Алёша Шереметьев стоял у колеса обозрения Венского парка аттракционов Пратер и задумчиво смотрел на проплывающие мимо кабинки с восторженными пассажирами. Послушав их восхищённые вопли, доносившиеся  с высоты, Алёша тяжело вздохнул и, поймав взглядом пустой столик ближайшего летнего кафе, двинулся к нему.

С опаской поглядев на ажурный стул, он осторожно присел и попробовал его на прочность, покачиваясь всем корпусом. Ничего. Стул выдержал его восемьдесят с лишком килограммов при росте под метр девяносто, и Алёша, успокоившись, с наслаждением вытянул  гудящие ноги, упакованные в белые кроссовки.

 

Набродился он по Пратеру изрядно. И не только потому, что  это было ему в новинку. Просто хотелось отвлечься и не думать о том, что свалилось на него в последнее время. Хотя думать было надо. Ох, как было надо! Но сейчас хотелось только одного: забыться и отдохнуть.

Алёша снял белую кепку с длинным солнцезащитным козырьком, достал из заднего кармана светлых шорт платок, вытер вспотевшее лицо и повлажневшие от пота русые волосы. Белая рубашка с короткими рукавами, не скрывавшая его развитую мускулатуру, была тоже влажная. Стояла нестерпимая жара, редкая, как для жителей Вены, так и для туристов, а потому мороженое и прохладительные напитки шли нарасхват.

 

Он подумал и заказал пиво, а потом долго сидел, меняя кружку за кружкой, рассматривая пёструю и гомонящую толпу туристов, до отказа заполнившую Пратер и его аттракционы. Недалеко от  столика остановилась девушка. Она явно кого-то искала, судя потому, что голова её непрерывно поворачивалась из стороны в сторону. Стояла она к Алёше спиной, и её лица он не видел, но точёная фигурка и покрой летнего платьица, струившегося с  хрупких плеч, тотчас напомнили Алёше его любимый персонаж из старого-престарого фильма «Римские каникулы» с Одри Хёпберн в главной роли. Алёша был уверен, что когда девушка повернётся к нему лицом, он непременно увидит столь милый его сердцу образ. Надо сказать, что этот фильм был у него записан на видеокассете, и смотрел он его бесчисленное количество раз.

 

Девушка наконец повернулась, и взгляды их встретились. Конечно, это была не Одри, черты её лица и близко не напоминали образ любимой актрисы. На Алёшу смотрели встревоженные голубые глаза русской красавицы 17-18 лет. Белокурые волосы рассыпались по плечам и обрамляли нежный овал лица с истинно славянским  курносым носиком. В том, что девушка русская, Алёша нисколько не сомневался, а потому, встав из-за стола, сделал шаг в её сторону и спросил по-русски:

– Вы кого-то потеряли?

– Маринку. Ума не приложу, куда она пропала, – автоматически ответила девушка и тут же спохватилась. – Ой, вы русский! За целый день не видели ни одного из наших…

– Я счастлив, что первым «нашим», оказался именно я. Зовут меня Алексей, фамилия Шереметьев, и я предлагаю присесть ко мне за столик и отведать мороженого или чего-нибудь прохладительного. Гарантирую, что Маринка сама выйдет на нас, или мы её  заметим первыми.

– Я даже не знаю, – глаза девушки растерянно смотрели на Алёшу.

– Но чего-то прохладительного вам хочется?

– Ой, как хочется! – простодушно ответила девушка, а потом рассмеялась. – Конечно, хочется, и уже давно. Только вот Маринку боюсь пропустить, потому и не зашла в кафе.

– Тогда прошу! – Алёша протянул руку по направлению к столу и галантно подставил ей стул. – Маринка, надо понимать, – подруга?

– Подруга, подруга. Вчера вместе прилетели из Москвы. И куда её занесло? – девушка вновь начала вглядываться в толпу.

– Найдём, найдём, – успокоительно ответил Алёша. – Что будем заказывать? Мороженое, сок, кока-колу или пиво?

– Я люблю мороженое и люблю запивать его минеральной водой. Так меня с детства папа научил. Очень эффективное сочетание, и жажды – как не бывало.

– Не знаю, не пробовал, но сейчас за компанию с Вами проведу сей эксперимент, – Алёша,  жестом подозвав официанта, на английском языке передал заказ. – Посмотрим, посмотрим, кстати, за толпой следить будем без отрыва от поглощения мороженого. Как узнать вашу подругу?

– На ней рубашка и шорты цвета хаки и такого же цвета бейсбольная кепочка. В руках пакет с изображением группы «Биттлз».

– Вы фанаты «ливерпульских мальчиков»?

– Маринка – да, я – нет.

– А  какую группу предпочитаете вы?

– Из иностранных – «Аббу», из наших – «Песняров» и «Ариэль», а вообще-то, я воспитана на классической музыке.

– Оканчивали музыкальную школу?

– Училась в школе при училище Гнесиных.

– Тогда понятно. У меня в этом плане пробел. Разве что, хорошо понимаю Чайковского, но для этого музыкального образования не нужно. Наша музыка. Исконно-посконная русская и в объяснении не нуждается.

– Но есть  немало других русских композиторов, например…

– Простите, что перебиваю. Не знаю, правда, как вас звать-величать…

– Маша Савельева, по отчеству Кондратьевна.

– Очень приятно познакомиться, Маша! Но не мне вступать в полемику с вами, человеком, подготовленным в музыкальном отношении. Я жалкий дилетант и говорю то, что думаю. Люблю Чайковского, Иоганна Штрауса, люблю оперетты, люблю старые фильмы, коллекционирую их, кстати. Один из любимейших фильмов – это «Римские каникулы», и вы мне сегодня своим видом напомнили неподражаемую Одри Хёпберн.

– Надо понимать, видом сзади! – залилась колокольчиком Маша. – Что-то не припоминаю, чтобы я стояла к вам лицом.

– Ну, Машенька, вы и даете! Такая наблюдательность! Удивляюсь, как вы подружку-то упустили…

– Вас, Алёша, заметить нетрудно. Уж больно вы колоритная фигура. А Маринка – пигалица, такая же, как  я. Мы обе затеряемся в любой толпе без следа, причем мгновенно.

– Да, но вы не такая уже и пигалица, как себя рекомендуете. Не беспокойтесь, заметим вашу подружку, если она появится в нашем секторе обозрения.

– Придётся постараться, – вздохнула Маша, – иначе дома меня ждёт от матери хороший нагоняй.

– Вы вместе с мамой в Вене?

– Да. Приехали втроём: я, моя подружка Маринка и моя мама.

– В качестве туристов или по делам?

– Какие у нас дела! – засмеялась Маша. – Мы с Маринкой в этом году окончили школу, и наши родители обещали, в качестве подарка, послать нас на знаменитый Венский бал.

– Да, но насколько я знаю, эти балы проводятся зимой в канун Нового года, а сейчас на дворе июль…

– Это так. Но мы не предполагали, сколько сложностей будет у нас для подготовки к этим самым балам. Во-первых, надо выбрать, на какой именно бал стоит идти, а их бывает ежегодно до 300, а может, и больше.

– Вот это да! Я и не подозревал о таком количестве!

– Вы себе и не представляете! Танцуют все: трубочисты, кондитеры, владельцы кофеен, аптекари. Свои балы устраивают охотники, врачи и адвокаты. Я уже не говорю о главных балах сезона: Императорском и Оперном.

– Надо понимать, что участники балов члены профессиональных гильдий?

– Наверное. Я ещё и сама не разобралась. Вот, приехали и изучаем эту систему, ломаем головы, куда самим-то определиться.

–И что же надумали?

– Пока ничего. Глаза разбегаются. Например, в здании Венской ратуши проводится Бал цветов, в Золотом зале музыкального общества – Венский филармонический оркестр устраивает свой филармонический бал, а в Рудольфине-Редут проводится единственный бал-маскарад.

– Господи! У меня уже голова пошла кругом от такого обилия мероприятий. И как вы только их запомнили?

– Сидим, изучаем, встречаемся со знающими людьми.

– Да! Это настоящая исследовательская работа и, наверное, приятная?

– Знаете, сначала было интересно, но потом мы с Маринкой просто устали, вот и вырвались отдохнуть на Пратер. А вы турист?

– Как вам сказать? С одной стороны, вроде бы, и турист, с другой – вроде бы, и по делу.

– Загадками говорите. Ну, раз это секрет, то и не надо. Да и мне уже пора. Маринку искать бесполезно в такой-то толпе. Приедет в отель сама. – И Маша начала приподниматься со стула. – Сколько с меня за мороженое?

Алёша мгновенно поймал руку поднимавшейся Маши и испуганным голосом сказал:

– Какой секрет, Маша?! И куда вы собрались? Не успели толком и познакомиться…

– Я с незнакомыми людьми не знакомлюсь, – улыбаясь, ответила Маша, и оба рассмеялись.

– Напомните, какой персонаж  выдавал эти перлы? – спросил Алёша.

– Я и сама забыла. Кажется, что-то из рассказов Зощенко. Не помню…

– И у меня, как отрезало. Наверное, даёт себя знать возраст, – с иронией сказал Алёша.

– И я так думаю, – засмеялась Маша и помимо воли вновь опустилась на стул.

– Тогда начнем с возраста. Стукнуло мне недавно 23 года. Солидный возраст. Не правда ли?

– Даже очень! – весело откликнулась Маша. – Учитывая, что мне всего 18, я – сущее дитя по сравнению с вами.

– Наверное, потому и проблем у меня больше и не только с выбором, на какой бал пойти. Хотя должен сказать, что первый бал – дело ответственное. Я не шучу, – заметив скептическую усмешку Маши, поспешил добавить Алеша. – Нет, я серьезно! Наши родители, во всяком случае, мои, вряд ли могли даже мечтать в молодости о таком мероприятии.

– Мои – тоже, – откликнулась Маша. – И всё-таки, какие такие секреты привели вас в столицу вальсов?

– Я моряк. Окончил год назад высшее инженерно-морское училище. По специальности я судоводитель.

– Это будущий капитан?

– Точно. В перспективе. Если таковая будет. Пока работаю, а, вернее, работал третьим штурманом на сухогрузном судне, которое пару месяцев назад было задержано в порту разгрузки – Гамбурге и конфисковано за долги пароходства. Другие суда просто продаются за бесценок. Вот так  и уничтожаем в конце ХХ века великую морскую державу, созданную еще Петром Великим.

– А как же ваши начальники? Куда они смотрят?

– В своем большинстве, – в собственный карман, периодически меняются и садятся в тюрьму. Не все, правда.

– Ну, а как же вы, моряки?

– Устраиваемся, кто как может. В основном, идём работать «под флаг». Это означает, что нанимаемся в судоходные иностранные  компании. Причём, нас там никто не ждёт, и классные специалисты с высшим морским образованием работают, кем придётся, а точнее, на обычных рабочих должностях, где нашего образования и не нужно. Единицы работают по специальности. Это те, кому повезло, но большинство сидит без работы вообще…

– Вы одна из этих единиц?

– Увы! Я с большинством, оставшимся без работы. Да и опыта у меня ещё маловато, чтобы за меня дрались акулы мирового морского бизнеса…

– И что же теперь будет с вами?

– Всё просто. Я сам стану одной из этих акул…

– Неужели так просто?

– Если серьёзно, то очень непросто, Маша! Ох, как непросто… Мой отец – довольно успешный предприниматель, но в наше время «успешность» – категория весьма условная.

– Ой, я хорошо это понимаю. Мой отец тоже  «успешный», и каждый день я слышу дома, какова цена этой «успешности».

– Вот видите! Вам ничего не надо объяснять, и это облегчает мою задачу. Короче говоря, в его делах сейчас спад, почти на уровне разорения, но ранее, когда я  учился в мореходке, он приобрёл на Дунае судоходную компанию и оформил  на меня.

– Вот это да! Значит, Вы судовладелец. Поздравляю!

Алёша посмотрел на собеседницу и грустно усмехнулся.

– Теоретически, да.

– Почему только теоретически?

– А потому, что вся эта компания состоит из одного парохода «времён Очакова и покоренья Крыма», и держали её на Дунае патриоты России исключительно с целью сохранения русского присутствия и русского флага на этой величайшей реке Европы. Потому они десятилетиями перекупали эту компанию друг у друга, естественно, себе в убыток. Вот так. Мой папа, кстати, – тоже патриот, и трёхцветный флаг российский на этом двухтрубном и двухколёсном динозавре продолжает реять на дунайском ветру.

– Господи! Как это романтично! Вы счастливый человек, Алёша, только отчего у вас такой сумрачный вид?

– А что, заметно?

– Ну, раз я говорю, то… Хотя, не слушайте меня! Лучше расскажите, что вы собираетесь делать с вашим наследством?

– Что собираюсь делать? Сложный вопрос…

– И в чём же его сложность?

– В том, что я не знаю, радоваться мне или плакать…

–Бывает и так?

– Тогда слушайте. Любая компания должна приносить прибыль. Надеюсь, понятно?

– Даже мне! – рассмеялась Маша.

–Значит, она должна быть конкурентоспособна. Другими словами, – выдерживать конкуренцию с подобными собратьями и не погибнуть.

– Это тоже ясно. Вы, Алёша, прирождённый педагог.

– Благодарю за комплимент. Никогда им не был и не буду. Ну, пойдём дальше. На Дунае тьма тьмущая судоходных компаний, занимающихся грузовыми и пассажирскими перевозками, и работающих в  сфере туризма. Между прочим, есть и государственные компании, за чьей спиной стоят целые государства. Могу ли я на что-то рассчитывать, имея в активе старый двухпалубный пароходик, построенный в 1912 году?!

– В 1912 году?! Алёша! Вы не шутите? Как же он ещё плавает и не тонет?

– А вот не тонет, и всё! – невесело рассмеялся Алеша. – Дело в том, что он не один такой на белом свете. Я интересовался историей первых речных пароходов. Так вот, в мире сейчас осталось на плаву 370 таких динозавров. Кто-то из них  ходит по рекам и озёрам Америки и Европы, кто-то функционирует в виде ресторанов, музеев, казино, а кто-то догнивает в речных затонах. Но они всё-таки существуют.

– А как называется ваш пароход?

– Имя моего парохода – самое почитаемое у моряков всего мира. Называется он – «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК». Этот святой всегда был защитником «по морям плавающим и путешествующим». В его честь в Санкт-Петербурге воздвигли главный морской собор, освящённый в 1762 году в присутствии самой Екатерины Великой.

– А, может, и на нём будет возможно организовать казино или ресторан, как и на тех пароходах, о которых вы рассказывали?

– А вот этого никогда не будет, – неожиданно резко ответил Алёша. – С таким святым именем и памятью о  русских патриотах, сумевших сохранить российский флаг на Дунае, – этот флаг опозорен никогда не будет. Во всяком случае, пока я хозяин этого парохода.

– Извините, Алёша! Брякнула, как-то не подумав. А ведь, действительно, это будет кощунство! Ну, а где же выход?

– Пока его нет. Думаю. А дело обстояло так. Отец, находясь по делам в Вене, случайно узнал о существовании этой компании с одним пароходиком от Карла Унтербергера, единственного многолетнего служащего компании. Тот сам уже не знал, кому она принадлежит, поскольку наследников было трудно отыскать. Компанию вот-вот должны были объявить банкротом, и она могла попросту исчезнуть вместе с пароходом. Мой папа – ревнитель славы России во всех её проявлениях. Взял, да и купил компанию, в расчёте на одного водоплавающего своей семьи, то бишь, на меня. Отдал пароход на восстановление и реставрацию на известную в Австрии судоверфь в городе Корнойбурге, и вот финал: пароход восстановлен и готов к плаванию. Не готов только хозяин фирмы, Ваш покорный слуга, не имеющий денег на эксплуатацию судна, на оплату команды, судовых расходов, не имеющий связей в туристическом мире и главного – поддержки отца, который сегодня ничем помочь не может, поскольку вновь начинает новое дело в Сибири. Что делать?

– А, действительно, что же делать? – Маша с жалостью посмотрела на Алёшу. – А в самой Австрии есть подобные пароходы?

– Есть. К примеру, пароход «Шенбрунн», тоже выпуска 1912 года и тоже восстановленный. Он возил любителей экзотики и старины на линии Вена-Линц, потом совершал недельные круизы с туристами до Будапешта, но с появлением на Дунае шлюзов и с учётом его тихоходности, время круизов стало затягиваться, и клиентура ушла. Сейчас, по слухам, превратился в казино в Будапеште. Пароход «Иоган Штраус», 1912 года постройки, с такой же судьбой. Совершал однодневные круизы, а сейчас сдан под ресторан.

– Вы так ничего и не придумали?

– Знаете, Маша! Вначале давайте перейдем на «ты», так будет легче для обоих, а потом приглашаю думать вместе. Согласны?

– С удовольствием! Итак, начинаем. А с чего начнем?

– С того, что ты сейчас позвонишь матери и скажешь, что задерживаешься, а потом мы просто погуляем по городу, где, возможно, встретим Маринку и будем вместе думать и обсуждать. Как смотришь на такое предложение?

– Положительно. Идём звонить. Только, чур, смотреть по сторонам и искать Маринку.

Алёша расплатился с официантом, и они, нырнув в пёструю толпу, мгновенно растворились в ней. Их  стройные высокие фигуры, обращавшие на себя внимание прохожих, возникали то в одном, то в другом районе древней столицы. У ратуши, куда они взбирались на смотровую платформу и громко отсчитывали  количество пройденных ступеней на своем пути, а их было не так уже и мало – аж 256. В трамвае, неспешно совершавшем свой путь по кольцевой улице Рингштрассе, на месте старинных городских стен.  В фиакре, который мягко катил по аллеям старинного парка. В конце концов, они очутились на набережной Дуная и, пройдя по трапу старинного парохода-ресторана, в полном изнеможении опустились в кресла за столиком на верхней палубе.

– Всё! Больше не могу. Сейчас меня и портовым краном не подымешь, – только и сказала Маша, кивнув головой в сторону портального крана на берегу.

– Да! Экскурсию мы с тобой провели классную и довольно в сжатые сроки, – посмотрев на часы, ответил Алёша.

– Но Маринку-то так и не нашли, и твои проблемы не обсудили…

– Оставь, Маша! Все проблемы будем решать по мере их поступления.

– Думаешь, для этого у нас будет время?

– А ты считаешь, что на этом наше знакомство с тобой закончится?

– Кто знает, кто знает, – задумчиво ответила Маша. – Уж как распорядится судьба…

– Она-то, возможно, и распорядится, да только мы сами не должны идти у неё на поводу. Согласна?

Маша неопределённо пожала плечами, и пока Алёша делал заказ подошедшему официанту, начала с интересом рассматривать старинный пароход, превращённый в ресторан.

– Уф! – Закончив с официантом, Алёша повернулся к Маше. – Надо учить немецкий. С английским у здешних аборигенов не очень-то благополучно. Кстати, ты какой язык учила в школе?

– Тоже английский, но занималась с репетиторами немецким и испанским.

– А почему испанским?

– Во-первых, на этом языке говорит почти вся Латинская Америка, а во-вторых, у нас вилла в Испании.

– Однако, твой папа – практичный человек. И какие успехи в борьбе с репетиторами?

– А я с ними не боролась. Мне языки даются очень легко, и я с удовольствием читаю и Маркеса, и Ремарка в подлинниках.

– Счастливая! А мне английский давался с большим трудом. Но без него в нашем морском деле не сделаешь ни шагу. А вот сейчас опять. Хочешь, не хочешь, надо овладевать немецким. И я уже начал. Пока самостоятельно, но, видно, придётся брать уроки у специалистов. Никуда не денешься.

– Твой пароход такой же? – Спросила Маша, поворачиваясь в кресле в разные стороны, чтобы разглядеть пароход-ресторан.

– Нет. Мой больше. Да этот пароход значительно моложе. Послевоенной постройки. Я узнавал. У моего парохода три палубы. Верхняя палуба – открытая, а две нижних закрыты и могут использоваться в зимнее время. На верфи пароход восстановили и модернизировали. Любо-дорого посмотреть.

– Ага, теперь понятно. Вначале ты говорил, что у него две палубы. Значит, есть еще открытая третья.  Ой, как мне хочется его увидеть!

– Так в чём же дело? Приглашаю на новую экскурсию – на Корнойбургскую судоверфь, где стоит пароход.  В мир старины и современного дизайна. Кстати, очень хотелось бы услышать мнение молодого поколения…

Маша хмыкнула в ответ на последние слова Алёши, но тут же лицо её приняло озабоченное выражение.

– Как бы это сделать?

– А в чём причина?

– В маме, конечно. Как её уговорить?

– Она так занята?

– Ты и не представляешь! У неё список магазинов и ателье, где шьют бальные платья. Пропадает там с раннего утра, и нас с Маринкой замучила окончательно.

– Конечно, это дело  серьёзное, – начал с иронией Алёша, но Маша перебила его.

– Послушай твоя фамилия Шереметьев, а ты случайно не из рода этих знаменитых князей?

– Во-первых, не князей. Шереметьевы – старинный графский род, а во-вторых, – вряд ли. Генеалогия в наше время не поощрялась, да и не интересовались у нас в семье своим происхождением. Хотя я считаю, что напрасно. Своих предков надо знать, и свое происхождение, каково бы оно ни было, надо уважать. Возможно, отец что-то знает, но я от него никогда ничего не слышал. А зачем это тебе?

– Понимаешь, моя мама родом из Подмосковья, а конкретно – из мест, которые были когда-то родовыми имениями Шереметьевых. Так вот. Поклонение к графскому роду в семье мамы преогромное. Передавалось из поколения в поколение. Представляешь, если она узнает, что ты потомок графской семьи!

– Ну, и что будет? На колени она передо мной упадёт? Прости, Маша, но всё это глупости, да и никакой я не потомок графского рода, и врать на этот счёт не собираюсь.

– Но ведь ты же в этом сам не уверен, да и к тому же никто не заставляет тебя напрямую говорить, что ты граф. Так, некоторые намёки, я уж об этом сама позабочусь…

– И что дальше?

– А дальше мамочка сомлеет от такого знакомства, и  наши дальнейшие мероприятия будут освящены её полнейшим согласием. Так как?

Алёша задумчиво потёр рукой лоб, подумал и неуверенно сказал:

– Знаешь, ради дальнейшего продолжения нашего знакомства я готов на всё, но Лжедмитрием я не буду.

– А тебе и не надо выступать в этой роли. Говори правду. Об остальном я позабочусь сама, и лишних вопросов к тебе не будет. Договорились?

– Раз тебе так хочется, – Алёша задумчиво пожал плечами, – давай, но только постарайся не врать…

– В пределах разумной необходимости! – и Маша звонко рассмеялась.

Они ещё долго сидели на палубе, слушая  чарующие мелодии Венских вальсов, среди которых преобладали вальсы Иогана Штрауса, задумчиво смотрели на журчащие вдоль борта старого парохода воды Дуная и наблюдали за высадкой туристов с современного пассажирского лайнера под украинским флагом.

– Значит, русский флаг остался только на корме твоего парохода? – спросила Маша, кивая на украинский флаг.

– Значит, так. А это пассажирское круизное судно бывшего Советского Дунайского пароходства, оно при разделе Союза отошло к Украине. Да и в те времена флаг на корме был красный. Так что, трёхцветный державный колор – только на моем динозавре.

– Не надо его так называть, – внезапно обиделась за ещё не известный ей пароход Маша.

– Вот это да! – изумился Алёша. – Какой защитник у моего парохода появился!

– Просто, наверное, я, как и ты, патриот России. И наш пароход, как и российский флаг, должен всем внушать уважение, - вполне серьёзным тоном заявила Маша.

– Беру свои слова насчёт динозавра  обратно, – уже серьёзно ответил Алёша. – Ты права. В таких делах ирония просто неуместна. Будем называть его полным именем, которое само по себе заслуживает серьёзного отношения. Согласна?

Маша молча кивнула головой.

– Послушай-ка, – вдруг заинтересованно спросила она. – А что делают все эти пароходы зимой?

– Зимой? Да стоят они зимой по затонам и ждут летней навигации. Хотя нет. Те же украинцы зимой тоже не прекращают работы, именно здесь, на верхнем участке Дуная. А на среднем и нижнем участках навигации мешает лёд и последующий ледоход.

– А в Австрии Дунай не замерзает?

– Такие случаи крайне редки, насколько я знаю.

– И куда возят пассажиров эти суда?

– Здесь, в Австрии, на коротком плече совершают небольшие экскурсии между портами. Кстати, тот же пароход «Шенбрунн» и «Иоган Штраус» постоянно устраивают зимние краткосрочные круизы при отсутствии возможной конкуренции со стороны больших компаний, которым невыгодно эксплуатировать свои круизные суда зимой.

– Ага! Значит, зимой пассажиры бывают, и пароходы могут ходить?

– Бывают и могут. Ты это к чему?

– Значит, бывают и Рождественские круизы?

– Не знаю, может, и бывают. Ты что-то задумала?

– Не знаю, не знаю, – Маша с интересом рассматривала сновавшие по речной глади пароходы и яхты. – Пока не знаю, – повторила она. – Однако нам пора! – мельком  посмотрев на часы, сказала Маша. – И прошу тебя, если не трудно, проводить меня до отеля. Возможно, познакомишься с моей мамой, если она  не будет в бегах. Не возражаешь?

– У матросов нет вопросов, – тут же отреагировал Алёша и, подозвав кёльнера, рассчитался.

Они быстро домчались на метро до станции Карлплатц и вскоре уже стояли перед величественным зданием дворца Вюртемберг, где помещался пятизвездочный отель Империал. Маша по телефону связалась с номером и, обнаружив, что мать находится там, предупредила её о незапланированном визите. Видимо, получив от неё энергичное внушение за своеволие, Маша независимо хмыкнула в трубку и кивком головы показала Алеше на лифт.

Очутившись в гостиной, больше похожей на императорские покои Габсбургов, – такое сравнение, во всяком случае, мелькнуло в голове у Алёши – он был представлен величественной даме в открытом воздушном легком платье, восседавшей, как на троне, в не менее величественном кресле. Рядом с ней на диване сидела молодая девица в шортах и рубашке цвета хаки, по всей видимости, безвестно исчезнувшая на Пратере подружка Маши  Маринка, что так и оказалось.

После взаимного выяснения обстоятельств потери друг друга и назидательного втыка обеим со стороны матери Маши, всё внимание было переключено на Алёшу. Стороны обменялись быстрыми оценочными взглядами.

– Хочешь узнать, как будет выглядеть твоя будущая жена, посмотри на будущую тещу, – вспомнились Алёше слова деда. Алёша посмотрел и остался доволен. Надежда Петровна, так звали маму Маши, производила очень, и даже очень, приятное впечатление. Моложавая, она была похожа на старшую сестру своей дочери. Такие же длинные белокурые волосы, голубого цвета глаза, тонкие черты лица, точёный курносый носик и стройная фигура придавали ей своеобразный  шарм, хотя и современной, но истинно славянской красоты, которую невозможно спутать ни с каким иным этносом.

– Это судьба! – тут же решил Алёша, – женюсь, без всяких разговоров! – Он долгим взглядом посмотрел на Машу. Она без труда прочитала его мысли, и её лицо тут же вспыхнуло багровым заревом. Что-то прочитала в глазах Алёши и проницательная Надежда Петровна, и её жесткий, насторожённый и оценивающий взгляд, которым она осматривала Алешу, заметно потеплел.

– Давайте знакомиться, молодой человек, – благожелательно сказала она. – Меня зовут Надежда Петровна, и я мама этого своенравного чада, – кивнула она в сторону Маши.

– Алексей Шереметьев, – представился Алёша. – Наверное, в силу своего возраста, такое же своенравное чадо для своих родителей.

–  Да уж, большие детки – большие бедки… А фамилия у вас знаменитая, – в глазах Надежды Петровны зажёгся неподдельный интерес. – Не потомок ли вы древнего графского рода?

– Знаешь, мама, – Алёша мне рассказывал о своей семье. Сейчас многие интересуются своей генеалогией, вот, и в семье Алёши тоже ищут свои корни, так что всё в процессе поиска.

– Да, это очень важно знать свои корни, своё происхождение, я вот свои-то знаю. Мои предки были крепостными как раз графского рода Шереметьевых. Ну, не чудо ли это? Такая встреча потомков и где?! Во дворце австрийских аристократов!

Глаза Надежды Петровны засверкали, и она подалась вперед со своего роскошного кресла, а Алёша просто-напросто растерялся, жалобно посмотрев на Машу, и та не замедлила прийти на помощь.

– Господи, мама! – Ведь я же тебе объяснила русским языком, что происхождение семьи Алеши находится в стадии поиска. Так что ничего пока не известно.

– Я это поняла, но скажу я вам, что ничего в мире так просто не бывает, и я уверена, что вы обязательно найдёте ту ветвь, которая связывает вас с этим древним родом. Уверена в этом! – с убеждением в голосе закончила она.

Алёша только пожал плечами и начал мучительно соображать, как уйти от этой крайне неприятной ему темы, дальнейшее развитие которой превращало его, по милости Маши, в самого настоящего самозванца. Но и Маша не дремала.

– Мама, Маринка! Вы не знаете главного. Ведь Алёша – моряк, штурман дальнего плавания. Не так часто встретишь в толпе на улицах сухопутного государства моряка, да ещё и соотечественника!

– Вот как? – удивилась Надежда Петровна. – Ещё раз приятно удивлена. Романтическая профессия. И такая престижная. В царское время представители самых древних дворянских фамилий служили морскими офицерами.

– Я не военный моряк. Работаю на судах торгового флота.

– Это всё равно. И где же вы сейчас служите?

– Пароходство, где я работал, разорилось, моё судно продали. Нахожусь в свободном плавании.

– Значит, остались без работы. Понятно. – Надежда Петровна с состраданием посмотрела на Алёшу. – И что же вы ищете в Вене? Неужели работу? Так это не морская держава, и своих кораблей не имеет.

– Ошибаешься, мамочка! И очень сильно ошибаешься. – С язвительным торжеством в голосе пропела Маша. – Алёша не безработный. Это он от скромности так говорит. Он самый настоящий судовладелец и приглашает нас посетить свой собственный пароход. Вот так!

– Это правда, Алеша? – растерянно спросила уже ничего не понимающая Надежда Петровна. – И, кстати, чем занимаются ваши родители?

– В какой-то мере, правда. Я, действительно, приглашаю вас на свой пароход. А что касается…

– Это долго рассказывать, – вновь вмешалась Маша. Услышите потом. Приглашение получено. Вы принимаете его? – она обратилась к матери и подружке.

– Я – «за»! – тут же откликнулась та. Кстати, меня зовут Марина, а то мы так ещё и не познакомились.

– Простите, Алексей Шереметьев, – виновато отрекомендовался Алеша.

– Это я поняла. Так как, тётя Надя, принимаем приглашение молодого судовладельца?

– Я, право, не знаю. Это так неожиданно. Просто не знаю, что и сказать…

– А тут нечего и думать. Алёша! Когда вы нас приглашаете на корабельную экскурсию?

– Выбор времени за вами. Назначайте его сами…

– Так! – Маша, не теряя времени, раскрыла лежащий на столе ежедневник и подошла с ним к матери. – Давай, мамочка, найдём «окно» в наших «хождениях по мукам».

– Но я пока ничего не решила… И вообще, надо позвонить папе и посоветоваться с ним.

– Тогда попутно посоветуйся с ним, стоит ли нам идти в ателье по пошиву бальных платьев или…

– В магазин нижнего дамского белья, – громким шёпотом подсказала Маринка.

Маша густо покраснела и с укоризной поглядела на подругу, зато остальные громко рассмеялись, и это окончательно разрядило обстановку.

– А была, не была! – взмахнула рукой Надежда Петровна. – Не делайте из меня цербера. Давай ежедневник! Маринка, иди сюда! – властно скомандовала она, и все трое склонились над  записями ежедневника.

 

После недолгих споров они остановились на среде, и Алеша, уточнив время и место встречи, откланялся, оставив за неимением своей, визитную карточку управляющего компанией Карла Унтербергера, не забыв записать телефон Маши. Так закончился первый день знакомства наших героев.

А потом дни, часы и минуты полетели с космической скоростью. Иногда, очнувшись, Алёша обнаруживал себя то на палубе «Святителя Николая Угодника», где фотографировался на корме с восхищёнными гостями на фоне российского флага. То в дорогих ателье, где женская часть компании  выбирала и примеривала бальные платья. То, как и предрекала Маринка, перед дверями шикарных магазинов женского белья, куда он из стеснения просто не заходил. То в школе бальных танцев, где учили не только самим танцам, но и изысканным манерам поведения на балу.

Много времени было потрачено на осмотр мест проведения будущих балов. Они посетили роскошный императорский дворец Хофбург и его не менее роскошные залы, где будет происходить сам бал. Заглянули во все уголки одного из красивейших в Европе зданий Венской оперы, где по традиции на Венском оперном балу его участников поздравлял сам канцлер Австрии и всегда присутствовал весь столичный бомонд. Побывали в городской ратуше, где должен проходить бал цветов. Посмотрели залы, где проводят весёлые балы прачек, журналистов, врачей, адвокатов и охотников. А впереди маячили ещё с десяток подобных мест и торговых заведений. И Алёша запросил пощады.

 

– Я забросил свои дела, а их надо решать без промедления, – удручённо сказал он во время очередной утренней встречи с Машей и Маринкой.

Они сидели в открытом кафе и поджидали Надежду Петровну, замешкавшуюся  в номере со сборами. Маша с Маринкой переглянулись, как заправские заговорщики, а потом Маша сказала:

– А ты ничего не замечал в нашем поведении за это время?

– Да, вроде бы, ничего необычного. Вели вы себя, как и положено русским боярыням в иностранных землях. Покупки, щедрые чаевые, от которых у бедных австрийцев глаза лезут на лоб…

– Ладно, ладно! Обойдёмся без критики, – прервала его Маринка. – А больше ты ничего не заметил?

– Ну, разве  бесконечные разговоры с нашими землячками. Тут что, собралась вся молодая Москва?

– Вот! – И Маринка звонко хлопнула ладонью о столешницу. Хлопнула так, что оглянулись все посетители кафе, а стайка воробьёв с шумом сорвалась с ближайшего дерева.

– Тихо, Маринка! Учись сдерживать свои эмоции. Чему нас учат на курсах? – Маша укоризненно посмотрела на подругу и перевела взгляд на Алёшу. – Алёша, нам надо серьёзно поговорить. Только не воспринимай нас как несмышлёнышей и отнесись к нашему предложению внимательно.

Алёша с удивлением посмотрел на Машу, потом на Маринку и молча кивнул головой.

– Все эти дни мы не только мучили и изнуряли тебя ненужными походами. Поверь, мы  приняли близко к сердцу твои обстоятельства. И ещё я скажу, что мы, как и ты, РУССКИЕ, и пусть это звучит высокопарно, но свою национальную гордость мы не забываем.

– И российский флаг тоже, – вставила Маринка. От её смешливости не осталось и следа.

– Так вот, – продолжала Маша. – В эти дни мы встречались с множеством наших девочек, которые, как и мы, приедут зимой на свой первый Венский бал. Скажу одно: все, с кем говорили, а их немало, решили сразу же после балов, где бы они ни происходили, собраться на твоём пароходе, встретить Новый год и совершить небольшую прогулку по Дунаю. Остальное за тобой. Уф! Кажется, сказала всё. – И Маша с опаской взглянула на Алёшу. Как он отнесётся к их самодеятельности?

Алёша несколько мгновений сидел, как в воду опущенный. Он только переводил взгляд с Маши на Маринку. Потом он  встал, раскинул руки, словно хотел заключить в объятья обеих подружек и сказал:

– Нет слов!!! – И склонившись, поочередно поцеловал руки девочек.

– Можно было и повыше, – показывая на щеку, тут же прореагировала неунывающая Маринка, хотя по ней было видно, что и она немало смущена.

Маша сидела красная, опустив голову, и Алёша, удивляясь своей неожиданной смелости, поцеловал ей вторую руку. Наступило молчание,  вновь нарушенное Маринкой.

– Но всё-таки, что ты скажешь, Алёша?

– Дай прийти мудрым мыслям в голову, а то они  как-то в одночасье разбежались…

– Собирай их быстрей, а мы подождём, – засмеялась Маринка, а вместе с ней и Маша. И стало необычайно легко.

– Ну, так что ты скажешь? – несмело напомнила Маша.

– Это прекрасно, прекрасна и сама идея, но для её воплощения нужно не только согласие наших будущих клиентов, хотя не спорю, это основа основ.

– А что же ещё? – Маринка просто буравила глазами Алёшу.

– Нужны средства для снабжения судна, оплаты бункера, нужно набрать экипаж и обеспечить его денежным довольствием, нужны средства для оплаты портовых и причальных сборов, нужен ресторан на борту и всё, что к ресторану прилагается. В общем-то, нужно, нужно и нужно… А конкретно, нужны инвестиции.

– Инвестиции, говоришь? Вон они и выплывают твои инвестиции, – и Маринка кивком головы показала на парадный вход гостиницы, из которого  величественно выплывала Надежда Петровна.

Выйдя из дверей, она остановилась, неспешно оглянулась по сторонам и, заметив молодую компанию, двинулась к ней.

– Здравствуйте, Алёша! – поздоровалась Надежда Петровна, усаживаясь на стул, вежливо подставленный Алёшей. – Как дела? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Судя по хитрым лицам моих девиц, предполагаю, что  их тайны уже известны вам.

Алёша неопределённо пожал плечами.

– Известны, известны. Я это вижу по их лицам.

– Ждём открытия главной тайны от тебя. Не томи нас, мамочка! – жалобно попросила Маша.

– Хорошо. Уговорили. Так вот, Алёша. Вы, конечно, уже в курсе дела, какое задумали эти девицы. Я не скрою, что оно мне тоже по душе. Я очень рада, что потомки дворянских и крестьянских родов так болеют за Россию, за Российский флаг. Лично для меня большая честь идти рука об руку с Шереметьевыми, род которых я боготворю.

Алёша сжался внешне и внутренне, стараясь как можно быть менее заметным, что при его габаритах было довольно проблематично, но тут на его руку легла прохладная ладонь Маши, и она ободряюще посмотрела ему в глаза.

Алёша шумно вздохнул и успокоился.

– Я позвонила своему мужу, Кондратию Сидоровичу. Он, как вам известно, является главой торгово-промышленной корпорации «ОМЕГА», кстати, и моим односельчанином, и потомком крепостных графа Шереметьевых. Он тоже, как и я, очень уважает этот славный род.

–  Господи! – подумал про себя Алёша. – «Опять двадцать пять…», – но тут ему вновь на помощь пришла Маша.

– Мамочка! Остановись! Потом про крепостных и их благодетелей. Сейчас о деле. Мы  изнемогаем от нетерпения.

– Торопитесь, молодежь, торопитесь. Короче говоря, я изложила ситуацию и активные действия  его любимой дочки. Отец просил передать ей, что готов встретиться с Вами, Алёша, и с нею в самое ближайшее время для принятия окончательного решения. В том, что оно будет положительным, я не сомневаюсь, поскольку Кондратий Сидорович - настоящий патриот России.

– Ура!!! – В два голоса закричали Маша и Маринка, вскочив с мест и потрясая руками над головой. – Ура! И ещё раз – Ура! – захлебываясь от избытка чувств, вновь закричала Маринка.

– Девочки, девочки! Ведите себя прилично. На вас смотрит вся Вена! – укоризненно, но с доброй улыбкой утихомиривала разбушевавшихся Машу и Маринку Надежда Петровна.

Когда все успокоились и за столом установилась относительная тишина, Алёша осторожно спросил:

– В ближайшее время – это когда?

– А хотя бы и завтра, – проникнувшись бесшабашным духом молодёжи, лихо ответила Надежда Петровна, но тут же спохватилась. – Нет, завтра никак нельзя: у нас запланировано ещё…

– Всё, что запланировано, может и подождать, дорогая мамочка! У нас времени в избытке, а тут дело не ждёт. И какое дело! Или ты российский патриот только на словах?

– Маша, как ты можешь говорить такое своей матери. Или ты не знаешь меня?

– Тогда заказываем билеты на завтра. Мы с Алёшей летим, а вы остаётесь и поджидаете нас здесь. Я знаю папу. Он дела решает основательно, но без всяких формальностей и волокиты.

– Не знаю, не знаю, может ты и права, но очень уж решительно и быстро действуешь. Мне надо подумать.

– Вот и думай, а пока пойдем, дорогая мамочка, в номер. Там я соберусь, закажем билеты, а Алёша подготовит необходимые документы для встречи с папочкой. Решено!

Маша и Маринка вихрем сорвались с мест, подхватили с обеих сторон слабо сопротивляющуюся Надежду Петровну и с торжеством повели её обратно к входу в отель. Не пришедший в себя от такого поворота дел Алеша поплёлся сзади.

Через три дня все вновь собрались в номере. Сияющие лица Маши и Алёши говорили сами за себя. Торжествующая Маша дрожащим от избыточных чувств голосом начала свой рассказ.

– Начну по порядку. Собрался Совет директоров, и Алёша закатил речь. Нет, не доклад, а изложил всё коротко и ясно. Оказывается, он ещё и дипломат!

Алёша укоризненно посмотрел на Машу.

– Я правду говорю, – не сдавала та свои позиции. – Так вот, начал он с того, что рассказал, как в 1878 году патриоты России основали Общество содействия торговому мореплаванию. Был образован комитет по созданию Добровольного флота или «ДОБРОФЛОТА». На собранные российскими патриотами 3,5 миллиона рублей были закуплены первые три парохода, которых в 1917 году было уже 50. Что произошло после революции, рассказывать не надо. «ДОБРОФЛОТ» перестал существовать. А дальше Алёша оповестил директоров, что пароход «Святитель Николай Угодник» - продолжатель святого дела «ДОБРОФЛОТА» и, благодаря нескольким поколениям русских патриотов, продолжает держать Российский флаг на Дунае. Теперь ему нужна поддержка нового поколения патриотов России. Директора расчувствовались, пустили слезу и проголосовали за поддержку компании «ДОБРОФЛОТ» – так теперь мы будем именоваться. Договор у нас в кармане. Алёша, покажи-ка его!

Алёша открыл папку и вытащил документы. Их, голова к голове, начали изучать Надежда Петровна и Маринка.

О! – только могла сказать Маринка, а Надежда Петровна, та просто прослезилась.

– Видишь, какой у тебя отец? – с гордостью сказала она, вытирая платком глаза.

– Мой папа – настоящий русский патриот! – с гордостью ответила Маша.

– И  он сильно любит свою дочку, – добавил Алёша.

– И это есть в наличии, – со смехом ответила Маша. – Значит, так. Мы с Алёшей решили…

– Кстати, позвольте вам представить представителя инвесторов в судоходной компании «ДОБРОФЛОТ» Марию Кондратьевну Савельеву со всеми правами, вытекающими из её должности, – перебил Машу Алеша.

– И какие же эти права? – спросила Маринка.

– Самые широкие. И мне с этой дамой надо держать ухо востро, поскольку она блюдёт интересы торгово-промышленной корпорации «ОМЕГА», а там деньги считать умеют, и Совет директоров не такой уж и слезливый, как его расписала Маша, –  серьёзно закончил Алеша.

Маша привстала и величественно склонила голову.

– А мне у вас местечка не найдется? – подала голос Маринка. – Ну, хотя бы самого маленького, самого размалюсенького, – и, показав для убедительности мизинчик на руке, она умильно посмотрела на Машу и Алёшу.

– Маринка, не юродствуй! Я твои способности хорошо знаю. Будешь представителем компании в Москве. На тебе – реклама и клиентура в России. Только потом не ной, работы будет через край…

– Ура! – закричала Маринка и бросилась Маше на шею.

– Алёшу благодари. Это он предложил. Да, отстань, а то задушишь, – отбиваясь от объятий Маринки, кричала Маша.

– А можно?

– Что можно? – не поняла Маша.

– Поблагодарить Алёшу…

– Это ты спроси у него, – сказала Маша и покраснела.

– Нет уж. Я лучше издалека, – и предусмотрительная Маринка послала Алёше воздушный поцелуй через разделяющий их стол.

 

И работа закипела. Вскоре в самом центре города открылось шикарное представительство компании «ДОБРОФЛОТ», на чём настояли инвесторы из Москвы, считавшие его одним из важнейших атрибутов бизнеса.

В просторной приёмной, напоминавшей небольшой танцевальный зал, стояли столики для посетителей с мягкими креслами и с диванами вдоль стен. Тут же стояли рабочие столы Алёши и Маши. Была ещё и комната отдыха для персонала, кухня и ванная. В эту комнату сразу же заселился Алёша, не желая жить в отрыве от места работы. Для Маши подыскали место в пансионе, «на всём готовом», где она, впрочем, редко бывала, разве что для сна.

По стенам были развешаны старинные снимки пароходов Российского общества  Добровольного флота. Конечно, главное место на снимках занимал пароход «СВЯТОЙ УГОДНИК НИКОЛАЙ» с фотографиями кают, пассажирских палуб и ресторанов.

Мебель в представительстве была  стильная и дорогая. Исключение составляли лишь старинная конторка для письма с открывающейся столешницей и высокое, на уровне высоты конторки, кресло, на нём восседал старенький Карл Унтербергер – бессменный служащий компании, обрусевший австриец, родившийся ещё в царском Санкт-Петербурге. Конторка и кресло – имущество, оставшееся от прежней компании, с которым Унтербергер никак не хотел расставаться.

 

Карл был стар и часто засыпал в кресле, и Алёша распорядился сделать на кресле перекладину между подлокотниками, чтобы старик не сверзился с высоты во время краткого отключения в сон. В первый раз, увидев его на этом троне, Алёша сразу определил: это будет наш «зицпредседатель Фунт», а на недоумевающий вопрос Карла рассказал об этом литературном персонаже из бессмертной книги Ильфа и Петрова «Золотой теленок».

Карл внимательно выслушал историю подставного председателя мошеннических акционерных обществ, специальностью которого было отсиживать в тюрьме за своих жуликоватых работодателей при всех режимах, начиная с царя Александра Второго «Освободителя», Александра Третьего «Миротворца», Николая Второго «Кровавого» и нэпманов «послевоенного коммунизма».

Садиться в тюрьму и совершать противозаконные действия Карл решительно отказался, и Алёше с Машей стоило больших трудов разъяснить ему, что это всего лишь шутка. А вот звание зицпредседателя он принял благосклонно, хотя ему больше нравилось звание советника. Он и советовал, причем довольно толково, в промежутках, когда выходил из старческой дремоты.

Специально для него были сшиты вицмундир морского офицера времён «ДОБРОФЛОТА» с золотыми нашивками на рукавах и морская фуражка с кокардой. Выглядел он в морской форме довольно импозантно, и своим видом олицетворял связь времён и незыблемость компании. И все были довольны.

 

Вскоре Алёша совершил вояж в низовья Дуная, где в украинском городе Измаиле находилось бывшее Советское Дунайское пароходство, ныне сменившее вывеску на «Украинское», переживавшее, как и пароходство Алёши, тяжёлые времена, а многие моряки и речники лишились работы.

Назад Алёша вернулся в сопровождении нескольких человек. Все, за исключением старшего механика и боцмана, людей уже в летах, были относительно молодые ребята, но со значительным опытом работы на Дунае. Старший механик, по морской терминологии – «дед», был и вправду реальным дедом и имел внуков, но обладал большим опытом работы на паровых судах, что по нынешним временам было большой редкостью, поскольку уже давным-давно  весь мировой флот перешёл на дизельные двигатели.

Алёша представил своему немногочисленному коллективу, включая пробудившегося Карла Унтерберегера, будущий командный состав «Святителя Николая Угодника». Кроме «деда» – старшего механика, привёз он с собой капитана по имени Сергей Иванович Иванов, старшего помощника капитана, старшего механика, электромеханика, пассажирского помощника капитана и боцмана Тимофея Васильевича по фамилии Волкодав. Боцман и впрямь оправдывал свою фамилию. Вид имел устрашающий, ростом был под стать Алёше, ладони натруженных рук – размером с хорошую сковороду.  Роскошные усы боцмана, хотя и с проседью, придавали ему настоящий вид лихого кондуктора времён царского флота

После ознакомления с пароходом, с каждым были подписаны контракты, и все они зачислены в постоянный штат судна. Совместно определили оптимальный экипаж парохода, включая работников ресторана и персонал, обслуживающий пассажиров. Договорились, что подбор кадров – за каждым из старших специалистов, в зависимости от службы, которую они возглавляют. Экипаж согласовывается с капитаном и утверждается Алёшей на контрактной основе.

 

Главные специалисты заверили, что при таких условиях оплаты, а Алёша тут не поскупился, недостатка в классном экипаже не будет, но Алёша сразу же поставил условие,  что не только подбор, но и ответственность за экипаж будет лежать на начальниках судовых служб.

– По своему опыту я знаю, – сказал он, – что наша деятельность специфична, включая фактор длительного отрыва от семьи. На пароходе уже не будет помполита от партийного комитета, и следить за «политико-моральным» состоянием каждого члена экипажа будет некому. Люди пришли работать и достойно зарабатывать. Это компания «ДОБРОФЛОТ» им обеспечит. Значит, они должны заниматься тем, что обозначено в контракте. И без всяких поблажек и отклонений. Ответственность за это будет лежать на вас, старших специалистах, и спрашивать я буду с вас со всеми вытекающими последствиями, которые тоже обозначены в ваших контрактах.

 

Все согласились, почувствовав твёрдую руку хозяина, знавшего дело не  понаслышке. Осмотрев пароход, и не откладывая дел в долгий ящик, экипаж занялся судовыми работами, а Алёша с капитаном и пассажирским помощником совершили два однодневных круиза в верховья Дуная на австрийском и украинском пассажирских судах. Это помогло найти плюсы и минусы в работе коллег и использовать такой опыт в организации своих будущих круизов.

Маша и Маринка тоже не теряли времени даром. Они побывали в Москве, откуда вернулась лишь Маша, привезя с собой молодого парня, рекомендованного  как лучшего шеф-повара и знатока русской кухни. Маринка осталась в Москве оборудовать московское представительство компании «ДОБРОФЛОТ». В общем, работа закипела, хотя времени до Нового года, Рождественских праздников и наступления поры балов было ещё предостаточно. Но и конца краю делам было не видно.

– Ты про свои балы  не позабыла? – с усмешкой спрашивал иногда у Маши Алёша.

Маша только отмахивалась, погружённая в вихрь событий, налетевших на неё и заставивших забыть обо всём, кроме дел. Но дела делами, а молодость брала своё. По вечерам, когда стихали океанские валы забот, хлопот и переговоров, Алёша с Машей, наконец-то, оставались одни.  Надежда Петровна давно уехала в Москву с энергичным напутствием от дочери о проведении всеохватывающей рекламы нового русского круиза среди  обширной сети своих подруг.

 

А Маша и Алёша с самого начала решили соединить «приятное с полезным». Прекрасная альпийская страна оставалась для них пока «книгой за семью печатями», а, попросту говоря, они совсем не знали Австрию.  Посему, в выходные дни, когда жизнь в офисах замирала и люди предавались отдыху и развлечениям, появившийся в компании микроавтобус не знал покоя.

Первым, что они посетили, был знаменитый Венский лес. Огромная лесная территория охватывала столицу полукругом. Здесь всё дышало историей, и казалось, что вот-вот из-за деревьев выйдут Шуберт, Бетховен или Моцарт, а в конце аллеи появится со скрипкой король вальсов Иоганн Штраус, и польются божественные звуки «Сказок Венского леса».

И эта мелодия звучала. Звучала наяву, правда, из портативного Алёшиного магнитофона, и тогда Маша закрывала глаза и представляла себе… В общем, никто не знал, что она себе представляла в своих девичьих  мечтах, даже Алёша.

Они добирались до монастыря монахов-августинцев в северной части леса около городка Клостернойбург, а в южной его части катались на лодке в пещерном озере местечка Хринтербрюль и бродили, бродили, бродили, залезая в мыслимые и немыслимые лесные закоулки, пока усталость не валила их с ног. Тогда они просто лежали на траве и просто молчали, стараясь не нарушить эту хрустальную тишину.

Продолжали ребята осваивать и саму Вену. Исходили собственными ногами «сердце Вены» – улицу Грабен. На окраине Вены, в примыкающем к столице местечке Лаксенбург, открыли для себя летний императорский дворец под названием «Голубой двор» с английским парком и стоящим на острове, посреди озера, замком Франценбург. Попасть в замок можно было только на пароме под командованием миловидной, приветливой женщины в морской форме, которая, как влитая, сидела на ней.

 

Алёша с Машей переглянулись, подумав об одном и том же. Они уже давно не удивлялись синхронности своих мыслей, а Алёша как-то сказал, что так одновременно думать могут только супруги. Маша покраснела, ничего не ответила, но про себя подумала так же. В данном случае они вспомнили о форменной одежде для экипажа парохода. Разговор об этом поднимался уже не один раз, но к общему согласию пока не пришли.

Так в заботах и познавании страны шли дни за днями. Начал прибывать экипаж, подобранный главными специалистами, провели ходовые испытания парохода на Дунае и первый пробный, без пассажиров, рейс до ближайшего порта Кремс. «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК» показал себя с наилучшей стороны, хотя мелкие неполадки в машине и случались, но «дед» со своими механиками успешно и своевременно их устранили.

Развернулся и молодой шеф-повар. В свою команду он выписал несколько человек из Москвы, таких же по возрасту, как и он сам, но, как показали пробные обеды, замечательных специалистов русской кухни. Кроме того, Анатолий, так звали шеф-повара, начал тренировать матросов по обслуживанию гостей в ресторане.

Дело в том, что было принято решение не набирать специально для ресторана официантов, а для обслуживания пассажиров в каютах – бортпроводников. Рейсы планировались краткосрочные, и особенной надобности в постоянном штате таких специальностей не должно было возникать. Увеличили лишь штат палубной команды, обучив всех, в порядке взаимозаменяемости, премудростям работы официанта, бортпроводника и подсобника на кухне. Вот этим и занимались шеф-повар и пассажирский помощник капитана.

Решили, наконец, и с форменной одеждой. После долгих споров и раздумий остановились на морской форме, в которой ходили моряки Российского общества Добровольного флота. Офицеры – в сюртучного покроя мундирах и специально заказанных рубашках со стоячими воротниками, чёрных галстуках и фуражках с кокардами общества «ДОБРОФЛОТ».

Рядовой состав – в суконных форменках на выпуск, с голубыми гюйсами воротника, с тремя белыми полосками по его краям, которыми русские моряки испокон века  знаменовали три выдающиеся морские победы: при Гангуте, при Чесме и при Синопе.  На бескозырках у матросов золотом сверкала надпись старославянской вязью: «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК». Были заказаны меховые куртки для всего экипажа с фирменной эмблемой и названием парохода на рукаве, с табличкой на левой стороне груди, на которой значилась фамилия и должность.

 

Офицеры и старшины рядового состава носили на мундирах и на форменках золотые шевроны и нашивки, положенные по их должностям, занимаемым на судне. Здесь затруднений не было. Нашивки были те же, что и тогда, в ДОБРОФЛОТЕ, и от сегодняшних мало, чем отличались.  Разве что, вместо ромба на первой нашивке рукава, принятого сейчас во всех флотах мира, в ДОБРОФЛОТЕ было кольцо. Решили от первоисточника не отходить и традицию ДОБРОФЛОТА сохранить.

Проблема возникла с формой для самого Алёши. Вначале он не хотел и слушать о какой-либо форме для себя, но под напором Маши и Карла Унтербергера, доказавших ему, что это укрепляет имидж компании, Алёша согласился. Камнем преткновения стали, как ни странно, нашивки на мундире. Маша хотела видеть как можно больше их на рукавах и настаивала на четырех капитанских нашивках.

Вот тут Алёша проявил характер и растолковал Маше и Карлу, что на любом торговом судне мира четыре нашивки носит лишь один человек – капитан, а двух капитанов не бывает. Маша начала выспрашивать о нашивках начальника пароходства, где ещё недавно работал Алёша. Начальник носил один большой золотой шеврон и два средних с ромбом, что соответствовало военно-морскому званию вице-адмирала, а его заместители – один большой шеврон и один средний, что соответствовало контр-адмиральскому званию.

 

Маша и Карл насели на Алёшу, чтобы его знаки отличия были приравнены к начальнику. Опять вышел спор. Алёша сказал, что нельзя сравнить значимость пароходства, насчитывающего несколько сот судов, с компанией, имеющей в распоряжении один пароход.

Наконец, пришли к соглашению, что нашивки у Алёши будут, как у заместителей начальника пароходства. Маша утешилась контр-адмиральским званием и, не откладывая, потащила Алёшу заказывать мундир.

Отрадные вести шли из Москвы от Маринки. Билеты на встречу Нового года и Рождественские круизы шли нарасхват. После такого сообщения Алёша с Машей закрутились еще сильнее. В штат были введены постоянные должности бухгалтера и юриста. Приняли, по настойчивой рекомендации Карла Унтербергера, его давних знакомых, людей пенсионного возраста, но опытнейших специалистов в своём деле и с большими связями, к тому же владеющих русским языком.

 

На пароходе заканчивалось оборудование ресторанов, а всего их было четыре: в носовой и кормовой части первой и второй палуб. Кроме того, на закрытых бортах этих палуб и главном вестибюле сооружались бары и автоматы для продажи прохладительных напитков, пива и бутербродов. Оборудовались игровые каюты и каюты отдыха для  возрастных категорий, начиная с самых маленьких пассажиров.

На верхней прогулочной палубе натягивалась  брезентовая крыша, на случай дождя или снега. От носа до кормы и по бортам  протягивались провода с разноцветными лампочками, так что иллюминация парохода была обеспечена. Шеф-повар Анатолий мотался по городу, знакомясь, по рекомендации Карла, бухгалтера и юриста, с надёжными, с их точки зрения, поставщиками, и холодильные камеры ресторанов постепенно заполнялись.

Все были при деле, и подгонять никого потребности не было. Теперь Маша могла немного заняться  собой, своим имиджем, как, смеясь, подначивал её Алеша. Она и занималась им, начав интенсивную подготовку к своему первому балу, не забывая вовремя затаскивать самого Алёшу на примерку пошива мундира и морской шинели с бобровым, как это было принято у царского гражданского генералитета, воротником.

Время быстротечно. В этом скоро убедились Маша и Алёша, когда среди дел и забот обнаружили, что до Нового года, последующих Рождественских праздников и первого Машиного бала осталось, как говорится, всего ничего...

 

И этот день наступил.

Маша давно определилась, что её первый бал состоится во дворце Хофбург. Бал носил название  Императорского и считался первым из первых среди многочисленных Венских балов.

К тому времени в Вену подтянулись Надежда Петровна с супругом Кондратием Сидоровичем, мать и отец Алёши, начавший выходить из своих затруднений. Появилась и Маринка со своим семейством и неожиданным кавалером, отрекомендовав его как деятельного помощника на общественных началах во всех делах представительства ДОБРОФЛОТА в Москве.

Маша с интересом посмотрела на подругу, усмехнулась и со значением сказала: «ПОСМОТРИМ…», на что та по старой школьной привычке немедленно показала ей язык. На том обсуждение достоинств Маринкиного кавалера и закончилось.

Родители Маши поселились в полюбившемся им «ИМПЕРИАЛЕ», туда же Алеша заселил своих отца и мать. Обе семейные пары, конечно, познакомились, и Надежда Петровна сразу же принялась за выяснение родословной семьи Шереметьевых, чем вызвала немалое удивление отца Алёши, а потом легкую панику от назойливости новой знакомой.

 

Зато мать Алёши, правда, не без помощи Маши, разобравшись в обстановке, с интересом внимала рассуждениям Надежды Петровны. В конце концов, на этой почве они подружились и начали основательно трясти генеалогическое древо Шереметьевых. И были счастливы.

Подготовительные работы к предстоящему празднику были закончены. «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК» в полной готовности стоял у пассажирского причала. С распространением билетов дело тоже обстояло неплохо, во всяком случае, для первого раза.

К удивлению Алёши и Маши, кроме участников балов и их родных, билеты приобрели представители некоторых патриотических организаций Москвы и нескольких других городов. На радостях Алёша поцеловал главу Московского представительства в одну щеку, а Маша – в другую, после чего Маринка страшно возгордилась. Она закатила целую речь, единственным слушателем которой скоро остался её безответный кавалер, назидательно поднимала при этом большой палец на уровень его глаз. Наверное, вещала о своей выдающейся роли в деятельности новой компании…

Что бы там ни было, а 31 декабря таки наступило. И это был факт, от которого никуда не денешься. Нет смысла рассказывать о волнениях, порою даже нервозности подготовки к первому в жизни настоящему балу. Трудно сказать, кто больше волновался: родители или сами участники. Наверное, и те, и другие одинаково.

 

Вечером в фойе ИМПЕРИАЛА собрались кучками мужчины, в своём большинстве, главы семейств, сбежавшие от предвыездной суеты. Они нервно курили, справлялись о заказанном транспорте и часто, с озабоченностью, посматривали на лифт или парадные лестницы. В общем, продолжали жить атмосферой покинутых номеров. Хотя, положа руку на сердце, каждый из них мог признаться, что это была сладкая озабоченность,  согревавшая душу.

Алёша и Маша в сопровождении своих мам и пап появились почти одновременно. Наверняка, молодые созвонились. Алёша был великолепен в  новой морской шинели с бобровым воротником. Недаром мучила Маша модельеров, доводя их до белого каления. Сама Маша была в накинутой на плечи беличьей шубке, прекрасно гармонирующей с её белокурыми волосами, лежащими поверх воротника. Беличья шапочка в стиле «а-ля-рюсс», кокетливо сидящая на  головке, завершала образ прекрасной славяночки.

Гомон в фойе разом затих, когда эта пара подошла друг к другу, и Алёша, склонившись в полупоклоне, элегантно предложил Маше руку. Это надо было видеть! Обе мамы – Алеши и Маши – одновременно поднесли к глазам платки.

И это было их материнское счастье…

 

Смущённо улыбаясь от всеобщего внимания, Маша с Алёшей вышли из отеля, где их  поджидал фиакр. Уж так они захотели. Чтобы запомнилось на всю жизнь. Остальные расселись в заранее заказанные лимузины, и кортеж тронулся к дворцу.

Прибытие и вхождение во дворец Хофбург были поистине королевскими, а когда Алёша и Маша сняли верхнюю одежду, все взоры присутствующих вновь обратились к ним. Они  выделялись и здесь. По существующим неукоснительным правилам бала кавалеры должны быть одеты во фраки, а для военных допускались мундиры.

Алёша предстал в морском мундире времён ДОБРОФЛОТА с контр-адмиральскими нашивками на рукавах, в рубашке со стоячим воротничком с отогнутыми краями и чёрном галстуке-бабочке. Поскольку наград у Алёши не было, их компенсировал значок об окончании Высшего инженерно-морского училища на правой стороне груди, выглядевший скромно, но к месту.

Белое, длинное, до самого пола, бальное платье Маши было не хуже и не лучше нарядов остальных девушек, но то, с каким изяществом оно сидело на ней, как подчеркивало её величавую славянскую красоту, заставляло всех, без исключения, оборачиваться ей вслед.

Пара была хоть куда, и ей невольно уступали дорогу, когда они неспешно, рука об руку, двинулись в главный, фестивальный зал дворца. За ними следом двинулась Маринка с кавалером-добровольцем, приехавшая, как всегда, в последний момент, а уж затем родители, с влажными от счастливых слёз платками, которые они едва успевали менять.

Начался бал торжественной сменой королевского караула в ярких и красочных мундирах прошлого века. Потом на импровизированной лестнице появились императрица Сиси – Императрица Елизавета Австрийская и Император Франц Иосиф. Они сердечно приветствовали гостей и открыли традиционный бал.

 

Тут же ливрейные лакеи начали преподносить участникам бала сувениры. Подошёл лакей и к Алёше с Машей. Он с особым значением посмотрел на обоих и торжественно вручил каждому из них по небольшой коробочке, завёрнутой в золотистую обёртку и повязанной пышными бантами. Маша тут же начала разворачивать подарок императорской четы. От нетерпения она никак не могла развязать бант, и пришлось Алёше прийти на помощь.

Маша, наконец, открыла коробочку, обтянутую красным бархатом, удивлённо воскликнула и растеряно посмотрела на Алешу. Тот тоже с удивлением рассматривал содержимое своей, точно такой же, коробочки.

В них обеих лежали в бархатном обрамлении настоящие обручальные кольца червонного золота. Поверхность благородного металла, из которого были изготовлены кольца, тускло, но солидно сверкала, отражая свет многочисленных люстр Императорского дворца.

 

Алёша оглянулся и сразу же наткнулся взглядом на улыбающееся лицо отца. Алёша улыбнулся в ответ и признательно наклонил голову. Отец ободряюще подмигнул, и Алёша сразу же решился. Глядя на недоумевающий милый взгляд Маши, он негромко, но чётко сказал:

– Это, Маша, сибирский подарок моего отца. Он означает то, что я люблю тебя больше жизни и прошу стать моей женой…

– Вот это да! – Раздался восхищённый возглас стоящей рядом Маринки. – Машка! Тебе сделали предложение по всей форме. Немедленно давай согласие!

Но Маша её не слышала. Она долго смотрела на Алёшу, потом смущённо улыбнулась и тихо сказала:

– Алёша! Я согласна.

– УРА! – Закричала Маринка. – Свершилось! Я свидетель! Обещайте мне это!

– Спасибо, Маринка! Но давай пока без громкого афиширования. Я предлагаю, – обратился Алёша к Маше, – объявить о нашем решении и обручиться на пароходе, тем более, это будет к месту.

– Я согласна, – вновь кивнула головой Маша.

– Так, не забудьте, я свидетель, – напомнила Маринка.

– Не забудем, не забудем, – смеясь, пообещал ей Алёша.

 

А тем временем празднование шло своим чередом. Во всех бальных залах дворца, украшенных цветами и гирляндами, играла музыка. Гостям разнесли коктейли, родственники молодых участников бала начали группироваться возле заказанных столов.

Ровно в десять часов от столов, где собрались родители Маши и Алёши, донеслись троекратное «УРА» и хлопки открываемого шампанского. Встречали Новый год по московскому времени. К их столу побежали все русские, присутствующие на балу.

Алёша, Маша и Маринка чокались хрустальными бокалами со знакомыми и незнакомыми людьми и на всякий случай предупреждали всех, купивших билеты на пароход, чтобы оставляли место в желудке для будущего русского пира. Маринка делала большие глаза и шёпотом доверительно сообщала о невиданных кулинарных сюрпризах, ждущих гостей.

В результате за ней, а потом и за Алёшей с Машей начали ходить те, кто не знал о такой встрече Нового года на русском пароходе, с просьбой продать билеты. Они приглашали всех, благо, не распроданных мест, было  предостаточно.

В полночь по среднеевропейскому времени во всех залах дворца раздался звон колоколов кафедрального собора Святого Стефана. Это означало, что Новый год на этой территории окончательно наступил. По этому случаю вновь налили шампанское и вновь троекратно крикнули русское «УРА!».

 

Одни участники бала отправились слушать знаменитых венских оперных певцов, другие так и не могли оторваться от банкетного стола, а третьи, к  их числу относились и Маша с Алёшей, как вошли вместе с  Иоганном Штраусом в чарующий мир вальсов, так в нём и остались.

– Как самочувствие? – нежно касаясь губами маленького ушка Маши, спросил Алёша.

– Как у Наташи Ростовой на первом балу. Я вчера ещё раз перечитала. Всё сходится…

Алёша с пониманием кивнул головой, и они вновь безоглядно погрузились в волны «Прекрасного Голубого Дуная» и хрустальный мир «Сказок Венского леса».

Около часа ночи родители засобирались в отели немного передохнуть и привести себя в порядок перед новым и главным для них мероприятием детей на пароходе. А через полчаса отбыли на пароход Алёша с Машей. Маша строго наказала Маринке тактично напоминать гостям о том, что их ждут на пароходе не позже трёх часов.

– Только очень тактично и вежливо, – ещё и ещё раз инструктировала она подругу. – А то я знаю тебя! Начнешь хватать девиц за юбки, а кавалеров за фалды фраков и тащить их к выходу…

– Всё будет в соответствии с императорским этикетом. Как учили нас тобой на курсах хорошего тона. Конечно, если они будут меня слушаться…

– Маринка! Брось свои замашки! Ты кем работаешь? Напомнить тебе о законах менеджмента?

– Помню, помню, – не сомневайся!

– И напоминай всем, – вмешался Алёша, – что каждого будет ждать отдельная каюта, где можно отдохнуть и привести себя в порядок.

– Всё будет по первому разряду, господа начальники. Мы с моим добровольцем начнём работу своевременно. Встречайте у трапа! – И она вместе со своим кавалером скрылась в толпе.

«СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК», стоящий у пассажирского причала, поразил своим видом даже Алёшу и Машу, знавших все мелочи предстоящего торжества. Одно дело в теории, другое – увидеть практическое воплощение идеи.

Пароход стоял, залитый светом от киля до клотика, как говорят моряки. Его контуры были обозначены светом электрических лампочек, а  по переборкам корпуса на трёх палубах расцветали всеми цветами радуги гирлянды из букетов цветов, ёлок, изображений Дедов Морозов и Снегурочек. Было, на что посмотреть. И смотрели. Немало людей толпилось на набережной, разглядывая это новогоднее чудо.

Полюбовавшись зрелищем родного судна, – а для Алёши и Маши он стал поистине родным, словно живое существо, – они поднялись на борт. Вахтенный офицер, как это положено во всех флотах мира, отрапортовал Алёше, находившемуся при адмиральском звании и при мундире, что за время его дежурства никаких происшествий не произошло.

Алёша принял рапорт, держа руку под козырек, потом поздоровался с вахтенным офицером, двумя вахтенными матросами и поздравил их с Новым годом. То же проделала и Маша, поражённая впервые ею увиденным морским ритуалом встречи. К ним обоим уже спешили оповещённый об их прибытии на борт капитан и пассажирский помощник.

Первое, что сделал Алёша – это отправил Машу передохнуть в отведенную каюту-люкс и дал ей полчаса времени, чтобы прийти в себя после дворцового бала.

– Ты не представляешь, сколько нам понадобится сегодня  сил. И многое зависит лично от тебя, – непреклонным тоном сказал он на возражения Маши.

Как бы там ни было, а Машу сопроводили до каюты с наказом не выходить, пока не явятся за ней. Алёша же, вместе капитаном и пассажирским помощником двинулись по всем объектам торжества, проводя последнюю проверку, уточняя и устраняя по пути мелочи и упущения.

Всё, вроде бы, было сделано, и Алёша, поблагодарив своих спутников, пожелал им, как и себе самому, удачи, а пассажирскому помощнику – особо, поскольку на нём сегодня лежала главная ответственность.

 

Но вот закончились минуты напряжённого ожидания. К набережной начали подъезжать машины, из них вываливались и выскакивали, хотя изрядно уставшие, но ещё бодрые и жизнерадостные гости из разных  мест Вены, где проходили новогодние балы.

Гостей встречал у трапа капитан и выстроившиеся в вестибюле матросы в парадной форме. Каждого гостя подхватывал сопровождающий матрос и, согласно нумерации на билете, сопровождал в предназначенную ему каюту  для небольшого отдыха и приведения себя в порядок. При этом гостям рекомендовали внимательно слушать сообщения по радио и следовать поступившим приглашениям.

Одной из последних, впрочем, как и всегда, прикатила Маринка с кавалером. Маша, давно покинувшая свою каюту, вопреки Алёшиным запретам,  исстрадалась, выглядывая эту пару. Ведь им обоим предстояло стать ключевыми фигурами в момент открытия.

На Машины упрёки Маринка весело отбивалась, поскольку, по её мнению, роли были отрепетированы основательно, а переодеться для них  –  раз плюнуть. Она бы и плюнула, но, поймав внимательный взгляд боцмана, который невольно прислушивался к их разговору, тут же осеклась и помчалась в  гримёрную каюту, таща за собой кавалера-добровольца.

 

Понемногу все разместились, включая запоздавших гостей. Капитан и пассажирский помощник пришли с докладом, что всё готово, и пора бы уже начинать. Алёша разлил по бокалам шампанское, все пригубили, присели молча по русскому обычаю, и по кивку Алеши пассажирский помощник быстрым шагом вышел из каюты. Почти сразу же по трансляции, называвшейся принудительной связью, и выключить в каютах её было невозможно, раздался хорошо поставленный голос пассажирского помощника:

– Уважаемые дамы и господа! Экипаж парохода «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК» И КОМПАНИЯ «ДОБРОФЛОТ» поздравляют всех гостей с Новым годом и приветствуют на борту нашего судна. Сейчас приглашаем всех собраться на верхней прогулочной палубе, где начнутся наши мероприятия. Форма одежды зимняя, будьте осторожны, поднимаясь по трапам. С нетерпением  ждем вас, гости дорогие!

Голос замолк, а из динамиков раздалась бодрая, зовущая мелодия  «военной музыки оркестра». Большой духовой оркестр исполнял старинный «Встречный марш», под который встречали высоких военных чинов на парадах. Взбодрил ли он гостей или возобладало желание первыми увидеть обещанные действа, но народ довольно бодро потянулся на открытую прогулочную палубу под бдительными взглядами матросов, стоявших у трапов и готовых немедленно подстраховать зазевавшихся или потерявших бдительность гостей.

Так или иначе, но вскоре прогулочная палуба была заполнена гостями, одетыми соответственно погоде,  расположившимися вдоль леерного ограждения бортов. Чётко сработала палубная команда, неназойливо располагая гостей на нужные места. Середина палубы пока оставалась свободной. Внезапно на верхней палубе погас свет, и одновременно на полу-ноте оборвалась музыка.

 

В народе коллективно выдохнули – АХ!!!  В центре палубы раздался шорох, потом мелькнули тени матросов, уносящих  драпировочные ширмы, и тут же  вспыхнула яркими разноцветными огнями огромная настоящая ёлка, украшенная отнюдь не елочными игрушками.

На её ветвях были развешаны гирлянды конфет, пряников, плиток шоколада и разноцветные корзиночки с острой мини-закуской, как потом выяснили те, кому она потребовалась.

Динамики загремели традиционной новогодней песней: «В лесу родилась ёлочка», а прожекторы высветили две фигуры, стоящие под елкой – Деда Мороза и Снегурочки, в которой без труда можно было узнать Маринку. Естественно, что в роли Деда Мороза выступал её кавалер-доброволец.

Переждав аплодисменты, Маринка вступила на тропу своего неожиданного  актёрского триумфа.

 

– С Новым годом, господа почтенные! Мы пригласили вас встретить Новый год на этом островке России, носящем имя святого покровителя моряков, купцов и детей – Святителя Николая Угодника. Сегодня вы увидите, услышите и будете непосредственными участниками необыкновенного действа, где смешались наши русские ритуалы и обычаи разных празднований, которые некоторые из вас, может, и призабыли, а, может, и совсем не знали. Мы вместе с Дедом Морозом о них вам напомним…

Маринка искоса взглянула на своего кавалера, задумчиво взиравшего на публику из-под ватных бровей.

– Проснись! – зашипела она со злостью и так двинула ему в бок, что он с испугу заорал нутряным голосом:

– А где мой царь морей, океанов и рек Его Величество Нептун?!

– Здеся, я! Здеся! – донеслось со второй палубы

Грянула музыка, где основными инструментами являлись пустые бутылки и медные оркестровые тарелки. Снизу, по трапам, к ёлке вырвалась буйная толпа чертей в масках, одетых по случаю холодной погоды в спортивные костюмы телесного цвета, разрисованные всеми цветами радуги. В центре её величаво шествовал Нептун, в могучей фигуре которого угадывался боцман Волкодав.

Разношерстная компания с визгом и криками сделала круг вокруг ёлки и подошла к Деду Морозу и Снегурочке.

– Капитана пред мои светлые очи! – оглушительным голосом рявкнул Нептун.

Под завывания свиты появился капитан в полной парадной форме.

– Что за корабль, и какого роду племени будете? – свирепо глядя на него, спросил Нептун и стукнул древком трезубца о палубу.

– Наш пароход зовётся «СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ УГОДНИК», а роду племени мы Российского. Собрались на нём русские люди по случаю встречи Нового года.

– Добро! – ответил Нептун. – А все ли на борту пересекали мой Дунайский экватор – «Железные ворота»? Все ли лицезрели источники Шварцвальда: «Бреге» и «Бригах», с которых начинается Дунай? 

– Не уверен, Ваше Величество, – ответствовал капитан.

– В будущем показать! Всех причастить! Свите проследить! Встречу Нового года разрешить!  – И Нептун троекратно ударил посохом о палубу.

Заиграла весёлая музыка. Среди гостей, как из-под земли, появились матросы с подносами, на них стояли бокалы с вином и шампанским, минеральной водой и горячим чаем, а так же рюмки и гранёные стаканчики с водкой. Черти внимательно следили, чтобы каждый из гостей выполнил волю морского владыки, а потом под руки подводили причастившегося к ёлке, где каждый выбирал по своему вкусу закуску, снимая её с веток.

После обряда «причащения» настроение гостей резко повысилось, и было видно, что толпа готова к действиям. Это мгновенно усекла Маринка и, взяв в руки микрофон, выступила вперед.

– Дорогие гости! Как известно, в Новогоднюю ночь все мечты сбываются. Сбылась мечта у нашего гостеприимного хозяина компании «ДОБРОФЛОТ» Алексея Шереметьева. Он и его избранница, прекрасная русская девушка Маша Савельева, решили стать мужем и женой и попросить на это родительского благословения.

Это было незапланированное мероприятие. Для родителей Маши и Алёши оно явилось, как удар грома среди ясного неба. Они растерянно переглядывались друг с другом, а к ним уже через всё пространство палубы шли  Маша в белом бальном платье и Алёша в строгом морском мундире. И холода они от волнения  просто не ощущали.

К моменту, когда молодые подошли к родителям, у тех в руках уже оказались иконы, ненавязчиво вручённые матросами. Маринка предусмотрела все. Обе мамы синхронно заплакали, а мужья благосклонно закивали головами, глядя на коленопреклонённых детей.

Вердикт был единодушным: БЛАГОСЛОВЛЯЕМ!!!

Маша и Алёша поднялись с колен и одели на руки друг другу кольца, так своевременно преподнесённые отцом Алёши. А потом был первый поцелуй и первый вальс на палубе родного парохода под чарующие звуки вальса Иоганна Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». Несколько мгновений все очаровано смотрели на прекрасную пару, сделавшую тур вокруг ёлки, а затем Маринка, накинув на молодых тёплые одежды, объявила:

– Танцуют все! – И весёлый хоровод закружился по палубе под падающими снежинками.

Вальс закончился, и запыхавшиеся гости с удивлением увидели вдоль бортов, или как правильно их называют моряки, фальшбортов, небольшие столики с невиданными доселе кушаньями. А у микрофона уже был пассажирский помощник капитана, и рядом с ним стоял молодой, весь в белом, в огромном поварском колпаке, смахивающим на гусарский кивер, шеф-повар Анатолий.

– Господа! – начал пассажирский помощник. – Перед вами меню сегодняшнего праздника. Каждый из вас может подойти к столам, попробовать предлагаемые кушанья, а потом, спустившись в ресторан,  заказать те, которые пришлись по вкусу. Еда наша, русская, к сожалению, многим неизвестная. Рядом со мной стоит молодой шеф-повар по имени Анатолий. Не смотрите на его молодость. Он большой знаток старинной русской кухни, сам из потомственной, от деда-прадеда, семьи русских кулинаров. Анатолий коротко расскажет вам о предлагаемых блюдах, после чего приглашаем вас спуститься в рестораны, занять свои места, обозначенные в билетах, и отведать новогоднее угощенье.

– С Новым годом, дамы и господа! – Сказал Анатолий, взяв в руки микрофон. – Вся наша кулинарная бригада приветствует вас и желает только одного: приятного, в полном смысле этого слова, АППЕТИТА!

 

Многие рецепты предлагаемых здесь блюд, к сожалению, или  давно утрачены, или редко используются, но, как видите, не забыты и живы в памяти народной. И мы сегодня их возрождаем. Каждое из блюд обозначено номером. О некоторых я вам расскажу, вы можете попробовать каждое из них, записать его номер и заказать в ресторане. Итак!

На блюдах, где лежат русские пироги, обратите внимание на кулебяку. Это, так называемый байдаковский пирог по рецепту кулинаров московского трактира Тестова, где поварами работали ещё мои прадеды и деды. Он выпечен в двенадцать ярусов, с начинкой от слоя налимьей печёнки, кончая слоем костяных мозгов в чёрном масле. Его номер 1. Попробуйте и оцените.

Под номером 2 – нарезанные кусочки расстегаев с самой разнообразной начинкой: мяса, грибов, рыбы, брынзы.

От номеров с 3 до 11 – русские пироги с говяжьей и куриной начинкой, с начинками из ливера, из рябчиков и куропаток. Под номером 12 – пирог с начинкой из красной рыбы, под номером 14 – пирог с начинкой из дунайской свежей рыбы. Грибной пирог – под номером 15, а с капустой – под номером 16.

Любимая народная еда – пирожки с самой разнообразной начинкой: от картофельной с грибами и мясом  до начинки с зелёным луком и яйцами. В нашем меню старинные русские закуски, которые уважали наши предки. А они-то знали толк в этом деле. Обратите внимание на холодную белугу и осетрину с хреном, а также на свежую лососинку и сёмгу. Одно из любимейших русских блюд – жареный поросенок, по-расплюевски, с кашей. Розовую поджаренную корочку мы смачиваем водочкой, чтобы хрумтела на зубах. Возьмите, не пожалеете!

О зернистой и паюсной икре знают все, и они в рекомендации не нуждаются, как не нуждаются в ней астраханские балыки и местный деликатес – дунайская селёдка.   

Хочу напомнить, в особенности нашим молодым гостям, что в канун Рождества, 6 января, начинается Сочельник. Это заключительный день Рождественского поста. На праздничном столе в этот день центральное место занимает блюдо, которое называется СОЧИВО. Оно приготавливается из пшеницы или риса с маком, мёдом, грецкими орехами. Предлагаем попробовать и оценить. А какая же Масленица без настоящих русских блинов! Это наше национальное кушанье. Блины – символ солнца, и наши предки справедливо считали, что чем больше напечёшь блинов, тем быстрее солнце начнёт отогревать землю. Хотя сама Масленица ещё не близко, а наступит она в конце февраля – начале марта, мы предлагаем попробовать блины уже сегодня. Для любителей мы приготовили блины на дрожжах, чисто гречневые; блины чисто пшеничные; гречневые, пополам с пшеничною мукой. Виды приправ самые разнообразные: с маслом, со сметаной, с чёрной и красной икрой. Кушайте, как говорится, с пылу-жару…

 

Шеф-повар Анатолий  продолжал перечислять  яства на столах, а толпа гостей начала стремительно редеть. У всех разыгрался аппетит, да и как можно было оставаться на месте только при одном взгляде на цельного, запечённого, покрытого золотистой корочкой поросёнка с кашей. Многие, бросив взгляд на него и на стоящую рядом  бутылочку русской водки, покрытой изморозью, лавиной скатывались по трапу, ведущему в ресторан. Так или иначе, а уже скоро почти все места в четырёх ресторанах были заняты, и матросы-официанты сноровисто выполняли заказы гостей, выкрикивающих номера присмотренных блюд. И, конечно, начались тосты.  В самом большом зале ресторана, расположенного в носу парохода,  устроилась публика постарше. Здесь находились и члены Совета директоров корпорации «ОМЕГА», и несколько представителей различных патриотических организаций, и ближайшие друзья Маши и Алёши. В этом же зале расположился оркестр русских народных инструментов, прилетевший из Москвы, а в других залах играли местные музыкальные ансамбли, и пушечные разрывы современной новаторской музыки уже доносились сюда. За отдельным столом сидели герои дня. Маша, Алёша с родителями, уже успевшие переодеться Маринка с бывшим Дедом Морозом и их  родные. Тут же сидели капитан и старший механик. Речь держал глава корпорации «ОМЕГА» Кондратий Сидорович, он же Машин отец.

 

– …В заключение я хочу сказать только одно. Низкий поклон русским патриотам, сохранившим русский флаг в центре Европы, их имена не забудутся, и о них ещё вспомнят в возрождающейся России. И мы, новые русские предприниматели, должны брать пример с этих людей и всемерно помогать нашему молодому поколению стать настоящими патриотами своей Родины. Где бы они ни жили. В каких бы краях ни находились. Спасибо вам, дорогие!

И Кондратий Сидорович поцеловал сидящих рядом дочь, Алёшу и Маринку, поднял бокал и выпил его до дна.

– УРА! – закричали за столами, – ГОРЬКО! – Это уже в адрес Маши и Алёши.

– Это было лишь обручение! – пыталась вразумить гостей Маринка, но её никто не слушал.

Кричали «ГОРЬКО», и всё тут. Маша посмотрела на Алёшу, они оба поднялись и под восторженные крики вновь нежно поцеловались.

– УРА! – закричали восторженные гости.

– За Россию единую и неделимую! – слышалось за одним столом патриотов.

– За Россию молодую! – послышалось за соседним конкурирующим столиком.

– Да здравствует наша матушка РОССИЯ! – слышалось с третьего стола.

 

Представителей патриотических организаций на один зал оказалось довольно-таки изрядно… И тут оркестр народных инструментов грянул: «Из-за острова на стрежень». Песня мгновенно была подхвачена всеми, да так, что переборки ресторана заходили ходуном. Пели истово, а на глазах у многих блестели непрошеные слёзы… Когда прозвучал последний аккорд, Алёша взглянул на капитана и кивнул. Тот быстро поднялся и вышел, а через минуту раздался мощный залп фейерверка, и все палубы, набережная и небо расцвели радужным цветом. Одна конфигурация фигур сменяла в небе другую. В одну минуту все высыпали на верхнюю палубу, а пароход, отдав швартовы, уже тихо и незаметно отходил от причала. На набережной сотни гуляющих людей кричали и махали руками, а с палубы рванул в ночное небо старинный русский марш: «ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ».

 

– УРА! – закричали со всех трёх палуб «СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ УГОДНИКА» – УРА! УРА!

Маленький островок России, залитый огнями, шлёпая плицами по дунайской воде, удалялся всё дальше и дальше, пока не превратился в яркую точку в новогодней ночной тьме. 

 

 

Апартаменты на берегу моря – это удобный вариант отдыха на море. Главный аргумент в пользу апартаментов – это возможность создать на отдыхе домашний уют. Апартаменты полностью приспособлены к повседневному быту, здесь имеется всё необходимое для отдыха. Особенно для отдыха большой семьи или компании друзей.  

 

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование