Сатироподборка / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Страшный сон

Житель города Симепупинска – Тпрушкин что-то прибивал дома и, как это бывает, проглотил гвоздик. В животе резануло:

– Всё - помираю, – схватившись за живот, определил своё состояние Тпрушкин.

Его жена тут же вызвала «скорую».

«Скорая» приехала. Всю дорогу, держась за живот, Тпрушкин долбил одно и тоже:

– Всё – помираю, помираю я, жёнушка.

Жена как могла успокаивала мужа.

Наконец того привезли в единственную в городе Симепупинске больницу и положили на операционный стол. Да, перед этим ему, конечно, сделали рентген – баба Шура сделала. Елозя пол шваброй, она ткнула нечаянно другим концом Тпрушкина в живот, стонущего на стуле в предбаннике больницы. На что тот заорал:

– Ты что, старая, делаешь?! У меня же в животе гвоздь!

Так был сделан рентген, и Тпрушкин оказался на операционном столе.

Лёжа на больничном одре, Тпрушкин повторял одно и тоже:

– Всё – помираю, помираю я – всё.

Из-за боли он не замечал ничего и никого, но вдруг дали сильный свет. От неожиданности Тпрушкин зажмурился. Через некоторое время, открыв глаза, он снова хотел было ныть про своё, но слова застряли у него в горле. Он даже забыл о рези в животе, он пребывал в шоке. А всё потому, что увидел операционную больницы во всём её «блеске».

Первое, что бросилось ему в глаза – это рампа, которая горела прямо над ним. Она была без защитных стёкол, то есть лампочки торчали в голом виде. Выше, над рампой нависал облупленный потолок в каких-то разводах непонятного происхождения. Затем Тпрушкин перевёл взгляд на обшарпанные стены, облепленные антисанитарной плесенью. Затем он увидел гнилой умывальник с капающей из ржавого крана водой, и наконец его внимание привлекли инструменты – их раскладывала перед его носом та самая баба Шура.

Итак – инструменты!

Молоток, ножовка по металлу, долото и, наконец, двуручная пила «Дружба» – всё это зловеще, «сверкало» ржавчиной. Особого внимания заслуживал молоток, на его ручке было написано красной краской – НАРКОЗ.

– Мама! – пискнул Тпрушкин.

Тут в операционную вошёл изрядно шатающийся мужик в забрызганном кровью халате. Мужик закурил беломорину и с улыбкой извращенца-патологоанатома склонился над Тпрушкином.

– Ну что, жить будем, али как? – пробасил коновал.

– Будем, – мяукнул Тпрушкин и покраснел, ему сильно захотелось в туалет.

– Баба Шура! – поняв что к чему, рявкнул изрядно шатающийся мужик. И приказал: – Больному – «утку», мне – спирта.

Через пару минут этот самый (совсем уже изрядно шатающийся) мужик вышел к жене Тпрушкина.

– Жить будет, – спокойно констатировал факт мужик, обдав её смертельным перегаром. Затем он вынул из нагрудного кармана чуть гнутый гвоздик и, показывая его, добавил:

– Только вот проктолога надобно бы ещё посетить – острый, гад.

Житель города Симепупинска – Тпрушкин проснулся, что говориться, в холодном поту. С состраданием на него смотрела жена:

– Ты всю ночь кричал, дорогой.

– Мне приснился страшный сон: будто я проглотил гвоздь, и меня привезли в единственную в нашем городе больницу.

– В твою больницу? Какой ужас! В ней же... она же... а персонал...

– Да-да. Вот дачи с мэром достроим, и тогда уж... Кстати, надо из больницы инструмент забрать. А у меня действительно побаливает живот, пойду-ка я в туалет.

– А я говорила тебе, не надо было есть острое на ночь – это очень вредно. В конце концов ты сам врач.

– Главврач, милая жёнушка, ГЛАВВРАЧ! – уже из туалета кричал Тпрушкин.

«Продукт» нашего времени

Бомж дядя Жора вошёл в кабинет администратора элитного ночного клуба, посетители которого были в основном посетительницами. Сидящий за столом полный господин вопросительно поднял брови «а ля Брежнев»:

– Вы ко мне?

Бомж дядя Жора снял с головы подобие шляпы и смело ответил:

– К вам. Я по объявлению. Вам... требуется стриптизёр? Вот он я. Могу приступить к работе прямо сейчас. Согласен на не особо высокий гонорар.

Лицо администратора за несколько секунд сменило тысячу выражений. В конце концов толстый густобровый господин разразился безудержным смехом. Его смех никак не прекращался. Бомж дядя Жора развернулся, чтобы уйти.

– Стоять! – вдруг раздался сзади него громогласный приказ администратора.

– Стою, – втянул нечёсаную голову в острые плечи дядя Жора.

– Как звать?

– Жора... дядя, – ответил дядя Жора и, трепеща, повернулся лицом к администратору.

– На сцену!

И бомж дядя Жора вышел на сцену.

Богатые женщины, увидев это «чудо», заржали как умалишённые.

В ответ на них полетел неопределённого цвета плащ. Праздные женщины, морщась, зафыркали, закашляли, кое-кто брезгливо отпрянул.

Вслед за плащом на них свалились так называемые рубашка и брюки.

Среди публики началась паника.

Тем временем бомж дядя Жора, оставшись в одних трусах и носках, извивался как мог.

Он был бел и худ: его ноги напоминали две варёные макаронины, его торс был похож на стиральную доску. Никак не подходил дядя Жора на роль стриптизёра элитного женского клуба, но он очень хотел сегодня чего-нибудь скушать, хотя бы те же макароны. Поэтому он откалывал такие эротические пассажы, что некоторые женщины начали благосклонно похихикивать.

И тут на сцене появился тот самый жирный бровастый администратор. Брызгая слюной, он заорал в микрофон:

– Леди! Новинка сезона! Победитель конкурса «Мистер бомж России» – бо-омж... дядя... Жо-о-ора-а!!! Это наш с вами «продукт», леди! «Продукт» нашего времени! Ну! Ну же! Обласкайте этот задрыпанный кусок мяса овациями!

В момент взлёта глыбообразных носков шквал из возбуждённого визга и грома аплодисментов чуть не сдул дядю Жору со сцены.

Наконец-то! Этот отремонтирует...

Наконец-то мы, жильцы дома номер 37, что по улице Тимати рассудились со старой управляющей компанией ЖКХ и выбрали себе новую. И теперь она будет ремонтировать наш многострадальный дом. Прежняя жилуправа совсем не занималась ремонтом, а только брала с нас квартплату, но с этой всё будет не так. На эту мы очень даже надеемся, особенно на её директора.

Вы бы видели его – не директор, а конфетка! Молод, здоров! Дорогой костюм, блеск в глазах, активность в движениях. А как он говорит...

Тут было у нас собрание. «Я ваш дом ВО! как отремонтирую!» – сказал он. Так сказал, что нас, жильцов аж в пот бросило. И мы ему поверили, этот отремонтирует.

Наконец-то!

Наконец-то трубы в наших квартирах перестанут течь, канализация вонять, батареи начнут (мать их) греть! Наконец-то наш дом преобразится: отштукатурят и побелят фасад, залатают крышу, поправят сливные трубы, кривые как турецкая сабля. Наконец-то!

– Наконец-то вы наш дом отремонтируете? – спросили мы как отца родного директора этой маленькой, но с очень шикарным офисом жилконторы.

– Я ваш дом ВО! как отремонтирую! – сказал он и похлопал некоторых из нас по вспотевшей спине. – Ещё бы, – добавил он и потрепал вспотевшие щёчки сухонькой старушки из 92-ой.

– Наконец-то! – радостно закричали мы, выпустив весь воздух из своих лёгких.

– Отремонтирую, дети мои! – положа руку на сердце, поклялся директор и сел в свой лимузин.

Не лимузин, а конфетка. И директор – конфетка. Мы махали платочками и умилённо сушили слёзы под глазами.

И только один человек нас немного расстроил – это пьяный сантехник из этой самой жилуправы. Грязный и дурно-пахнувший, он сплюнул папиросу нам под ноги и нехорошо оскалился.

– Хе! Дурачки! – сказал сантехник. – Не он ваш дом будет ремонтировать, а вы его особняк. Чё вылупились? Наш директор особняк себе купил – восемнадцатый век! Там ремонту: уууу! А где денежки на него взять как не у вас. Хе! Дурачки!

Сказал, закурил по-новой и пошёл. Гад. А мы, хотя и стояли в полной тишине часа два, всё равно не поверили ему. Вот.

Зоопарк «Звери инвалиды»

В городке ажиотаж, где-то даже кавардак. В городок приехал наш на колёсах зоопарк. Все работу побросали, а детей, так раньше срока из детсадиков забрали, и – к воротам. Все – к воротам!

У ворот мы стали – бах! На воротах видим: чугунина – ЗООПАРК «Звери-инвалиды». Мы на кассу и туда... бедные зверюшки. Вон лиса... бесхвостая, вон кабан – без ушек. Цапли вон без лапок, слон вообще без хобота. Олени, те без рожок. А верблюд без горба. Во-от...

Мы стоим в недоумении: мужья, жёны, дети – все. «Да тут пахнет преступлением! – закричали те и те». Тут выходит к нам начальник, тихий, смирный старикан. Первые его за шквальник: «Отвечай, скотина, нам! Почему кабан без ушек? Где филе у обезьян? Кто здесь бедненьких зверушек жрёт нещадно по частям?!» Нам директор: «Люди! Люди! Зверей мы не калечили. Попали к нам они такими уже увеченными. Брал я их, – сказал стыдливо, – по соображению. Льготное на инвалидов налогообложение».

Что ж, поверили ему и пошли мы к клеткам. Чтобы кинуть сахарку мученикам-калекам. Мы кидали сахарок, гоготали дети. Всё ништяк, смутил чуток вагончик номер девять.

В нём лежал довольный тип, упитанный, здоровый. Это был огромный тигр, тигр белобородый. Было всё при тигре том: уши, лапы, хвост, клыки. Бил хвостом он как кнутом, мол, кидайте мяса вы.

Проболтался тут смотритель: «Нравится? Хорош, пузырчик! Ну, а что же вы хотите? Тигр – директора любимчик».

Тут у всех возник вопрос – а директор так ли прост??

Люк

Ранним летним утром по одной из дорог города N ехал-тужился перегруженный металлическим ломом грузовик. Вдруг грузовик наехал на колдобину, и его тряхнуло, да так, что из кучи металлолома вывалилась железяка – чугунный люк от канализационного колодца. Прокатившись по дороге некоторое расстояние, люк с дребезжанием лёг дном на асфальт.

Водитель не заметил пропажи, люк остался лежать на дороге, и теперь создавалось впечатление, будто под ним находится и в самом деле канализационный колодец.

Часом позже вышеупомянутую дорогу переходил начальник конторы, которая обслуживала все колодцы в городе N. Начальник обратил внимание на люк: остановился, почесал лысый затылок, что-то вспомнил, и когда пришёл на работу, в контору, издал приказ: немедленно провести профилактические работы в канализационном колодце, координаты которого такие-то и такие-то.

Для проведения профилактики были направлены слесаря Иванов и Петров.

Перед тем как приступить к выполнению задания Иванов и Петров, естественно, выпили.

Затем они добрались до «колодца», выставили, как и положено, ограждение, повесили необходимый знак и наконец открыли люк... Под люком был асфальт. Тут Иванов и Петров поняли, что выпили слишком много, поэтому, на всякий случай, они не стали проводить профилактику. Они аккуратненько положили люк на место – как он лежал и, вернувшись в контору, доложили: дело сделано – трубы в колодце прочищены, задвижки смазаны, люк, после проведённых работ закрыт, ограждение с необходимым знаком убраны.

На следующий день начальник той самой конторы, человек дотошный, узнав кто выполнял его приказ, узнав в каком состоянии Иванов и Петров собирались выполнить его приказ, решил проверить «колодец» лично. Вооружившись фомкой, он отправился на ту самую дорогу.

И вот он подковырнул люк.... под ним был асфальт...

В этот же день начальник конторы, которая обслуживала все колодцы в городе N, человек справедливый, издал новый приказ. Привожу его дословно: «За добросовестное отношение к порученной работе поощрить слесарей Иванова А.И. и Петрова И.А. денежной премией в размере месячного оклада».

Тут же люк так присобачили к асфальту – благо местные бомжи не успели расчухать и сдать его в пункт приёма металла, что сорвать его можно было только бульдозером.

Эти глаза напротив

А я люблю ходить по чиновникам, душевные они люди. Хожу, естественно, по делу. А бывает, что и по делу, да только тьфу на него – на дело, мне на чиновника посмотреть страсть как интересно. Вот смотрю я на него, а он смотрит на меня, или она.

Она смотрит с сердинкой в глазу и говорит:

– Вам чего?

Я говорю:

– Мне бы кредит, без процентов, для бизнесу.

Она:

– Вы фермер?

– Не, – говорю, – я рэпер. Иногда. В смысле рэпу выращиваю. А если серьёзно – мне журнальчик свой организовать охота.

И тут взгляд её меняется, добреет.

– Вы знаете, – говорит она интригующе, – мы на корову можем дать. И даже хотим дать. У нас программа: надо срочно раздать много денег на коров. Вот вы в частном доме живёте?

– В однушке, – говорю. – Правда там одна корова уже проживает – тёща.

– И жена там же?

– И ребёнок пятигодовалый.

– Так вас всего ничего в целой однушке! – воодушевляется она. – Возьмите, гражданин, на корову, на настоящую. Вы только нам справку потом принесите, что корову купили. Настоящую. У вас балкон есть?

– Ну.

– Не ну, а му! У вас же все условия для коровы!

– Настоящей?

– Ещё какой настоящей!

– А как же сосед снизу? Он коровьей мочи не очень любит. Очень не очень. Он даже детской мочи не любит.

– О! А вы клеёнок-пелёнок постелите. У вас от ребёнка остались?

– О! Кстати! А если его, то есть моего пятигодовалого ребёнка в садик определить, а? Поможете? А то ему уже в школу скоро идти, а он ещё в садике не был, очередь не подошла.

– Не-е-е, насчёт садика трудновато будет. Да и дороговато для вас, – виновато краснеет чиновница.

– Тогда жену мою на работу устройте, а? На хорошее место. Тёща одна справится и с ребёнком и с коровой. А?

– Не-е-е, хорошие места все заняты.

– Да-а, – вздыхаю. – Трудно вам будет на коров людям деньги раздать.

Встаю, чтобы уйти, а она смотрит всё ещё с надеждой. Закрывая за собой дверь, оборачиваюсь, а у неё слеза на щеке.

Ох, люблю я ходить по чиновникам, душевные они люди, добрые как... Кстати, ума не приложу, что мне делать с этой коровой, всю ночь на балконе мычала...