«Я не отдам судьбы….»

7

12351 просмотр, кто смотрел, кто голосовал

ЖУРНАЛ: № 74 (июнь 2015)

РУБРИКА: Книга

АВТОР: Завгородняя Галина

 

Если вы думаете, что персики созревают исключительно в южных широтах – вы ошибаетесь. Морозостойкие сорта персиков способны выдерживать температуры до -30 градусов по Цельсию. Питомник саженцев Агро Сад https://www.agro-sad.com/persiki/ предлагает саженцы персиков хорошо известных и новейших сортов. 

 

 

Людмила Карпушкина. «Повелительное наклонение». Стихи. –  М.: ИПО «У Никитских ворот», 2015.

Людмила Карпушкина. «Повелительное наклонение». Стихи. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2015.

 

Не секрет, что существуют такие, пусть не окончательно закрепившиеся терминологически, но все же используемые определения «женская поэзия», «филологическая поэзия»… Но бывает так, что ни одно из подобных определений не может в полной мере охарактеризовать тот или иной поэтический мир. Рецензируемая книга стихов «Повелительное наклонение» представляет собой как раз подобный случай, несмотря на то, что его автор, Людмила Александровна Карпушкина – и женщина, и филолог (кандидат филологических наук и доцент Литературного института им. А.М.Горького). Да, в книге есть и стихи о любви (то, что прежде всего ассоциируется с «женской поэзией»), есть и глубокий, вдумчивый диалог с классической литературной традицией («филологическая поэзия»). Однако это далеко не все…

Все дело в том, что по-настоящему хорошие стихи всегда ускользают от каких-либо определений и рамок. Первое, на что обращаешь внимание, читая книгу Л.Карпушкиной, – на в высшей степени гармоничную стилевую соразмерность и какое-то особое внутреннее достоинство, и в форме, и в содержании. Невольно возникает ассоциация со зданием в стиле ампир. Не могут не вспомниться и сложные державинские строки, его непростые, не на поверхности лежащие образы:

 

Непобедимость зла стократно возросла.

Мы не задиристы, но были биты.

Прости пружинность шей кивающим ослам:

Их уши пропагандою забиты.

Сразу становится очевидно: этот сборник нельзя прочитать быстро, тем более нельзя, что называется, «просмотреть» в него нужно вчитываться внимательно. Удивительным и органичным образом в нем сочетается строгая «классичность» и нарушение границ и правил. При том, что неизменно остается чувство абсолютной художественной оправданности всех «нарушений» и неологизмов, и рифменных сбоев, так как каждое слово попадает точно в цель, фокусируя целые спектры смыслов («Спеши по жизни выбирать: / Без головы или без пяток, / Прокрустывая, ковылять»). Автор никогда не совершает поэтических экспериментов ради самого процесса. Более того, можно сказать, что неприятие подобного самоценного экспериментирования становится одним из сквозных сюжетов цикла:

 

Что мы сделаем сами – передернем, надпишем, раскрасим?

Вот полезем в карман за словами – карман или пуст, иль чужой…

(Generation-profanation)

 

Еще одно неконфликтное соединение противоположностей в поэтическом мире Л.Карпушкиной это единство «поэзии мысли» (вот уж что, кажется, не должно ассоциироваться с женской поэзией!) и «поэзии чувства». Чувства глубокого и, пожалуй, скорее трагичного, минорного ощущения мира.

 

И мир предстанет нам еще грустней,

Еще гнусней. В райке – ни тени рая.

Я думаю, не будет ли честней

Тебе страдать, страданье избывая?

 

Но при всей минорности интонаций стихи удивительным образом не оставляют тягостного ощущения, ибо и здесь на помощь приходит гармония и соразмерность во всем: печаль катарсически уравновешивается мудростью, благим приятием жизни и смерти, случившегося и не случившегося, любви и не-любви… Тема любви, кстати, звучит в книге как-то совершенно по-особому. Здесь нет в привычном смысле сугубо женских эмоций, переживаний – авторский голос абсолютно самобытен. А о любви сказано, например, так:

 

Предметом своей бескорыстной любви

называл он собак,

верность и ум собачий

возводя к абсолюту.

Во многом согласна

Была я с доктором….

Но снова – срыв за срывом –

никчемно люблю людей.

 

Или так:

 

Ведь самый тяжкий

из заветов –

всех любить –

хранила я ответом малодушию.

Не дай же прежде смерти поостыть…

(заглушено штрихами черной туши).

 

Значимая тема книги освоение традиции, литературной, но и – шире – культурной. Думается, что во многом именно здесь сокрыт ключ к пониманию авторского индивидуального почерка – как же именно, какими путями происходит общение с традицией? Автор и здесь выдерживает собственный своеобразный стиль, который можно было бы определить как соединение деликатности и в то же время какого-то очень личного переживания, освоения и присвоения традиции. В разделе «Герои» возникают образы Батюшкова («Константин Бог»), герой новеллы Т. Манна Тонио Крегер («Книга»), Ольга Ильинская («Ольга»); есть и старец Зосима, и Наташа Ростова, и Нина Заречная….

Стихотворения часто «размыкают» свои финальные границы – и формальные, и, соответственно, смысловые. Это может выражаться по-разному: и в «выпадении» из рифменной и ритмической структуры, и даже в некой автономности финалов, но это всегда и неизменно – очень сильные «заключительные аккорды»:

 

Задумала душа преодолеть

В пуантах облако, но тщетно,

Вязнут ноги…

(И снова Жизель)

И в том звонке последнего звонка

Почувствую я роковую дрожь.

А сны зовут…

(С.В., Б.Е.)

 

Особый интерес представляет завершающий раздел «Короче», содержащий миниатюры, своей краткостью, афористичностью и глубиной вызывающие аналогии с жанром хокку, что еще раз возвращает к мысли об удивительном разнообразии тематической и стилевой палитре автора:

 

Загоняя слезы в глаза

увидела трещину на потолке

вот уже вполне порядочная

расщелина ущелья

ухожу

 

Книга «Повелительное наклонение» Л. Карпушкиной являет собой объемный и глубокий художественный мир, а главное – автор дает нам отрадную возможность вспомнить лучшие классические образцы поэзии и в то же время услышать уникальный, ни на кого не похожий поэтический голос.

 

   
   
Нравится
   
Комментарии
Комментарии пока отсутствуют ...
Добавить комментарий:
Имя:
* Комментарий:
   * Перепишите цифры с картинки
 
Омилия — Международный клуб православных литераторов