Эфиопская авантюра

 

В эту страну я собиралась попасть давно, но всё время мне что-то мешало. Отсутствие времени, компании. Путешествия в другие страны… Но так получилось, что в компании «Миракль» стала собираться группа, которую организовывала менеджер Ирина Доронина. Мы знакомы давно, не раз путешествовали вместе. С ней легко иметь дело. Она организована и спокойна, что меня вполне устраивает. Ещё летом она спросила, интересует ли меня маршрут – на север Эфиопии. Конечно, интересует! Ирина назвала сроки – конец ноября. Я согласилась поехать и не сомневалась, что в нужный момент она позвонит и все вопросы будут решены быстро и без проблем.

Она позвонила. Аккурат 6 сентября, когда мне сделали операцию по замене хрусталика на левом глазу. После операции я вышла на улицу, и в тот момент, когда я садилась в такси, раздался звонок от Ирины. Я подтвердила своё участие в поездке. Мы оформили все документы, и я стала ждать. Не вылета, назначенного на 26 октября. А приглашения на операцию на правом глазу! Я не сомневалась в словах врача, а она планировала мой визит в больницу на начало следующего месяца, то есть после моего возвращения. Когда же вызов последовал на 25 октября, я растерялась. Но всего минут на пять, после чего решила, что пусть всё идет своим чередом. 25 октября утром я сменила хрусталик в правом глазу. А 26 октября вечером уже сидела в самолете Ethiopian Airlines. Перелёт был прямой, восьмичасовой. Летели легко, я прекрасно себя чувствовала. В глаз можно капать не только в Москве, проблем с давлением у меня никогда не было. А пропустить поездку в эту страну было бы непростительно.

 

Аддис-Абеба

 

На стойке регистрации в Москве девушка меня спросила, выйду ли в Аддис-Абебе или полечу дальше. Я ответила утвердительно. Но девушка с первого раза мне не поверила и переспросила. Аддис-Абебу часто называют столицей Африки. Крупный развитый город, он имеет большое значение для континента и пользуется авторитетом у соседних стран. Ethiopian Airlines считается лучшей африканской авиакомпанией. В Аддис-Абебе современный аэропорт, это крупнейший хаб, для многих он является воротами в Африку. И не только в Африку. А потому большая часть пассажиров нашего самолета в аэропорту Адисс-Абебы бодро направились по указателю «Трансфер».

Мы же очень быстро прошли паспортный контроль. Нас встретила гид и проводила в гостиницу. У меня под окном оказалась школа. Утро началось с зарядки, чем-то напоминающей танцевальный марафон, потом был гимн – и детишки ушли учиться. А мы поехали по городу.

С Африкой у меня особые отношения. Люблю я Африку.

Это невероятная энергия, искренние эмоции, чудесные детишки. И улыбки…

Аддис-Абеба красотой не отличается – на первый взгляд самый что ни на есть африканский город. Сплошная стройка и недострой. Город большой, многолюдный, многоголосый. Есть красивые высотки, но они кажутся тут чем-то противоестественным. А вот лавчонки, сооружённые из всякого хлама – это привычно. Зверья почти нет, собак мало, котов и подавно не видно. Много красивых лиц. К русским относятся прекрасно. Национальный музей, наверное, интересен. Но я пыталась заснуть у каждого экспоната, кроме как у уличной скульптуры – там было ветрено и накрапывал дождик. В саду у музея стоит А.С. Пушкин. И скучают две черепахи, которым холодно.

Хвалёный кофе мне не понравился. Для меня он очень горький, несмотря на немеряное количество сахара. Я, наверное, ничего в кофе не понимаю. Про кофе. Тут культ кофе. Утром заезжали в кофейню, причем не туристическую, а обычную. Туда позвонил водитель. Нас встретили – разогнали посетителей с веранды. Кофе варят в чайниках, потом переливают в другие – и разливают в крошечные чашки. Ещё на столики ставят (в момент розлива в чашки) какие-то пахучие, тлеющие деревяшки. Сахар здесь жёлтый. Тростниковый, наверное. Нас уверяла гид, что кофе обалденный. Наверное. По мне – так горький. Даже много сахара горечь не сбивает. Правда, я вроде как с этим смирилась, то есть свою чашечку допила. Но то, что он крепкий, это точно почувствовала. Сердце заколотилось мощно. Причем от одной небольшой чашечки.

Заезжали посмотреть старый вокзал. Он давно не работает, зато открыли кофейню. Сидят мужики с крошечными чашками кофе и глазеют по сторонам. А на выдаче стоит огромное количество пакетов – красиво расставленных вдоль всей стены. Это кофе в зернах. Местные покупают кофе именно в зернах. Забегая вперёд, скажу: туристам могут кофе смолоть, а потом обратно в пакет засыпать.

За время пандемии я отвыкла от африканской еды. Ведь знала же, насколько она тут специфическая! Обычно спасало обилие фруктов. В Эфиопии везде подают злосчастную инжеру. Инжера – гигантская тонкая лепёшка диаметром полметра, обычно её приносят на подносе. Сверху (или рядом) кладут различные соусы, которые едят с этой же лепешкой. Классическую инжеру делают из муки злака тэф, также может быть из сорго или ячменя. Внешне инжера очень похожа на грязную тряпку, по вкусу – это мокрый блин из прокисшего теста. Эфиопы едят инжеру каждый день, это основное блюдо эфиопской кухни.

Повторюсь, город Аддис-Аббеба – типично африканский. Много бедноты. Ездят наши старые машины. Город молодой – немногим больше ста лет. Страна в основном сельскохозяйственная. Климат тут приличный. Не везде, конечно. Страна экспортирует зерновые. Овощи-фрукты, как сказала гид, сами съедим. Населения очень много. Поначалу мне показалось странным, что почти нет собак на улице. Но ближе к вечеру они обнаружились. Не так много, как традиционно в таких местах, но они есть. Обычно в небогатых странах их полно.

Главная достопримечательность столицы – церковь и небольшой парк около неё. Церковь средних размеров, но по местным меркам огромная, похожа на католическую. Но церкви тут православные. Внутри много современных витражей. И картин под потолком – с деяниями местного правителя. Всё смотрится очень забавно. Как будто их писали студенты из колледжа, даже не из универа. Очень по-детски.

Пока мы стояли около парламента, мимо нас прошло стадо коз. Потом ослики, числом три, что-то тащили в мешках. При пастухах и сопровождающих. Местные жители улыбчивые. А если ты им улыбаешься в ответ – у них рот до ушей разъезжается. По городу много строек, причём строятся высотки. Всё время мучаюсь вопросом: как же там обстоят дела с коммуникациями? Это ж Африка со всеми её разгильдяйствами!.. Но, наверное, всё-таки там не так, как обычно. Цивилизация и сюда добирается.

Любопытный факт. В Эфиопии есть железная дорога. Но она используется в основном для грузовых перевозок. Раньше были и пассажирские перевозки. Но это было веяние колонизаторов. У местных такая позиция: кому надо в Джибути из Аддис-Абебы – перелетит на самолете. А если нет денег на перелёт, значит, нечего ему делать в Джибути. Так что тут будущее за автомобильным и воздушным транспортом. А может, так и должно быть?

Аддис-Абеба очень разная. Город нельзя назвать чистым и уютным, но он все равно оставил хорошее впечатление. Забегая вперед, скажу, что перед вылетом через неделю мы проехали по вечернему городу. И город мне показался очень даже симпатичным!

 

Лалибела. Чудо света

 

Мне повезло. Наша группа, по местным меркам большая – 13 человек + русская гид (замужем за эфиопом, живет здесь больше 30 лет) прилетела в Лалибелу из Аддис-Абебы, можно сказать, в одиночестве. С нами были ещё два туриста с предыдущего рейса, который отменили. Самолеты сейчас (октябрь 2022) сюда летают не ежедневно. И только в столицу и обратно. Между другими городами авиарейсов нет. Но всё меняется – могут и организовать, как нам объяснили. Было вас хотя бы человек 50! Турфирма запросила бы специальный вылет. Туристов тут любят и ценят.

Но, увы… Хотя нас этот факт не огорчил. В храмовом комплексе (а это здесь главное!) – или совсем никого не было, или заходили одиночные посетители.

Город Лалибела – это громко сказано. Посёлок. Высота над уровнем моря 2600 метров. От аэропорта достаточно далеко – 25 км. Аэропорт – взлётная полоса, крошечный терминал и стоянка машин. Но дорога очень хорошая – отличный асфальт. Правда, это только за пределами города. Внутри поселений асфальт исчезает – остаются колдобины и ямы.

Итак, Лалибела. Городок с числом жителей на больше 15.000 – рассыпан по склонам нескольких гор. Жильё – особенно приличное, скрыто от глаз любопытствующих. У дороги сплошь торговые лавки – как и повсюду в Африке, собранные из палок и пакетов. Почти полтора года нигде в округе нет электричества. Имеется городской генератор, по какому принципу его включают – неведомо. Есть генераторы в гостиницах. В нашей – а она довольна большая по количеству номеров, которые в виде очень даже немаленьких домиков ютятся по склону горы, – включался свой генератор строго вечером с 18.30 до 21.00, и утром – минут на 30 на завтрак. В гостинице проживали только мы и ещё три иностранца. Любезный и доброжелательный персонал маялся бездельем. Кстати, в бассейне собирают воду для полива. Понятно, что для десятка человек, да и то – такое количество туристов сейчас праздник – никто особо усердствовать не станет. Был бы свет! Но мы только посочувствовали здешнему населению. Электростанцию взорвали вооруженные бандиты из местных, когда делили власть. Насчёт повоевать эфиопы большие любители! Совсем недавно очередные вооружённые разборки закончились, но последствия в некоторых регионах ощутимы серьезно. Сейчас тянут через горы высоковольтную линию. Но учитывая рельеф местности, это быстро не получится.

Пока что сидели мы и в номерах, или ходили по всей территории отеля с фонариками. Но зато какие ощущения! Я вышла рано утром – на террасу у ресторана. Мой домик располагался низко, поднималась по склону не спеша, минут 10. Раннее утро. 5.30. Тишину нарушает звук службы – довольно часто случаются дни разных святых, и местные активно это отмечают.

Откуда-то издалека плывет песнопение, слышатся глухие звуки барабана. Звук идёт беспрерывно, и к нему, кажется, присоединяются птицы. Но они шумные. И, кажется, не поют, а разговаривают. Общаются громко, эмоционально. Их хорошо слышно вблизи номеров, с террасы – хуже. Отель расположен на краю обрыва. Сверху вид – как с самолёта. Горы, квадратики полей – разноцветные крошки. Блестят крыши-железяки – признак благополучия. Солнце встаёт за спиной – небо светлеет медленно, как бы нехотя.

Эфиопия просыпается с первыми лучами солнышка, или даже раньше. Обычное состояние местного населения – торговля – мгновенно начинается. Ещё тут любят мыть обувь. В Лалибеле этого меньше, а в Адисс-Абебе – на каждом шагу. Сидит такой мойщик-чистильщик на крошечной табуреточке, вокруг него несколько пластмассовых ведерок от краски. И постоянно они кому-то как-то обувь приводят в порядок.

А ещё утром дети идут в школу. В форме, с тетрадками в руках – поток кажется бесконечным. Школ в Лалибеле несколько, есть здесь и большая больница. Про отели и рестораны я не говорю. Конечно, они тут имеются, Лалибела – туристический объект мирового уровня.

Сейчас трудно себе представить, что эта небогатая деревня, хотя и считающая городом, в средние века была столицей эфиопского царства и называлась Роха. Трудно себе представить, что когда-то это был политический, религиозный и культурный центр весьма влиятельной в своей регионе страны. Идея строительства здесь храмов возникла у будущего короля Эфиопии Лалибeлы, когда он ещё был наследником.

В середине ХП века наследник эфиопского престола, по принятой тогда традиции, отправился в паломническую поездку на Святую землю. Причём пробыл он там, как пишут современные историки, 13 лет. Увиденное в Иерусалиме так вдохновило его, что, вернувшись домой, он решил у родных пенатов (в здешних горах) построить эфиопский Иeрусалим. Узнаёте знакомые затеи? У нас в Подмосковье такое тоже было – см. Новый Иерусалим в российском исполнении! Идея аналогична – построим Иерусалимские святыни у себя. Сказано – сделано! Только у нас это случилось значительно позже по времени.

Лалибeла надеялся, что эфиопский Иeрусалим станет новым центром паломничества христиан. Ведь после того, как войска Саладина захватили город Иeрусалим в 1187 году, попасть в Святую земля эфиопским христианам стало невозможно. Даже представить не могу, как человек мог такое придумать! Мысль ведь гениальная по задумке, но невероятно сложная, если не сказать невозможная или даже фантастическая по исполнению. И тем не менее…У него всё получилось. Или почти все!!!

Очень хочется узнать, как всё было на самом деле! Но увы. Никто точно ничего не скажет. Зато догадок и гипотез хоть отбавляй! В некоторые можно даже поверить.

Когда началось строительство, решили изменить названия здешних улиц, церквей и местной речки на библейские. Так в Лалибеле появилась своя Голгофа и свой Скорбный Путь. И местная река Иордан. В сухой сезон, когда в горах Эфиопии нет дождей, речка пересыхает. В этот момент можно увидеть большой каменный крест, который не видно в сезон дождей. Сегодня крест виден даже с дороги, правда, и воды в местном Иордане совсем немного.

Местные гиды рассказывают, что в борьбе за власть короля Лалибeлу отравила его сестра. Хотя, какое это сейчас имеет значение. Церкви-то остались! После смерти Лалибелы город Роха стали называть его именем.

 

Наследие ЮНЕСКО

 

Объект «Скальные церкви в Лалибеле» является частью Всемирного наследия ЮНEСКО.

Уникальность монолитных церквей Лалибелы состоит в том, что они не построены в прямом смысле слова, а вырублены (или выкопаны?) в горе, то есть в каменной толще красного вулканического туфа. Это особенно хорошо видно на примере церкви Святого Георгия, плоская крыша которой находится на одном уровне с поверхностью земли, а двор церкви представляет собой котлован глубиной 12 метров. Церковь составляет единый каменный монолит с окружающей скалой. Подходили мы к ней сверху, так видно всё было очень хорошо.

Всего в Лалибeлe 13 церквей, которые полностью вырублены в вулканических скалах. Они соединены между собой проходами (тоннелями). Как же они строились? Никто точно ничего не знает. Но можно предположить, что прокапывались огромные ямы – метров до 12 глубиной, внутри которых оставались огромные каменные глыбы – «заготовки» для будущих храмов. Потом из этих глыб выбивались (вырубались) культовые сооружения с колоннами, капителями, окнами, украшениями. В результате получалось цельное здание. Строили церкви не меньше 25 лет обычными людьми самыми примитивными инструментами – ломом, лопатой, кувалдой, скребком.

Эфиопские ведомства по изучению и сохранению национального наследия в сотрудничестве с Французским центром эфиопских исследований и Национальным институтом превентивной археологии недавно впервые провели топографические измерения и составили археологическую карту Лалибелы. Экспедицию возглавил историк Франсуа-Ксавьe Фовeль из CFEE. Он рассказал о сложностях работы с этим памятником: «При первом приближении мы имеем археологический памятник. Но на самом деле наша проблема противоположна археологическому контексту, так как это место строилось с самой верхушки скалы внутрь. Это результат активных и последовательных действий людей с целью открытия новых церквей, новых зданий. В результате они стерли, сгладили внутренние исторические слои. Можно сказать, что это противоположность археологическому памятнику, который, наоборот, последовательно накапливает слои». По словам Фовeля, основной задачей экспедиции стало изучение внешней части церквей, траншей, котлованов, эрозионных разрушений. Топографическую съемку памятника проводил Оливьe Онeзим из INRAP. Результаты съёмки он наложил на существующие карты и обнаружил, например, что некоторых траншей уже нет, а все церкви ведь были связаны. Кстати, наша гид рассказала нам, что в начале 2000 года была обнаружена ещё одна церковь Архангела Уририи. Предполагали, что на этом месте был заваленный проход-траншея. Оказалось, что здесь – церковь. И эта церковь её самая любимая. В ней довольно сильно ощущается запах плесени, с которым священники пытаются бороться, и на это тратят большинство пожертвований.

Историк Мари-Лор Дeра пишет, что будущее изучения Лалибелы связано со строительным мусором. «Этот мусор на самом деле – всё то, что было вырыто и отброшено в сторону. Куча земли возвышается совсем недалеко от комплекса. И эти кучи могут дать нам стратиграфию, которая совсем не сохранилась в самом комплексе. Кроме того, здесь можно обнаружить и керамику. Если мы проведём раскопки этого строительного мусора, то определим те слои земли, которые связаны со временем строительства комплекса. Во всех этих слоях мы найдём керамику, и надеемся найти ещё и уголь, который поможет нам точно датировать слои. И тогда у нас появится хронология строительства Лалибелы».

Первый европеец (португальский мореплаватель) увидел выкопанные в скалах в скалах храмы Лалибeлы в 1520-х гг. и был потрясён ими, второй – в 1544, а третий – лишь в конце XIX века.

Почти все из тринадцать церквей, по мнению учёных, построены во время правления Лалибeлы, в XII-XIII вв. Датируются храмы с очень большим разбросом: есть мнение, что за правление одного царя все их просто не успели бы выкопать (а значит, какие-то из храмов моложе – XIV века), есть и мнение, что по крайней мере три церкви были выкопаны в скалах на полтысячелетия раньше и первоначально служили крепостями или дворцами в королевстве аксумитов. Писатель Грехем Хэнкок даже высказал свой личный взгляд на эту историю. Дескать, эти храмы построили крестоносцы. Но его гипотеза не получила поддержки.

Безусловно, церкви – это и памятник инженерной мысли средневековой Эфиопии: близ многих из них расположены колодцы, которые наполняются с помощью сложной системы, в которую входят местные артезианские скважины. Ведь город расположен на высоте 2600 м над уровнем моря.

 

Северная группа церквей

 

Именно так значился первый пункт программы в нашем путешествии. Добирались мы до него несколько минут. Как мне показалось – проехали по паре серпантинов. И вышли около металлических ворот, путь к которым тут же усыпали шустрые детишки. Они просят деньги – причём на учёбу! Так же, как и молодые продавцы сувениров. Все! Именно все без исключения сообщают, что они студенты. И именно у них надо приобрести их продукцию, ибо им нужны «мани» для учёбы. Забегаю вперед скажу, что побирушкам на улицах эфиопских городов в их пакеты кладут евро! Специально рассматривали монеты (интересно же!).

Пройдя через ворота, мы остановились на досмотр. Тщательный. И лично досматривали. И вещи проверяли.

Издалека никаких каменных сооружений не видно. Если пройти чуть вперёд, открываются большие навесы. Понятно, что под ними именно то, ради чего мы тут оказались.

Бет Медхане Алем, Храм Христа Спасителя по-нашему, – самая большая из церквей храмового комплекса Лалибелы и одна из самых больших скальных церквей в мире. Длина её основания – 33,7 м, ширина – 23,7 м, а в высоту она достигает 11,6 м. Церковь построена в греческом стиле, её окружают 28 высоких колонн.

Главная местная фишка, уникальность, в том, что каменотёсы работали вертикально, а не горизонтально. То есть садились на скалу и долбили внутрь. Сначала выдалбливали нишу вниз, оставляя в центре параллелепипед, а потом превращали его в здание. Хотя есть и другие версии о методике проведения строительных работ. Храмы в Лалибеле сделаны из туфа. Камень мягкий, пористый, подвержен эрозии, особенно от потоков реки в мокрый сезон. Для защиты над ними воздвигли навесы, эстетической красоты это не добавляет, мешает восприятию, но успокаивает мысль, что так мы их сможем сохранить для потомков. Но навесы стоят не над всеми церквями. Некоторые сооружения уже обработали специальными составами, которые противостоят непогоде.

Работа эфиопских каменотёсов вызывает восхищение, особенно, если учесть, что у них не было права на ошибку, ведь прикрепить обратно неправильно вырубленный кусок туфа было бы невозможно. К тому же им приходилось учитывать структуру камня, чтобы не дать конструкции пойти трещинами в самых неожиданных местах. Для этого был нужен точный расчёт и чёткое видение каждым из многочисленных каменотёсов всего строения в целом, ещё до начала всех работ. К сожалению, не осталось никаких сведений о том, как велась эта работа. И все рассказы строятся на легендах. Дескать, прилетели ангелы и со всеми проблемами справились. Совершенно точно кто-то руководил строительством, был план, инженерный расчёт. А не просто пришли тысячи человек с лопатами и кувалдами и стали копать и колотить – каждый со своим видением будущего сооружениями.

Лалибела строил церкви, аналогичные Иерусалиму по идее, но не по убранству и архитектуре. Так что внешнего сходства найти невозможно. Православие африканское от нашего сильно отличается. Наши православные традиции имеют куда больше общего с католиками и протестантами, чем с эфиопскими собратьями. Эфиопская же церковь, развиваясь обособленно от европейского христианства, вобрала в себя многие обряды иудаизма и ислама. Например, эфиопские православные не едят свинину. Их церкви разделены на мужскую и женскую части, и заходить в них можно только босиком.

Мы разулись и зашли в церковь. Внутри полумрак, свет пробивается сквозь небольшие окна в форме креста. На полу старательно разложены циновки и ковры. Каменные прямоугольные колонны подпирают сводчатый потолок. В голове не укладывается, как могли каменотёсы убрать всё лишнее и получить совершенную форму? На это вопрос я, видимо, ответа так и не найду.

В храме Спасителя находится камень, на котором, по преданию, Христос благословил Лалибелу. Строители храма создали привлекательный фасад, по бокам монолита вырезаны тонкие колонны, которые зрительно увеличивают высоту церкви, подчеркивают её устремленность вверх, к солнцу. Сейчас церковь накрыта навесом, что, конечно же, мешает восприятию. Гид рассказал, что в этой церкви была когда-то создана своего рода поэтическая школа, в которой учили слагать стихи. Вот интересно, откуда это пошло? По-моему, фантазии.

Алтаря как такового здесь нет. Есть иконы – изображения на ткани, досках, картоне. У меня не сложилось впечатления, что церковь большая, наверное, из-за полумрака. Много лавочек, покрытых коврами и циновками. Но они стоят по периметру церкви. В углу на боку лежат два огромных барабана. Их можно повесить на плечо. Именно так тут и барабанят – но надо знать, когда и как. Службы в местных церквях сопровождаются громким пением, барабанным музицированием и танцами. Выходим. С нами помимо гида всё время ходил прикрепленный к нам «тапочник». Он расставлял нашу обувь с строгом порядке чуть в стороне от входа, а на выходе приносил (или придвигал) обувь каждому из нас, чтобы было удобно надеть. Мне даже помогал завязывать шнурки, если в этот момент на пороге не возникал кто-то ещё, кому надо было срочно нести обувку. А словам благодарности каждый раз радовался так, как будто я его озолотила, а не просто сказала дежурное «Спасибо!». В каждой церкви есть смотритель, а перед входом обязательно сидит охранник с винтовкой или карабином. Священники тоже есть в каждой церкви, они или сидят за той занавеской, куда нам пути нет, или выходят из-за этой самой занавески. По просьбе нашего гида – а они все как будто её друзья (внешне очень похоже) – священники выносили нам кресты – все разные! Охотно позировали для фото и с нами фотографировались.

Через дыру и небольшой тоннель в каменной стене мы пролезли во двор, где было уже несколько сооружений, хотя по размерам с первым пространством тут было немного теснее. Наверху высилась церковь – надстроенная традиционным способом. Она скорее больше похожа на часовенку. Чуть позже мы поднялись по камням наверх, посмотрели на сооружения с высоты и огляделись. Очень красивые виды открываются сверху. Но меня больше удивили небольшие солнечные батареи, привязанные к палкам, на которые крепились фонари.

В этом пространстве по центру находится церковь Девы Марии (Бeтэ Мариам), окна которой имеют форму римских и греческих крестов, свастик и плетёных крестов. Центральная колонна во внутренней части обернута тканью. Согласно легенде, в одном из видений Лалибеле явился Христос и коснулся этой колонны. На ней появились знаки и письмена, из которых можно было узнать о прошлом и о будущем. Колонну решили упаковать в полотно, чтобы сохранить то, что проявилось. Да и вообще, не всякому постороннему глазу можно вот так сразу входить в церковь и познавать истину.

По ещё одному тоннелю мы пробрались (прошли, проползли, протиснулись) ещё к одной группе церквей. Трудно их правильно называть. У местных свои названия, в путеводителях и интернете – другие названия. Но главное – не названия, а сами сооружения. Спрятанная внутри холма двойная церковь Голгофы и Михаила известна своими рельефами со скачущими всадниками и уникальными каменными скульптурами святых, не встречающимися больше нигде в Эфиопии.

Из часовни святого Михаила небольшая дверь ведёт в чрево холма, где находится главная святыня – церковь Гроба Господня. Это опять же легенды, но очень и очень интересные. Священники считают, что сохранился крест, который принадлежал самому царю Лалибела.

Выходили мы из северной группы церквей к тому же входу, где начинался наш путь, то есть круг нашего движения замкнулся. Досаждали шустрые детишки. Их можно понять – туристов очень мало.

 

Южная группа церквей  

 

К южной группе церквей относится самая известная, самая необычная церковь – Бeта Гeоргис, но она находится чуть в стороне от основного комплекса, поэтому мы оставили её осмотр на вечер. Пока что мы стали рассматривать сооружения, чем-то похожие на вчерашние, расположенные в северной части.

По узким тоннелям, прорубленным в породе, от одной церкви к другой можно пройти, не выходя на поверхность. В южной группе церкви также спрятаны от глаз посетителей. Здесь также разветвлённая система подземных туннелей. Служители говорят, что сейчас многие из них засыпаны, завалены, замурованы или закрыты досками и коврами. А о некоторых никто и знать не знает. По одному из подземных ходов – небольшому, метров 25, – мы прошли в кромешной тьме. Он высокий и не узок. Правой рукой я контролировала движения, касаясь рукой стены, левую держала над головой. И почти весь путь – рука до потолка не доставала. Мы специально не освещали пусть, чтобы прочувствовать всю сложность движения. Мне этот путь показать совсем не трудным, но впечатление оставил отменное.

 

Бета Георгис

 

Именно этот храм – визитная карточка Лалибелы. Нет публикации в СМИ без его фото. Согласно легенде, когда царь Лалибeла заканчивал строительство скальных храмов, ему приснился Святой покровитель Эфиопии Георгий Победоносец на белом коне. И задал царю вопрос: почему он ему не посвятил ни одной церкви? Лалибела понял, что он не прав, и создал шедевр. Бeта Георгис часто по праву называют Восьмым чудом света.

А вот это чудо! Действительно чудо света, говорю совершенно ответственно, ибо видела это своими глазами.

Свернув с пыльной дороги, нужно немного пройти в сторону, миновать небольшой спуск по ступенькам – их несколько. И вдруг…

Перед глазами возникает красная площадка. В центре её – черный, почти квадратный провал, из которого восстает огромный крест. Это и есть Бeта Георгис, знаменитый Храм-крест, церковь Святого Георгия. На верхней каменной кровле монолита рельефные изображения вписанных друг в друга крестов повторены трижды. Впечатление невероятное. Мы долго не могли сдвинуться с места.

Чтобы спуститься ко входу в церковь Святого Гeоргия, нужно пройти по пробитому в скале узкому проходу, в котором иногда и двоим-то трудно разойтись. Не скажу, что путь простой, но и сложным я бы его не называла.

Внутри, как и повсюду в скальных церквях, – полумрак. Особенность этой церкви в том, что внутри в нём нет ни одной колонны. Во всех остальных церквах Лалибeлы есть внутренние или внешние колонны. В Бeта Георгис их нет. А все остальное внутренне убранство такое же, как и в остальных церквях Лалибелы.

Когда мы вышли наверх, то ещё долго смотрели на это удивительное сооружение, отдавая дань гениальности тех людей, умами и руками которых был создан этот шедевр.

 

Бахар-Бар

 

В допандемийные времена между городами Эфиопии туристы пользовались услугами местных авиалиний. Сейчас туристов мало, и рейсов почти нет. Поэтому мы отправились в Бахар-Бар на своем автобусе. В этом есть свои прелести – дорога!

Бахар Бар – город большой. Тут всё, как в лучших традициях Африки. Толпищи народу, грязь и беднота. Я не скажу, что нищета. Тут именно много бедных. У людей есть еда и одежда, и даже то, что тут называют жилищем. Но людей много, а еды и одежды мало. Про жилища и говорить нечего. Но люди так живут, и, как мне показалось, жизнью вполне довольны. В день нашего приезда в этом городе состоялся футбольный матч. Играли местные команды из города Бахар-Бар и Гондара. В стадион уместилось 50 тысяч. А ещё тысяч двести не влезло. А может, и больше в стадионе не поместилось. И все эти люди просто стояли на улицах. Весёлые, счастливые. Пели и танцевали. Тут болельщики не дерутся. Или делают это в каких-то особых случаях. При нас всё было шумно и весело, правда, мы никуда не рискнули вечером выйти.

Всю ночь на улицах стоял гвалт невероятный. А в 4 утра начались службы в местных церквях. По всему городу стали разносится напевы, зазвучали барабаны. Жизнь кипела!

Утром я решила завтракать на балконе-террасе нашего отеля. Напротив, через улицу, на спортплощадке уже кто-то играл в футбол! Это в 6 утра! А мне составили компанию две любопытные птички. С ярким оперением, невероятно симпатичные. В Эфиопии вообще очень много птиц. Но видно их, конечно, плохо. Даже мне (с новыми-то хрусталиками!). Конечно, нужен бинокль. Они же не рядом. Но какое разнообразие! Причем птички крутятся в двух шагах от жилищ. Хотя жилища тут – тоненькие палки эвкалипта, скрепленные глиной. Вместо окон – рифлёное железо. На крышах не солома, теперь стали жить лучше – тоже железо.

В Бахар-Баре есть бульвар, есть новостройки, а есть задрипанные районы, причём они буквально за углом отеля. Многолюдно. Пыльно. Достопримечательность – каменные лавочки, очень разные, затейливые. Но нам было нужно попасть на озеро Тана, куда мы и отправились.

Озеро Тана – самое большое озеро Эфиопии, из которого берёт свои воды Верхний Голубой Нил, – расположено на западе массивного эфиопского нагорья, на высоте 1800 метров над уровнем моря. На озере, имеющем сердцевидную форму (длина его около 80 км и почти такая же ширина), разбросаны 38 островов; некоторые из них были в течение столетий важными центрами культуры и искусства. То есть в это озеро где-то втекает Голубой Нил, а там, где катали нас – он вытекает. Потом соединяется с Белым Нилом, которые движется из Уганды – и получается тот самый Нил, о котором рассказывает учебник географии 4 класса средней школы. Но где вытекает Голубой Нил из озера, лично я не поняла. И почему он голубой – тоже вопрос без ответа. И озеро, и Нил жёлтые, но прозрачные. Много островов. И птиц. О! Какие красавицы!

А наша цель на озере Тана была – остров, где выращивают кофе. В Эфиопии кофе выращивают не на плантациях, а в лесу. Идешь среди деревьев, а это не просто лес, а вот, пожалуйста – кофе!!! А ещё меня воодушевил красавец-паук с шикарной паутиной. Больше меня ничто не привлекало, да и кроме ненавистных мне обезьян и муравьёв мы ничего в этом лесу и не видели.

На острове мы не стали нарушать туристическую традицию – пришли в гостеприимный дом местных жителей. Зажиточный. Самогонкой торгуют. Самогонка вонючая, не очень крепкая. Так себе напиточек! Ну, уж нас-то самогонкой не удивишь! Еще угостили инжерой (мокрой лепешкой) с красным перцем. Я уже к ней привыкла и мне даже понравилось, но особо не разгуляешься – потом обопьешься! Кофе у местных хозяев был как везде невероятно крепкий. Причём хозяйка в какие-то считанные минутки при нас камнем маленьким на камне большом зерна растёрла, затем тут же на огне, подобие очага прожарила – на железяке. И заварила в чайнике. Но потом перелила в другой чайник – глиняный, поставила боком на специальную подставку. Затем последовало окуривание чем-то ладанно-дымящимся. Без этого кофе в чашки не разливают. Ко вкусу я стала привыкать. Но крепкий. Очень крепкий.

Жаль, ничего толком невозможно показать – для фотографий было темно. Впритык к жилым пространствам – из палок и глины, загон для овец. Орал кот – но к нам не подошел. Собака вроде есть, но её закрыли. Не лаяла, смотрела на нас лениво. С нами общались бараны и куры. И дед (не считая молодых хозяев). Дед пришёл, когда понял, что самогонку за стеной наливают. Но было уже поздно – мы закончили угощаться и отправились дальше по острову к церкви.

Церкви озера Тана – по форме круглые, с квадратным святилищем в центре. Двери этих церквей выходят на юг, север, восток и запад, а конусообразные крыши крыты тростником. Стены их украшены росписями, каждая из которых занимает большие площади. В монастыре Ура Кидане Мирихет (туда-то мы и пришли) на озере Тана – уникальная церковь XIV века. Росписи XVIII века. Пока не зайдешь вовнутрь, вроде как ничего особенного и не видно. Наверху крест со страусиными яйцами. А ещё есть музей с уникальной экспозицией. Но главное – росписи внутри.

Росписи в монастыре Ура Кидане Мирихет на озере Тана – это что-то! Дыхание перехватывает. И ты расплываешься в доброй улыбке, причём надолго. Как говорит молодежь – отрыв башки!!!! Смотреть можно до бесконечности. А если тебе ещё и комментируют, то есть рассказывают об изображенных событиях, это восторг! Было ощущение, что мы останемся тут надолго. Стиль всех эфиопских икон и росписи стен по сравнению с классическими образцами иконописи представляется сильно упрощенным, практически элементарным, но с точным и очень конкретным рисунком и имеет раскраску яркими односложными красками. А какая внутренняя экспрессия! Роспись стен, кстати, сделана на ткани и прилеплена к стене.

Какие напряжённые выражения лиц, пронзительные взгляды, динамичные позы, яркие пятна света на лицах и одеждах! Ещё одной отличительной особенностью эфиопской росписи является акцент на глаза. Глаза намеренно изображаются увеличенного размера и очень выразительными по передаче чувств.

Я даже и не знаю, какими словами можно передать те эмоции, которые тебя буквально переполняют, когда ты все это рассматриваешь. Невероятно!

Обратно возвращались к пристани в центре города через огромное количество нахальных пеликанов. Эти довольно крупные птицы ждали, когда им вынесут обрезки рыбы из местных кафе. И приставали к рыбакам с теми же желаниями.

Вечером мы гуляли по городу. Долго гуляли. Ещё раз пришли к пеликанам, они и вечером толклись у причала. Больше ничего особенного на улицах не увидели. Много симпатичных детишек, красиво одетых девушек. Прекрасно относятся к русским. Ещё раз убедились в том, что перед нищими – у причала сидело несколько побирушек – лежали евро! Не местные быры, не доллары, а евро!

 

Гондар

 

Дальше наш путь лежал в Гондар. Опять ехали по серпантинам по причине отсутствия перелётов. Красиво. Симпатичные детки в больших количествах приветствовали нас вдоль дороги. Скотины по пути – тьма! А еще вся панорама за окном кажется лоскутным одеялом! Крошечные кусочки земли засажены чем-то злаковым, причем все разного цвета – от бежевого до тёмно-зелёного. Продают какие-то наркотические листья (разрешённые). Местным нравится.

Отель в Гондаре оказался высоко на горе! Город внизу как на ладони. Очень красиво!

Итак, Гондар. Практически все крупные города Эфиопии в то или иное время были столичными, не стал исключением и Гондар (1665-1864 гг.). Здесь в XVII веке построил свою резиденцию император Фасилидас Великий (1632–1667), вокруг которой позже появился город. В настоящее время крепость, внесённая в 1979 году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, является основной достопримечательностью Гондара. Это весьма большой комплекс дворцов, церквей, библиотек и различных служебных помещений. Сохранились даже тюрьма и львятник – эфиопские императоры всегда держали львов при дворе, ведь лев был символом царской династии. Резиденция императора разительно отличалась от других аналогичных строений в Эфиопии – и стилистически, и размерами. Мы долго ходили по газончикам среди строений.

Следующим пунктом программы был бассейн Фасилидаса, который находится в паре километров от крепости. Воду сюда наливают раз в году на Крещение. Все очень даже любопытно. Особенно деревья – корнями наружу (забыла название). Как в Камбодже!

В уникальной церкви Дебре Берхан Селассие (XVIII век) застряли надолго. Рассматривали росписи. Нас отсюда гид еле выгнала…

На следующий день нам предстояла поездка в национальный парк Семиен, который охраняется ЮНЕСКО, причем с 1977 года. Расположен этот парк в 130 км от Гондара на север, почти что на границе с Суданом. Ехали долго и по-разному. Асфальт местами есть, но там, где деревни. Когда свернули с основной дороги в сторону парка, он (асфальт), конечно же, закончился. Деревни по пути – бедность беднейшая. Но много животины, почему-то худой и облезлой. Хотя пасутся на лугах, а не едят солому как в других районах Эфиопии.

Виды из национального парка Семиен ослепительные. Удивительно, здесь высота 3200 с хвостиком. А я этого никак не ощущала. В других местах, где выше 3000, я чувствовала высоту. Стоило по привычке ускорить шаг, как сердце начинало колотиться. А тут – хоть бы что! Очень в этом месте комфортно. Может, потому что воздух сухой? Дышится очень легко. И никаких пакостных ощущений. Парк огромный. С нами ходили по парку местный гид и три вооружённых охранника. У одного на автомате ППС стоит клеймо 1944 год! Наш, ещё советский! И в полной боевой готовности. Двое других наших охранников были вооружены «калашами» обыкновенными, это не интересно.Цветочки и прочую зелень тут снимать невозможно. Она такая разнообразная. Во-первых, многое похоже на то, что есть на альпийских лугах. Во-вторых, много всего нагло-ярко цветущего – непонятно из какой главы учебника по ботанике.

Главная «фишка» Национального парка Семиен – бабуины джелада. Эндемик. Живут только тут, в этом парке. И в конкретных местах – где высоко. Могли бы и внизу толкаться, парк-то огромный. Но нет, зависают на самом верху, куда и мы к ним отправились.

Я не дружу с обезьянами (есть на то причины). Но постоянно с ними пересекаюсь, причем в самых экзотических местах на нашей планете. Сюда ехала без особого энтузиазма. Кроме них, тут реально кого-то увидеть невозможно. Птиц полно, но их просто так не разглядишь без специального оборудования. Некто рогато-копытные есть, но они где-то перемещаются далеко.

А вот бабуины оказались там, куда мы и приехали. В каком-то невероятном количестве. Ходят стаями. Выглядят смешно, с красными галстуками. Молодежь и барышни обыкновенные, а вот наш профсоюз – пенсионеры – хороши несказанно!!! Лохматые, солидные. Сейчас много совсем крошек с мамками, но никто никого не боится. Они вообще на нас внимания не обращали. Занимались своими делами. Ели – собирали что-то с травы. Корешки? Какие-то семена? Выбирали друг у друга из шерсти всё, что там мешалось. Орали непередаваемыми голосами, но совсем немного. Мы довольно долго находились рядом – и хоть бы что! Ноль внимания. Мы им были не интересны, что удивительно. Но у них в этом парке нет врагов. Кроме хищных птиц, которые иногда детенышей таскают. Но, по словам гида, бабуины хитрые и умеют детишек прятать. Благо, есть куда. Запросто носятся по краям обрыва, куда и смотреть-то страшно, не то, что подходить. Но они – презабавнейшие бабуины джелада – тут у себя дома. Доставили нам море удовольствия. А уж сколько фотографий!

Вернулись из парка в прекрасном настроении. По пути смотрели на жизнь местного населения. В одном поселении вдоль дороги стояли швейные машинки, ножные, похожие на «Зингер» моей бабушки. За ними сидели мужчины и активно что-то строчили. Тут принято покупать ткань и шить одежду. Но главное в одежде здесь покрывало, светлой хлопчатобумажной ткани. Оно и в жару от солнца спасает, и ночью – от холода. В него и закутываются, и носят как накидку на плечах. Одежду тут носят светлую, чаще белую. Ярко и нарядно!

Домой вернулись через Аддис-Абебу местными авиалиниями. В уже знакомой гостинице отдохнули перед долгим перелетом, по ходу дела опустошили отельную сувенирку. Даже я не устояла перед деревянными статуэтками. Специально заехали в кафе, где купили кофе. Как же без него? Благо багаж был 30 кг, для туриста – благое дело! Когда приземлились в Москве, первый вопрос родственников и друзей был: как мой глаз? Глаз? Ой, а я и забыла про него. К подобному легкомыслию (полётам сразу после операции) я никого не призываю, а вот Эфиопию посетить настоятельно рекомендую! Равнодушным никто не останется!

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование