***
Стихи разошлись по домам –
И там
Остаются на полках книжных.
И в лишних
Словах,
Городах,
В них напетых,
Там, где ты
Растрачен в делах,
Поездах, метро да на улицах,
На которых заснули царь,
Революции, перевороты.
Кто ты?
Тварь дрожащая право имеет.
На змея
На коне забежал государь,
Медный Всадник.
А на задник
Ему Исакий.
Всякий
Помнит невскую тьму да хмарь.
И в этих страницах
Лица.
Опоздания к поездам,
Опозданья на пары и в судьбы,
Всё строке передам,
Всё отдам.
Грубый
Шелест этих страниц и листов
О том,
Что за речью
У любого стоит его дом
Иль бездомность,
Но то человечье,
За которым его родня,
Наши школы, года, обиды.
Всё прожитое в ней хранят,
Только речь не покажет виду.
А Поэзия вся на том,
Что в словах проступают лики
И твои, и кто был кругом,
И эпохи. Она улики
Не таит, отдаёт напоказ,
В нас
Не веря.
Но меряя
Нас словами.
И молчанием над стихами.
***
Обмокни себя в это лето
И рисуй, и пиши.
Были где-то
Генералы Виши,
Были вши
У нацистских солдат.
Распят
Шаткий мир на печах Хатыни.
А с ними
Было лето цветов.
«Товьсь!» –
Доносилось теперь до деда.
Его Победа
В виде бреда
Приходила к нему из снов,
Не терпела слов
У могилы
Помпезных, громких.
Похоронки
Язык суров.
Скомкав
Причитанья, и падежи,
И причастья,
Он ещё продолжает жизнь,
Горе, счастье.
Он ещё продолжает дни
И газеты,
Продолжает любовь родни
И приметы.
В лето
Мы уходим совсем одни:
Они
Не уходят за нами следом.
А когда-то шёл в зиму с дедом,
С его Победой.
Вот и свет,
И Солнце, и вечер.
Нас в них тоже не будет, нет.
Время лечит.
Да излечит и от тебя,
От меня навсегда поправит.
Но пиши его, теребя
Ворс у кисти и в глине гравий.
И ваяй его, и слагай
По слогам, городам и людям.
Обмокни себя в лето! Знай!
В наших красках оно пребудет!..
***
Белая ночь песней отпета.
Цвета
Жаркого лета
Восстанет день.
В сень
Ветвей примостившихся парков,
В арку
Дворов городских
Стих,
Неустанен, но тих,
Вслед за мною идёт из книг.
Из тетрадей и черновиков,
Из оков
Нашей жизни,
Капризной
Да пустой.
Слово! Слово моё, постой!
Уходить со страниц журналов и мониторов.
Будем вторить
Только Богу.
А «дорогу
Осилит идущий».
В гуще
Тех страниц
Возле лиц
Будут лики литературы.
В партитуры
Чужих дворов
И эпохи,
В грядущий кров
Кто-то вздохи
Принесёт. Кто-то смех и крик,
Кто-то вечер.
Я бы внёс туда книги лик
И наречий,
Диалектов добра, борьбы
За святое.
Я бы взял с собой чистоты,
Богу вторя...
***
Циолковский был кляксой эпохи –
Под вздохи
Жил Калуги,
Обмокнут в неё, и в лес, и в луг, и
В Солнце, и в бег планет,
Эклиптик которых нет
За забором:
Там город
Заштатный норов
Прохожим казал ларьком,
Трактиром с поддатым пивком,
Борделем
В душе, в голове, везде. Не верят
В ракеты в его труде,
Где
Велик человек и светел.
У нас же в такое дети
Не верят,
Играя в зверя
По маленьким городам,
Там,
Где молчат столицы,
А в лицах
Течёт река,
Уездный кишащий рынок,
Контора и потроха
С тына
Свисают такой тоской,
Что сложно ходить с мечтой
Рядом
О том,
Что за грязным взглядом
Соседей не быт пустой,
Не дрязги.
Стоит там Гагарин! Стой!
В лязге
Кровавых ножей, атак,
Танков
Горит у иконы стяг
Ранкой
На теле
безумных лет
Во всех сентябрях и мартах,
В которых Циолковского нет,
Но на отдалённых стартах
Стоят голоса ракет,
Кричат нам: «Верьте!»
Что, дескать, на свете нет
Смерти...
Комментарии пока отсутствуют ...
