Сатисфакция / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Сатисфакция

Если человек берёт в руки рюкзак, отправляет туда плащ, фонарик, спички, горелку, банку тушёнки, облегчённые котелок и миску, а потом водружает сей скарб себе на плечи, значит, его ждут горы. Они величаво возвышаются туманными вершинами над сизыми облаками и молчаливо зовут. Зовут горы красотами столь суровыми, что увидеть их дано только тем немногим, чьи сердца звучат в унисон с этим беззвучным призывом природы. Как старый мудрый лекарь природа помогает одним разогнать застоявшуюся кровь, другим – заштопать душевные раны, а третьим, наоборот, осознать, сколь непомерно высокую цену они платят за свои маленькие победы.

Илья услышал зов гор на пятый день своего честно заслуженного отдыха. Тут нужно сказать, что горы позвали его не вовремя. В списке запланированного отдыха стоял всего один пункт под названием «море», и не согласиться с этим было сложно, ибо чего хочет женщина, того хочет Бог.

Новая недавно случившаяся любовь Ильи – Настенька – хотела моря. Говорят, молодость – это недостаток, который быстро проходит, а Настенька, вчерашняя выпускница вуза и сегодняшний специалист, указанного недостатка растратить ещё не успела, – о чём Илья нисколько не жалел. Молодое тело красавицы быстро напиталось солнцем, и через несколько дней Настеньку трудно было отличить от загорелых жителей города, берега которого омывает ласковое море. Илья любовался этим манящим отливом кожи, но внезапно налетевший лёгкий ветерок сообщил ему, что горы снова ждут.

Необходимо отметить, что Илья ещё с ранней юности страдал болезнью, редко поддающейся излечению. Болезнь протекала тяжело, с частыми и продолжительными обострениями, а называлась она «идеализмом». Рецидивы наступали в абсолютном большинстве некстати и, как правило, на пороге создания семейной жизни, отчего она, семейная жизнь, откладывалась на необозримое будущее.

Вот и сейчас, Настенька вся лучилась солнцем и красотой, а Илья рассказывал ей о красотах далёких и даже эфемерных.

– И вот мы увидели парящего в небе орла, – вещал Илья голосом пророка, – он не летел, он именно парил, так крылья расставил и парил, а потом внезапно, ка-а-к сорвётся вниз. Не знаю, кого уж там он поймал, но мы все опешили. Орёл охотился в десятке метров от нас. Это была настоящая охота!

– Да, вот бы это увидеть, – протянула Настенька.

Илья с наслаждением потёр руки.

– Ну, думаю, это можно устроить, – и загадочно улыбнулся.

Недостатком молодости Илья не болел, поэтому оформил свою тягу к горам в лучшем виде – в виде желания своей девушки, а чего хочет женщина…

Чего хочет женщина с разницей в возрасте почти в десять лет, Илья не знал и допытываться было некогда. Он уже обзванивал друзей и просто соратников по духу, тех, кто, как и он, умел видеть красоту гор и слышать застывшую тишину.

Народ подтягивался неспешно.

Петька, старый школьный друг, пришёл один. Был он угрюм и молчалив, оно и понятно: только что развёлся с женой. Он поставил свой плотно набитый рюкзак на раскалённый асфальт и присел. Илья оглядел тугой рюкзак однокашника, но не сделал даже шага к его поклаже. Петька шёл в горы лечить душу.

Ольга, такая же серьёзная, словно продолжает учиться в институте и по-прежнему помогает Илье на экзаменах, всё же подмигнула ему, глядя на Настю, и тихонечко сказала:

– Чудо, как хороша, – потом помолчала и добавила, – но всё же зря.

– Может, и нет, – попытался защититься Илья. – Меня горы позвали.

– Горы позвали, горы и покажут.

Илья и сам знал, что горы покажут то, чего не видно на берегу. К Ольгиному рюкзаку он также не притронулся. Она была воробьём стреляным и шла в горы подальше от этой самой стрельбы. Просто так, послушать тишину.

Зато остальным – Косте, Мише и Егору – досталось основательно. Их рюкзаки Илья беспощадно перетряс как таможенник на границе с врагом. Просто такой закон: ведущий отвечает за организацию похода. Лишний вес ни к чему. Из рюкзаков было изъято всё лишнее. Неопытные туристы молча терпели обиду и ждали.

И вот их ожидание вознаграждено. Начинается подъём.

Комфортабельная кабина подъёмника заглатывает их и несёт вверх навстречу диким орлам и туманным вершинам. Туристы смеются. Им весело, потому что есть пока силы на смех, но скоро они истощатся, – и тогда горы покажут, кто есть кто.

Сверху сотни тонн нависающего снега, готовые в любую минуту превратиться в лавину. Внизу головокружительный обрыв, у которого не видно дна. Посередине люди. Они идут по лезвию, которое может перерезать их линии жизни в считанные минуты.

Смеркается. Моросит. Близится тёмная, холодная и сырая ночь. Туристы вынуждены надеть налобные фонари, но они помогают плохо. Смеха уже не слышно, ничего не слышно, потому что у страха нет ушей, одни только огромные глаза.

Глаза Ольги с трудом различают следы от Настенькиных сапог, ведь нужно попасть след в след, и она упорно вглядывается в землю. Настя идёт молча, не сбиваясь с шага и не жалуясь, чем заслуживает уважительное одобрение Ольги.

Остриё лезвия заканчивается неожиданно, и довольный Илья жестом хозяина указывает:

– Сторожка.

Сторожкой он называет хибару, стоящую на деревянных ножках, чтобы её не смыло во время таяния ледников. Она стоит в самом начале долины и сторожит её вход. Вход в саму сторожку, к изумлению Ильи, закрыт: внутри люди. Десятки ледяных ручейков, извивающихся под ногами, не оставляют Илье выбора, и он заносит кулак над дверью:

– Откройте!

Спустя несколько минут они пьют горячий чай, жуют сухари и благодарят Бога и людей, впустивших их в домик, за приют. Догорает тёплая горелка, чавкают от удовольствия обветренные губы и сладко слипаются от усталости глаза.

– Вы отогрелись? – ласково спрашивает белокурая красавица и, получив удовлетворительный кивок Ильи, продолжает: – я Инна – сотрудник заповедника. Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

«Какие ещё документы в горах?» – сонно шевелятся извилины в мозгу Ильи, но он всё же достаёт из кармана паспорт.

– Другие документы, – выразительно говорит белокурая Инна. – Пропуск в заповедник.

Пропуска в заповедник у них не было. Илья мог бы винить в этом медлительность туристов, неспешно собирающихся к месту встречи; автобус, застрявший на дороге в пробках. Но факт оставался фактом: когда компания добралась до заветной кассы, то на её двери уже висел замок.

Илья был не из тех, кого может остановить замок на двери. Он по своему опыту знал, что встреча с егерем в горах случалась крайне редко и, если это происходило, то одичавший егерь больше болтал, чем что-то требовал. Вопрос о пропуске как правило не поднимался. Воспользовавшись этим доводом, Илья погрузил компанию в подъёмник и повёз вверх навстречу предвкушаемым восхитительным впечатлениям. А тут – здрасьте вам – сотрудник заповедника.

– Понимаете, тут такое дело, – тянет Илья и начинает свой рассказ про городские пробки, замедляющие пульс жизни приморского курорта.

Инна понимает. Она внимательно слушает и качает головой.

– Дело в том, что касса со вчерашнего дня закрыта на две недели. В заповеднике начинается учёт парнокопытных. Завтра мы идём в долину для переписи, вам туда нельзя.

Такого поворота Илья никак не ожидал. Тихо стучит дождь по крыше, и великодушная Инна разрешает им переночевать.

– Но завтра вы должны рано утром уйти, чтобы не встретиться с егерем. Он будет к восьми.

– Хорошо, – соглашается Илья.

Туристы больше не смеются: они устали и им очень хочется спать.

– Суки, дверь откройте! – сторожка сотряслась от грохота, издаваемого мощными кулаками. – Хозяин пришёл.

Сонная Ольга украдкой взглянула на часы: они спали ровно час.

– Наверное, егерь, – сонно предположила Инна.

Егерь Саша, по прозвищу Бешеный, решил до утра не дожидаться. Он стоял по ту сторону двери, колотил в неё своими громадными кулачищами и бесновался как дикий зверь.

Дверь пришлось открыть. Саша Бешеный ввалился в сторожку во всю ширь своего могучего торса, сверкнул глазищами и выпалил:

– Опаньки, кто тут у нас! – чуть присел и расставил руки, словно загнал в свою западню стадо баранов. По лицу Бешеного было разлито блаженство. В руке он держал ружьё, точнее, в руках, потому что перебрасывал его как игрушку из руки в руку и периодически направлял дуло в лицо собеседнику, отчего «собеседники» жались к стене, потому что не знали, было ли ружьё заряжено.

– Я – сотрудник заповедника, – начала было Инна, но Бешеный перебил её:

– Она видите ли сотрудник заповедника! – и обидно загоготал. – А я – егерь, понятно тебе, е-ге-рь, – и он поднял указательный палец вверх.

– Я буду жаловаться Панькину, – прозвучал, казалось бы, весомый аргумент.

Но фамилия директора заповедника утонула в громком смехе егеря и никакого эффекта не возымела. Наоборот, Саша Бешеный разразился громкими матерными выражениями, где и в каком виде он видел этого самого директора, – отчего щёки женской части сторожки запылали алым цветом.

– Не при дамах! – раздался громкий голос Ильи, до этого момента тихо лежавшего под нарами за неимением свободной площади.

– Кто это сказал?! – взвыл Бешеный.

– Я сказал! – резко ответил Илья и встал во весь рост.

Странная это была картина. Егерь Саша Бешеный, словно вывалившийся из книги Джека Лондона герой Клондайка: коренастый, широкоплечий, с блестящими глазами по причине недавнего совместного времяпровождения с зелёным змием. И высокий, не менее плечистый, с затуманенным взглядом по причине праведного гнева Илья. В руке одного – ружьё, в руке другого появился топор.

– А ты кто?! Документы?! – взревел Бешеный. – Ах, нет документов! В моём доме!

Егерь, подгоняемый дурным хмелем, всё больше и больше бесновался. Он ощущал себя на коне, ведь все эти люди были под прицелом его ружья. Он кричал и смеялся, гоготал и визжал – и стены сотрясались от звуков, издаваемых лужёной глоткой. Ружьё как поломанная стрелка компаса прыгало и меняло направление, чем и воспользовался Илья, вплотную подойдя к Бешеному.

– А ты что, смелый значит, да? А ну пошли, выйдем!

От этой фразы у Ольги быстро заколотилось сердце. Сколько раз со студенческой поры она была свидетелем таких «выходов». Ольга прекрасно знала, что если кто и есть настоящий бешеный в этой халупе, так это выведенный из себя Илья, и она окончательно поняла, что на этот раз послушать тишину гор ей не удастся.

Двое переступили порог, но в темноте не растворились, так и остались стоять на деревянном крыльце. Лязгая зубами и рыча, две особи мужского пола пытались перебодать друг друга рогами примитивных выражений.

Стало понятно, что на крыльце лают, но никто не решается укусить. И Ольга облегчённо выдохнула. Вдруг донёсшееся лошадиное фырчание известило о появлении нового персонажа. И физиономия персонажа вскоре показалась в дверном проёме.

– Санёк, отойди, – раздался незнакомый голос, – я хочу в домик на лошадке заскакать, – голос был сиплый и пьяный, отчего вероятность проникновения коня внутрь сторожки многократно повышалась.

– Уйди, Колян, я занят, – отмахнулся Бешеный.

– Санёк, отойди, – настойчиво повторил Колян.

– А я сказал, ни одна лошадь без моего разрешения не въедет в мой дом! – взвыл Санёк, и Ольга как в замедленной съёмке увидела огромный кулак, приближающийся к морде коня. «Бедная лошадка», – едва успела подумать она, как кулак опустился на морду.

«Бедная лошадка» громко фыркнула и дёрнула головой от доставшейся ей оплеухи.

Бешеный довольно разгоготался, настроение его на глазах улучшалось.

– Так девочки, собираем спальнички, – командовал Бешеный. – И на выход!

– Ладно-ладно, ну не выгоню же я вас в ночь? – через минуту говорил он.

– Почему не собрали вещи?! – орал он ещё через две минуты.

И так всю ночь. Дождь давно закончился, бледная луна вышла из-за туч. Саша Бешеный по-хозяйски расхаживал не только в сторожке, но и перед ней.

– Нет, ну такой красивой девчонки я давно не видел в горах, Колян, правду тебе говорю, – услышала Ольга разговор егерей и глазами пробежала по сторожке.

«Чудо как хороша» стояла в уголке и в задумчивости наматывала локон себе на палец.

«Нет, только не это», – в расстройстве подумала Ольга.

Совсем другого мнения придерживался пролетавший мимо Купидон, молниеносно выпустивший стрелу в сердце Бешеного. Купидон присел рядом с зелёным змием и принялся наблюдать за развитием событий.

Тем временем стрела всё глубже тонула в хмельном сердце, и сердце требовало подвигов. Не в характере Бешеного было откладывать подвиги на потом, поэтому он перешёл к ним сразу и безоговорочно.

– А ну-ка, девочки, пота-а-а-нцуем, – произнес он и спустил курок на ружье. Громкий выстрел был ответом на молчаливый вопрос недоумевающей публики.

Говорят, современный город оглушает, но разве может грохот огромного города сравниться с выстрелом одного единственного ружья?

Ольга оглохла, и только звон в ушах говорил ей о том, что звуки всё же существуют. Зачем он стрелял?

Когда звуки вернулись в привычный мир, Колян уже стоял на пороге сторожки и, раскачиваясь из стороны в сторону, предложил:

– Девочки, а кто хочет со мной прокатиться на коне?

– Я, я хочу! – возбуждённо вскрикнула «Чудо как хороша». – Я умею, я у бабушки в деревне ездила, – сообщила она.

– Кудда, – зашипела на неё Ольга, – сидеть!

«Чудо как хороша» обмякла, но блеск в её глазах засиял ещё ярче и мог бы уже ослепить кого угодно, но только не Илью. Пока Илья примерял на свою избранницу домашние тапочки и халат, избранница эта мечтала совсем не о домашнем интерьере. Ей хотелось романтики, хотелось скакать на коне, или кобыле, или кляче на худой конец, но чтобы непременно ветер развевал её волосы на ветру и от наездника, держащего лошадь за уздцы, пахло виски. И чтобы она при этом непременно сделала с десяток селфи.

Ближе к утренней зорьке Морфей выдрал из сердца Бешеного стрелу, и тот упал навзничь и крепко уснул.

Наступившее утро принесло вздохи облегчения у одних, разочарования у других, но и первые и вторые были рады окончанию этой бесконечной и абсурдной ночи.

Ольга тянула «Чудо как хороша» подальше от этого места. Та же уходить не торопилась, вертела головой и призывала всех посмотреть на красоты дикой природы. Илья был молчалив, упрямо перебирал ногами и изредка всё же посматривал по сторонам на красоты, так поразившие Настеньку. Настенька тянула время, чтобы продлить миг романтики, которым потом можно будет похвастаться перед подружками.

В конце концов, насмотревшись утренних туманных вершин и не увидев ни одного дикого орла, Ольга повздорила с Ильёй и примкнула к тем, кто, как и она, считал поход безнадёжно испорченным.

«Какая глупая девчонка», – в мыслях наградила она «Чудо как хороша». О чём думал Илья, ей не было известно.

Прошло несколько дней, прежде чем раздался звонок от Ильи.

– Илья, – сказала мама и протянула Ольге трубку.

– Здравствуйте, Ольга, – услышала она в трубке незнакомый голос. – Я – Саша, тот самый, который егерь… который из долины… я… это… хочу перед вами извиниться. Понимаете, я прошёл через Чечню, у меня проблемы с алкоголем, я не хотел… простите… простите, ради Бога! – выпалил он.

Ольга молчала.

– Я больше не буду, – и совсем нелогично добавил, – приезжайте, я устрою вам рыбалку… настоящую. Я пить не буду.

Ольга слушала сиплый голос человека, несколько суток назад изводившего её компанию своим хамством, услышала в нём раскаяние и страх, и сказала своё «Прощаю».

Положив трубку, стреляный воробей Ольга взглянула на своих спящих сыновей, любящих поиграть в войнушку тупыми палками в песочнице, и подумала: «Ну, Чечня, так Чечня».

Тут нужно сказать, что не все молодые женщины хотят успеть до брака покататься по горам на одном коне с пьяным наездником, но мужчины в своём абсолютном большинстве, даже не подверженные тяжёлому недугу «идеализма», всегда хотят одного и того же: сатисфакции за нанесённые им оскорбления.

Илье было суждено увидеть директора заповедника Панькина по причине праведного гнева и привычки открывать замки, даже не имея ключа к ним. В результате, один звонок оскорблённого директора – и егерь уже сидел в седле. Спустя ещё секунду он уже мчался вниз к начальству на ковёр. Сердце егеря бешено билось, как и всегда, когда он спускался с гор в мир людей, которые не знали войны.

Компания «Цитадель-ковка» представляет собой объединение мастеров, работающих в области художественной ковки. Компания может предложить покупателю ворота и заборы, решётки, ограждения, навесы, перила, урны. А также мебель, лестницы, мостики и фонари, скамейки и качели. На сайте компании предложены самые разные изделия от мастеров-ковщиков. Если вы не нашли то, что вам нужно, просто позвоните и мы поможем.