От  Автора

 

Краснодар – моя малая Родина. Всякий раз, когда я прилетаю или приезжаю сюда, у меня в груди, как и у многих, возникает щемящее чувство приближения к домашнему очагу, тёплому, уютному, знакомому с детства – родному.

В этом городе нет величественных монументальных памятников республиканского значения, красивые купеческие дома большей частью обветшали и закрыты от глаз обывателей новоделами последних лет. Однако в моём городе, как, наверное, и везде, в последнее время происходит переосмысление нашего прошлого, каким бы печальным оно не было. Совсем недавно в станице Елизаветинской, которая сейчас уже вошла в состав большого города, на месте гибели генерала Корнилова поставили монумент. Чуть поодаль от него стоит доска с именами погибших соратников. Одна фамилия на этой доске привлекла моё внимание. Я постоял, постоял, подумал да  и  сочинил всё остальное!!

 

 

Глава  1

 

Марго наконец нашла позу, при которой боль в боку была просто ноющей, и её можно было терпеть. Спать совершенно не хотелось, вставать и варить запретный кофе, тоже. Рядом уютно сопел любимый мужчина, он же соучредитель «Сыскного бюро  Крулевская и партнёры», он же меценат и олигарх, он же бывший вор в законе, господин Силуянов  по кличке « Сила».

«Ох, как права известная актриса, изрёкшая, что все мужчины, без исключения, сволочи, мерзавцы и проходимцы, но других, к сожалению, на эту планету ещё не завезли – подумала Маргарита и посмотрела на  своего любовника. – Вот он сейчас выспится, с чувством исполненного долга проглотит приготовленный ею нехитрый завтрак и  раствориться в своих бесконечных делах, скупая и продавая газеты, заводы, пароходы. Попутно гася возникающие легальные полулегальные и совсем нелегальные споры и  конфликты. А она будет заниматься слежкой за неверными мужьями и жёнами, искать сбежавших породистых собачек и кошечек, а так же, по возможности, пытаться воспитывать приёмную дочку Лилию. Холерическое неугомонное существо  подросткового возраста. У всех млекопитающих, земноводных и прочих пресмыкающихся  на планете Земля самки серенькие, незаметные, но самцы бьются в кровь, всячески добиваясь их благосклонности, на жестоких турнирах и ристалищах. И только у людей, глупые бабы мажутся, красятся, надевают немыслимые одежды и вытворяют вообще чёрт знает что, лишь бы похотливые самцы обратили на них внимание и милостиво позволили  дамам  продлить свой род».

За этими размышлениями женщина совсем не заметила, как за окном уже рассвело,   южное солнце упорно заглядывало в комнату, подавая знаки, что ночь окончательно прошла и хочешь, не хочешь, но надо вставать и готовить завтрак этому волосатому созданию по прозвищу – мужчина. Как же она не любит готовить. Вот не дано ей быть стряпухой, и всё тут. Даже простые бутерброды у нее получаются какие-то кривые и совсем неаппетитные.  А любовь этих  особей  мужского пола,  увы, лежит через желудок.

«Если бы, вдруг, взяли тебя, госпожа Крулевская, замуж, то твой благоверный  непременно сбежал бы из семейного гнёздышка, а если нет, однозначно и непременно  помер от твоей чудовищной стряпни. И ты бы  сама  расследовала это преступление как  следователь советской прокуратуры». Додумав до конца эту печальную мысль, Марго  свесила ноги с кровати и стала искать запропастившиеся тапки. Боль в боку дала знать о том, что телодвижения женщины были не совсем удачными. На самом деле бывший следователь Маргарита Сергеевна Крулевская  не обзавелась полноценной семьёй совсем по другой причине.

Увы, следователи тоже люди, так бывает, что влюбляются порой они в тех, кого призваны карать. Не смогли они пожениться с Силуяновым по той простой причине, что вор в законе этого сделать не может, и своих детей у неё нет по той же причине. Были в её  жизни и бессонные ночи, когда она металась между долгом и чувством, а потом новоиспечённый олигарх, в шикарной белой тройке, припав на одно колено по-рыцарски просил у неё руки и сердца, но было уже поздно. Страшный диагноз обжалованию не подлежал. Стараниями выдающихся врачей и благодаря чудотворной иконе «Всецарица»  удалось женщине почти невозможное. Она вернулась домой из хосписа по имени «Чудо». Удочерила девочку Лилию и сейчас вот трудится в частном сыскном бюро, созданным ею совместно с олигархом.

Редкий совместный завтрак немного поднял настроение. Силуянов на этот раз не отпустил ни одной шутки по поводу её кулинарных способностей, и это уже хорошо. Может быть, она хоть на старости лет постигнет эту жуткую науку по прозвищу – кулинария.  Раздался телефонный звонок.

Дочь Лилия из далекой Женевы возмущалась тем, что у матери до сих пор не включен планшетник, а значит, она не может общаться по бесплатному Скайпу и вынуждена тратить на телефонный разговор драгоценный франки. Только после этого Лилия  изволила сообщить, что у неё всё хорошо, лично ей Швейцария безумно нравиться, она намерена оставаться в Альпийской стране до совершеннолетия, затем удачно выйти  замуж, после чего они с мужем обязательно купят приличное шале и затем пригласят к себе любимую мамулю на постоянное жительство. Скорость её речи была таковой, что  Маргарите вставить в её монолог хотя бы слово не представлялось никакой возможности.

Марго радовалась тому, что от недавних ужасных событий, чуть не закончившихся  смертью дочери, девочка вероятнее всего полностью оправилась. (см. повесть «Дело Македонского»).

Дочь взяла с матери слово, что вечером та будет в интернете, где ей посредством монитора  будут  продемонстрированы  последние  приобретения  в области  фешен моды, чмокнула в трубку и отключилась.

В глазах женщины блеснула предательская слезинка. С момента выписки из хосписа и  удочерения девочки, прошло всего пара лет, но из них не менее половины времени Лилия  проводила вне дома и даже вне страны. Марго и Силуянов вынуждены были отправлять её подальше, так как работа в сыскном бюро не ограничивалась поиском пропавших собачек. Зачастую угроза жизни была для ребёнка более чем реальная.

Покончив с незатейливым завтраком, олигарх хитро прищурился и протянул женщине  бархатную коробочку.

– Силуянов, что за приступ невиданной щедрости, – сказала Марго, доставая из футляра кольцо с довольно крупным бриллиантом.

– В этот день, много лет назад одна женщина вопреки «Моральному кодексу строителей коммунизма», выступив против воли родного коллектива и начальства городской прокуратуры  смогла доказать, что злостный урка с погонялом «Сила» непричастен к  страшному преступлению. В честь юбилея того далёкого события прими от меня сей  скромный подарок. Более того, я сейчас расскажу тебе забавную историю создания данного ювелирного шедевра.

Ты сама понимаешь, что местные ломбарды и ювелирные скупки нашего города не могут  работать без надлежащего присмотра. Мало ли, чего они там закупают, потом вашему  брату следователю, да и мне тоже работы прибавится, ни к чему это. Во всём порядок надобен. Так вот, попадает ко мне прямо из скупки вот этот камушек. Мои спецы  определяют, что «алмазик» дивный, извлечён из какого-то старинного изделия. Вытаскивали камень довольно грубо, могли  бы  вообще и на части расколоть. Камень сей хоть и прочности большой, но хрупкий, требует с собой деликатного  обращения.

Скупщика мои орлы расспросили подробно о продавце. Не смотри на меня так. Расспросили, всесторонне чтя Уголовный кодекс Российской Федерации. Результаты их  расспросов в этой папке. Потом почитаешь. Короче, человечка того, что камушек для продажи принёс, до сих пор, к сожалению не нашли. И это плохо. Если он надумает, что  ещё из того изделия достать и предложит купить не тем людям, сама понимаешь, что может приключиться. В общем так. Серьёзной работы у тебя сейчас не наблюдается, вот и займись решением данной головоломки. Хотелось бы мне целиком лицезреть сей старинный  предмет ну и его владельца тоже. Дай бог ему здоровья. Зная твою хватку по предыдущим делам сыскного бюро имени тебя и любовь к старине, надеюсь, что такая задачка придётся тебе по сердцу. А неверные мужья и жёны пусть пока куролесят не пойманные.

                                              

 

Глава  2

 

Восемь лет назад Егор Корнилов вышел из казачьего сословия и трудился ныне в чине коллежского регистратора. Служба письмоводителем при городской полиции в Усть-Каменогорске позволила ему накопить деньжат и приобрести небольшой домик на самом берегу Иртыша. Сюда и принесла новорожденного малыша супруга Мария, крещёная казашка из кочевого рода «Аргын». Сказала тихо.

– Егорушка, а сыночек-то наш в рубашке родился. Видать, Господь его отметил. Большим человеком будет.

– Тогда, давай наречём его Лавром, если батюшка возражать не будет, – отец с гордостью посмотрел на младенца.

Батюшка местного прихода, спрятав под рясу положенное в таких случаях подношение, был не против.

Помусолив старинные святцы, произнёс нараспев:

– Сыночек ваш новорожденный появился на свет Божий в день святых Флора и  Лавра, по сему, Лавром ему и быть. На то воля Божья.

Детей, как и полагается, в семье было много. После него народились брат и сестра, был ещё старший брат. Вдвоём с ним ухаживали за лошадьми, опекали младших, бегали на посылках. Да ещё занятия в школе, маленькой, всего на  двадцать учеников. В приходской школе преподавали не педагоги, а грамотные пожилые казаки.

Детство закончилось быстро. После тринадцатого дня рождения, отец провожал Лавра в далёкий Омск, поступать в Сибирский кадетский корпус.

– Сын, предупреждаю сразу, там будет тяжело, очень тяжело, тяжелее некуда. Сибирский корпус – шестой по счёту из тридцати, что есть на Руси нашей. Но он первый, который  не в столицах, а в провинции. Сечёшь, что говорю. Туда сынки офицеров поступают, у них знания поболее твоего будут. Но ты у меня упёртый, ты сможешь, я в тебя верю. Не посрами имя своё и фамилию нашу. Давай шагай, да хранит тебя Господь.

Экзамены были серьёзными, как и предупреждал отец. Но молодой человек сдавал их в целом на положительные «проходные» оценки. Беда была лишь с французским языком. Не было в  родной степи репетиторов по этому мудрёному предмету. Несмотря на эту «конфузию» парня приняли под честное слово, подтянуться в первом учебном году.

Новый воспитанник корпуса не подкачал, после года обучения получил отличные аттестации со средним балом 11 из 12-ти возможных. Указом по корпусу его перевели на «казённый кошт», что стало большим подспорьем для многодетной семьи Корниловых.

Сдав на отлично выпускные экзамены, юноша получил право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и успехи в изучении этого предмета  определили выбор в пользу престижного Михайловского артиллерийского училища в Петербурге. Шёл 1889 год от рождества Христова.

 

                                                    

Глава  3

 

Марго по привычке забралась в кресло с ногами. Почему-то именно в такой позе ей лучше думалось, да и любимый бок в данной позе прекращал ныть, наверное, впадал в дремотное состояние.

«Итак, приступим», – подумала Марго  и открыла оставленную Силуяновым папку.

Судя по скану паспорта, продавцом являлся Грач Акоп Ванович, рождённый в городе Ленинакан, прописанный в станице Старотритоновской соседней области. Следующая записка сообщала, что владелец дома, в котором был прописан вышеуказанный Акоп, прописал какого-то армянина за тысячу рублей и бутылку коньяка. Больше его никогда не видел, и где сейчас этот Грач обитает, не знает. Жители соседних домов также никакой новой информации не добавили. Был здесь даже  рисунок, сделанный со слов работников скупки. На нём можно было рассмотреть ярко выраженное лицо кавказской национальности средних лет  со следами двухнедельной небритости.

«Как хорошо было в стародавние времена, в советской прокуратуре, – размышляла  Марго. – Вызвала бы сейчас оперов, дала задание – искать, повесили бы сей портрет на стендах “Их разыскивает милиция”, выдали фото всем участковым, и вперёд. Запросили бы Ленинакан. Сейчас город Гюмри в совсем другом государстве. Да и в комитет любимый, следственный сейчас не сунешься. Чего тебе, старая, надобно? Продавца  камушка отыскать. Так прости, дорогая, никаких заявлений от потерпевших к нам, увы,  не поступало. А продавать, тем более через зарегистрированную в соответствующих органах скупку у нас никому не запрещается, наоборот поощряется. Скупка та налоги платит, а с них нам, «государевым слугам», зарплата капает. Хоть и небольшая, зато регулярная!

Ну,  Силуянов,  удружил. Ищи армянина, да может, его уже и в живых нет. Прознал кто  про его цацку-бирюльку, отнял, хозяина грохнул и концы в воду. Или уехал этот  небритый в свой Ленинакан-Гюмри или ещё куда. – Вдруг мысли в голове женщины сделали крутой поворот. – Интересно, а почему это большинство женщин называют своих мужей и любовников исключительно по фамилии,  которую зачастую и сами носят. Мой Кротов, мой Иваненко, мой Черных, мой Силуянов, наконец. И очень редко, только в особых случаях – ой,  Ванечка, Колечка, Петенька, хорошо-то как!  Я, например, сама  себе это объяснить не могу. Ладно, Крулевская, соберись, продолжаем дальше думать о бриллианте – “алмазике”.  Первое, еду в эту самую станицу Старотритоновскую, сама  там  всех расспрашиваю, парни у олигарха, конечно, добросовестные, но ведь не следаки. Могли что-то и упустить. Второе: подключаем СК, неофициально, конечно,  исключительно по-дружески. Что они могут? Они могут сделать запрос в Армению и узнать всё, что можно, об этом Акопе Вановиче Граче.  Третье, не было ли преступлений  в ближайшее время у нас и у  соседей с лицами кавказской национальности, в частности с армянами. Четвёртое, беседую с этими скупщиками ещё раз, может быть, чего нового расскажут, хотя, вряд ли. Так, всё, сегодня же требую от господина учредителя вдвое увеличить штат сыскного бюро, то есть довести  его количество аж, до двух человек. Что я всё одна, да одна, в конце концов, мне подчинённые требуются. Раз даёт задание, пусть и обеспечивает средствами его исполнения, в частности, новыми сотрудниками».

Как  известно, мысли материальны, и это всем известный факт. Мелодией из фильма «Следствие ведут Знатоки» заиграл лежащий рядом телефон. Звонил следователь  Каверин  из  местного комитета.

– Маргарита Сергеевна, у меня к вам  просьба частного характера. Можно, изложу?

– Давай, излагай, я вся во внимании, – ответила Марго и как-то внутреннее напряглась. От любого звонка из органов ожидать чего-то хорошего не приходилось.

– В общем, тут такое дело, – продолжил Максим. – Как вы знаете, у нас с Хельгой, ну, в общем, она в положении, и врачи сказали, чтобы она переходила на лёгкий труд. А какой у нас лёгкий труд, у нас здесь нет никакого лёгкого труда, только тяжёлый, очень тяжёлый, сами же знаете. В общем, можно ей к вам в бюро, хотя бы на общественных началах, без зарплаты. Она говорит, что без дела сидеть не может, никак. Так что, выручайте, Маргарита Сергеевна, а мы вас крестной мамой сделаем. Согласны?

Марго  широко  улыбнулась. По телефону всё равно её лица не видно.

– Максим,  кто это тебе сказал, что в сыскном бюро – лёгкий труд. Совсем даже не лёгкий.  Бывает, что и тяжелее вашего. Хельгу, конечно, присылай, могла бы и сама обратиться, без посредников. За крестную маму отдельное спасибо. Уважил, так уважил. Штатную должность у Силуянова выбью, даже не сомневайся. Ещё чего не хватало, чтобы беременная женщина у меня забесплатно трудилась. Я же не буржуй-кровопивец, а очень современная женщина, свято чтущая трудовой кодекс нашей страны. Но услуга – за услугу. – Марго подробно и в деталях изложила, что ей хотелось бы получить от Следственного комитета.

Она вспомнила, как эта хрупкая кореянка Хельга Ли, не задумываясь, застрелила  матёрого убийцу, бывшего наёмника французского легиона Траста, при этом сама была ранена (см. повесть «Бриллианты Последней императрицы»). Как она умеет кропотливо и дотошно работать с документами. В общем именно такой человек ей сейчас и требуется. А то, что она в положении, так это даже лучше. Самой Маргарите не удалось испытать этого счастья, так хоть поможет другой женщине, чем сможет, и олигарха подключит, и врачей. Будет у неё кроме Лилии ещё и крестник или крестница, а может быть, и двое.

 

                                                    

 Глава  4

 

Переезд из Омска в Петербург стал началом самостоятельной жизни 19-летнего юнкера. Отец уже не мог помогать Лавру деньгами, и Корнилов должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Увы, пришлось давать уроки математики столичным недорослям и писать статьи по зоогеографии. Это позволило иметь некоторый доход, из которого он умудрялся даже помогать своим престарелым родителям.

В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учёба шла на «отлично». Уже в марте 1890 года Корнилов стал училищным унтер-офицером. Однако за поведение Лавр получал весьма низкие баллы. Кроме того, в это время произошла одна неприятная история между ним и одним из офицеров училища, который позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова и неожиданно получил от гордого юнкера отпор. Офицер был взбешён и уже сделал резкое движение, но невозмутимый юноша, сохраняя внешне ледяное спокойствие, опустил руку на эфес шпаги, давая понять, что за свою честь намерен стоять до конца. Увидевший это начальник училища генерал Чернявский немедленно отозвал офицера. Учитывая таланты и всеобщее уважение, которым пользовался Корнилов, этот проступок остался для юноши без серьёзных последствий.

В ноябре 1891 года на последнем курсе училища Корнилов получил звание портупей-юнкера.

В 1892 году Корнилов закончил дополнительный курс училища, что дало приоритет при распределении на службу, и надел погоны подпоручика. Перед ним открылась перспектива службы в гвардии или в столичном военном округе, однако молодой офицер выбрал Туркестанский военный округ и получил назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это было не только возвращением на его малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.

В Туркестане помимо рутинной службы Лавр занимался самообразованием, изучал восточные языки, учил солдат. Однако неуёмная энергия и настойчивый характер Корнилова не позволили ему оставаться в поручиках, и через два года он подал рапорт на поступление в Академию Генерального штаба.

Академия считалась и до сих пор считается одним из лучших военных университетов мира. Конкурс огромен – 150-200 человек на место. Жесточайший отбор, никакой протекции, никакого блата. Офицер Генштаба должен был знать и уметь всё. Корнилов с блеском сдаёт вступительные экзамены, набрав 10,93 балла из 12 возможных.
Тяжёлая учёба в академии не помешала молодому человеку познакомиться с дочерью титулярного советника Таисией Морковиной. Был бурный роман, и в 1896 году молодые обвенчались. В 1897 году, окончив академию на отлично, Лавр Георгиевич получил досрочно звание капитана и право самому выбирать место службы. Такая была привилегия у лучших выпускников. Обычно они выбирали столичные и центральные округа, поближе к царю, что гарантировало быструю карьеру. Каково же было удивление начальства, когда капитан Корнилов добровольно выбрал службу в далёком Туркестане. Туркестан и Сибирь всегда его манили, это была его родина, его большая любовь.

 

                                                     

Глава  5

 

Садиться самой за руль и ехать в эти самые «Старые тритоны» ой как не хотелось. Но просить Силуянова прислать машину с водителем не хотелось ещё больше. Марго сидела и выбирала между плохим и очень плохим. Из глубоких раздумий её вывела новая сотрудница  бюро – Хельга Ли.

– Маргарита Сергеевна, там, в соседней области, в станице Саротритоновской  обнаружили труп местного сторожа. Просят прислать нашего эксперта-криминалиста, у них своего пока нет, уволился, а нового никак не пришлют. Максим предлагает вам поехать туда на машине следственного комитета. Согласны?

– Конечно, Хельга, согласна. Ещё как согласна. Я как представила, что самой надо в одной позе три часа просидеть за рулем, так мой любимый бок уже сейчас стал возмущаться.

– Тогда я звоню, они прямо сюда за вами заедут.

– Тут что-то не чисто, такого просто не бывает. Подумала о помощнице, сразу появилась Хельга. Не хотела садиться за руль, образовалась машина, едущая в нужное место. Нет,  Крулевская, за всё надо платить, следовательно, будь готова к тому, что тебя ждут не совсем лёгкие времена, и не всё так просто с этим бриллиантом – «алмазиком», будь он трижды неладен.

Сторожа ударили сзади по голове тяжёлым тупым предметом. Это могло быть, что угодно – булыжник с мостовой, обух топора, бейсбольная бита и т.д. и т.п. Нашли его возле  местного монумента. Бронзовый казак-всадник восседал на коне, оголив  саблю.

Некоторое время назад областное начальство вознамерилось поставить большой монумент в честь возрождения казачества в областном центре. Так уж получилось, что  композиция в лице бронзового казака на коне повернулась лицом к народу, ну и соответственно задом к самому областному начальству. Наш ушлый народ мгновенно оценил, как этот казак оценивает работу областной администрации. Сельское начальство рангом пониже решило, что подобные памятники нужны и им тоже, а посему в разных станицах и посёлках появились монументы размером поменьше, с пешими и конными казаками, неизменно стоящие задом к зданиям администраций и лицом к прилегающим улицам и площадям. Выделенные на это деньги были своевременно освоены, откаты получены, почётные грамоты и ценные подарки вручены, местный народ окультурен.

Погибший старик – сторож, персонально монумент не охранял, он охранял здание станичной администрации, но почему-то вылез из своей берлоги, подошёл к памятнику, где и получил по затылку. Для станицы произошедшее убийство было делом чрезвычайным. Давненько ничего подобного в здешних краях не происходило. Праздного народа собралось на площади немало. Соответственно, ни о каких следах речи и быть не могло. Затоптали всё, что можно было затоптать.

Марго пообщалась с местным полицейским и пошла к дому, в котором согласно паспорту был прописан господин Грач Акоп Ванович. Оказалось, что нужное ей строение, домом это можно было назвать с большой натяжкой, располагалось совсем рядом.

Ничего нового от хозяина этого строения она не узнала.

– Попросил прописать, добрый человек. Бутылку хорошего коньяка поставил да ещё и денег дал. Чего ж не помочь. Ночевать по месту прописки – никогда не ночевал, одно время торговал на местном рынке, хурмой, гранатами, сухофруктами, только давно это было, потом  пропал куда-то. Уехал, наверное.

 По дороге назад Марго терзали  две мысли, одна по делу.

«Связано ли убийство сторожа с бриллиантом или нет. Если да, то каким образом. Вероятнее всего, он кому-то помешал, что-то увидел. Что в ту ночь могло происходить ночью в тихой станице, причём в самом её центре».

Вторая мысли была  мало связана с первой.

«Откуда такое странное название у этой станице. Если тритоны, которые живут в этой станице, вероятнее всего в местных прудах, старые, то вероятно где-то поблизости есть  населённый пункт с названием Молодые тритоны или  Новотритоновская. И земноводные из прудов, близ этой станицы состарившись, перемещаются в пруды, где живут старые тритоны».

Она сама  не заметила, как задремала. Ей снился бородатый армянин, который гонялся за бедным сторожем с бейсбольной битой в руках, а толпа местных жителей делала ставки –догонит – не догонит. Ноющая боль в боку даже сквозь сон сообщала о том, что с дальними поездками надо уже завязывать или хотя бы перемещаться на более комфортных транспортных средствах.

Вернувшись домой, Марго вознамерилась немедленно отправиться в постель, но  мигающий планшетник сообщал, что её ожидает  письмо.

«Наверное, Лилия, что-то прислала», – подумала женщина и села за стол.

На этот раз она ошиблась, письмо было не от дочери. Хельга получила справку из Армении, отсканировала и переслала Маргарите.

Армянские следователи сообщали, что Акоп Грач с советских времён шабашничал в так называемых армянских строительных бригадах, после распада Советского Союза на  родину не вернулся. Но деньги от него родные получают относительно регулярно. Никаких криминальных дел на территории Республики Армения за ним не наблюдается. К письму  были приложены фотографии.

«Это всё же лучше чем фоторобот», – подумала  Марго.

С планшета на неё смотрел мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Гладко выбритый и с какими-то усталыми и грустными глазами.

«Всё! Спать, – решила женщина. – И не вздумай, мне приснится». – Марго закрыла фотографию и выключила  планшет.

                                                    

 

Глава  6

 

По прибытии в Туркестан молодой выпускник Академии получил должность старшего адъютанта штаба округа. Но вскоре был переведён на должность штаб-офицера для поручений при штабе. Одно из заданий штаб-офицера состояло в том, чтобы провести рекогносцировку британской крепости Дейдали на территории Афганистана. Для  выполнения данного поручения пришлось переодеваться туркменом, да и риск для жизни  молодого офицера был вполне реальный. Потом были разведывательные и  исследовательские экспедиции в Восточном Туркестане, в Афганистане и Персии. Корнилов изучал этот удивительный край, встречался в Кашгарии с китайцами, повсеместно создавая и налаживая российскую агентурную сеть. Как итог этой длительной экспедиции – первая книга Корнилова «Кашгария, или Восточный Туркестан». В штабе капитана ждал указ о награждении орденом Святого Станислава 3-й степени и новое задание – командировка в малоизученные районы Восточной Персии.

«Степь отчаяния, дикая, безбрежная», по ней проходил беспримерный поход русских разведчиков под командованием капитана. По сути – первых европейцев, прошедших этим путём.

На картах того времени эти места обозначались белым пятном, с отметкой «неисследованные земли».

Сотни вёрст бесконечных песков, ветра, обжигающих солнечных лучей, пустыня, где почти невозможно было найти воду, а единственной пищей были мучные лепёшки – все путешественники, пытавшиеся прежде изучить этот опасный район, погибали от нестерпимой жары, голода и жажды, поэтому британские исследователи обходили «Степь отчаяния» стороной.

Результатом похода капитана Корнилова стал богатейший географический, этнографический и военный материал, который позднее Лавр широко использовал в своих очерках, издававшихся в Ташкенте и Петербурге.

Кроме обязательных для выпускника Генерального штаба немецкого и французского языков, Лавр хорошо овладел английским, персидским, казахским и урду.

В ноябре 1903 года новое назначение. На этот раз в Индию, с целью «изучения языков и нравов народов Белуджистана», а фактически – для анализа состояния британских колониальных войск.  Бомбей, Дели, Пешавар, Агру (военный центр англичан) и другие районы, пристальное наблюдение за британскими военнослужащими, анализ состояния колониальных войск, контакты с британскими офицерами. В 1905 году его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.

Именно в Туркестане раскрылись главные таланты Корнилова – разведчика и исследователя.

                                       

 

Глава  7

 

Как-то само собой получилось, что Хельга незаметно вытеснила Маргариту из кухонного  пространства. Начальница с удовольствием поглощала вкуснейшие блюда национальной корейской кухни. Диету, конечно, соблюдать нужно, но сила воли куда-то исчезала совсем, как только нос Марго начинал улавливать запахи, исходящие из всевозможных кастрюлек и сковородок. Девушка так же избавила Крулевскую от утомительных и малоприятных походов на рынок и в супермаркет.

– Маргарита Сергеевна, ко мне погостить приедет из Ташкента племянница Лера, ей  только 6 лет, но она такая смышлёная и нам совсем не помешает. Она будет тихонько сидеть в уголку и заниматься своими куклами, вы не против? – Хельга заискивающе смотрела на Маргариту.

– Хеля, да какой может быть разговор. Конечно, приводи её сюда. Лилии сейчас в стране нет, в бюро почти никто не приходит. Ну, в общем, она нам мешать не будет. А будет у нас тройной дамский союз. Только ты давай, в своих кулинарных творениях, специй-то поубавь. Ребёнку это вредно, а мне с моими болячками – тем более, – Марго  изобразила на лице  самую доброжелательную улыбку.

– Ну, тогда я, с вашего согласия, схожу на рынок, прикуплю продуктов, пока у нас особо срочных дел нет.

– А тебе не тяжело будет. Может, вместе съездим, на автомобиле.

– Мне врачи рекомендовали больше пешком ходить. Да я много чего покупать не буду. Только чего-нибудь вкусненького. Племянница у меня ещё та сладкоежка. А если, вдруг тяжело будет, так я Максиму позвоню, он  приедет – заберёт меня.

Хельга упорхнула, прихватив с собой, все целлофановые пакеты, которые ей удалось разыскать в помещении сыскного бюро.  Маргарита достала из сейфа подарок Силуянова, взяла лупу и стала рассматривать бриллиант. Она не была большим знатоком  драгоценных камней. Однако в былые годы, ей не раз приходилось иметь дело с  полудрагоценными и драгоценными камнями, правда, не такими большими и только в качестве вещдоков. Огранённый алмаз действительно был немаленький. Конечно, не такой большой, чтобы иметь собственное имя  как «Кохинор» или « Голубой карбункул», но всё-же под понятие «лучший друг девушек» подходил полностью.

Действительно, на некоторых гранях его можно было разглядеть сколы. Создавалось впечатление, что кто-то как мог, при помощи подручных средств вытаскивал его из оправы, мало заботясь о  товарном виде. Силуянов  оставил ей  телефон и адрес ювелира, вставлявшего камень в новую оправу в виде кольца. Марго решила прямо сейчас поехать к нему в мастерскую, но передумала. Там могли быть посторонние люди, заказчики, коллеги. Она взяла телефон и набрала номер.

– Наум Лазаревич, здравствуйте. Вас беспокоит Крулевская Маргарита Сергеевна. Это для меня вы изготовили дивное кольцо с бриллиантом. Не могли бы мы с вами встретиться, мне бы очень хотелось задать вам несколько вопросов.

– Дорогая Маргарита Сергеевна, вы, конечно, меня не помните. А я вам благодарен по гроб жизни, – ответила трубка с характерным акцентом жителей земли обетованной. – Насколько я знаю, вы и ваш многоуважаемый друг господин Силуянов имели честь открыть в нашем городе частное сыскное бюро. Так вот, я сейчас возвращаюсь от клиента  и нахожусь исключительно в вашем прекрасном районе. Буквально через пару-тройку минут я буду иметь честь засвидетельствовать своё искреннее почтение лично.

Марго не успела  положить телефон на место, как  раздался  звонок в дверь.

Она узнала Наума Лазаревича Зильбербаума сразу. Много лет назад его обвиняли в краже государственной собственности, и ей стоило немалых сил разобраться во всех хитросплетениях тогдашних предприятий Службы бытовых услуг. Наума Лазаревича, конечно, осудили, но он получил условный срок, что в те времена было крайне редким случаем. Марго за это схлопотала выговор в устной форме. С формулировкой –  прекратить заниматься защитой подозреваемых, а более тщательно готовить обвинительные заключения для суда, даже если доказательной базы не хватает.

Ювелир  протянул ей  большой букет белых роз и коробку дорогих конфет.

«Интересно, где он всё это успел раздобыть, – подумала женщина, принимая подарки. – Я ведь звонила ему не более пяти минут назад».

После получаса воспоминаний и многочисленных комплиментов, дошла очередь и до  кольца с бриллиантом.

– Я уже говорил вашему… – Наум Лазаревич замолчал, подбирая нужное слово, – …вашему  мужчине, – наконец нашёлся он. – Повторю и вам. Бриллиант этот, увы,  мужской. Да, да, не удивляйтесь. Он, скорее всего, был в предмете, изготовленном для  какого-то восточного вельможи. Может быть, для индийского махараджи или для  арабского шейха.

– А что это был за предмет? Можете рассказать? – спросила Марго.

– Рассказать, конечно, не могу. Могу предположить. Вполне возможно, это была  шкатулка или табакерка, может быть, украшение оружия или особый мужской браслет, наконец. Поймите, это у нас в стране мужчины, кроме перстней, да и то без камней, ничего не носят, всё вам, женщинам, отдают. Там, на Востоке или в Средней Азии, ношение драгоценных камней для мужчин в порядке вещей. Они призваны подчеркнуть высокий статус обладателя.

– Наум Лазаревич, скажите, на ваш взгляд, какие ещё камни могли быть в этом украшении. Что бы лично вы расположили рядом с этим бриллиантом?

– Ух, голубушка, ну у вас и вопросики, – ювелир даже вспотел и, достав платок, вытер пот со лба. – По всей видимости, шкатулка или что-то другое, очень старое. Я бы даже сказал – старинное. Мастер или мастера, которые его делали, давно почили в бозе. Как я могу за них решать, какую композицию они задумали. Может, просто исполняли волю заказчика, а может быть, им было дано право сотворить шедевр. Вот если бы вы мне ещё хотя бы пару камушков дали из того предмета, я бы, возможно, что-то и смог ответить. А так,  извините. – Он ещё повертел  немного кольцо в руке и вернул хозяйке.

– Наум Лазаревич, вы мне про цену камушка ещё ничего не сказали. Сколько, по-вашему, наш «алмазик» стоит?

– Вам сказать ту, за которую «Сила» у скупщиков его выкупил, или взаправдошную?

– Настоящую, конечно, взаправдошную, – ответила женщина.

– Понимаете, камень повредили, когда вытаскивали, и это сильно скажется на его цене, но уверяю вас, десяток-другой тысяч он и в таком виде стоит.

– Рублей, – уточнила Марго.

– Долларов, конечно. Вам сказать, сколько в нём каратов или сами догадаетесь?

Марго хотела спросить ювелира о количестве каратов, но дверь бюро с треском открылась и в комнату влетела Хельга, таща за собой худого подростка, которого умудрилась  приковать к себе наручниками.

– Вот расскажи всё подробно этой тёте, тогда отпущу, – сказала Хельга и устало опустилась в кресло.

Парень стоял рядом  и сопел.

– Давай, рассказывай, чего молчишь, – Хельга дёрнула его за руку.

– А я чё, я не чё. Мне велели передать. Сотню пообещали, вот я и передал. А она меня наручником к себе приковала, и потащила. Продавцы с рынка пытались за меня заступиться, так она им удостоверение показала, те и отступили.

– Давай подробно. Кто велел передать, что передать. Рассказывай, – Крулевская сурово посмотрела на парня.

– Да всего-то и делов. Велели вот этой сказать, чтобы какая-то Крулевская не ездила в станицу и не совала свой нос, куда не надо. Иначе плохо будет, вот и всё. За это сотню обещали.

Он опять засопел.

–Да, отпусти ты. Видишь, я всё рассказал, – он дёрнул руку. Но толку от этого было мало.

– Кто велел сказать, как он выглядел. Где он тебя нашёл. Ты будешь отвечать или  пойдёшь в кутузку за нападение на беременную женщину, – Крулевская сверкнула  глазами.

– Дядька один, бородатый, с вот таким носом. Он там с торгашами стоял, разговаривал. Увидел меня, позвал. Денег предложил. Кто же откажется.

Марго достала фоторобот и фото Грача.

– Он? – протянула  парню бумаги.

– Кажись, он, а может, и нет. Борода у него большая, лица почти не видно.

– Ладно, Хельга, отпускай мальца. Хватит с него, – сказала Марго, меняя гнев на милость.

– Значит так, запомни, трудяга. Лёгких денег никогда не бывает. Увидишь ещё раз этого бородатого, бегом сюда. Всё понял?

Парня как ветром сдуло.

Марго  взяла  в руки телефон.

– Силуянов, кто у тебя там за рынком присматривает, мигом пришли его сюда, – и повернулась к Хельге.

– Звони Максиму, пусть он полицейского, который на рынке дежурит, поспрашивает и фото покажет. Основание? Подозрение в убийстве сторожа в станице, на мой взгляд,  достаточное основание.

Женщины остались в офисе одни. Когда и как ушёл Зильбербаум,  никто и не заметил.

                                       

 

Глава  8

 

В 1904 году подполковник Корнилов был назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге, однако вскоре он добился перевода в действующую армию.

Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время Сражения при Сандепу, в феврале 1905 года  во время отступления от Мукдена. Его бригада обеспечивала прикрытие отхода армии и находилась в арьергарде.

Окружённый японцами в деревне Вазые, Корнилов штыковой атакой прорвал окружение и вывел свою уже считавшуюся уничтоженной бригаду с приданными ей частями, с ранеными и знамёнами, сохраняя полный боевой порядок, на соединение с армией.

После русско-японской войны, имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов получил новое назначение, военным агентом в Китае. Он изучал китайский язык, путешествовал, изучал быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намеревался написать большую книгу о жизни современного Китая. Лавр Георгиевич записывал все свои наблюдения и регулярно отправлял подробные отчёты в Генеральный штаб и Министерство иностранных дел.

В Китае Корнилов помогал прибывающим в командировку русским офицерам, завёл связи с коллегами из разных стран, встречался с будущим президентом Китая – в то время молодым офицером – Чан Кайши.

На новой должности Корнилов много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Он побывал почти во всех  крупных провинциях страны. Корнилов прекрасно понимал, что её военно-экономический потенциал ещё далеко не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться.

В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации Корнилов отмечал рост железнодорожной сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к военной службе со стороны китайского общества. Быть военным становилось престижно, для службы в армии требовали даже особые рекомендации.

В 1910 году его отзывают из Пекина, однако, в Петербург возвратился он лишь через пять месяцев, в течение которых совершил путешествие по Западной Монголии и Кашгарии с целью ознакомления с вооружёнными силами Китая на границах с Россией.

На  Родине назначения следуют одно за другим. Со 2 февраля 1911 года – командир 8-го пехотного Эстляндского полка. С 3 июня – начальник отряда в Заамурском округе  отдельного корпуса пограничной стражи. Затем последовало назначение командиром бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной во Владивостоке.

                                        

 

Глава  9

 

– Хеля, откуда этот бородатый с рынка мог знать, что я ездила в эту Старотритоновскую? Кто знал о поездке? Я, ты, Максим. Кто ещё в комитете… давай вспоминай, – женщины сидели на кухне, пили вкусный зелёный чай с изумительными пирожками, которые Хельга изготовила буквально в считанные минуты.

– Больше  некому, – как бы оправдываясь, ответила кореянка.

– Так, давай  думать  дальше, – размышляла вслух Марго.

– В станице я разговаривала с хозяином дома, с местным полицейским. Но там меня видела куча народа. Я ещё разговаривала с соседями. Да мало ли кто мог меня видеть в этой чёртовой станице. Короче, с наибольшей долей вероятности информация обо мне ушла к бородатому оттуда. Следовательно, там у этого бородатого есть, как минимум, один сообщник, а может быть, и не один. Давай, звони Максиму, что там рыночный полицейский рассказал. Он для чего туда поставлен, чтобы средь белого дня на беременную женщину хулиганы нападали? Где он вообще был, когда ты этого пацана задерживала?

Как и следовало ожидать, ничего путного полицейский рассказать не мог. Никто ничего не видел, было шумно, народу много, куда бородатый подевался неизвестно. По фото он Грача не опознал. Посланные дополнительно на рынок наряды полиции также никого не нашли. Как сквозь землю провалился.

Во двор влетела машина, Силуянов большими прыжками преодолел ступеньки, влетел в  офис, схватил Крулевскую за руку и потянул за собой.

– Потом, потом всё объясню, давай быстрее в машину, иначе поздно будет, – на ходу крикнул он, и автомобиль, визжа шинами, сорвался с места.

Уже в машине Силуянов поведал, что его люди на одной из квартир, сдававшихся внаём, нашли человека по описанию похожего на Акопа Грача. Но человек практически был при смерти, прибывший врач скорой помощи сказал, что его сейчас транспортировать ни в коем случае нельзя и что жить ему осталось от силы час, ровно столько, сколько выдержит его сердце.

– Вот я за тобой и помчался. Может, успеешь задать ему свои вопросы.

Марго задать вопросы не успела. К их приезду бородатый, по документам Грач Акоп Ванович, был уже мёртв. Врач скорой помощи сказал, что практически никогда не встречал таких симптомов. Очень похоже на отравление, но никакой рвоты не было, такие боли бывают при остром приступе прободной язвы. Но и с ней у покойного было, вроде бы, всё в порядке. Труп увезли на экспертизу. Марго внимательно осмотрела комнату и нашла два интересных предмета. Пистолет с еле заметными следами крови и волосками  на рукоятке и маленький мешочек, в  котором лежали два камушка. Один рубин средних размеров и небольшой бриллиант, гораздо меньше того, что сиял сейчас в кольце Маргариты. Положив вещи на место, она позвонила в Следственный комитет.

– Маргарита Сергеевна, ну так вы  как считаете, убийство это или нет? – спросил  Максим Каверин, не отрывая головы от бланков осмотра.

– Отравили его или, может быть, он сам объелся своих восточных кушаний?

В другом углу вызванный хозяин квартиры что-то невнятно блеял по поводу того, что  квартиру сдавал совсем другим людям, а этого бородатого кавказца в глаза никогда не видел. Участковый, сидя на табуретке, записывал его показания.

Понятым показывали пистолет и драгоценные камни.

В кармане у Максима зазвонил телефон. Эксперт-криминалист докладывал, что следов  известных ему ядов в организме покойного не обнаружено, более точное заключение   будет представлено после завершения всех необходимых процедур.

Максим вовремя включил громкую связь, и Марго услышала доклад эксперта.

– Ох, и свалился на мою голову этот армянин, то бриллианты сдаёт в скупку, то умирает не понятно от чего. Ну почему он не мог продать камушек своим, всё было бы шито-крыто. Мы бы ничего не знали, да и он, может быть, жив остался, – произнося этот монолог, Каверин смотрел на Маргариту, как бы ища у неё поддержки.

– Сдаётся мне, что не предлагал он камешки своим соотечественникам, так как боялся, что  они не заплатят ему, а просто всё что есть, отберут. Выходит, что боялся он кого-то и, как мы видим, не зря боялся. Другой, не менее интересный вопрос, откуда у него такие драгоценности. Ведь никто о пропаже бриллиантов до настоящего времени не заявлял.

Идём дальше. Я больше чем уверена, что кровь на пистолете совпадет с группой крови  убитого сторожа. И тогда местные районные пинкертоны смело поставят себе в отчёте  галочку, мол, раскрыли резонансное убийство сторожа по горячим следам. А что убийца  сам предстал пред апостолом Петром, так то не их вина. Теперь, друг мой Каверин, ответь мне на простой интересный вопрос. Убийство сторожа, скажем так, наверняка раскрыто,  подозреваемый Грач Акоп Ванивич отдыхает в морге, причём пока насильственная  кончина его не подтверждена. Драгоценные камушки по завершении следствия пойдут в доход государства, так как потерпевшего нет. Всё – «следствие закончено – забудьте». –Сказав это, Марго устало опустилась на стул.

– Маргарита Сергеевна, не мне вам объяснять, что начальство не позволит мне заниматься этим делом дальше. У нас в комитете других дел невпроворот. Вот только, если экспертиза  даст  точное заключение, что Грача отравили, только тогда будет формальный повод следствие продолжать и искать теперь убийцу этого  армянина, – Каверин  закрыл папку и ещё раз набрал телефон криминалиста.

                                       

 

Глава  10

 

9 августа 1914 года Корнилов был назначен начальником пехотной дивизии (будущей «Стальной»), которая под его командованием сражалась в Галиции и в Карпатах в составе XXIV армейского корпуса 8-й армии генерала Брусилова.

Командующий армией Лавра невзлюбил. Гораздо позже он написал в своих мемуарах: «Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперёд очертя голову».

Солдаты же Корнилова буквально боготворили: командир относился с большим вниманием к их быту, требовал отеческого отношения к нижним чинам, однако и требовал от них инициативности, чёткого исполнения приказов.

Во многих операциях армии Брусилова отличилась именно дивизия Корнилова.

«Корнилов – не человек, стихия», – говорил взятый корниловцами в плен австрийский генерал Рафт. В ноябре 1914 г. в ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Корнилова прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1200 пленных, включая самого Рафта, потрясённого этой дерзкой вылазкой. Однако затем, вопреки приказанию командира 24-го корпуса генерала Цурикова, Корнилов с дивизией спустился с Карпат на Венгерскую равнину, где был сразу же отрезан венгерской  дивизией. Дивизии Корнилова пришлось пробиваться назад по горным тропам, потеряв тысячи людей, включая несколько сот пленными, бросить батарею горных орудий, зарядные ящики и обоз. За это Брусилов хотел отдать Корнилова под суд и только по ходатайству Цурикова ограничился выговором в приказе по армии как Корнилову, так и Цурикову.

Вскоре после этого в ходе Лимановского сражения «Стальная» дивизия, перебрасываемая на самые тяжёлые участки фронта, разбила неприятеля в боях под Гоголевыми Варжише и дошла до Карпат. В феврале Корнилов был произведён в генерал-лейтенанты, его имя получило широкую известность в армейской среде.

Взятие Зборо – защищённого проволочными заграждениями и линиями окопов с укреплёнными огневыми точками – стало одной из самых блестящих операций, проведённых Корниловым. Накануне генерал тщательно готовил план операции, изучал план неприятельских укреплений и присутствовал на допросах пленных австрийцев. В результате штурм прошёл в точности по плану Лавра Георгиевича. Внезапно обрушившийся на высоту шквальный огонь русской артиллерии и фронтальная атака пехоты позволила главным ударным силам Корнилова обойти противника и обратить его в бегство. Взятие этой высоты Корниловым открывало русским армиям дорогу на Венгрию.

В апреле 1915 года, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат силами одной своей «Стальной» дивизии, генерал Корнилов, взял на себя в момент гибели дивизии личное командование одним из батальонов. Он был дважды ранен в руку и ногу и в числе всего лишь 7 уцелевших бойцов батальона, в течение четырёх суток, до конца пытавшихся прорваться к своим, но вместо этого  угодил в австрийский плен.

После взятия в плен генерал Корнилов был помещён в лагерь для высших офицеров неподалеку от Вены. Залечив раны, он пытался бежать, но две первые попытки побега закончились неудачей. Корнилов смог бежать из плена лишь в июле 1916 года с помощью чеха Франтишека Мрняка, служившего в лагере помощником аптекаря.

В сентябре 1916 года Корнилов, восстановив силы после пережитых событий, снова отбыл на фронт и назначен командиром армейского корпуса Особой армии генерала В.И. Гурко.

                                      

 

Глава  11

 

Черноволосая и черноглазая девчушка с веснушками на румяных щёчках, с двумя  хвостиками на голове, от натуги высунув кончик маленького языка, старательно  раскрашивала  нарисованного зайца – ярко синим фломастером.

– Лера, скажи мне, почему твой зайчик синего цвета, – ласково спросила Маргарита, подходя сзади и склоняясь над ребёнком.

– Тетя  Мара, – не отрываясь от своего занятия и не поднимая головы, ответила девочка, – ну, как ты не понимаешь! Зайчик здесь в книжке-раскраске и так белый. Это, что же выходит, что мне его совсем красить не надо. Так неправильно, синие зайцы гораздо красивее белых. У меня в Ташкенте, в ящике с игрушками синий заяц лежит. Раз он там лежит, значит и в жизни синие зайцы бывают. Вот.

– Девочка, дорогая моя. Послушай, – не унималась Марго. – В природе зайцы бывают  летом серые, а зимой белые. У нас вот здесь на Юге, снега зимой почти не бывает, и зайцы вообще не линяют. Они у нас зимой и летом в серенькой шубке ходят.

– А мой заяц, пробегал мимо окна. И на окне краска синяя стояла, вот она на зайчика и опрокинулась. Теперь у него шубка синяя – красивая. Как вы, взрослые, таких простых вещей не понимаете, просто странно.

Маргарита не нашла, что возразить такой убийственной логике, подняла голову и посмотрела на Хельгу и Максима, тихо сидящих в стороне, на большом офисном диване. Каверин нежно обнимал свою супругу.

– Каверин, а что ты мне ничего не говоришь о результатах вскрытия. Тебе уже прислали   бумагу? – Марго взяла стул и села напротив.

Максим потупился, как школьник, не выучивший  урок.

–Ну чего молчишь. Или результаты столь секретны, что уже и консультантам следственного комитета их знать не положено. Или меня уже сократили из консультантов в связи с профнепригодностью? – съязвила  женщина.

– Да, не сократили вас, Маргарита Сергеевна. У кого же рука на такое поднимется. Мне  просто сказать вам нечего, – промямлил Каверин.

–Как это нечего? А ну давай, выкладывай, что там ваши патологоанатомы написали. В чём причина смерти бедного бородатого армянина? – Марго взяла в руки планшет, чтобы, если понадобится,  сразу обратиться за помощью к всемирному разуму.

– Нет там ничего в заключении. Умер от болевого шока и всё. Никакого яда нет, ушибов и повреждений в брюшной полости нет. Вот  практически и всё.

– Каверин! Не темни. Отчего болевой шок возник. Его же никто не бил. Сам говоришь, телесных повреждений нет, – Марго поставила планшетник ребром и крутила его на столе  как юлу.

Лера подошла тихонько сзади, дёрнула Марго за край пиджака.

– Тетя Мара, дай мне эту штуку тоже покрутить. Я тоже хочу с ней поиграться.

Маргарита включила планшетник, нашла в интернете сайт со старыми советскими  мультиками, нажала воспроизведение и дала ребёнку.

– Иди, сядь в уголок и смотри, пока аккумулятор не сядет.

Девочка повертела компьютер и произнесла:

– Не волнуйся, тётя Мара, у него ножек нет, он никогда не сядет, – после чего быстренько убежала к себе в уголок и затихла, наслаждаясь похождениями зайца и волка.

– Максим, не заставляй меня переходить на грубость. Ты будешь дело возбуждать или нет? Человека убили, возможно, плохого человека, поганого человека, но ведь убили, и  убийца спокойно гуляет среди нас.

– Ну, нет у меня оснований, совсем нет, – взмолился Максим. – Да и начальство не позволит.

– А лучшему криминалисту прошлых времён досмотреть труп позволит? – Марго подумала о главном враче хосписа «Чудо», Родионе Петровиче Гирееве, многие годы  проработавшем в  отделе криминалистики областной прокуратуры и съевшем на этом поприще  не одну собаку. – Давай, звони своему начальству. Дело ведь не терпит отлагательств. Сам же знаешь, трупы, они очень скорость любят при их досмотре.

Сама же нажала  кнопку быстрого набора на своём смартфоне.

– Родион Петрович, дело к вам у меня наиважнейшее. Нет со здоровьем у меня более – менее всё в относительном  порядке. Вашими заботами. Лекарства, конечно, пью, куда же мне без них. Вы потом мне в гроб положите несколько упаковок, чтобы я и на том свете  курс не прерывала. А если серьёзно, помощь нужна ваша как патологоанатома. День  рождения. Ну, день рождения не такой уж великий праздник. Приедете, посмотрите на усопшего и мы вашу днюху здесь все вместе отпразднуем. Не у вас, а у кого? У  «мельника»! Боже, как я могла забыть. Обязательно буду, непременно, и Силуянов,  конечно, будет, все мы будем, какой разговор.

Иннокентий Петрович, её незаменимый Ватсон, умнейший человек, создатель и бессменный  руководитель концерна «Иннохлебопродукт». В состав концерна входили  сеть мельниц, элеваторов и комбикормовых заводов. Ходячая энциклопедия всего и вся.  Приёмный отец её Лилии, так уж получилось, что никогда не состоя ни в каком родстве,  они имели общую приёмную дочь.

– Уф, – выдохнула Марго. – С вашим трупом, я совсем забыла о «мельнике». Да, о том самом, который пребывает уже не один год в хосписе «Чудо». Я вам о нём не один раз рассказывала. – Максим, ну, что начальство дало добро на Гиреева или мне кого из  высшего  руководства  подключать?

– Не надо никого подключать. Я обо всём договорился. – Максим встал и поцеловал Хельгу. – Поеду, привезу Гиреева, так быстрее будет.

 

Окончание следует

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование