Проекты для простодушных / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Проекты для простодушных 07/10/2015 Вместо предисловия

У осажденного парламента я бывал дважды, пока силовики держали проход к нему открытым. В конце сентября и маршем довелось ходить по Калининскому во взводном строю. Народ иногда строили у Дома Советов и отправляли почеканить шаг для подъема, как мы полагали, боевого духа. (В прошлом году даже ругнулся на форуме с кем-то усомнившимся: а было ли такое).

Щемило сердце оттого, что поддержать законодательную власть приходило от силы тысяч пять сочувствующих, а ближе к развязке – и того меньше. Ладно – тормозили ехавших из провинции, а в октябре уже не только у Останкина и не только у Белого дома палили в народ, но и за многие кварталы от него… Но ведь если бы в начале, думал я, до кровавой развязки, со всей десятимиллионной Москвы пришел сюда хотя бы каждый сотый, то и тогда должна была явиться сотня тысяч человек… И, вполне возможно, Ельцин чемоданы бы упаковал.

Один из своих романов я даже хотел назвать «Bastardi di Mosca», но Станислав Гагарин (гранд-мастер не только советского детектива, а и правдивой военной прозы («Контрразведчик», «Три лица Януса», «Разум океана», роман «Мясной бор») подсказал: «Да ведь не поймет народ такого названия. Ты ведь к народу хочешь обратиться, так? Давай проще – «Сволочи московские». Оно и запало в душу, я потом и оставил название – хотя и о другом уже написал. Но у Гагарина щемило сердце за страну сильнее – оно и не смогло пережить той народной беды, уже через месяц, в ноябре, ударило в последний набат…

С Гагариным я встречался, опять же, только два раза – в 92-м и 93-м, но тема разложения мегаполиса уже всплывала, плескалась на поверхности. Однажды, помню, ехали в каком-то рыдване-«рафике» с ним и матюжником Анпиловым из «Трудовой России» – к Гагарину в Одинцово. Потом пересеклись уже в Москве. Надписал он мне свой фантастический детектив «Вторжение», в котором вождь народов прибывает из параллельной вселенной и вступается за порушенную перестройщиками и прочими агентами зла страну. (Там у него был сочный образ – жучки ломехузы. Вползают в муравейник, переворачиваются и начинают со своих желез на ножках выделять наркотический фермент. Муравьи его слизывают, дуреют, а ломехузы тем временем начинают пожирать их потомство – муравьиные яйца).

Но хвастаться не буду – я, видимо, и не столько боец, сколько идеалист и – даже путаник, если со стороны взглянуть. Уже в 92-м стал наезжать в Сибирь в поисках «беловодья» (это без всякой эзотерики, просто чистой воды захотелось). Москва была уже неинтересна. Так и живу с того времени перекати-полем – теряя смычку с материальными измерениями…

Это было время, на которое Сергей Филатов, глава администрации медведя-шатуна в президентском обличье, сетует, клацая протезами: «Самое главное, была жуткая помеха проводить экономические реформы» . Он был одним из тех, кто оформлял сентябрьский переворот 93-го распоряжениями и циркулярами – хотя в признаниях все обставлялось оговорками.

А спустя много лет, когда я узнал, что Сергей Шаргунов написал книжку про те события, неловко как-то стало за молодого писателя. Что ж, вот и тебе захотелось за чужое подержаться, сынку… Осмыслить в столичной небезысходности роковое событие в трагедии великой страны, уставшей за себя бороться… Ты бы при своих возможностях лучше вон дворцовский роман об этом времени, написанный за много лет до тебя, помог продвинуть…

Конгресс интеллигенции Алтая

Сергей Филатов, сын поэта (так его народу представляли), призвался вставлять идейные подпорки ельцинизму задолго до господ волошиных и сурковых. Человек медлительный, обидчивый и рано обеззубевший, он направлял остатки своей деструктивной энергии на проектирование новых социальных бед – в разы больших прежних. Одной из его затей стал Конгресс интеллигенции России. Ставилась задача сплотить и повести за собой истаявшую в горниле революций и ввергнутую в депрессию «межклассовую прослойку». Это средостение между властью и русской интеллигенцией, по мнению проектировщиков, было призвано выполнять функции зарождающегося гражданского общества. Г-дам филатовым нужно было переформатировать чреватую оппозиционностью интеллектуальную среду и приспособить её к работе по оправданий недавних преступлений власти.

Увы, слиться с интеллигенцией в идейном экстазе у команды Ельцина не получилось.

И вот что происходило в те годы в регионах…

В самом начале 1998-го года, через месяц после учредительного московского съезда (известные все лица там собрались – Фазиль Искандер, Николай Шмелев, Егор Гайдар, Михаил Горбачев, Александр Яковлев и т.п.), Конгресс интеллигенции был созван и в столице Алтайского края Барнауле. Я уже почти год как жил и работал в крае, пытаясь внести личную, хотя бы и микроскопическую лепту в дело борьбы с неправдами столицы. И присутствовал на том краевом съезде, все видел своими глазами.

На «учредилке» в Москве край представлял завзятый либерал – молодой профессор с кафедры истории Алтайского ГУ Юрий Чернышов. Филатову он приглянулся, и они с академиком Велиховым сочли желательным прилететь в край для свершения обряда причащения…

Но только для высоких эмиссаров власти все пошло по непредсказуемому сценарию. На встречу с Филатовым и Велиховым пришли не искандеры с гайдарами, а оболганные и униженные бедностью работники культуры, учителя и врачи – наши сибиряки. И вместо хлеба-соли, вместо «добро пожаловать на алтайскую землю» высокие гости услышали приветствия иного рода. В актовом зале алтайского госуниверситета, вполне вместительном, не хватило сидячих мест. Но и сидячие вставали – бросали реплики в президиум, переполненные гневом при виде бывшего главного администратора ЕБН. (Из его интервью Сергею Шаргунову шестилетней давности: «Я был против указа 1400 в 93-м году, но активно работал по его реализации, добиваясь мирного разрешения конфликта». Занятная формулировочка).

Сплоченно выступила и профессура, а ярче всех доктор социологии Святослав Григорьев. Обличительные тезисы формулировали емко и жестко. Били не в бровь, а в глаз. В лицо устроителю модифицированного общественного сознания Сергею Филатову летела правда, которую он не готов был услышать. Побагровевшие от таких «приветствий», Филатов с Велиховым молча встали и удалились, чтобы уже не возвращаться – первый неспешно и надменно, как аристократ на прогулке в Булонском лесу, а второй – растерянно семеня, как Пятачок из популярного мультфильма.

В результате, по итогам долгого митингового дня был избран совет движения "Народная интеллигенция – за возрождение Алтая". И председателем его стал ректор института культуры Анатолий Кондыков, заместителем – декан социологического факультета АГУ Святослав Григорьев.

Про филатовых и велиховых уже не вспоминали.

Одних младореформаторов мало, нужно им думать еще и о младосимулякрах

Тогда-то г-н Филатов и решил, что «с этими провинциальными ретроградами» (с «вечно последними» по словам Чубайса) альянса не выстроить – нужна помягче глина, нужно с молодежью начинать работать…

Вот с этого момента, думается, и началась история прилепиных и шаргуновых, или – нового поколения и «революционеров», и обличителей власти, и «соловьев генштаба», и пропагандистов госмысли в одном флаконе…

Уже буквально через год искатель молодежного кураторства Сергей Филатов взялся за подготовку форумов молодых писателей в Липках. Пестовал в «творческом инкубаторе» в том числе и Прилепина с Шаргуновым. С таким карт-бланшем от Ельцина, как у него, можно было хоть тапиров писательскому ремеслу обучать и «новому мышлению» наставлять. И подыскивать таких, которых можно сделать если и не инженерами душ, то, как минимум, брокерами или маркет-мейкерами в писательской среде. А эти оба были, что называется, с хорошим «бэкграундом». Один с актуальнейшими родственными связями, другой – с великолепной писательской родословной. (Отец у Шаргунова – известный писатель и уважаемый священник, и Сергей вспоминает, как нынешний синодал митрополит Илларион склонялся еще к его люльке. Мать родилась в писательском доме, что в Лаврушинском переулке. Тоже – художник, реставратор и литератор. Ее отцом был писатель Борис Левин – в юности полковой комиссар в Красной Армии, член трибунала Петроградского военного округа. На сайте kino-teatr.ru нетолерантно добавлено – Дойвбер Левин. А её матерью – писательница Валерия Герасимова, первая жена Александра Фадеева, племянница исследователя Арктики Владимира Русанова и двоюродная сестра кинорежиссера Сергея Герасимова. Ну, как с такой родословной уйти от словесности, как тут оказаться незамеченным!) О прилепинских если не культурных, то политических связях мир тоже не молчал – хотя как-то в тайне большой они, эти связи, хранятся.

К тому же под конец 90-х для Филатова наступало время пристраиваться на покой – и желательно все же деятельный, престижный, в менторской позе мудрого старца и наставника. (Из того же интервью, которое благодарно взял у Сергея Филатова Сергей Шаргунов: «Ситуация ведь все никак не устаканится. Пока наша история как маятник… Поднимаю русскую литературу: Абсолютно уверен, что солнце литературы преодолеет любую смуту».

Вот именно – пока «наша история как маятник», пока нет полной уверенности в абсолютной победе, мягко говоря, тартюфского класса, приходится думать о том, как «поднимать литературу», и выступать патроном креатур, которые наделены не только стремлением к сочинительству, но и определенным набором душевных свойств и «жизненных обстоятельств». Которые не врага в тебе будут видеть, а постараются писательски всеохватно понять движения твоей души в кризисные моменты истории. Тех, для которых большая игра в слова должна подчиняться некому набору правил, которые они никогда не нарушат.

Да – литературоцентричность уже была упразднена. Но сама литература еще очень даже способна была влиять на общество. Особенно при необыкновенно развившихся в постсоветское время технологиях пиара.

А в результате этого филатовского замысла – уже награждает Прилепина Куняев в «Нашем современнике», нахваливает Проханов в «Завтра», печатает Чикин в «Советской России», привечают коммунисты. А это – большая часть патриотической протестной аудитории…

И это – притом что у себя в нижегородском филиале болотной «Новой газеты» и на таком же сайте «Агенство политических новостей» Прилепин публикует статьи о пользе массовой миграции, дает обширные интервью с Борисом Вишневским о том же. Или воспевает убийцу и вора (по результатам следствия) Ходорковского и – одновременно обеспечивает тылы для власти игровою формой этой своей протестности. Создает некие «гражданские форумы литературы» с целью замещения игрою в литературу того традиционного писательского цеха, для которого литература не игра и не бизнес, а смысл жизни.

О том, чего стоит Захар Прилепин как сочинитель и пиар-агент власти, я уже не раз излагал на сайте «РП» в статье «Так с кем же вы, maestri di cultura?» и др. Но успех сначала Филатовской, а потом и сурковской пропагандистской машины, в которой прилепины становятся вполне заметными шестеренками, вынуждает не оставлять эту тему. "Пламенный «патриотизм" Прилепина и Ко все еще многих способен обмануть тех, кто не в состоянии отличить фальсификат от чистой монеты.

Впрочем, не я один обратил внимание на успешно продаваемый фальсификат. Вот что писал и Вячеслав Огрызко: «…Прилепин и в самом деле оказался человеком очень широких взглядов. Пожалуй, только он один и смог совместить поддержку нацболов и их бывшего лидера Лимонова с работой у либералов в «Новой газете». При этом так никто и не понял: что это – формирование новой идеологии, предполагающей конвергенцию разных течений, или построение другой модели бизнеса». (Из книжки «Все о Сенчине», М, Литературная Россия, 2013).

По части бизнеса – спору нет, через Прилепина с тайнами его родства наверняка идут такие проекты и денежные потоки, что премия «Большая книга» в три миллиона может показаться всего лишь приятной, не более, добавкой. В этом контексте неслучайны и слова все того же Огрызко, сказавшего, что Прилепина сам Сурков «изо всех сил тащил и на телеэкраны, и в театр, и в кино, даже поощряя его показушную оппозиционность». Дошло ведь до того, что даже старинный друг Суркова и большой банкир (что там – банкирище!) Авен стал Прилепина пиарить в середине нулевых, в публичные дискуссии с ним вступая как неневистный народу олигах. Но стоит повторить, что даже не тайнами родства здесь Прилепин пригодился, а как та мягкая глина, которую обнаружил в нем своими липкинскими изысканиями г-н Филатов.

И вот Прилепин неустанно, принимая заслуженные плевки со стороны незомбированной публики за божью росу, стучит себя в грудь – я русак, я патриот, я вашенский, вот и «письмо Сталину» – читайте. Но не странно ли, что после, казалось бы, юдофобского этого письма автор вдруг получает первую премию от «Большой книги», от этого сугубо либерального проекта – с исключительно г-ми фридманами в качестве учредителей (других там просто нет)? Да в том-то и дело, что этот с виду сталинистский и сермяжно-юдофобский текст никому не опасен – поскольку и намека в нем нет на фридманские вины реальные, поскольку в нем выпячены лишь воистину лоховские претензии к наперстностикам. А разгонно-похмельная форма изложения была таковой, что невольно и сочувствие пробуждала к объекту критики. Но действо было поставлено верно – и образованщине такой текст мог показаться смелым и правдивым, истинно почвеническим. По крайней мере, о «Письме пятисот» и доныне мало кто знает, а прилепинское «Письмо Сталину» было растиражировано, как "Архипелаг ГУЛАГ".

Вот что можно было четыре года назад прочитать в колонке главреда Прилепина на сайте АПН-Нижний Новгород (нынешнее АПН - детище Станислава Белковского, делавшего пиар еще Боровому и Березовскому, не путать с тем настоящим АПН, в котором ваш покорный слуга редакторствовал до 92-го): «Остановить революцию способен мирный уход Путина и Ко от власти. И есть надежда, что это все-таки произойдет. Скорей бы уже В результате революции к власти придет лево-патриотический лидер или коалиция (Рогозин, Лимонов, Зюганов). Рассматривается и кандидатура стремительно (и благословенно) полевевшего Ходорковского». (apn-nn.ru, 2 февр. 2011) В 2010-м Прилепин подписал обращение оппозиции (в большей мере либеральной по составу) под названием «Путин должен уйти». (Инициатором обращения источники указывают А. Пионтковского, но истинное авторство обращения приписывают Гарри Каспарову).

Идея замены правящей, но не успешной в экономике команды на более грамотную, конечно, вполне ожидаема, но когда за нею стоят еще более радикальные, чем сама правящая команда, либералы, то просто хоть караул кричи. А патриотические младосимулякры типа Прилепина были ангажированы в "протестную" тему, чтобы в нужный момент перекрыть вентиль и, случись что покруче, включить байпас как функцию, позволяющую выполнить коммутацию входного сигнала непосредственно на выход, минуя все функциональные блоки для клептократии. Либо самораствориться в агрегатной жидкости и послужить катализатором переговорного процесса.

Давно уже не удивляемся, обычное же дело – все форсированные чаяния электората (из тех, которые не удается канализировать сразу) должны быть связаны с узнаваемыми медийными лицами. Чтобы tutto sotto controllo, как говорят итальянцы. Чтобы все было под контролем. Сегодня (на страницах прилепинско-шергуновской «Свободной прессы» Прилепин и Шергунов уже вполне "патриотичные" заступники власти. Издание обслуживает установки нашего не социального, а социал-дарвинистского государства в полном объеме. Хотя и не всецело в лоб (что Путин опять "всех переиграл"), а изобретательно, иногда и опосредованно, и – не без заглядывания в тыльную часть, с эдаким даже фривольным поругиванием. И главное, все как бы в протестной стилистике, с элементами недовольства, но – в ритме рок-н-ролла.

Но давайте посмотрим, что же за стоит оппозиционностью издания (не будем ерничать по поводу названия). ИД «Свободная пресса» долгое время существовал под эгидой создавшего этот сайт Александра Лапина, многолетнего зама главреда «Комсомольской правды», члена партии «Единая Россия». Но три года назад к нему привлекли Шаргунова и Прилепина. Ну, власть долго морщилась после 11-го года и – вынуждена была взяться за новый пасьянс. Это было времечко, когда нужно было менять стратагемы в части персоналий.

Вот что, по крайней мере, поведал в интервью Ленте.ру Сергей Шаргунов: «… Достойный сайт. Принадлежит одному состоятельному человеку. Наша задача не ломать, а улучшить».

Сама Лента.ру в своей преамбуле предположила: по некоторым сведениям, основным владельцем сайта является Вадим Кумин, член думской фракции КПРФ и руководитель общественного штаба Зюганова на последних президентских выборах. Но, во-первых, тут боязливый отсыл к «некоторым сведениям» - и, во-вторых, словесная самоподстава.

Интервьюер пытается раскрутить тему левачества нового главреда (Шаргунова) и шеф-редактора (Прилепина): «– То есть владелец симпатизирует левым?» Ответ: «– Симпатизирует, по-моему, и вдобавок разумен».

Задумаемся: могли бы они рассуждать так о думском коммунисте («симпатизирует левым») и поверенном Зюганова? Как может человек симпатизировать своим собственным убеждениям? Наверное, здесь бы выскочила иная стилистика. Можно, впрочем, и не исключать, что Кумин был в каком-то виде приторочен к теме, и что был возможен какой-то легкий медийный компромиссик между коммунистами и реальным владельцем. Главное-то – в другом, в словах самого Шаргунова. На вопрос о том, есть ли перед собственником политические обязательства, Шаргунов ответствовал: «– По крайней мере, когда говорили на берегу, никто нас в нашей протестной удали и широте художественного маневра не стеснял».

Эта вот «протестная удаль» и выдает симулякричность в понимании задач самим Сережей Шаргуновым. Им с Прилепиным давно уже объяснили (возможно, еще в Липках), что на дворе постмодернизм, что он не только в искусстве, но и в жизни самой, что эпоха литературы как власти над умами давно прошла, и пиши – не пиши, а всё решают не сочинители, а повыше. А жить надо. И желательно – сытно и увлекательно. Потому и витийствовать надо с упоением. И протестно писать надо, но при этом не надо думать, что ты способен мир изменить. Поскольку, чем упрямей ты будешь упорствовать в своих убеждениях, тем хуже не столько для страны, сколько для тебя родного. Все относительно и потому – нужно нам договариваться друг с другом.

А мы-то думаем, что примиряться ограбленным с грабителями нельзя, они ведь предадут, и снова ограбят. А эти поняли, что договариваться можно, но эксклюзивно. И свою продажность можно объяснить тем, что всякая выстраданная, от души, претензия к власти ведет не уступкам с её стороны, а к гражданской войне, – и тогда уж Россия точно «слиняет в три дня». Тем более что внешний враг, зараза, стоит наготове со своими оранжевыми революциями…

Шаргунов говорит: «Владельцу прежде всего важен успешный узнаваемый проект, и одновременно он чувствует, что общество, левея, все более нуждается в современном адекватном выражении этих настроений». А как же выражать эти настроения? А вот так – устами Шаргунова и Прилепина, молодых и вполне обеспеченных людей, которые давно уже вхожи-выхожи в самые высокие кабинеты и влиятельные дома, не только издательские.

Интервью и называлось – «КРАСНЫЙ ПРИК ПРЕОДОЛЕНИЯ». Так Шаргунов сказал о протестных приоритетах их братского с Прилепиным тандема (о «братских отношениях» и что оба понимают друг друга с полуслова – он говорит всегда). Но получилось по замыслу их гуру Филатова – крик-то есть, а преодоления – нет. Что в общем подтверждается и установкой на «внепартийность», на политическую неангажиролванность. Хот НБП как бы и присутствует – с боку-припеку. Есть, правда, Болдырев и Делягин – но им в довесок приходится ставить Анну Шафран и ей подобных, с вороньим и кратким «криком преодоления». (Тексты этой собеседницы не проспавшегося с утра Соловьева на «Вестях-FM» довольно убоги, если не сказать огрызочны и притянуты за волосы). Хорошо еще, что не самого Соловьева – с его не очень красным, но долгим и теперь уже "патриотическим" бла-бла-бла.

Что касается Прилепина-писателя, то здесь то же самое.

О том, что такое его сложносочиненный роман «Обитель», в деталях продемонстрировал критик Александр Кузьменков в статье «Туфта, гражданин начальник» (опубликована в журнале «Урал» в 2014-м, спустя год, в начале августа, появилась в "ЛГ"). Привел уважаемый критик кучу примеров прямого, вопиющего плагиата. Откровенного, скажем прямо, воровства – у Солженицына ли в «Гулаге», у Киселева-Громова в «Лагерях смерти», у Дмитрия Лихачева в «Воспоминаниях», еще у кого-то – тут уж выноси святых. Вроде бы как если о палачах и жертвах при тоталитаризме рассуждаем, если больные точки этноса пытаемся нащупать, если принимаем стойку ревнителя гуманизма, то всё позволено, в том числе и подворовывание всего, что не так уж и плохо лежало.

Общим мнением является и то, что ничего Прилепин не понял и в жизненной драме Леонида Леонова, про которого ему поручили написать в ЖЗЛ. Да и как понять Прилепину своего в буквальном смысле антипода, писателя, для которого писательское ремесло было не бизнес-проектом, а делом долга и чести? И не удивительно, что позитивную критику из патриотического лагеря прилепинский роман снискал. Если есть фальсификат с брендом "писатель Прилепин", то почему не может быть такого же фальсификата с брендом "патриотический лагерь"?

«Думать не люблю»

«Вообще-то я думать не люблю», - признается Прилепин. Отсюда, возможно, и калейдоскопичность, и широта его мыслей и мнений о нем. Он как бы побуждает себя к мысли и – вынужденно тянет ассоциативный ряд. Это игра такая – в слова и рассуждения. И самозаводит он себя: играть-то надо смело, ва-банк, – чего бояться-то. Ввяжемся – а там посмотрим. У Шаргунова несколько иначе – за ним школа мысли в несколько поколений, инкубатор был образцовый. И чужого не возьмет – нет сомнения. Хотя есть мысли-темы, которые приходится и перехватывать. Порода все же центрально-московская, глубоко интеллигентская, чувствующая, пытливая, но осторожная, реальной драки не затеет, а если что и потревожит, то – с пиететом.

Они в общем неплохо дополняют друг друга, и им вполне комфортно в своем кругу – и в творческих дерзновениях, и за столом в приятельской компании. Что говорить – пир братства (как сказал бы поэт Юрий Кузнецов, "люди близкого круга") и вроде как пир духа. И с лица не корявы, и успех, и филологиньки млеют от общения. Просто «вау» какая житуха.

Завидовать им? Боже упаси! Потому и порицаем мы их, что теплится еще надежда: в этимологии своей ребята эти все же не чужие. И вроде как очень жаль, что клептократия взяла их крепко в свой полон.

С другой же стороны, липкинский вожатый когда-то выделил именно их неслучайно. Парни сами по себе обаятельные, в танцевальных спорах с крайними либероидами-гозманоидами в грязь лицом не ударят. А это не только власти, но и народу нравится. Да и гозманам с ними безопасно. Пусть и вроде как по другую сторону баррикад они, но – такие же лицедеи и, более того, ради своего кармана не по гозмановски нахрапом, а между Сциллами и Харибдами умело проходящие.

Революционность по-лимоновски

Случись что-то подобное событиям 93-го – о правде и справедливости ребята попричитают вдосталь. Покричат даже с трибун революционного национал-большевизма (а Прилепин в НБП не последнее лицо – вот уже двадцать лет Лимонову он не изменяет). Но не такой ли фальсификат и лимоновский национал-большевизм? Я не буду травмировать читателей, не стану цитировать нетрадиционную не относительно стиля, а относительно традиционной нравственности прозу политического вождя и литературного кумира Эдуарда Лимонова. В литературу он вошел с всем известным творением «Это я – Эдичка».

Но в том-то и дело, что нетрадиционные воспринимают весь мир как враждебное окружение. Это их вечный праздник физиологического протеста. И если их протестность кто-то приннмает "до кучи" (ну, как же, он аж из Америки к нам приехал за справедливое дело воевать!), то лишь для того, что бы в нашу бочку правдолюбивого меда положить ложку дегтя. Мы-то люди не филологические, а православные – одни по вере, другие по исторически сложившейся ментальности.

…Итак, круг замкнулся: Лимонов на баррикадах, Филатов в Липках, а Прилепин с Шаргуновым на ТВ и везде. И только на этих и многих им подобных "трех китах", а не на социальном благополучии нашего общества и не на успешной социальной политике нашего государства основывается "политическая стабильность" в сегодняшней России.

Огорчаться ли по этому поводу? Пожалуй, не стоит. Огорчения затмевают рассудок. Нам безопасности ради не огорчаться надо, а всего лишь спокойненько отдавать себе отчет в том, какие паучьи сети вокруг нас уже сотканы, и какие паучьи сети ткутся.