Как фрау канцлерин полюбила атомную бомбу

05/02/2015  Зачем Ангела Меркель внезапно напомнила миру, что Украина двадцать лет назад отказалась от ядерного статуса

В ходе пребывания на международном экономическом форуме в Давосе Ангела Меркель заявила: "Аннексия Крыма — это не просто какая-то аннексия. Это нарушение того, что составляет основу мирного сосуществования в Европе после Второй мировой войны, а именно — признание границ и защита территориального единства. Это очень серьезная проблема. Украина отказалась от своего ядерного оружия, потому что был принят Будапештский меморандум, и государства-гаранты, такие как США, Великобритания и Россия, обещали обеспечить территориальную целостность Украины". Теперь же, когда Украина утратила Крым, "какая еще страна мира пойдет на такой шаг и откажется от ядерного оружия, когда пример Украины показывает, что если ты не представляешь определенную угрозу, то на тебя нападут. Мы не можем и не должны позволить этому произойти".

Тут вообще много интересного. Сообщение Меркель о том, что некогда составляло (некогда — потому что давно уже не составляет) основу мирного сосуществования в Европе после Второй мировой войны, отчасти справедливо, но в устах фрау канцлерин вызывает реакцию "не тебе бы говорить, не мне бы слушать". После аншлюса ГДР (хотя бы и отражавшего чаяния восточных немцев — будто аншлюс Крыма не отражал чаяний крымчан) и после самого деятельного участия в перекройке границ на Балканах (Германия первой признала независимость отколовшихся от Югославии союзных республик Словении и Хорватии) про признание границ и защиту территориального единства официальные лица ФРГ могли бы говорить и поменьше.

А если уж охота говорить на эту тему является неодолимой, следует быть более последовательной, и признать, что гарантией нерушимости европейских границ были межблоковое противостояние и существовавший с 1945 по 1991 г. железный занавес (он же Ялтинская система). Обрушился занавес — и границы тут же пришли в движение, в котором они находятся до сего дня и, вероятно, будут находиться и далее.

Когда в 1905 г. графа Витте спросили, как прекратить смуту, он указал на портрет покойного императора Александра III со словами "Воскресите его!". Радеющей за нерушимость послекоммунистических границ фрау Меркель следовало бы с подобным призывом обратиться к гербу СССР.

Но границы — это была всего лишь преамбула, а истинная амбула настала, когда фрау канцлерин указала, что теперь, после событий на Украине, какой же дурак по доброй воле откажется от собственного ядерного оружия, когда лишь оно является действенным палладием суверенитета.

Опять же — мысль в принципе верная, хотя и несколько запоздалая. В России еще в 1999 г. до публики стало доходить, что силы НАТО гуманитарно бомбят Югославию, а Россию не бомбят не столько потому, что Россия неизмеримо чище и краше Югославии, и бомбить ее совершенно не за что, сколько по более простой причине: у Югославии нет СЯС (стратегических ядерных сил), а у России они есть. Все прочее — разговоры в пользу бедных.

И уж решительно до всех дошло после весенней кампании 2003 г., когда США вторглись в Ирак, потому что так захотели. Те, до кого это касается — например, Северная Корея и Иран — поняли, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, а равно и что против лома нет приема, окромя другого лома. И удесятерили усилия по разработке собственного ядерного оружия, видя в нем единственную реальную гарантию суверенитета.

То, что даже с самой захудалой ядерной державой вроде Северной Кореи лучше не связываться (американцы и не связываются) — это бесспорно. Но Меркель, рассуждая в этом ключе об Украине, упустила из виду два момента.

Во-первых, добровольный (вообще-то добровольный, наступив на горло) отказ Украины в начале 90-х гг. от ядерного статуса был для Киева не таким мучительным, поскольку полноценного ядерного статуса-то и не было. Решение о применении ядерного оружия должно было приниматься в Москве лишь по согласованию с Киевом. Права самостоятельного применения бомбы Киев не имел. То есть ядерные погреба были на украинской территории, но ключ от погребов хранился в Москве. От агрессии москалей это было сомнительной защитой. Тут нюанс в том, что когда бомба и средства доставки разработаны самостоятельно — это одно, в этом случае пуляй по всем азимутам, коли не страшно. Если же они разработаны в другой стране, то и полноценного владения и пользования не получится. Разве что нагадить с эффектом "грязной бомбы", отчего, конечно, тоже радости мало.

Во-вторых, если бы бомба с возможностью произвольного ее применения у Киева все-таки была, мир испытал бы большую жуть еще год назад, когда вменяемый (уж в смысле применения бомбы — точно вменяемый) Янукович утрачивал власть, а завладевали ею (а значит, и красной кнопкой) деятели майдана, во вменяемости которых были и есть большие сомнения. Сейчас кошмаром для США, и не только для США, являются возможные потрясения в Пакистане, в результате которых пакистанское ядерное оружие может попасть в руки шайтан знает к кому. Но на фоне украинской руины с ядерной бомбой — свят, свят, свят! — и шайтан показался бы не так страшен. Такое гипотетическое допущение лишний раз убеждает: что Бог ни делает, включая Будапештский меморандум 1994 г., все к лучшему.

Самое странное — зачем фрау канцлерин понадобилось поднимать эту, в общем-то, не очень актуальную тему. Что с воза упало, то пропало, причем пропало двадцать лет назад. В то, что такие праздные беседы есть в действительности заявка, хотя пока что предварительная, на изменение ядерного статуса Германии, как-то и не верится, и не хочется предполагать. Но зачем еще немецкому политику затрагивать эту тему — решительно непонятно.

Будем надеяться, что просто от охоты языком почесать и что-нибудь умное сказать.