость незваный получше татарина!..

Для кого же, незваного в дом,

Банька топлена, липа заварена,

И расшиты кисеты крестом?

И не верится, братцы, не верится,

Ну нисколько не верится мне,

В то, что здесь не для нас красны девицы,

Словно маковый цвет, по весне!

Николаевна свет Нидвораевна,

Пусть у нас ни кола, ни двора…

Полыхает закатное зарево –

Приюти дураков до утра!

***

Жигулёвская вольница стонет: «Вернись!..».

Новгородская вольница чает: «Приди!..»

Это смех, это грех, это жесть, это жисть,

Это вольная воля в разверстой груди.

Заплутавшая в северном синем бору,

Целовавшая питерский гордый гранит,

Эта вольная воля звенит на ветру

И, шутя, обживает имперский зенит.

Что ей труб водосточных крикливая жесть,

И слезливая жисть прошлогодних снегов?

Пьяный смех, свальный грех и бездарная месть

Тех, кто тщились стяжать себе званье врагов?

Что ж, попытка – не пытка, и где наша не

Пропадала, печалилась, пела, летала…

Я вернусь по весне… Я вернусь по весне –

Високосной весной – разве этого мало?

***

Редька-триха и редька-ломтиха,

Редька с мёдом и редька так…

Как бы ни было, братцы, лихо,

Никакой нам не страшен враг!

Не впервой нам врагов увечить.

Не единожды в том помог,

По усам утекая в вечность,

Не попавший в роток медок.

Редька с маслом и редька с квасом,

И с хреновиной редька – ах!

… Пьёт шампанское с ананасом

Респектабельный олигарх.

Пусть погасит свою улыбку,

Недоделанный супермен,

Ободравший страну, как липку,

А на нас положивший хрен.

Гадом буду – не позабуду

Голливудский его оскал…

Но у нас тут не голливуды!..

Рот захлопни – я всё сказал!

***

Щелчком смахнула пепел с папиросы.

Заметила: «Тебя, наверно, ждут!..»

И разом улетели все вопросы,

Как дым, в невозмутимый абсолют.

Прихваченные отчуждённой стужей,

Они теперь летят за облака –

Вопросы, что испепелили душу,

Но так и не слетели с языка.

Болтаете о чём-то несерьёзном,

Ведь надо же о чём-то говорить.

И ты вдруг понимаешь – слишком поздно

Пытаться что-то в жизни изменить.

Да, ты любил. Но был ли ты любимым?..

Ты вовремя его не произнёс

Сегодня улетевший вместе с дымом

Всего один-единственный вопрос.

Что ж, ты не сотворил себе кумира.

Ты победил… Гляди издалека,

Как, абсолютно безучастны к миру,

Дымятся над землёю облака

***

Здесь ещё чужая. Там ужечужая.

Полно!.. То потеря в жизни небольшая.

Ну-ка, ногу в стремя, в руки – удила.

Отродясь насильно милой не была.

Покури в сторонке, разлюбезный враг!

Бьёт копытом звонким звёздный аргамак.

И течёт дорога аж до самых звёзд

Вдоль реки Молога через млечный мост.

***

«… И смотрят последние астры в саду,

На то, как топиться хожу я к пруду…»

Диана Кан (из первой книги)

«Заживём в кувшинковом раю,

Милый мальчик, всем другим на зависть…

…Бедный мальчик, баюшки-баю,

Я в реке живу, а не купаюсь…»

Диана Кан (из второй книги)

«В полуденном солнце сверкнув чешуёю,

Прощаюсь, прощаюсь, прощаюсь с тобою…»

Диана Кан (из третьей книги)

«О себе, о любви, о России

Мне расскажет русалка моя…»

Евгений Семичев

Волгой, Волгой, а потом Мологой.

Из Мологи прямиком в Китьму…

Я слыла когда-то недотрогой –

Чушь, непостижимая уму.

Я слыла капризною русалкой,

Искусив блаженством и бедой

Невзначай поймавших на рыбалке

Ту, что назовут своей судьбой.

Все они вели себя, как дети.

Волокли русалку под венец.

Для добычи расставляли сети

И - добычей стали наконец!

Ох, жена – не сыщешь расчудесней! –

Разменяла жизнь на ерунду.

Всё поёт неведомые песни

Да топиться бегает к пруду.

Всякая лягуха ей – царевна.

Всякий лотос – чуть ли не жених!..

Ну, а ты живи себе, как евнух!

Али не смирился, не привык?

…Не смирялись и не привыкали,

Становясь угрюмей и грустней…

И глаза их, полные печали,

Не забыть мне до скончанья дней.

Как с женой-русалкой ночи долги!..

В полнолунье не смыкая глаз

«Шла бы вниз по матушке, по Волге!» -

Думали, болезные, не раз.

Волжский взгляд русалий с паволокой

Тоже манит по теченью плыть…

Ведь к первоначальному истоку

Ничего уже не возвратить!

Почему же супротив теченья

Плыть извечно я обречена?..

Реки, речки, реченьки, реченья…

Не упомню ваши имена!

… Волгой, Волгой, а потом Мологой…

Да не всё ль равно, куда идти,

Если сам к себе придёшь в итоге?..

А другого, видно, нет пути.

***

«…В конце письма поставить «Vale»…

Пушкин

В конце письма поставил: «Vale…».

Ох, Валентина! Ох, змея!

Ведь он писал ко мне вначале,

В его душе царила я.

Расставшись вроде с Терпсихорой,

А также много с кем ещё,

Дианы грудь ланитам Флоры

Он благосклонно предпочёл.

Но как винить его за это?..

Своей не чувствуя вины,

Так все великие поэты

Всегда в кого-то влюблены!

Не помышляя об измене,

Презрев душевный неуют,

Они влюбляются мгновенно,

И за любовь на смерть идут.

Идут… За ними не угнаться.

Они - заложники любви.

Нет, обойдусь-ка без нотаций,

Скажу с улыбкой: «Отвали!»

Вали-вали к змеище Вальке.

Invinoveritas, нетрусь!

Переживу свои печальки,

Да и латыни подучусь.

Керамика-Базар предлагает керамическую плитку от самых разных производителей со всего мира. В частности, в интернет-магазине представлена и российская плитка. На сайте представлен каталог керамической плитки производства России. Компания продаёт оригинальную и сертифицированную продукцию. Материалы предназначаются для работ любой сложности.