Глава 1.

 

Марго гоняла пальцем иконки по экрану планшетника. Открывала и закрывала  различные  страницы интернета.

«Завтра первый  юбилей, – размышляла она. – Интересно, как отмечают свои даты сотрудники различных детективных контор и сыскных агентств? Вывешивают возле крыльца разноцветные шарики и пишут – “Нам уже год, в связи с чем объявляем большие  скидки на слежку за любовниками и любовницами, а так же на розыск пропавших  родовитых кошечек и собачек”».

Женщина резко опустила  крышку фирменного футляра и отложила чудо техники в сторону.

«До чего же быстро пролетел этот год. Вроде бы, ещё вчера обсуждали с Силуяновым, чем их совместная контора должна заниматься и вот уже надо готовить угощение и, наверное, приглашать гостей. Ох, как же не хочется заниматься всем этим. Может, заказать что-то в ресторане. А потом оперативно расследовать массовое отравление.  Брррр. Почему у меня до сих пор нет помощника по хозяйственной части и вообще нет никакого помощника. Год прошёл, а штат сыскного бюро «Крулевская и партнёры» никак  не изменился, и  куда только смотрит его главный учредитель. Интересно, а он вообще  помнит  об  этом  великом  событии?» – Маргарита вновь открыла планшетник и нажала  синюю иконку Скайпа. Мелодия вызова играла, наверное, минут пять. Марго уже  потянулась, чтобы отключить программу, но на экране появилось знакомое лицо  олигарха, бывшего вора в законе, а нынче  владельца заводов, газет, пароходов, господина Силуянова по  кличке «Сила».

– Королева. Да у тебя интуиция. Как ты догадалась, что  мне  с тобой треба покалякать? – сказал мужчина, как обычно забыв поздороваться.

– Силуянов, – с  негодованием произнесла Марго. – За всю твою увлекательную жизнь тебя, увы, так и не научили здороваться с женщинами, зер шлехт! И второе, ты забыл,  где я работала и работаю? Конечно, у меня интуиция. Бьюсь об заклад, ты не помнишь, что нам уже год!

– Кому это нам? – удивился  собеседник. – Детей  у нас  с  тобой, увы, нет, внуков пока нет. Так кому же год, растолкуй бывшему урке.

– Силуянов, какой же ты у меня, – Марго хотела ввернуть какое-то обидное слово, но передумала. Последнее время они виделись нечасто, а поэтому начинать общение с  препирательства ей совсем не хотелось. – Юбилей сыскного бюро у нас, вот что. Как отмечать будем, с каким размахом?

– Размаха не будет, спокойно и деловито ответил Сила. – Дело намечается у нас, сама  понимаешь, не простое. Да, в общем-то, у  нашего юбиляра других и не бывает. А по сему, собирайся ко мне в гости, с ночёвкой.  Разговор предстоит долгий.

– А как же Лилия. Я её одну не оставлю. И с собой не возьму, и так за этот год  кучу занятий пропустила.

– Не переживай, это проблема решаема. Надеюсь, ты Веру Марковну помнишь, я её попрошу у тебя пожить,  надеюсь, не откажет. Будет  девочка и  накормлена и напоена.

Марго хорошо знала Веру Марковну. Эта удивительная женщина первой покинула  хоспис по имени «Чудо» на своих собственных ногах, Марго была второй (см. Повесть «Нам теперь всё льзя»).

 

 

Глава 2.

 

Маргарите очень нравился дом Силуянова. Здесь не было дорогих вычурных предметов,  кричащих о том, что их владелец может потратить любые деньги на приобретение совершенно ненужных вещей, тем самым всего лишь добавляя работы  прислуге. Каждый  предмет в этом доме был функционален и располагался строго на своём  месте. Так,  рядом с удобным современным  креслом неизменно оказывался пульт от хорошей «плазмы» последнего поколения. А подойдя к окну, можно было  обнаружить  устройство,  изменяющее светопропускную способность дорого импортного стекла. Это устройство  могло лежать только на подоконнике и более нигде.

«Вот бы поселить сюда дочку Лилию, хоть ненадолго, чтобы она  смогла перенять эту удивительную педантичность и перестала бы разбрасывать свои вещи где попало» –подумала женщина  и  вздрогнула.

Силуянов  вошёл в комнату  совершенно бесшумно и  прикоснулся  губами к  её  волосам.

– Я очень рад тебя видеть, Королева. (Королевой её называли только очень хорошие знакомые, кличка эта родилась в давние времена как производная от её польской фамилии, но она очень точно отражала её внешний облик и особую требовательность в делах как к себе самой, так и к тем людям, с которыми ей приходилось работать).

– Как твоё здоровье? Надеюсь, ты не забываешь принимать лекарства, которые тебе регулярно доставляют из Германии?

– Твоими  молитвами.  У самого-то, как со здоровьем? Чай, не мальчик уже.

Маргарита с удовольствием вспомнила, как в стародавние времена смогла, на вполне законных основаниях, избавить криминального авторитета от пребывания в местах не столь отдалённых, нажив себе немало врагов в прокурорской среде, но приобретя при этом умного и щедрого друга, а затем и любовника.

– Всё понятно, – широко улыбнулся Силуянов. – Коньяк предлагать не буду. Будем считать, что он нынче не полезен обоим. Жаль, конечно, но что поделаешь. Пойдём, я тебя с очень интересным человеком познакомлю.

В кабинете хозяина дома сидела миниатюрная женщина неопределённого возраста. Выглядела она лет на 35, но опытный женский взгляд Маргариты определил, что ей значительно больше. Лицо её было припухшее от слёз. Но женщина  держала себя в руках.

– Это Марианна, представил её Силуянов. Она только что из Франции. Выслушай её, пожалуйста.

Мужчина  налил в стакан минеральной воды и   протянул  гостье. Женщина  сделала  пару глотков, совсем успокоилась и протянула Маргарите несколько красивых листков плотной бумаги.

– Это  «царские  займы», для французов, выпуска 1906 года. Выражение «русский заем» (emprunt russe) прочно вошло в состав устойчивых выражений французского языка и означает долг, который нельзя вернуть. Сейчас облигации царской эпохи можно приобрести всего за 1 евро на различных сайтах в интернете. – Произнеся эту фразу, Марианна  снова  всхлипнула. – Франция  очень надеялась на помощь русских солдат во время первой мировой войны. Поэтому призыв «Одолжить России – это одолжить Франции» звучал тогда повсюду, и это позволяло размещать с большим успехом  российские государственные, муниципальные, банковские и промышленные займы, гарантируемые, между прочим, царским правительством. В  начале войны 1914 года, во Франции было 1,6 миллионов держателей российских займов на сумму 12 миллиардов франков золотом. На второй год Советской власти Ленин и его правительство аннулировало все внешние и внутренние долги царской России.

Марго, не перебивая, слушала этот экскурс в историю и слабо себе представляла своё  участие в  проблеме этой  маленькой женщины, говорившей на правильном русском языке, таком, на котором пишут книги, но практически не употребляют в повседневной жизни.

– В русские облигации была вложена приблизительно четверть всех французских сбережений. Потомки кредиторов царского правительства объединились в ассоциацию держателей царских займов (AFPER), – продолжала  свой монолог Марианна. – В 1996 и  1997 годах правительства Российской Федерации и Франции подписывают Меморандум и Соглашение об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных требований, возникших до 9 мая 1945 г. На основании этих договоров Россия и Франция отказываются предъявлять друг другу или иным образом поддерживать какие бы то ни было финансовые или имущественные требования, возникшие до 9 мая 1945 г., от своего имени или от имени соответственно российских и французских физических либо юридических лиц. В частности, Франция отказывается предъявлять России или поддерживать требования, касающиеся всех займов и облигаций, которые были выпущены или гарантированы до 7 ноября 1917 г. Правительством Российской империи или её государственными органами и принадлежат Правительству Франции или французским физическим и юридическим лицам.

Для России Соглашение 1997 г. предусматривает отказ от требований, касающихся золотых запасов, переданных Правительством РСФСР Правительству Германии во исполнение Брест-Литовских соглашений от 3 марта 1918 г. и полученных Францией по Версальскому мирному договору от 28 июня 1918 г., а также от золота, переданного Франции адмиралом Колчаком за оказание военной поддержки в годы Гражданской войны.  Мадам Маргарита Сергеевна, я вас не слишком  утомила? – женщина опять отхлебнула  воды. – Просто я очень давно не говорила по-русски и мне хочется  максимально подробно изложить вам всю информацию. Моя бабушка говорила моей  маме, а мама мне всё время твердила, что наши соотечественники люди честные, они  обязательно рано или поздно заплатят по своим долгам. Простите, мне надо выйти. Женщина быстро поднялась и, прикрывая  лицо платком,  быстро вышла из  кабинета.

Марго повернулась к  Силуянову:

– Ты можешь толком сказать, что всё это значит?

Она протянула ему бумаги царского займа.

– Сама понимаешь, дело крайне серьёзное. Иначе я бы тебя не беспокоил в канун такого светлого праздника как первый юбилей нашей конторы. Сейчас пока могу сказать только следующее. По имеющейся у меня, и не только у меня, инсайдерской информации, – будем платить. То есть Россия будет платить. Те люди, которые сохранили эти бумажки,  враз станут миллионерами. Надеюсь, ты меня понимаешь. Но это ещё не всё, те люди,  которые обладают очень большим количеством этих бумаг, могут не только сказочно обогатиться, они ещё могут заниматься шантажом очень высоких должностных лиц, а это,  поверь мне, зачастую дороже презренных денег.

– Но при чём здесь эта бедная Марианна, у неё, что, очень много таких векселей? – Марго посмотрела в сторону дверей, за которыми скрылась маленькая француженка.

– К ней приходили мутные личности и предлагали выкупить бумаги, ну, скажем, по цене  много большей, чем предлагают сайты в интернете. Ты помнишь, как у нас в славные девяностые покупали ваучеры и что стало с теми, кто обладал их большим количеством, ну и связями, конечно. Здесь  примерно то же самое, но на порядок серьёзнее.

– Силуянов, ты у меня совсем сблямзил, что ли. С кем ты решил бодаться. Я понимаю, что  ты бывший законник, и тебе очень хочется похлебать из этого корыта, однако подавиться не боишься? Так вот, знай, мне, как ни странно, будет жалко тебя потерять. Хоть ты  наглая воровская морда, но я тебя, увы, люблю, как бы  пафосно это ни звучало. Брось эту затею, не по Сеньке шапка. Отойди в сторонку пока не поздно.

Силуянов  подошёл к ней, нежно обнял, чмокнул в губы.

– Ты не  представляешь, насколько ты права. Я всего лишь хочу помочь этой маленькой женщине. У меня  есть партнёры во Франции, и так получилось, что, помогая ей, я ещё и  укрепляю свой… – он  помолчал, – ну и твой бизнес, конечно. Нам надо выиграть всего лишь один раунд в этом поединке. Всего один, не более. Частный случай.

В комнату вошла Марианна, и разговор прекратился.

 

 

Глава 3.

 

Марго обняла женщину за плечи.

– Успокойтесь, пожалуйста. Вы у друзей. Мы хотим вам помочь. Но для этого вы должны нам всё рассказать. Подробно. Договорились?

Марианна  высморкалась, хлебнула ещё воды и  заговорила тихим голосом.

– Мои  дедушка и бабушка  уехали из Российской империи  давно, ещё до революции 1905 года.  Дед был хороший  инженер-путеец, его пригласили на работу во Францию, вот так  они и стали французами по паспорту и остались русскими по состоянию души. Дед покупал эти  бумаги постепенно, из каждого гонорара. Он считал, что приобретая их, он помогает своей несчастной Родине. Они жили не очень богато, но всё равно дед и бабушка считали, что Россия всё вернёт и если не моя мама – их дочь будет обеспеченным  человеком, то её дети точно бедствовать не будут. Несколько месяцев назад, нам стали  угрожать и требовать, чтобы мы продали эти облигации. Я очень испугалась, не за себя, за маму, она у меня уже очень старенькая и у неё больное сердце, ей никак нельзя волноваться.

– А вы не пробовали обратиться в полицию, – спросила Марго.

– Пробовала,  у нас городок  маленький, и местной полиции очень не хочется заниматься подобными делами. «Мадам, к вам не была применена физическая сила, вас не обокрали, тогда соглашайтесь с ними, продайте им эти бумаги и живите спокойно». Вот такой был их ответ. Наверное, и у вас так отвечают в жандармерии. Увы, служители порядка везде одинаковы. Я вам скажу ещё раз, моя матушка больна, тяжело больна, кроме сердца у неё есть ещё одна очень тяжёлая болезнь, ну вы меня понимаете.

Она решила, что умирать будет только на Родине предков, в России, я её в этом полностью поддерживаю. В той организации, где я работаю, мне сказали, что есть господин Силуянов, который может  нам помочь, и  ещё  я хочу сказать, что мои предки  родом из этих мест. Я  прошу прощения за мой русский, мне давно не приходилось так  долго на нём говорить.

Нам  надо  вывести эти бумаги  в Россию, а там  эти люди, что  делать, подскажите!

Женщина замолчала, и в комнате повисла тишина. Каждый из присутствующих думал о  том,  как  помочь этой  женщине, её матери и тех проблемах, которые  предстоит решать.

Красивые  электронные  часы, с проекцией  циферблата на потолок, проиграли известную мелодию Баха. Молчание становилось гнетущим.

Наконец Марго спросила:

– Вы  любите оливковое  масло?

– Что? – переспросила женщина, – какое масло?

– Знаменитое, оливковое, провансальское. Если нет, то придётся срочно его полюбить.

Силуянов  уставился на Маргариту.

– Может, ты пояснишь, причём тут масло?

– Друг мой, вспомни, пожалуйста, наше «Бидонное дело».

– А зачем нам молочные бидоны, – удивился хозяин дома.

– Понимаешь, дорогой. Марианне и её матери предстоит переезд на Родину, большинство вещей они, конечно, распродадут, но вот любовь к оливковому маслу, и не к какому ни будь, а именно к знаменитому французскому, провансальскому – это святое. Такое масло в России найти очень трудно, а в наших краях вообще невозможно. Канистры с этим  маслом имеют довольно широкое горлышко, вот в них и поедут сюда ценные бумаги. Понятно! Я больше чем уверенна, что злыдни-покупатели обязательно найдут способ  исследовать весь багаж, но будем надеяться, что они не в курсе нашего «Бидонного дела» (см. « Бидонное дело госпожи Крулевской»).

 

 

Глава 4.

 

Прошло долгих три месяца, прежде чем багаж Марианны и её матери Изольды Викентеевны  Телеон, под  негласным  надзором доверенных людей Силуянова, прибыл к месту назначения. Как и предполагала Марго, неустановленные люди постоянно крутились возле этих ящиков и упаковок с домашним скарбом, даже пытались ставить палки в колёса с тем, чтобы сорвать отправку багажа в Россию, но в конце концов всё обошлось. Марианна, имея на руках доверенность от матери, благополучно поместила векселя в известный городской банк под громким названием «Первый купеческий трастбанк»,  управляющий которого господин Свешников лично заверил госпожу Телеон  и господина Силуянова в полной сохранности вверенных его банку ценностей.

Главный врач хосписа «Чудо» Родион Петрович Гиреев рассказывал новой пациентке о лечебном учреждении, которым он руководил с момента его основания.

– Наша с вами клиника располагается на берегу живописной бухты Ингал. Посмотрите в окно, и вы увидите рощицу стройных кавказских сосен. Здешняя природа будет постоянно  напоминать вам, госпожа Телеон, вашу любимую Францию.

Пожилая женщина внимательно слушала врача, её губы пытались изобразить улыбку, получалось плохо. Ей было очень приятно слушать простую русскую речь.

– Дорогой доктор, – произнесла она. – Когда мы говорим, что боимся умереть, это неправда, мы не можем бояться того, чего не знаем. Лично я боюсь боли и унижения. Надеюсь, что ваше «Чудо» меня от этого избавит.

– Уважаемая Изольда Викентеевна, – врач положил свою ладонь на сухенькие руки пожилой дамы. – Здесь, – врач обвёл взглядом холл хосписа, – все уйдут. И там, – он показал на улицу за  живописной оградой  из самшита, – все рано или поздно уйдут. Но это не значит, что ничего хорошего с ними и с нами не произойдёт. У нас уже два случая, когда наши постояльцы уехали отсюда, извините, не вперёд ногами, а своим ходом. Уверяю вас, наше заведение не зря  носит гордое имя «Чудо».

С недавних пор у нас здесь проводятся «Дни красоты», к нам, благодаря нашим спонсорам, приезжают даже симфонические оркестры. Ну, а про наше  специализированное питание вы, вероятно, уже наслышаны. Когда человек болеет, он очень быстро учится ценить всё то, чего мы в обычной жизни просто не замечаем. И  радости, и света в его жизни намного больше, чем в жизни обычного  человека.

– И боли больше тоже, – вставила свою фразу в разговор Изольда Викентеевна. – Насколько я знаю из советской прессы, ваши медики всегда врали, они никогда не говорили своим пациентам страшный диагноз. Это плохо, так поступать нельзя. Я  права?

– Вы в какой-то мере правы, – врач снял очки в дорогой оправе и стал их протирать, избегая тем самым смотреть пожилой женщине в глаза. – Безусловно, те люди, которые знают свои перспективы, включая математическую и духовную вероятность чуда в их конкретном случае, конечно, отпущенный Богом период времени проводят иначе: завершают без суеты свои дела, общаются со своими близкими. Бывает, что сюда  приезжают те люди, с которыми в обычной жизни наши пациенты вероятно и не встретились бы никогда из-за  постоянно возникающих текущих проблем. Что скрывать, бывает, что здесь объявляются и шарлатаны, но мы всегда стоим на страже своих подопечных. Без нашего участия не могут быть заключены никакие сделки. Поверьте, никакое государство, даже самое богатое, такой личностный подход обеспечить не может.  Именно поэтому к нам приходят благотворители и волонтёры.

На глазах у пожилой женщины заблестели слёзы.

– Родион Петрович, что-то я притомилась. Будьте так любезны, проводите меня до палаты. Я надеюсь, что с помощью ваших коллег, у нас будет время продолжить начатый разговор. – Она попыталась подняться с кресла, но, охнув, опустилась обратно. Гиреев нажал кнопку звонка, в комнату вошли санитары.

 

 

Глава 5.

 

– Вай ме, беда, Маргарита ханум, какая беда, приезжайте скорее, – верещала трубка неизвестным голосом с характерным азиатским акцентом.

– Объясните толком, кто это звонит, что и где стряслось, почему вы мне звоните, я же не полиция, в конце концов.

– Мине ваш телефон начальник Свешников сунул, когда его в банк толкали. Я дворник  местный, Рахматуллой  зовут. Приезжайте, пожалуйста, Маргарита-апа, беда тут, бандиты тут, злые люди-шайтаны банк захватили, людей захватили, совсем сейчас убивать будут. Меня шибко в спину били, больно ошень, сказали, проваливай, чурка, пока совсем не застрелили, насмерть.

– Так почему вы мне, а не в полицию звоните, – уже  кричала в трубку  Марго.

– Я же опять тебе объясняй, в бумашке только твоя номер и имя, номер полиции – нет, имя нашальника полиции – нет, только ваше имя есть и телефон. Больше нишево нет! Вот я и звонить. Маргарита-апа, Свешников спасай, людей хороших спасай, банк спасай, тогда у меня работа будет. Злые дивы банка взрывать. Меня работы нет, совсем плохо будет, боллалар – детей много есть, кормить нечем будет.

Маргарита, не выпуская из одной руки мобильника, другой набирала с городского телефона дежурного по городу.

– Лилия, вставай, доча, быстрее, включи телевизор – давай канал – Местные новости, –Марго ворвалась в комнату дочери, не выпуская из рук телефоны.

– Маргарита Сергеевна, – басил в трубке голос дежурного по городу, все наши уже там,  всё оцеплено. Сейчас выясняем, сколько заложников у них, ну и все подробности. Спасибо вам за помощь, чурку вашего сейчас задержим и допросим, как следует, не беспокойтесь.

Марго опустилась в кресло, за окном  поднималось южное солнце.

«Весёленькое утро начинается, – подумала она. – Да,  кстати. Как банк-то называется, хоть бы не “Первый купеческий”, в городе полным полно банков, есть “шайтанам” где разгуляться».

Ведущая местных новостей, изо всех сил подражая своим столичным коллегам, верещала на фоне синих проблесковых маячков полицейских машин.

– Сегодня утром неизвестные злоумышленники ворвались в «Первый купеческий траст-банк», открыли стрельбу и захватили заложников. В настоящее время здание полностью окружено, каких-либо требований от преступников пока не поступало.

За её спиной прозвучало несколько хлопков похожих на выстрелы. Она повернулась и попыталась проникнуть за оградительную ленту, но была грубо возвращена на место бравым полицейским. Ведущая  всё ещё пыталась сунуть микрофон различным чинам в форме и без, но разговаривать с ней никто не захотел. Экран заполнила реклама, Марго дотянулась до пульта и выключила  телевизор.

Посидеть в тишине и подумать, не получилось, в следующую секунду раздалось одновременно два звонка, слившихся в один. На тумбочке залихватской мелодией пел мобильник, а вылетевшая из своей комнаты Лилия уже открывала входную дверь.

Максим Каверин, сотрудник местной следственной конторы, не обращая никакого внимания на отчаянные попытки кокетства со стороны Лилии, быстро прошёл в  комнату.

– Маргарита Сергеевна, начальство послало за вами, – начал он, забыв даже поздороваться.

Марго показала на трубку, из которой доносился голос Силуянова.

– Маргоша, это не наши,  сама понимаешь, без моей санкции, тем более, ты же знаешь – «Первый  купеческий»!

– Да! «Законники» бывшими  не бывают, – прервала его женщина. – Извини,  друг,  тут рядом со мной следователь стоит, я тебе обязательно перезвоню, как освобожусь. – Трубка мигом запела гудками отбоя.

Злосчастный банк находился на противоположном конце города. Это позволило Каверину по дороге рассказать  Маргарите все подробности  утреннего налёта.

– Как только банк открылся, группа бандитов вместе с толпой посетителей вошла в здание, тут же захватили заложников и, возможно, ранили или убили охранников. Дворника-узбека и ещё одну беременную женщину вытолкали на улицу. Сколько их там, мы не знаем, сколько у них заложников – не знаем. Женщину увезла Скорая, у неё нервный срыв, узбек только тычет записку с вашим телефоном и говорит, что начальник – Свешников успел сунуть ему в руку эту бумажку и сказал – «Позвони», и всё.

Машина подъехала к красивому старинному зданию, в котором раньше, ещё до революции  располагалась городская купеческая гильдия. Банк-арендатор, по договору с городскими властями, его капитально отреставрировал, сохранив прежний внешний лоск, прилегающие дома были под стать банку,  тоже дореволюционной постройки, что делало этот уголок города этаким заповедником купеческой старины. Казалось, что сейчас из-за поворота выйдут дамы с кружевными зонтиками от солнца в холеных ухоженных ручках  и кавалеры в цилиндрах и белых перчатках. Но вместо дам и кавалеров стояли суровые  спецназовцы в полной боевой экипировке и полицейское начальство практически в полном составе. Проблесковые маячки на всех служебных машинах и яркая лента оцепления  мгновенно возвращала всех в просвещённый 21-й век.

 

 

Глава 6.

 

Руководитель следственной группы Ивашев Павел Степанович хмуро смотрел сквозь толстые стёкла роговых очков на Крулевкую.

– Маргарита Сергеевна, вы верите в статистику? – Вместо приветствия  спросил он.

– А причём здесь статистика? – удивилась в свою очередь женщина.

– А при том, уважаемая, что за последние годы, ни одно громкое дело в нашем городишке  не обходится без вашего участия. Один, ну два случая, это эпизоды, но ведь, что ни ЧП, то  Крулевская. Объясните мне, олуху, почему записка именно с вашим номером телефона оказалась у этого полоумного дворника. Ни с моим, ни с номером Прокуратуры, ни с номером мэра, а именно с вашим. Наверняка, господин Свешников знает эти номера  телефонов на память. Он так же прекрасно осведомлён, что вы давным-давно в отставке, и находитесь, я извиняюсь, на заслуженном отдыхе. Что молчите? Если вам нечего сказать, то я осмелюсь тут же зачислить вас и вашего Свешникова, и этого узбека-дворника в соучастники. Как вам такой расклад?

Марго открыла, было, рот, чтобы высказать что-то очень язвительное, но за её спиной раздался грохот, парадная дверь банка распахнулась, и на крыльце появился толстый, лысый, перепачканный кровью человек, с трудом нёсший на себе окровавленное тело в форме охранника банка.

Пройдя несколько метров, толстяк не выдержал и упал. К нему подбежали полицейские и врачи. Охранник был мёртв, а управляющий Свешников, а это был именно он, находился без сознания. Врачи хотели тут же увезти его в больницу, но Ивашев не позволил.

– Дайте ему нашатыря, если он там не помер, то здесь уж точно не помрёт, я эту натуру  банкирскую знаю. Очухается, приведите его ко мне в машину, уж больно  хочется  мне с ним, родимым, пообщаться. – И повернувшись к своим помощникам, добавил: –  проверьте  карманы у него и у охранника, может, там записка имеется от этих упырей.

Свешников громко стонал в машине скорой помощи, врачи делали ему укол за уколом. Каверин прощупал всю одежду убитого и управляющего и нашёл клочок бумаги с текстом, отпечатанным  на принтере: «Значит так, волки позорные, через три часа мы  начнём убивать по одному заложнику и выкидывать вам подарки, если вы не привезёте к нам сюда нашего брата Веню-Зубило, а ещё жратвы знатной из Мэрской забегаловки, выпивона не надо, у нас тут покудова сухой закон. Можете звонить на телефон  управляющего банка, как всё будет готово. Если всё будет  тип-топ,  выпустим,  так и быть, пару-тройку баб пенсионного возраста, мы старость уважаем, а молодух пока попридержим, если вдруг эта бодяга до ночи затянется».

Прочитав послание, Ивашев снял очки посмотрел на Каверина, потом на Марго усталым и каким-то отрешённым  взглядом.

– Зубило – медвежатник знатный, да ты его, Маргарита, должна помнить, он ещё в твои годы одним из лучших считался. Парится сейчас в местной тюряге, вот-вот откинуться должен, адвокаты у него классные сыскались, небось, твой Силуянов подсуетился. Выходит, что-то не заладилось у них там внутри с сейфами, раз им медвежатник срочно потребовался. Максим, дуй быстренько в контору, там, наверное, уже есть первая  информация, тащи её сюда.

Дверь микроавтобуса, в котором сидели Ивашев, Маргарита и Максим резко открылась, и в проёме появился мэр города и сухонький старичок в дорогом твидовом костюме.

– Бог в помощь, – сказал мэр. Я вам, так сказать, бенефициара привёл, – он показал на старика.

– Кого? – протянул Ивашев. – Какого «фициала»? Здесь посторонним не место, выйдите из машины.

Марго тронула  следователя за рукав.

– Павел Степанович, бенефициар – это владелец, то есть хозяин. Я так понимаю, это в его банке сейчас бандиты бесчинствуют. Я правильно понимаю? – повернулась она к мэру.

– Стефан Арнольдович Ферисиди, – представился  старик. – Я имею честь владеть этим  банком. Мне весьма  прискорбно узнать о том безобразии, что там сейчас происходит. Вы  можете донести до всех потерпевших, что банк щедро компенсирует им все понесённые  моральные и материальные потери.

– Послушайте, любезный, –  Марго опередила Ивашева, который тоже намеревался что-то высказать владельцу банка. – Там сейчас людей убивают, и в этот ваша вина тоже есть. Так что, соблаговолите без промедления оказать помощь следствию и ответить на вопросы господина Ивашева.

– Если меня в чём-то подозревают, то я немедленно свяжусь со своим адвокатом. У меня имеется большой бизнес, и банк это всего лишь один из его элементов. Надеюсь, вы меня понимаете. – Лицо старика залоснилось от пота, и он достал из кармана дорогой  итальянский платок.

Пропустив эти слова мимо ушей, Ивашев молча уставился  на совершенно мокрый платок  олигарха, вытащил из кармана свой и протянул старику.

Дождавшись, когда тот вытер наконец вспотевшее лицо, заучено произнёс:

– Какие ценности хранились в банке, что в ячейках, сколько наличности?

– Вы знаете, в основном эти вопросы следует адресовать моему управляющему, господину Свешникову. Что касается ячеек, то их содержание – банковская тайна, о хранящихся в них вещах не знаю даже я. Наличности в банке утром бывает совсем немного, вечером мы почти всё сдаем в инкассацию, так как банк не располагает своим собственным хранилищем. Здание, сами понимаете, старое, а оборудование помещения для хранения денег – весьма затратное дело. Так, что я сам в недоумении, что могло  привлечь грабителей в мой банк.

Следователь  устало посмотрел на напряжённое лицо старика и тихо произнёс:

– Идите, господин Ферисиди, мы вас ещё пригласим повесткой.

Когда мэр и олигарх вышли, Ивашев повернулся к женщине.

– Ну, давай, звони своему, надо обязательно уговорить Зубило, иначе будут трупы. Он не дурак, этот медвежатник, ему в чужие заморочки лезть не в кайф, ему свобода карячит, а тут срок немалый за соучастие. Кстати, где там наш Максим запропастился?

Марго вышла из машины, онемевшие ноги ныли, предательски разболелся бок, напоминая, что даже вне «Чуда» стопроцентного чуда не бывает, болезнь, пусть и не смертельная, всё же останется до конца твоих дней.

 

 

Глава 7.

 

Силуянов ответил мгновенно, создалось впечатление, что он  всё это время держал трубку около уха.

– Зубило на это дело не подпишется, я его знаю. Это совсем не его тема, даже за большие деньги, даже за очень большие. Свобода, она, знаешь ли, дороже денег. Это хорошо понимаешь, когда её лишаешься. Люди в банке не наши, я тебе об этом уже говорил, а он к чужим ни за что не пойдёт. Он им сейф откроет, а они его – как охранника.

– Ты уже и об этом знаешь? – удивилась Марго.

– Телевизор я смотрю и думаю маленько. Сама посуди, банк этот, купеческий первый – не очень, так себе, контора по производству наличности. В его сейфах в основном лежит то, что наши с тобой сограждане боятся дома держать, когда в отпуск уезжают или от жён и тёщ прячут. То есть не совсем то, ради чего стоит в Чикаго 30-х годов играть. Ты  вспомни, когда в нашем городе подобный налёт был. Не помнишь, я тоже. Вот я тебе  тему подбросил, а ты и думай своими светлыми мозгами, кто из нас двоих сыщик. За то и люблю. Если, что нужно будет, звони, я, между прочим, за порядок в нашем городе отвечаю не меньше чем твои опера. – В  трубке раздались знакомые гудки отбоя.

Приехал Максим, привёз планы близлежащих зданий и записи с камер видеонаблюдения,  расположенных поблизости. Привёз также информацию от налоговиков и службы по борьбе с экономическими преступлениями.

По всему выходило, что из банка не ведут какие-то подземные хода, общие подвалы  перегорожены капитальными стенками, главный и запасной выход – под пристальным наблюдением Спецназа. Требований по предоставлению машины, самолёта, вертолёта и  миллиона долларов от бандитов пока не поступало. Управляющий банком Свешников несколько раз попадал в поле зрения бдительных органов, но на уголовную статью не дотягивал. Ферисиди был птицей большого полёта, и серьёзные материалы о нём  следовало искать как минимум в Москве. Был у него бизнес и в Европе, и в Америке, таких банков как этот за ним числился не один десяток, был ли он их подлинным  владельцем или просто зиц-председателем, неизвестно, но тягаться с ним на местном уровне было весьма проблематично.

В банке открылась дверь, и на крыльцо вылетела дородная женщина с потрёпанной  причёской, вся в слезах и помаде. В руках она держала бумажку. После того, как её отпоили валерьянкой, она смогла рассказать, что бандитов человек шесть, старший из них  такой страшный, это он убил охранника, когда тот застрелил одного из бандитов, вернее ранил, но тот вскоре умер. Некоторые из бандитов хотели молодых девчонок – операционисток, ну, вы сами понимаете, что он не дал. Они сейфы в подвале все  вскрывали, но недовольны, видать не нашли, что хотели, и ругаются шибко. Один какой-то мудрёный сейф вскрыть никак не могут.

Она не договорила, со стороны банка раздались выстрелы, и в открытой  двери показался  мужчина, нёсший на себе стонущего охранника. За ними тянулся кровавый след, в зубах мужчины был листок бумаги.

«Время истекло, мы не шутим, давай Зубила, следующий раз будем стрелять не в ногу, а в голову. Охранники знали, на какую работу устраиваются, за охранниками и остальные последуют, нам терять нечего».

Марго незаметно сфотографировала обе записки и отправила ММСку Силуянову и Мельнику в «Чудо» с  просьбой прокомментировать  текст.

 

 

Глава 8.

 

Дверь фургона в очередной раз с грохотом отворилась. Чуть не задев лбом верхнюю планку, вовнутрь втиснулся грузный глава местной полиции, за ним следовал мэр.

– Всё! Моё терпение лопнуло! Ивашев, я не позволю убивать и калечить мирных граждан нашего города! Я отдаю команду на штурм! – бушевал Глава Полицейского ведомства. – Ваше бездействие отвратительно. Если бы не присутствие дамы, я бы высказал вам всё, что я о вас думаю. Кстати, почему здесь посторонние?

– Позволю вам заметить, что этой операцией руковожу я, – растягивая каждое слово, ответил следователь, – ваша же служба придана мне исключительно в помощь. Присутствующая  здесь дама является  свидетельницей, и ровно сейчас я веду её допрос.

В разговор вмешался мэр:

– Павел Степанович, ну вы можете мне гарантировать, что крови больше не будет. Наш город и так телевизионщики уже превратили в Чикаго.

У него зазвонил телефон, и мэр поспешно покинул фургон, ничего больше не сказав.  Вышел и полицейский генерал. Повисла гнетущая тишина. Все молчали и смотрели друг на друга.

Дверь фургона вновь отворилась, но вместо сурового начальства, вовнутрь просунулась   симпатичная головка практикантки Леночки.

– Павел Степанович, я вам тут поесть принесла, бутербродов разных. Мы заложникам и бандитам еду доставляли, ну я  и о вас позаботилась. Кушайте, всё свежее, с пылу с жару, прямо из кухни нашей мэрии.

Маргарита внимательно смотрела на миловидную девушку, и тут в её голове щёлкнул  знаменитый  тумблер.

Оставив  пакеты,  девушка исчезла.

Дождавшись, когда за  ней закроется дверь, Марго произнесла:

– Павел Степанович, бандиты требуют медвежатника, значит, они не все сейфы открыли, значит, у них не всё получается, они ведь до сих пор ни машину, ни самолет не потребовали.

– Тоже мне, секрет полишинеля, –  буркнул  следователь. – Я это и без тебя давно понял. Ты лучше подскажи, как Зубилу этого уговорить и как они из банка уходить будут. Они же не дураки, понимают, что все выходы оцеплены. Ну заложники, ну прикроются, а дальше-то что. В Африку полетят, с  домашними цацками-бирюльками. В банке есть, что-то очень ценное, за обладание которым они на убийство пошли, только вот до сих пор они  это заполучить не могут. Максим, что у нас там по тюремным делам?

– Медвежатника вот-вот сюда привезут, только проку от этого не много, в банк он идти категорически отказывается. С нами сотрудничать тем более.

В кармане следователя зазвонил телефон.

– Главврач больницы требует, чтобы я срочно приехал, что-то с нашим управляющим Свешниковым не так. Максим, ты оставайся здесь, следи за обстановкой, а я поеду.

Марго с мольбой  посмотрела  на  Ивашева.

– Можно мне с вами. – В ней уже вовсю разгорался  азарт прежней сотрудницы советской прокуратуры. Её мозг, как хорошая выдрессированная собака, почуял дичь и сделал стойку.

– Поехали, – буркнул Ивашев. – Одна голова хорошо, а две лучше. Только, чур, не мешать  и не лезть с советами. Не люблю.

 

 

Глава 9.

 

По дороге в больницу Маргарита рассказала Ивашеву о русском займе и о семье Телеон, об их ценных бумагах.

– Так чего же ты, – он замолк, чтобы не выругаться. – Какого лешего ты всё это время молчала?!

– Ну, во-первых, я и сама всё не сразу поняла, во-вторых, чтобы это изменило. Вот теперь вы всё знаете, и что! Вам от этого сильно полегчало?

– Ладно, хватит ворчать. То, что у тебя ехидства на троих хватит, я ещё при нашем  прошлом общении понял. Ты лучше скажи, как мыслишь дальше поступать, недаром  твою голову у нас на доске почёта до сих пор держат. Давай излагай. Сказала «А», говори «Б».

– Надо нам туда казачка заслать. – Марго произнесла это, словно речь шла не о серьёзной операции по освобождению людей, а об очередной театральной постановке и вводе в спектакль  нового  персонажа.

– Кого? – не понял Ивашев. – Какого казачка? Ты, что несёшь, деваха. Его же там на  лоскуты порежут, прям на наших глазах. Совсем с катушек съехала!

– Павел Степанович, и я, и вы понимаем, что Зубило туда ни за что не пойдёт, значит, надо искать ему замену. Я, было, подумала о Максиме, но у нас город такой, что все друг друга знают, вполне вероятно, что его кто-то из заложников узнать может, да и бандит из местных  враз опознает. Следовательно, надо просить помощи у Силуянова.

– У кого? У твоего урки-олигарха. Ты за кого меня держишь, чтобы бывший  зек-законник  нам помогал. Нет, видно мне точно пора на покой, мир перевернулся окончательно. Он же  и бандюг засевших вытащит, и банк обчистит, как повар картошку. Пусти козла в огород. Ни за что! Я этого не слышал, а ты этого не говорила.

Пискнула мультяшная Масяня в телефоне Маргариты. Пришла длиннющая СМСка от мельника. Старик  сообщал: «Судя по слогу в записках из банка, среди налётчиков имеется хотя бы один человек, который легко и бегло набирает в «Ворде», причём пытается включить в текст слова и фразы из «Фени», но для него это не родное, в колониях и на «малинах» освоенное, а услышанное на стороне или почерпнутое из фильмов и книг. На мой взгляд, банда эта не из криминала, а скорее из каких-то охранно-спортивных служб, хотя вполне возможно, среди них есть и уголовники. Будь предельно осторожна, действия этих людей трудно предугадать!»

 

Войдя в палату, Марго и Ивашев сразу поняли, что Свешников умирает. Врач и медсестра  суетились около него, ставя капельницы и делая уколы.

– Подойдите,  господа, пожалуйста, ближе, – через силу произнёс человек на койке.

– Я им все ключи отдал, от всех ячеек, от сейфов с деньгами, только не сказал, что бумаги ваши, Маргарита Сергеевна, я в  сейф хозяина положил. От него ключа нет, только код. Я его им не сказал, я господину Силуянову обещал, что всё хорошо будет, я ему многим обязан, он меня когда-то давно от смерти спас, я добро помню. Телефон «Силы», конечно, наизусть помню, а ваш, Маргарита Сергеевна, записал на листок, всё хотел в телефон  перенести, да не успел. Вот я этот клочок бумаги дворнику-то и сунул, пока меня  налётчики  совсем  не скрутили. Выходит, пригодился, раз вы теперь здесь.

– А почему они вас отпустили? – спросил Ивашев, – девчонок задержали, охранников задержали, а вас отпустили, странно это. Вы не находите?

– Я же им сразу всё отдал. И как ячейки открываются, показал, трусом прикинулся полным. Там ячеек у нас много, они спешили, сразу открывать стали, вот меня и вытолкали, ещё укол сделали и охранника убитого тащить заставили, а больше я ничего не знаю. Я им про сейф хозяйский ничего не говорил. Он в кабинете хозяина за картиной смонтирован. Кабинет почти всегда закрыт. Только когда хозяин приезжает, его  открывать можно. Ключи в эту комнату только я и он имеем, даже уборщицу без нас туда пускать нельзя. Когда я пакет с бумагами туда клал, в сейфе ничего не было, он совсем пустой был. Я бумаги ваши положил, а код прежний оставил, на всякий случай, это дата  рождения. – Он замолчал, глаза его закатились, изо рта раздалось какое-то бульканье.

– Яд ему вкололи, – произнёс доктор, – сильнодействующий, но медленный, не сразу и разберёшь, пока кровь на анализ не взяли, не поняли, хотели переливание делать, да у него сердце слабое, хорошо, что вы успели приехать, ещё живого застать. Извините нас, мы делали всё, что могли.

В палате стало совсем тихо, только медсестра всхлипнула и накрыла простынёй тело бывшего управляющего банка.

– Много лет здесь работаю, а всё никак не привыкну к тому, что люди вот так уходят. Был человек, и нет его. – Медсестра приложила платок к глазам и вышла из палаты.

Где-то на окраине города ухнуло, и сразу же зазвенел мобильник следователя. Звонил Максим.

Ивашев  включил громкую связь.

– Бандиты вытолкали ещё одну женщину с запиской и взорвали внутри здания гранату. Читаю: «Никакого штурма, взорвём всех, у нас взрывчатки хватит. Давай Зубилу, иначе начнём убивать. Последнее предупреждение, через два часа принимайте трупы».

– Где этот чёртов Зубило, его привезли? Он согласен идти в банк? – ревел в трубку  следователь.

– Медвежатника привезли. Сидит в фургоне, идти не хочет. Говорит: «Убивайте лучше  здесь, от вас смерть легче будет, без лишних мучений». Требует адвоката. С ним сейчас генерал разговаривает, да всё без толку.

 

 

Глава 10.

 

Теперь пискнул телефон Маргариты. Масяня компьютерным голосом пропела: «Ой СМСка пришла».

«Спустись вниз поговорим. Сила»

У входа в больницу стоял «Порш» Силуянова.

– Садись и  слушай. Не перебивай. – Силуянов тронул машину с места. – Надеюсь, до тебя уже дошло, что те хлопцы пришли за французским добром. Не смогли заполучить его там, очень захотелось здесь забрать. По-нашему, по-бандитски, со стрельбой, с трупами и взрывами. Но тут не Европа, тут без спроса шалить нельзя. Поэтому, они сильно меня обидели. Следовательно, им не жить, хоть на воле, хоть в зоне. Не по понятиям – этот шухер без согласия смотрящего в городе поднимать. – Он замолчал. Марго рассказала  ему, что узнала от Свешникова и высказала свои идеи и задумки.

– Медвежатник будет, не настоящий, конечно, таких у нас наперечёт, узкая, понимаешь, специализация, за  пару часов не сыщешь. Понятное дело, залётные его обыщут, поэтому  никаких микрофонов на нем быть не должно, будет только перстень, там встроена тревожная  кнопка. Как она сработает, только в тот момент и надо будет начинать штурм. Блин, кто бы мне сказал раньше, что я ментовскую операцию готовить буду, удавил бы  брехуна. Вот времена пошли.

Марго про себя отметила, что совсем недавно слышала подобную фразу от другого  человека, но тут же переключилась на предстоящую операцию.

– Ало, здесь Зубило, я с кем тёрки  тру?

– Зови меня Крест, ответила трубка в кабинете управляющего банка.

– У нас в городе Крестов этих, как собак нерезанных, каждый второй урка погоняло «Крест» имеет, кто за тебя из людей праведных подписаться может, гусь залётный?

– Не то спрашиваешь. Ты спроси, сколько я тебе за работу отвалю, вот разговор  предметный. Так вот знай, что здесь тебя 10 пачек зелёных  президентов ждут, а работа та плёвая, для тебя на полчаса, делов-то.

– А ты моё время не меряй, я его сам мерить буду, ты мне лучше распиши, как мы из этого дворца  исчезать будем?

– А вот придёшь ко мне в гости, я тебе всё и обрисую. Ты за кого меня держишь, думаешь, что легавые нам дали, вот так, без прослушки, свободно калякать!

– Крест, или как там тебя, вот слушай мой сказ последний, – я к тебе в гости не пойду, мне и у хозяина хорошо. Но делу твоему праведному помочь надобно, посему встречай моего человечка, кликуха «Алока». Он, по малолетке, мобильники тырил да болтать любил,  пока деньги на счету не заканчивались, за то на первую ходку и пошёл, А кликуха так на  весь век и приклеилась. Парень ловкий, стало быть,  ученик  мой. Усёк? Президентов, что мне обещал, ему отдашь в полной мере. Намотал на ус, Крест? Ну, прощевай, а то я на  вечернюю хавку опоздаю.

Силуянов положил параллельную трубку. Маргарита, стоявшая рядом, спросила:

– А если этот Крест пробьёт по своим каналам твоего «Алоку», что будет.

– Ничего не будет, Алока он Алока и есть, правильный мужик, с понятием, кому надо  известен. Кое-кто его полномочия подтвердит.

– Ты же его почти на верную смерть посылаешь, не жалко?

– Ради дела праведного одного Алоки не жалко, да он выкарабкается, не хорони его  раньше времени. Ты лучше подумай,  какой там может быть код, какие цифры. А я пойду  казачка готовить, снаряжать на путь ратный, так сказать.

 

 

Глава 11.

 

– Ну, проходи, брат Алока, – сказал Крест, пропуская в банк мужика без определённого  возраста в джинсовой  рубашке. – Перекусишь с дороги или сразу к делу. Братва твои полномочия подтвердила, так что вера к тебе есть, покажешь, чему тебя великий Зубило обучил.

– Давай к делу, выпивать и закусывать апосля будем. Ты мне лучше задаток выдай, мне с ним легче работать будет.

Крест молча протянул мужику пачку стодолларовых ассигнаций. 

– У нас всё по-честному,  без обману, пошли наверх – сейф там.

В хорошо обставленном кабинете, за отодвинутой картиной был вмонтирован современный сейф. Никакого отверстия для ключа в его дверце не было, только кнопки  кодового замка.  Алока вставил в уши шланги стетоскопа, велел всем замолчать и начал тыкать в кнопки. Прошло минут двадцать, с сейфом ничего не происходило. Алока вспотел, его джинсовая рубашка насквозь пропиталась потом, сейф не поддавался!

Крест не выдержал:

– Может ты, мужик, «баклан», может быть, из тебя медвежатник, как из меня балерина, так я тебя разом на учёбу к праотцам спроважу!

– Если ты такой  умный, – спокойно ответил Алока, – так  вскрывай сам, я к тебе в гости не напрашивался, ты меня позвал, так терпи, видишь – вещь импортная, дорогая, такую с кондачка не возьмёшь, а мне перекурить треба, подумать. Покажи мне, где тут кабинет управляющего, слыхал я, что у него лучшие сигары в городе  имеются.

– Странно, – ответил Крест, – не видел я у него никаких сигар, да и табаком от него не пахло.

– Когда с вами близко общаются, то всё больше от людей калом пахнет, – усмехнулся  Алока. Веди, я найду, у меня нюх на сигары, да и передохнуть надо, притомился  я  чуток.

Оказавшись в кабинете управляющего, Алока стал внимательно обследовать стол,  понятное дело никаких сигар он там не нашёл, но нашёл портрет дочери управляющего и цифры на оборотной стороне.

Посидев для приличия минут пять, он поспешил вернуться к сейфу.

Почти все бандиты стояли рядом, только один остался внизу охранять заложников. Всем не терпелось заглянуть внутрь заграничного сейфа.

Алока набрал шесть цифр, раздался щелчок, Крест опередил его и быстро потянул за ручку… Раздался оглушительный взрыв.

Ворвавшиеся спецназовцы легко обезвредили полуживого от страха бандита и нашли гору изуродованных человеческих тел на втором этаже.

 

 

Эпилог.

 

Прошло ещё три месяца. Сыскное бюро «Крулевская и партнёры» скромно отметило свою первую годовщину. О происшествии в «Первом купеческом банке» потихоньку стали  забывать, так уж устроена человеческая память. На одном кладбище товарищи похоронили убитого охранника, на другом братва тихо похоронила  праведного мужика Алоку, кто и где похоронил остальных, неизвестно. Здание банка отремонтировали, теперь там бутик супермодной одежды известного бренда.

В один из погожих дней, когда нежарко и дует ветерок с недалекого моря, Силуянов пригласил Марго на природу за город. Они сидели на веранде хорошего ресторана, одного из многих, в большом  количестве открывшихся в последнее время вдоль оживлённых трас. Мужчина загадочно улыбался.

– Чему ты радуешься, – с горечью в голосе произнесла женщина. – Вроде бы повода никакого нет.

Олигарх молча протянул ей увесистый пакет. В нём были те самые акции русского займа.

– Те самые? Откуда? Они, что, не взорвались и не сгорели в банке? – с  нотками удивления в голосе спросила Марго.

– Известный тебе господин Ферисиди гонялся  за этими бумагами по всей Европе, как Чичиков. Только ему не мёртвые души были нужны, и даже не деньги, презренных ассигнаций у него предостаточно. Ему нужна была власть. С помощью этого займа он мог влиять на кого-то в нашем правительстве. Собрал он сих бумажек не мало, да вот и на старуху бывает проруха. В его собственном  банке оказалась малая толика этих бумаг, но жадность, как известно, фраера всегда губит. Он рассчитал всё верно, код от своего сейфа он, конечно же,  знал, и  преспокойно заменил пакет на взрывчатку. Даже трусость своего  управляющего предусмотрел. Но жизнь всегда сильнее нас. Не учёл господин хороший, что его управляющий  верен окажется своему слову, мне данному, а охранник возьмёт да и пристрелит бандитского медвежатника.

Свешникова, увы, не вернёшь, но я добро помню, здание банка я выкупил, отремонтировал, и бутик тот теперь его дочери принадлежит. Вот такая память об отце ей досталась.

– В общем, нашли мои люди этого  грека, – продолжал Силуянов, – излишек бумажек  государству отдали, мы же патриоты своей страны, хотя ты в это и не веришь. Ну, а то, что семье Телеон принадлежит, тебе отдаю. Отвезёшь Изольде Викентеевне или  передашь Марианне. Пусть в более надёжный банк положат или предъявят к оплате, скоро выплаты должны  начаться.

Марго отодвинула  руку  Силуянова  с пакетом бумаг. Предательский комок сжал её горло.

– Посмотри, – выговорила она с трудом и протянула мужчине местную газету с траурным объявлением.

«Вчера в известном хосписе, расположенном в бухте Ингал, тихо скончалась подданная  Французской Республики, православная по вероисповеданию – Изольда Викентеевна Телеон. Мир праху её. Согласно завещанию покойной, её тело будет предано земле на местном кладбище. Всё имущество покойной  переходит в распоряжение попечительского  совета  хосписа “Чудо”, на богоугодные  цели».

 

 

Юридическое сопровождение сделок – это один из способов, позволяющих предотвратить спорные ситуации и дальнейшее судебное разбирательство. Только настоящим профессионалам можно доверить создание и правомерное использование инструментов досудебного разрешения споров. Компания «LEGAL&RIGHTS» предлагает свои услуги по разрешению корпоративных споров и юридическому сопровождению сделок.

 

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование