НАЧАЛО ПУТИ

 

Готовясь к поездке по северной Монголии, я старательно изучала доступную информацию. Корни названия озера Хубсугул филологи находят в тюркских языках. «Хуб» – означает «много», «су» – вода, «гул» – озеро, то есть слово означает «многоводное озеро». Другой вариант истолкования названия – «озеро синих вод». Русские колонисты, осваивавшие Восточную Сибирь, называли Хубсугул Косоголом или Кусукуллем. В 1716–1721 годах на берегах озера существовал русский Косогольский острог, который затем был уничтожен по требованию китайско-маньчжурского императора Канси. Однако осталась купеческая фактория Турту, это сейчас район посёлка Ханх. Через Хубсугул в Иркутск возили чай из Китая, зимой торговый путь проходил по льду озера.

Монголы называли Хубсугул «западным морем», а Байкал, соответственно, «восточным морем». В местных легендах Хубсугул (или дух этого озера) имеет женский пол. Озеро называли «Матушкой Хубсугул», а её дочерью считали Селенгу, сестру Ангары. Значит, для Байкала Хубсугул могла бы быть «женой». Однако по-русски название звучит в мужском роде. Поэтому в России Хубсугул называют «младшим братом» могучего Байкала или «маленьким Байкалом». По одной из версий, эти озёра – «братья-близнецы», а Селенга – «пуповина» между ними. Интересно, что посреди Хубсугула лежит остров Далай-Куйс, название которого означает «пуп океана».

С научной точки зрения Хубсугул является «озером байкальского типа». Оба водоёма очень похожи по гидрологическому режиму, составу воды и геологическому строению дна. По словам географа Эдуарда Мирзаева, Хубсугул – это водоём, «в миниатюре повторяющий Байкал». Озёра расположены в пределах общего рифта – древнего тектонического разлома. Если быть точнее, Хубсугул находится на «юго-западном фланге Байкальской рифтовой зоны». Меньшее озеро возникло в кайнозойскую эру, его возраст – не меньше 2 млн. лет. Хубсугул вместе с Байкалом включают в десятку древнейших озёр планеты.

Внешне Хубсугул напоминает большую трещину между гор. Озеро лежит на высоте 1645 метров над уровнем моря. С севера на юг оно протянулось на 136 км, а в ширину в среднем имеет 20 км. Площадь водной поверхности – 2760 квадратных км, это в 12 раз меньше, чем у Байкала. Глубина Хубсугула тоже значительно меньше байкальской – 262 метра в самом глубоком месте. Тем не менее Хубсугул – самое глубокое озеро Центральной Азии. Запасы пресной воды в нём оцениваются в 383 кубических км.

Озеро вытянуто вниз по карте Монголии – с севера на юг. Северная часть почти что упирается в границу с Россией. Северная оконечность – поселок Ханх. И тут же переход автомобильный с нашей стороны – посёлок Монды.

Переход крошечный, что с одной, что с другой стороны. Буряты – с нашей. На въезде в погранзону у нас проверили паспорта, при въезде на погранпереход тоже. Потом выпустили из машины, и мы зашли в комнату – метров 9-12. Там нас проинструктировали, что можно провозить, а что – нет. Особенно – в обратную сторону. Сейчас – в моменты вспышки чумы в некоторых регионах – нельзя вывозить ничего из продуктов. Если раньше я привозила из Монголии консервы – заводские, мясные, то теперь и этого нельзя. Так же, как и колбасу, вяленое и прочее мясо. Никакой рыбы, но в Монголии её не ловят. Но наши едут на Хубсугул исключительно на рыбалку, а потому улов норовят протащить с собой. К нам это не относилось, но вот про мясные деликатесы – жаль!

Мы покивали, задали вопросы. Довольствовались полученными ответами – милейшая дама таможенник всё обстоятельно объяснила. И нас выпустили на то же крылечко, откуда мы вошли. Потом нас позвали туда же, но чуть правее, через окошко погранслужбы на нас посмотрели погранцы и проштамповали паспорта. Затем состоялся выход на то же крылечко.

Пока мы толклись около него (крылечка), к нам подошёл сотрудник службы безопасности и задал несколько вопросов нашей руководительнице. В первую очередь его интересовало, откуда она знает водителей. А нас в посёлке Монды забрали монголы. Из Аршана мы приехали на бурятском автобусе, водитель нас высадил, и мы переместились вместе с багажом в две монгольские «буханки». Нас 10 человек вместе с руководительницей. Вот нас и забрали две машины. Вообще-то тургруппы в этой стороне Монголии большая редкость. Здесь ездят рыбаки и небольшие группы любителей экзотики с упором на почти нетронутую природу и чистейшее озеро. Сотрудник службы безопасности, узнав, что мы из Ханха (север озера) собираемся ехать в Мурэн (юг), то есть вдоль всего озера – а оно не маленькое, поинтересовался, знаем ли мы, что там, мягко выражаясь, ужасная дорога. То есть её практически нет, а то, что имеется, называется иначе.

Мы бодро сообщили, что всё знаем.

На монгольской территории таможню я не увидела, видимо, они только машины смотрели, а водители-то – местные, всех тут знают. «Коробочек» для пограничников было две. В одной работала бойкая дама, во второй – засыпающий парень. Но всё равно мы прошли погранконтроль довольно быстро.

 

 

ХАНХ. СЕВЕРНАЯ ОКОНЕЧНОСТЬ ОЗЕРА

 

Наш путь лежал в посёлок Ханх, который находится у подножия высоких гор хребтов Баян-Зу, Хийн-Нууру и Мунку-Сардык. От Ханха-погранперехода до Ханха-посёлка полчаса езды по разбитой грунтовке. Вокруг пастбища, справа роскошной голубизны с серыми подпалинами и белыми шапками – Восточные Саяны. Где-то там проходит граница Монголии с Россией – именно по горам. Горы серебрились, блестели, покрывались какой-то дымкой, причём их цвет менялся буквально в минуты. Вдоль дороги по выкушанной скотиной траве кое-где мелькали низкорослые, точнее крошечные цветочки. Те, которыми не интересуются яки, коровы и лошади. Лошадей мы в самом начале пути не увидели. В основном вдоль дороги болтались разноцветные яки: чёрные, серые разных оттенков, бело-коричневые, серо-коричневые. Взрослые в лохматых подштанниках, да и вообще – они очень шерстяные. Коровы в юбках!!! Детишки яков – как стриженые большие пудели, висячей шерсти нет, только трогательные лохматушки по ногам и телу. Пугливые, бойкие. Старшие – ко всему равнодушные, никого и ничего не боятся – совсем непуганые. С ними вместе гуляют и коровы обыкновенные, их-то я узнаю, и кто-то с огромными рогами, похожие на африканских буйволов. В общем, стада тут большие, и гуляют везде. Сами по себе, без пастухов. Видимо, скотина в курсе дела – куда и когда надо возвращаться. Видела, как одно стадо бежало целенаправленно туда, куда им было надо!

Посёлок Ханх делится на три района, по речкам, в озеро впадающим. Речки тут в данный сезон (середина августа 2023 года) вроде и полноводные, но я вообще-то полноводность реки всегда представляла себе иначе. Они скорее разлились-расползлись по пастбищам и образовали большое количество луж разных размеров. Одну речку мы видели, через посёлок протекающую. Ещё несколько – за пределами посёлка мы резво пересекали вброд на «буханках». В посёлке живёт около 2,5 тыс. местных жителей. Рядом с ним – выгорожены вдоль озера – пространства, где оборудованы турбазы. Да, сам посёлок – это дом, забор и немного подсобок. Ничего не растёт. Ни садов, ни огородов. Есть магазины. В один заезжали. Немного товаров для гостей – всё написано по-русски. Вода, напитки, чипсы, конфеты. Есть местный кашемир (или что-то на него похожее) и прочие вязаные вещи. Кожа. Залежалые сувениры. Нет особого разнообразия. Водка «Чингисхан» представлена повсюду (и в кафе). Товары как российские, так и монгольские. Рассчитывались в рублях. Кстати, как и на въезд в зону Национального парка. А Ханх-посёлок уже нацпарк. Цена – 100 р. с человека. Сказка! У нашей туристки в магазине сработала карта Сбера на кассе, тоже приятно.

Очень приветливое население. Но по-русски говорят единицы.

Посёлок Ханх. Единственный посёлок на севере озера, возникший первоначально как русское купеческое поселение на берегах Косогола. Первоначально назывался Турт – по имени реки, впадающей в этом месте в озеро. В 1716 году на берегу Хубсугула боярскими детьми Никитой Богдановым и Фёдором Кочетовым с казаками был построен русский острог. Однако через 5 лет по просьбе Китая он был снесён. А ещё через 6 лет была проведена граница, и продвижение русских на юг прекратилось. На прибрежной улице в поселке Ханх до сих пор сохранились старинные русские купеческие дома. Через посёлок проходил зимний чайный путь – на подводах по замёрзшему льду озера перевозили из Китая на ярмарку в Иркутск тюки с китайским чаем.

Итак, озеро. Здесь, в северной его части – с одной стороны берег ровно-пологий. По берегу заборами где-то размеров в гектар – базы. Наша, «Северный берег», одна из старейших, хотя и ей лет 10, не больше. Внутри домик сторожа, хотя забор – три доски на высоте в 20-40 см, пролезет и взрослый, и кто угодно. Но сторож – так положено. Туалет в стороне от всех сооружений. Дырки. Но чисто и аккуратно. Это довольно большой домик с верандочкой, зеркалом, печкой, правда, без умывальника.

Жилые юрты. Наша 4-местная. Юрт – 20. Внутри умывальник с зеркалом и тумбой. Рядом ведро чистой воды и ковшик. 4 кровати по кругу. Пара тумбочек между кроватями, но – за ними, в углах, которые кровати образуют. Шкафчик небольшой, расписной и такой же столик с 4 крошечными табуретками. По центру – печь, как наша «буржуйка», с трубой наверх. На печке стоит чайник эмалированный с водой. Немного дров. Мы сами к печке не притрагивались. Это – зона ответственности специально обученного человека. Он в первый раз пришёл в нам около 20.00 и затопил печь. Мне было душновато. Мы даже юрту проветривали. Видимо, поэтому тепла нам не хватило до 5 утра, когда истопник пришел ещё раз. Но у монголов очень тёплые одеяла и покрывала. В юрте под утро, часов с 3-х, стало холодно. Но если накрываться с головой, то спать прекрасно.

В 5 утра тихо зашедший человек добавил в печку дров и стало тепло.

Вообще-то в юрте очень уютно. Легко дышится, очень комфортно. Она, конечно, уже организована под туристов, но очень похожа на типично-монгольскую.

На территории нашего загона (турбазы) ещё есть кафе – добротный деревянный дом с большой верандой, внутри умывальник, барная стойка, несколько длинных столов и парочка средних. Книги, украшения и всякие-разные красоты.

Приходил кошак один раз – внутри кафе. А собаки шныряют повсюду. Один сразу подошёл к нашей юрте. Но через порог не переступил. Полежал как охранник. От булки с вареньем не отказался. Хотя тут полно мяса, причём его подают с костями, и собакам еды хватает.

Еда потрясающая! Монголы едят мясо. Мясо с хлебом. И мясо с мясом. Красота. А какое мясо! Здесь нас кормили бараниной и мясом яка. Вкусно невероятно! Была и рыба. Я не поняла, как её ловят. Лодки вдоль берега нет ни одной. Есть причал в посёлке, около него в какой-то момент появился небольшой катер. А как рыбу-то ловят? Монголы этого не делают вообще. А наши, как выяснилось, привозят надувные лодки. Может, и не только надувные. Но я ни одной пока не увидела. Но уху в кафе один раз подавали. Прекрасная уха.

Ещё на нашем квадрате базы есть баня с душем, стоянка для машин – в выходные она почти полностью заполнилась машинами – больше 10 точно. И машины – конечно же внедорожники, ничто другое тут не проедет.

Мы в первый вечер на наших «буханках» проехали к самой северной части озера. И поднялись на гору – смотровую площадку. В нашу сторону дул сильный ветер. Хотя ветер тут всегда. Сильный, очень сильный, и очень-очень сильный. Если вдруг кажется, что стало безветренно, то это так. Но ненадолго. Очень быстро ветер начинает дуть заново. В северной части озера, как я поняла, часто бывают ветра, выносящие на берег топляк. Полно корней лиственниц. А кроме них тут больше ничего не растет. На этом берегу есть места, где лиственницы растут прямо в воде, сейчас же озеро полноводное. И есть кусок берега, где деревья уже погибли, остались только корни. Прямо в воде. Вперемешку с топляком это выглядит горько. На горе много лиственниц, сгоревших от удара молний. Понятно, что деревьев тут немного, и уже коли они сгруппировались в этом конкретном месте, то в них и лупит молния в своё удовольствие. Никогда такого не видела.

Под ногами много низенькой травы и полевых цветов. В моём понимании много, но мне было сказано, что здесь много цветов весной и в июле. А сейчас уже почти что ничего нет. Ничего – это полянки невысокой почти что нашей ромашки, не аптечной. У местной ромашки другие стебли и листочки. Цветут какие-то трогательные голубые цветочки, малюсенькие, как звёздочки. Даже наступать на них было боязно. Были и ярко синие «горечавки». Ну, или что-то на них похожее. И много что ещё! Например, сухие эдельвейсы. Их время уже прошло. С нами, как всегда, путешествует ботаник, поэтому на любой поляне или газоне наша компания ходит, согнувшись пополам.

Место, откуда мы наслаждались видами в первый день нашего путешествия, называется смотровой площадкой под горой Мунку-Сардык. Горный узел Мунку-Сардык – самая высотная часть Восточного Саяна – расположен вблизи северной оконечности озера Хубсугул. При малой протяжённости (около 14 км) он состоит из шести массивов – гольцов. Главная вершина – восточная, высотой 3491 м – самая высокая в Восточном Саяне. Склоны этой вершины круто обрываются на север, в долину Иркута, и более полого спускаются на юг, к озеру Хубсугул.

На склонах Мунку-Сардыка известны четыре ледника. С северной стороны свисает основной ледник, толщиной до 85 м с трещинами шириной 25-30 см и глубиной до 6 м. По горному узлу Мунку-Сардык проходит российско-монгольская граница, поэтому восхождения на её главную вершину одинаково возможны как с монгольской, так и с российской территории без визы в паспорте. Первое зарегистрированное восхождение совершено на Мунку-Сардык в 1858 г. натуралистом Густавом Радде по южному маршруту со стороны оз. Хубсугул. В настоящее время вершина Мунку-Сардыка популярна для восхождений с северной стороны среди российских альпинистов, особенно на майские праздники. С вершины открывается прекрасная панорама всего Хубсугула и части Дархадской котловины.

Подъём с монгольской стороны на вершину значительно проще и легче, чем с российской. Нет ни ледопадов, ни ледника, свойственных северной российской стороне. С монгольской стороны подъём несложный – очень лёгкий пологий склон с ровным протяжённым снежником практически до самой вершины, длиной более 4 км. Склон идеально подходит для спусков на лыжах или дельтапланах. Снег лежит здесь до июля. В настоящее время монголами рассматривается проект создания, совместно с российской стороной, на этом склоне горнолыжной базы. Все вершины Мунку-Сардыка поднимаются выше снеговой линии. Но тут сложные метеоусловия. Вершина находится в 12 км от северной оконечности озера Хубсугул в верховье р. Баян-Гола, и подняться на вершину и спуститься с неё можно за два дня от турбаз расположенных в пос. Ханх или за один день от базы «Долоон-Уул».

Согласно рассказу старожила Ханха Шошийлога Омогта Дамбийванчигийна, семь пиков массива Мунку-Сардык названы монголами в честь 7 сыновей Абай Гэсэра Богдо хана – эпического героя, сказания о котором широко распространены среди народов Центральной Азии. Названия пиков (справа налево), если смотреть с монгольской стороны от озера Хубсугул: Гэсэрт, Халхан, Хайлаан, Их Бошгот, Бага Бошгот, Жаргалант, Хэх Тувд.

Виды со смотровой площадки, конечно же, роскошные. Озеро постоянно меняет цвет – с синего – на лазурное, серебристое, серо-синее и всякое-сине-сине оттеночное. Голубого не было. Голубое местами было небо. Вообще-то я никогда не видела оттенков голубого. Наверное, это по-другому называется. Не оттенки, а яркость. Небо всё время тоже менялось. Оно становилось то ярко-голубым до слёз, то строго-голубым, таким серьёзным и важным. Или вдруг хмурилось, но не синело, а выглядело голубым, но угрожающе-нахмурившимся. Почему не синим? А потому что под ним, под голубым небом, было синее озеро. Оно тоже меняло цвет в зависимости от подползающих облаков, от лучиков солнца. У облаков ещё был цвет серый с разными вариациями – от тёмного до светлого. Вот и получилось такое разнообразие – серые игривые или мрачные облака, которые мотались по небу очень активно, их гонял постоянно налетающий вечер. Солнышко пробивалось сквозь облака и то серебрило воду, то её бирюзило, то меняло цвет в разных вариациях синего. И одновременно с этим в разъезжающихся клочьях или кучах облаков по воле ветрила – появлялось небо – голубое, доброе небо. Облака, конечно же, быстро на эти небесные заплатки налетали и опять сползали с них. Ну а какие облака, где в этот момент находится солнце, такой и оттенок, как неба голубого, так и озера синего.

У нас внизу, на суше, особых перемен в зависимости от дел небесно-озёрных мало что менялось. Падала тень, двигалась, вариантов зелёного тут немного. Даже ярко-зелёного мало, всё больше светло-зелёные травы, усыпанные у подветренных бугорков крошками цветов.

Хубсугул – озеро вытянутое. В северной оконечности прямо напротив нашего берега – горы. По цвету они как озеро. Синие, всяко-синие. Но они с озером не сливаются. Наоборот. Озеро блестит оттенками серо-синего – горы ярко-синие, чернильные. Или – наоборот. Озеро, кстати, холодное и глубокое. Мне даже показалось, что и закат здесь окрашен в холодные цвета. Есть немного жёлтого, но синее и серо-белое всё-таки преобладает.

С нашей пологой горы видна была долина речки. Она намного натаскала камней, но самых обычных. Некрупных. Ближе к озеру она расползлась на ниточки ручейков.

Сверху очень забавно смотрятся загоны для скота. Они не квадратные, как выгородки для турбаз, а разновеликие-круглые. Внутри обязательно стоит юрта и какой-нибудь сарайчик. Или домик-игрушка в нашем российском понимании вместо юрты. Да и не только с горы так кажется. Когда едешь мимо – такие домики поражают размерами. Скота в загонах нигде нет – животина гуляет по пастбищам. Здесь, на севере Монголии, никто не страдает гигантоманией. Все строения очень компактны.

Со смотровой площадки мы вернулись уже к ночи. А ночью над нашими юртами такие были звёзды! Большие, яркие. Я как заворожённая смотрела на известную мне Большую Медведицу, которая, казалось, сейчас зачерпнёт своим ковшом соседскую юрту. И даже не обратила внимание, а луна-то где? Не знаю, но ночь была светлая. В юрту меня загнал сильный ветер. Жалею, что не оделась потеплее. Надо было с астрономией разобраться. Но насыщенный день давал о себе знать, и сон победил моё любопытство.

Утром нам предстояла поездка на лошадях к священному месту, небольшому выступу на озере в месте впадения в него очередной речки. По пути движения вдоль подобия колеи от машин берег озера весь разграничен заборами и столбиками. За некоторыми активно строятся либо домики, небольшие, но добротные. Или юрты. Один комплекс явно элитный. Юрты стоят на деревянных помостах. На помост ведёт лесенка. Вход через небольшой тамбур. И тут же в каждой юрте есть душ и биотуалет. Был у меня опыт ночёвки в такой юрте в прежний приезд в Монголию. У нас еще и подогреваемый пол тогда был. Мне не понравилось. Юрта должна быть как юрта. В них веками жили (и живут) кочевники. Она удобна. Всякие современные ухищрения комфорта, конечно, добавляют. Но это уже не юрта. А просто современная гостиница с отдельно стоящими коттеджами круглой формы. Со всеми удобствами. Говорю о своём личном опыте. В юртах жила часто и много, в разных странах.

Лошадей нам привела, по-моему, семья. Точно был строгий немолодой мужчина, он всё время сопровождал нашу руководительницу. И посадкой-высадкой нас на лошадей не занимался. Ещё были два молодых человека и девушка. Возраст определить у монголов я не могу. Они с 20 до 70 выглядят одинаково молодо. Старше – бывают. Видно это по морщинам.

Наши были совсем молоденькие. Это по улыбкам и искринкам в глазах выясняется. Девушка была в очень красивом халате – ярком, блестящем и разноцветном. Ребята – в однотонных, но типично монгольских – с отворотами (деейли) на груди.

Лошади не такие уж и маленькие, крепенькие, мои почти сто кг он – дивный белый «мальчик» нёс, совсем не напрягаясь. Нашу компанию из трёх коняшек контролировала девушка. Я на белом «мальчике», моя подруга – тоже на белом «мальчике», только у него грива была подстрижена поигривее – очень напоминала валик для смахивания пыли, и ещё один турист – на ком-то, может и «девочке», но коричневого цвета. Мы всё время сбивались к нашей «хозяйке». Красавица-монголочка спокойно гарцевала на своей лошадке, время от времени оглядываясь. Мы спокойно шли следом. Стоило кому-то из нас замешкаться, монголочка нас подгоняла, брала длинную верёвку, к «нашему» носу привязанную, и мы скакали рядом с ней. Скакать – это не самое приятное удовольствие. Привычка же нужна, но это долго не продолжалось. И мы переходили на спокойный шаг. Лошади, между прочим, не выходили на накатанную колею, если таковая появлялась, а всё время шли по траве. И так 6 км. Лошадки на момент перекура, то есть тогда, когда нам удавалось остановиться, иногда пытались щипануть травки. По большому счёту – почему бы и нет? Но система управления лошадью в моём случае состояла из круглой верёвки, которая явно шла куда-то в морду лошади. Она была небольшой – сантиметров 30-40. Если лошадь наклонялась, мне надо было вместе с верёвочкой наклоняться тоже. Или отпускать её (верёвочку). И она сползала по гриве, а чтобы достать, надо было изловчиться и притянуть её обратно. Ещё была длинная верёвка, за неё наша монголочка притягивала нас к себе и задавала нам темп движения. Незатейливо. Но лошади были послушными, спокойными. Сыпали по пути удобрением, издавали звуки – противоположной от головы частью тела, причём очень активно и задорно. Наши впереди идущие друзья умудрялись песни петь – особо гордились, что помнили слова из фильма «Неуловимые мстители». Мы – наша прекрасная троица (плюс монголочка), замыкавшая нашу кавалькаду, исключительно поочерёдно и с разной степенью интенсивности издавала вышеупомянутые звуки. Но зато мы были самые красивые – два белых коня в группе и нарядная наездница (не мы, а монголочка).

До священного места (здесь их называют «обоо») мы добрались без происшествий. И я даже самостоятельно спрыгнула, ну, сползла с моего красавца. Самостоятельно! И, кстати, забиралась на него тоже без посторонней помощи. И с земли, а не с забора или с табуретки.

Про обоо. Шаманское святилище Арван-Гурван-обоо (дословно переводится как «тринадцать обоо») находится на выступающем скалистом Хангинском мысе, по преданию здесь постоянно камлали шаманы.

Учёные отмечают на этом месте местонахождение древнего комплекса жертвенных очагов. Следы 13 старых обоо видны на земле и сейчас – с восточной стороны, рядом с новым обоо. Согласно традиции монгольского мира, 13 тэнгриев являлись главными хранителями мира. В древних преданиях рассказывается о 13 северных нойонах – сыновьях божественных тэнгриев, которые спустились с неба вершить суд над людьми и выбрали различные места проживания. Культ «Арван гурван Атаа тэнгэри», согласно древним обычаям, сопровождается Великими тайлаганами, один раз в год проводимыми на обоо, где совершается жертвоприношение «зулдэ» – головой жертвенного животного, для увековечивания жизни рода. Древнее шаманское святилище было освящено летом 2005 г., в это же время было сложено 13 новых обоо из крупных белых валунов.

Обоо в этом месте находится у дельты речки. Речка расползлась в лужи чуть ниже по левую сторону, а справа берег высокий и выступающий небольшим полуостровом в озеро. Тишина тут невероятная. Тихо тут везде. Иногда гавкают собаки, но редко. Или сварливо орут редкие чайки. Остальная живность беззвучная.

На обоо тишину совсем ничего не нарушало. Здесь кроме камней, собранных в нужные композиции, деревянных столбов – коновязи и ярких лент узких и широких, привязанных к столбам, не помню их названия – ничего не было.

Я не знаю обрядов, да и не вижу смысла их пытаться повторить. Но искренне уважаю обычаи других народов. В подобных местах всегда возникает особое чувство.

Мы стояли. Смотрели на невероятной красоты озеро – суровое, холодное. Это сейчас, в такое время года оно кажется неприветливым. Может, потому что ветрено и прохладно? Но ветрено тут всегда. А сейчас лето! Почему-то я подумала, что неправомерно получила пятёрку по географии в школе. Я не сомневалась в том, что Монголия явно южнее Москвы, а значит, тут точно должно быть теплее. Ничего подобного.

Приехавшая к нам дама из администрации нашей турбазы рассказала о посёлке, о местных обычаях, о ритуалах. Мы слушали и не могли оторвать взгляда от горизонта. А на горизонт вылезали тучи – там, видимо, шёл дождь. Но тучи появлялись прямо напротив нас неведомо откуда, и не сплошным массивом, а отдельными тёмными, злыми кучками. И каждую разбивал ветер, стоило ей выбраться из-за спокойных синих гор на озеро. Озеро, между прочим, было волнующимся, местами даже с барашками. Но тучи с дождём к нам так и не добрались, хотя весь день пытались выбраться из-за гор на нашу сторону.

Забегая вперёд, скажу, что вечером, на закате, солнцу удалось немного окрасить небо в желтоватый цвет. Но это были всего лишь небольшие бледные прогалины в сине-серых, тёмных, мрачноватых облаках. Да, здесь совсем нет чёрного цвета в природе. Кроме сгоревших лиственниц. Наверное, поэтому они смотрятся так зловеще.

Наши лошадки ждали нас, собравшись вокруг своих хозяев, сидевших на траве.

Вдалеке камушками или мелкими насекомыми смотрелись гуляющие по своим текущим делам яки. А может быть, коровы?

В общем, настроение было на удивление хорошим, спокойным. Забылись все тревоги, проблемы, дела домашние, служебные и какие бы то ни было. Местность тут холмистая, нас мало, все разошлись в разные стороны. Кто-то спустился к воде, кто-то зашёл за холм. Если подойти ближе к берегу, то сразу пронизывает чувство, что здесь только ты и вечность. Вечность – это озеро, горы, небо. А ты – это ты. Но сейчас, в эту секунду, мы вместе, в таком ярком, сильном, но добром и мирном месте. И сразу хочется попросить у Вечности, у этих гор, неба, озера – добра и мира всем!

Я попросила.

 

 

ПО ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЕ ОЗЕРА

 

По программе тура нам предстояло спуститься с севера на юг по восточной стороне озера. Контур самого большого полуострова (17 км в длину и 9 км в ширину) на западном побережье Хубсугула отчётливо виден из Ханха. От материка он отделён заболоченной низиной с многочисленными протоками и озёрами. На русский язык переводится как «Семь гор». На самой высокой, в северной части полуострова, сложено обоо в виде шалаша с дверью. Внутри находится жертвенный алтарь для приношения духам гор. Подниматься к нему от берега надо около двух часов. Раньше леса полуострова славились множеством кабанов, которых не смог уберечь от браконьеров даже статус национального парка. Сейчас они встречаются редко, так же, как и косули, которых тоже было много.

Практически на всей территории Монголии есть выходы лечебных минеральных источников. Большинство из них известны с незапамятных времен – Уртраг, Хужирт, Булнай и др. Это и холодные, и тёплые, и горячие, и гипертермальные – с температурой воды от 42 до 90ºC. Много выходов лечебных грязей, есть выходы горячего (70-80ºC) пара. Многие лечебные источники находятся вблизи границы с Россией, среди них есть такие, которые по своим свойствам и минеральному составу превосходят, например, «Боржоми». Лишь немногие источники стали курортами, большая часть находится в неблагоустроенном состоянии. Большое количество источников известно и на побережье Хубсугула. Согласно атласу, только на западном побережье есть 13 источников. Интересно, как туда добираются желающие оздоравливаться? Но у нас не было задачи заниматься своим здоровьем.

Кстати, в противоположность чудодейственным источникам существуют озёра с плохой водой, посещения которых монголы избегают. Одно из таких озёр известно на маршруте в Дархадскую котловину в долине реки Хоро-Гол, на расстоянии дневного перехода от Ханха. Озеро с минеральной – хлоридно-натриевой – водой, характеризующейся высокой щелочной реакцией среды. Среди монголов оно пользуется дурной славой, на его берегах избегают останавливаться на ночлег.

Мы на ночлег останавливаться не планировали. На двух «буханках» мы двигались по тому, что осталось от дороги. С остановками.

Например, в 48 км южнее пос. Ханх, на восточном побережье озера находится устье р. Ноён-Гол с небольшими живописными песчаными дюнами. Это ближайшие к Ханху песчаные дюны и бухта с песчаным пляжем. В заболоченном устье река образует рукава с медленным течением, которые облюбовали для гнездовий утки и лебеди. В устье реки – прекрасная рыбалка. Река Ноён-Гол образуется от слияния двух рек – Их-Ноён-Гол и Бага-Ноён-Гол. Долина реки с вековыми лиственницами отличается великолепными пейзажами. Дорога в этом месте близко подходит к берегу озера. Рядом, с южной стороны Ноён-Гола есть монгольское стойбище и деревянный дом. Мы остановились, перекусили, погуляли. Немного постояли на берегу озера, пока не замёрзли на холодном ветру.

Солнце светило, казалось, что очень тепло. Если ветер стихал, то так и было. Но он не стихал, а потому долго наслаждаться красотами озера мы не смогли.

На середине пути от Ханха к его южной оконечности, примерно в 8-9 км на побережье выделяется плоская вершина Баясгаланта, на которой имеется крупный керексур (погребальное сооружение в виде грунтово-каменных насыпей высотой от одного до двух-трёх метров), диаметром 10-12 м, рядом с котором на обрыве горы сооружено обоо в виде шалаша из жердей. Вершина этой горы считается священной у местного населения, и женщинам запрещается её посещение. Этот загадочный керексур – самый северный в Хубсугульском аймаке появился так давно, что местные старожилы в настоящее время не могут вспомнить его истории и назвать, кем он был сложен. Существование древнего керексура подтверждается рассказом лам, которые в 1944 г. сложили здесь каменное обоо.

Озеро в своей середине изменило цвет. Понимаю, что это зависело всё-таки от погоды. А, может, и не только? На всём протяжении пути с севера на юг озеро сияло голубизной и серебряными бликами и отсветами синего, ярко-синего и тёмно-синего цветов. Дорога шла по пригоркам и спускалась в долины. Именно так: как на аттракционе – мы поднимались вверх, потом спускались вниз. Долины тут широкие, светло-зелёные, по которым непременно протекают блестящие своей чистотой речки. Речки неглубокие, наоборот – в долинах они расползаются на множество маленьких озерцов. Вообще-то хочется сказать, что это лужи, но как-то язык не поворачивается. Всё-таки это некие водные пространства, речные лоскутные одеяла – яркие, журчащие. Большую часть этих водных преград мы преодолевали вброд. Хотя и множество деревянных мостиков тут тоже есть. Но об этом чуть ниже.

Да! Когда мы наслаждались видами озера на одной из остановок, то с обрыва, а это с этой стороны озера редкость, была очень хорошо видна рыба. Я наблюдала за двумя здоровенными рыбинами, как мне сверху казалось, серого цвета, которые крутились в воде, словно играя, выныривали на поверхность, опять скрывались в воде. Наша руководительница со знанием дела сказала: «Таймень!». По причине абсолютного незнания ихтиологии пришлось согласиться. Но от рыбин было невозможно оторвать взгляд. Их было, конечно же, много больше. А всплески воды в местах их игрищ сливались с солнечными зайчиками, а потому казалось, что рыбы в озере превеликое множество. Рыбы, кстати, тут действительно много. Монголы рыбу не едят, а потому и не ловят. Она (рыба) для них священна. Да и Хубсугул – почти по всем берегам – национальные парки, нужно разрешение для рыбалки.

Острова на Хубсугуле. Всего на озере три острова. На одном из них находится птичий заповедник – гнездятся крачки и другие птицы. Второй по величине остров – Цамо-Хад, возвышающийся над водой на 28 м, находится в 25-26 км южнее острова Далайн-Куйс. Третий небольшой остров – Бага-Куйс находится в южной оконечности озера. Четвёртый остров располагался напротив устья р. Турты в северной части Хубсугула и носил название Цахлайн-Уур. Он возвышался над водой всего на метр. Из-за медленного подъёма воды в озере он полностью ушёл под воду и исчез. Названия четырёх островов переводятся как Лесной пуп (самый больший и наиболее лесистый остров), Скала-затычка, Маленький пупок и Чаячье гнездо.

Самым крупным является Далайн-Модон-Куйс, который расположен в центральной части озера в 10 км от восточного берега. Дословный перевод названия с монгольского языка – «Лесной пуп в море». Остров практически круглый, в поперечнике достигает 4 км, в центре возвышается гора, густо заросшая лиственным лесом и поднимающаяся над уровнем воды в озере на 174 м, площадь – 7 кв. км. На острове есть кедрач, который редко встречается на побережье. С трёх сторон – северной, западной и южной – остров окаймляют скалистые берега, уходящие под воду на глубину почти 200 м. На западе скалы отвесно обрываются в воду, с северной стороны у скалистого берега образовался прерывистый валунно-глыбовый пляж, с южной стороны имеются более протяжённые участки галечно-валунных пляжей, и только с восточной стороны есть удобное для стоянки место: длинная песчано-галечная коса-стрелка и песчаный пляж.

Каменный остров Цамо-Хад примечателен зимой сплошным наплесковым льдом на своих отвесных скалах. С западной его стороны находится промоина, и лёд опасен для автомашин. С северной стороны имеется большой грот, в котором может спрятаться лодка.

 

 

ВОЕННО-МОНГОЛЬСКАЯ ДОРОГА И ЮЖНАЯ ОКОНЕЧНОСТЬ ОЗЕРА

 

Дорогу от Ханха до Хатхара, то есть с севера на юг вдоль озера, строили советские военные. Об этом нам рассказала наша руководительница. Да и в интернете я прочитала, что это дело рук 1297-го отдельного инженерно-сапёрного батальона 41 мотострелковой дивизии. Изначально дорога планировалась грунтовой, для военных нужд. База сапёров размещалась в 20 километрах от Ханха, работы начались в 1970 году. Но эта информация непроверенная. Советские военные много что построили в этой стране.

Почти на середине дороги в очень красивом месте установлен памятник. На памятнике надпись: «Майор-инженер Старцук Николай Филиппович, 1936 – 16 апрель 1973 год. Ст. лейтенант Сорокин Владимир Иванович, 15 апреля 1938 – 16 апрель 1973». С другой стороны обелиска – сильно затёртая табличка, на которой, со слов гида, была надпись, что это «памятник погибшим на крутом перевале советским военным топографам». Но, как мне кажется, там были те же имена и даты жизни этих людей. Руководительница рассказала, что офицеры погибли при взрывных работах. И они тут же и похоронены. Но это не совсем точно. Я стала старательно искать информацию о строительстве этой дороги и о том, что же тут случилось. По одной из версий, в начале апреля, когда лёд на озере начинает подтаивать и становится рыхлым, два офицера поехали на остров Далайн-Модон-Куйс в центре озера, якобы за запчастями, так там была свалка монгольских неисправных автомашин. На обратном пути оба сели в одну машину, которая, не доезжая 2-3 км до берега, ушла под лёд. Спастись удалось только водителю, а оба офицера ушли на дно. Тела их не были найдены и подняты, так и покоятся где-то в глубине озера Хубсугул. Эта версия мне кажется спорной. Для монголов остров Далайн-Модон-Куйс – место сакральное. Какая тут могла быть свалка? Хотя в то время заканчивалось строительство дороги, а потому – что и где могло поблизости лежать, складироваться, храниться, валяться – неведомо. Легенда о том, что под воду ушла колонна бронетехники, активно обсуждается в интернете. Дескать, лежит на дне с тех пор – с начала 70-х – много техники. Может, и лежит? Никто ничего толком не знает, документов нет, а придумывать фантазийные истории можно до бесконечности. Вот то, что офицеры здесь погибли, не фантазия. И они выполняли свой долг – это правда, иначе зачем тут оказались! Вечная им память!

Дорога эта использовалась дважды для ввода новых частей Советской армии в Монголию, в 1973 и 1979 году. Опять же, информация неподтверждённая. Но в музее военной истории в Улан-Баторе я видела стенд, где представлены фотографии о совместных военных учениях СССР и Монголии именно в эти годы.

Не исключено, что дорога строилась именно для этих целей. А может, цели были какие-то иные.

С тех пор прошло более 50 лет. Мостики, а их не меньше сотни, почти нигде не поновляли. Мостики тех времён на удивление хорошо сохранились. Они очень простые – поперёк речки десяток (на большом мосту), три-пять (на маленьком) лиственниц-кругляков, вдоль – несколько таких же кругляков покороче. И поперёк для ровного хода – по три доски – под колёса. Обязательно перила из бруса – все покрашены. Сколочены аккуратно, ведь столько лет стоят. И не просто стоят – их, эти мостики, активно и энергично используют. В самом начале пути, недалеко от Ханха, я видела один новый мостик. Один! Построенный заново уже в наши дни. В южной части есть точно один, а может два, бетонных. Удивила простота монгольского подхода к строительству мостов кое-где на этой дороге. В некоторые речки были просто брошены бетонные плиты. Пересекать по ним речку, конечно, удобнее, чем вброд. Ну а если река сильно разливается, то вода через эти плиты перехлёстывает.

Дорога очень просит подновления. Где-то её подсыпали, но совсем немного. Чаще она совершенно разбита. А вот большинство деревянных мостов и мостиков стоят! Молодцы наши военные строители! Горжусь.

Местных жителей искренне жаль. Мы преодолели путь от базы в районе Ханха до турбазы около Хатхала – а это 147 км – за 10 часов! Остановки были недолгими. Одна наша «буханка» прошла весь путь без проблем, у второй что-то стало греметь под днищем. А ведь водителю предстояло возвращаться обратно…

Хатхал – посёлок на юге Хубсугула, основан в 1727 году как форпост Маньчжурии, препятствующий продвижению России на этом направлении. В 1911 году первый пароход «Сухэбаатор» начал курсировать по озеру, и Хатхал стал важным пунктом для российско-монгольской торговли. Это буксирное судно-паром является флагманом Флота Монголии, его изображение традиционно присутствует на картинах о Хубсугуле. После 1990 г. и развала Советского Союза торговля резко сократилась, многие потеряли рабочие места, перестал выполнять регулярные рейсы и флагман монгольского флота судно «Сухэбаатор». Но оно где-то стоит на озере. Мы, правда, его не видели. Мы и в Хатхал не заезжали, посёлок остался от нас по правую сторону дороги. По местным меркам это большое поселение – около 2,5 тысяч человек. Здесь находится администрация Хубсугульского национального парка, информационно-визитный центр и местный краеведческий музей. Множество магазинчиков, кафе. В Хатхале есть аэропорт, с рейсами в Улан-Батор. Почему-то сейчас самолётов с такими рейсами не обнаружилось, и мы поехали в Мурэн – это ещё 102 км. Расстояние от Хатхала до Улан-Батора по автодорогам – 757 км, а перелёт от Мурэна до столицы у нас занял час.

Но нам предстояла ещё одна ночёвка на берегу озера, и мы, не доезжая Хатхала, свернули на турбазу Араг цар.

Да, была у нас по пути к турбазе остановка у кочевников. Мы заезжали к родственникам нашего водителя. Кочевники – люди современные. Две юрты, загон для скота, сарайчики, тарелка ТВ. Нас ждали, приготовили традиционный бульон и мясо. Я такой вкусной еды не помню! Мясо с костями – совсем не аппетитными на вид – корчилось в большом тазу в центре юрты на печке. При нас девушка раскатала большую тонкую лепешку и накрыла ею мясо. Через некоторое время она вынула лепешку, дала ей остыть и разорвала на неровные кусочки! Ох! Лепёшка была восхитительная. Бульон тоже! Угощений нам дали достаточно, но мне хватило только бульона. А ещё поразила невероятным вкусом сметана из молока яка. В дорогу нам выдали сушёных молочных (творожных) вкусностей, некие печеньки из молока, какое-то подобие чипсов – тоже молочные. То, что было сушеное-пересушенное, мне не понравилось. А вот печенье, ещё не превратившееся в творожный камень, которое легко можно было раскусить – понравилось невероятно.

Турбаза Алаг цар располагается в прекрасном месте, под горой, невысокой, покрытой лиственницами. Грибов (а мы приехали в конце августа) здесь невероятное количество. Особенно много маслят.

Поселиться можно было в юртах – нового и старого образца, в корпусе и в отдельных коттеджах. Нам предоставили возможность переночевать в коттеджах. Это было прекрасно, вид через панорамное окно на небольшой залив – завораживал!

По территории турбазы разгуливали коровы и телята, они чувствовали себя здесь как дома – лежали на спортплощадке, заглядывали в юрты. Жаль, что мы останавливались тут всего на одну ночь. Правда, переезд в Мурэн отложили на вторую половину дня – полдня гуляли по лесу и обрыву, наслаждались видом на озеро.

Очень хотелось искупаться, хотя в Хусхубуле не принято купаться. Озеро холодное, но в заливе вода, по-моему, вполне позволяла окунуться. Не получилось почему-то, наверное, мелкий дождь нас отпугнул.

Дорога до Мурэна частично напоминала тоже безобразие, что и было вдоль озера. Ну а потом нас порадовал асфальт.

А озеро осталось за спиной!

Взгрустнули.

Конечно, есть фотографии, но они всю красоту озера не передают. А вот память сохранила.

И синеву. И тишину. И блестящую гладь – зеркальную поверхность, в которую смотрятся облака – в зависимости от их настроения – суровые, ласковые, игривые. И озеро с ними тоже меняет свой нрав.

Они вместе – бесконечно небо и сине-голубая красота озера. Где отдыхаешь душой, думаешь о прекрасном, и веришь в то, что мир и добро вечны!

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование