«Утром в степи рассвет…» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Утром в степи

Утром в степи рассвет,
Утром в степи заря,
Так миллионы лет,
В отблесках янтаря.

Кони в степи быстрей,
Песни – там веселей,
Баян, и скрипка поёт,
И Благодать живёт.

Чище в степи Душа,
Как она хороша...
Сон уходил в туман,
Пел молодой атаман.

Ангелы летят или тайна звездопада

(текст песни)

Ангелы летят,

Свет в очах таят,

Ночь всегда ясна,

Где святых весна.

Ангелы летят,

В небе звездопад,

Эта Благодать,

Будет нам сиять.

Ангелы летят,

В небесах парят,

Сыпят Благодать,

Звёздами опять.

Ангелы летят,

Небеса звенят,

Всё о чём поёшь,

Снова обретёшь.

Ангелы летят,

Их небесный взгляд,

Душу исцелит,

Полночи софит.

Святые казаки

Стихотворение создано во славу Святого казака, последнего кошевого атамана Запорожской сечи, Праведного Петра Многострадального (в Миру Петра Колнышевского и всех великих казаков, Святых казаков).

Святые казаки в заснеженных полях,

Погосты у реки, во тьме затерян страх.

Их лик опять с икон алкает к небесам,

И искренний поклон их праведным слезам.

Святые казаки проходят жизни жаль (1),

А подвиги светлы, как матери печаль.

Уходят казаки, уходят степью в рай,

Быстры их рысаки, и изново, и в старь.

Святые казаки, тень дедов, и отцов,

От истины горьки виденья мудрецов.

Псалтырь поёт в веках, и дышится легко,

И Божий свет в сердцах, над степью высоко…

Святые казаки, боролись с тьмой давно,

Плясали гопаки и пели всем назло.

А Дух столетий вновь, витает в облаках,

И обжигает кровь, на шашках, и в стихах.

(1) Существительное «жаль» – устаревшая форма, печаль, плач (18-й век)

Тринадцать волков

На темной стороне луны,
Живут волками колдуны.
На светлой стороне луны,
Вмиг благоденствия полны.

Но в полную луну,
Они не скроют тьму.
Но в полную луну,
Ночь разорвёт струну.

И тринадцать волков,
Сбросят лики судьбы,
Стоном первых волхвов,
И седой ворожбы.

На тёмной стороне луны,
Той дикою тоскою,
Полны безличия они.
Проклятою судьбою.

Влечет и манит,
Ночи царица,
И воем стонут,
Волколаков (2) лица.

На светлой стороне луны,
Тринадцать братьев видят сны,
Полны веселия они,
Поют блаженные псалмы.

Но проходя сквозь диск луны,
Уже безликие они,
И южный дом их весь в цветах,
А в северном – гуляет страх.

И капли лунного дождя,
Их обжигают руки,
И обличают не щадя,
Проклятые их муки.

Взывает лунный свет опять,
Зовёт в свои покои,
Растерзывает ум и плоть,
Под небесами Трои.

А в замке, северном крыле,
Покрытом плесенью веков,
Мелькают тени на земле,
По небу плыл отряд волков.

Ворвавшись в сумраки окон,
Зловещей грации полны,
Отдав царице свой поклон,
И ветру древней тишины,

Выходят с южной стороны,
Тринадцать братьев,
И без следа былой войны,
Но нет им счастья.

И в сердце солнечных лучей,
Блестят их кудри,
И запахом святых полей,
Кафтан напудрен.

На тёмной стороне луны,
Живут волками колдуны.
На светлой стороне луны,
Вмиг благоденствия полны.

В букете звёзд плыла царица,
Румяная, как молодица…
И проклиная, волк луну,
Опять любил её одну.

(2) Волколак – в славянской мифологии оборотень, принимающий образ волка: это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращённый в волка.

Маленький мальчик – взрослая леди

Маленький мальчик – взрослая леди,

Сердце на части – слёзы в глазах.

Маленький мальчик – взрослая леди,

Миг воплотился в снах-миражах.

Рана на сердце – рана с шипами,

Меч по живому – губы её…

Плачет немыми от зноя устами,

Вместе с ветрами, сердце твоё…

Кровь закипает, крик обжигает,

Он ведь мужчина в сердце времён!

Вздох, пламенея – Душу целует,

Этой Душой, он навеки пленён!

Грудь разрывает, тьма и разлука,

Свет – её голос, ласковый смех.

Издали взглянет – счастье и мука!

Нет для любви той, в жизни помех!

За руку держит, смотрит ей в Душу,

Ночь обжигает – искренний взгляд.

«Ольга! О звёздах, о звёздах послушай!

Я их сиянию искренне рад!

Видишь – созвездие Белой акулы?

Где-то на западе, там звездопад!

Видишь – небесные там караулы,

Светится небо – вечный парад.

Тень безразличия – болью казнила,

Взгляд в отреченье – голос как лёд.

Кровь, пламенея – Душу пронзила,

Спал с уст любимый липовый мёд.

Сердце упало с криком у ног,

Той, что любил он, больше вселенной.

Голос, как лёд, он предательства бог.

Самой прекрасной, светлой и верной.

…………

Маленький мальчик с верой и долей,

Пленник любви, сердечных оков…

Годы промчались – высшею волей,

Стал он мужчиной в сердце веков!

Время текло, как песок у ручья,

Быстро бежали за годом года,

Вечно его, навеки ничья!

Он не забудет её никогда!

И целый мир, и подруга и мать,

Фея из сна, и Муза… Любовь…

И часть Души, что не может предать,

Сердце пронзала давняя боль.

Белый халат, пожелтевшая сталь,

Память казнит, высотой облаков,

Море в глазах, и немножечко жаль…

Память любви и небесных псалмов…

Доктор Андрей, улыбнулся цветам…

Ласковым словом, ласковой болью,

Шёл он по жизни к детским мечтам,

С нею одною, сладкой любовью…

Смотрит в глаза ей как звёзды в ночи…

Слёзы не знают сомнения,

Давнее счастье в сердце стучит,

Ольга – его вдохновение…

«Помнишь – созвездие Белой акулы?

Где-то на западе, там звездопад!

Видишь – небесные там караулы,

Светится небо – вечный парад.

Ольга! О звёздах, о звёздах послушай!

Я их сиянию искренне рад»!

За руку держит, смотрит ей в Душу,

Ночь обжигает – искренний взгляд.

«Вас я любил чистотою времён!

Вечной печалью, я словно казнён»!

«Знала, я знала! Об этом тайком!

Ты как розовый снег – в сердце моем»…

Украинская мелодия. Евгений Гребёнка

Поэтический перевод с украинского языка

«Нет, мама, нельзя же его полюбить:

Несчастная доля с постылым прожить.

Ох, тяжко, ужасно с ним речь говорить!

Уж лучше, мне, мама, весь век в девках жить!»

«Ты разве не видишь, уже я стара,

Мне в гроб, дочка, скоро ложиться пора.

Как очи закрою, что будет с тобою?

Останешься, дочка, одна сиротою!»

А в свете какая же жизнь сироты?

И горе, и бедность вытерпишь ты.

Пустивши на плаху, я дочку румяну,

Стонать под землёю, как горлица стану».

«О, мама, голубка, не плачь, не рыдай,

Готовь рушники и платки вышивай.

Пускай с нелюбимым я счастье утрачу;

Веселая будешь, одна я заплачу»!

Вот там, на могиле, крест божий стоит,

И утро, и вечер, та мама кричит,

О, боже мой, милый! Что я натворила!

Ведь дочку сама я со света сгубила!»

Забытый дневник

Забытый дневник,
Пожелтевшие листья.
В слезах чаровник,
Утеряно счастье.

Где туманное небо,
Там звёзды в огне.
И лунная небыль,
Брошью в окне.

Жена кардинала

И солнечный лучик она украшала,
О счастье прелестном уже не мечтала,
Судьбу выбирала и с долей играла,
Святая жена своего кардинала!

Любовью земною его услаждала,
Колючими розами сердце пронзала.
Души Святозара увы не узнала,
Холодной и тёмной Души кардинала.

Почтенных монахов минуло немало,
В древнейшем роду светотень-кардинала,
Святая отрада в веках отмолила,
Бессмертье его пьедестала,
Душа, где ещё в небесах лишь летала!

А сердце вновь страстью пылало,
С весною печальное не расцветало!
И в каплях хрустального стона бокала…
В очах драгоценного взору кинжала,
Он видел лишь близость и лёд трибунала!

Жена кардинала, любви не узнала,
Жена кардинала, жена кардинала,
Убогим и сирым она помогала,
Лишь взгляд кардинала всегда услаждала.
Жена кардинала, женою не стала.

Царица сладострастия или статуя

В стародавних мирах,
Там, где плещется солнце,
Замирает в слезах
Сладострастья царица.

Она бродит в одеждах,
Из прозрачного льна.
И жива лишь в надеждах,
Она вечно больна.

От проклятья веков,
Она сердцем безумна.
Не разбить тех оков,
Стон палящего бубна.

Её песнь, как сирена,
Прорастает в сердца.
Зов погубит вновь верно,
И юнца – молодца.

Ведь питается ведьма,
Окаянным грехом.
Там где вечная тьма,
На драконе верхом.

И от жажды больна,
Умирает она.
Но испивши до дна,
Вновь всегда голодна.

Её голос взывает,
К первородным грехам.
И сознанья лишает,
Её призрачный храм.

И идёт к ней на крик,
Как на нимфы запевы.
Рыцарь в этот родник,
Ему грезятся девы.

Но как только ступил,
В сладострастия волны.
То себя погубил,
Над судьбою не вольный.

В валуны обратясь,
Стоном всех ворожей,
Затянула в ту бязь,
Вот ты статуя уже.

Не иссякнет родник,
Не падут те оковы.
Пока свет не проник,
Будут статуей снова.

Войско гиблых, забвенных,
Для небесных и верных.
Ждут, что свет расцветёт,
И спасенье придёт.

В стародавних мирах,
Там, где плещется солнце,
Замирает в слезах
Сладострастья царица.

Она бродит в одеждах,
Из прозрачного льна.
И жива лишь в надеждах,
Она вечно больна.

Но идут в этот мрак,
Как на нимфы запевы,
И цари и батрак,
Ведь им грезятся девы.

У конца небосвода жила Благодать

У конца небосвода,
Жила Благодать,
Там, где плачет свобода,
И мечты не видать.

У конца небосвода,
Там, где вечно светло,
Память древнего рода,
И надежда и зло…

Она стонет, взирая,
В беспросветную даль,
Вечно сердцем алкая,
То, что искренне жаль.

Благодать жаждет жизни,
И лишь воли святой,
От явленья до тризны,
Там, в темнице святой.

И в веках раствориться,
И в зелёных степях,
И с калиной сродниться,
Плыть в родимых морях…

Благодать жаждет жизни,
И любви на земле,
Там, где вечные козни,
Она плачет во мгле.

Когда дождь омывает,
Тот станичный рассвет,
Добродетель рыдает,
На забвенье в ответ.

Но когда придёт время,
Через сотни эпох,
Скинет тяжкое бремя,
Ведь всемилостив Бог.

Душу с сердцем венчая,
Воспоёт Благодать,
И печали пленяя,
Будет вновь оживать…