К 130-летию Александра Алехина / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Каисса взирает благосклонно…

…движения слонов соответствуют защите слабого короля, и музыка шахмат даёт плавное звучание игровой фуги…

Капабланка считался непобедимым: его напор, аналитическая точность, способность к комбинаторике были феноменальны; но Алехин (АлЁхин – написание распространённое, но ошибочное) обыграл его, стяжав шахматную корону, и… славу шахматиста, превзошедшего уровень уровней.

Он происходил из дворян – Александр Алехин: он рос в отческом поместье, и начальное образование его было домашним.

Частная гимназия, которую посещал потом, была полна будущими незаурядными людьми: и многие, оставившие воспоминания об Алехине, вспоминали его нелюдимым, погружённым в шахматные миры, где гамбит вспыхивал более интересно, нежели математическая формула, а загнанный в угол король давал сюжет более яркий, чем линии художественной литературы.

Турнирная победа, организованная журналом «Шахматное обозрение», была одержана в гимназические годы; тогда же Алехин сыграл вничью с американским маэстро Гарри Пильсбери; призвание будто вложено изначально в структуры личности – или просто рано расшифровано?

Алехин начинает участвовать в международных турнирах, издаёт собственный журнал; густота и плотность шахматного мира вовлекает его в свои недра…

Она медова – эта густота.

…потом – турнир в Мангейме прерван из-за объявления Германии войны; Алехин объявлен победителем, после тюремных мытарств (где оказался как гражданин враждебной державы) возвращается в Россию, где постоянно выступает с показательными партиями, даёт сеансы одновременной игры.

Шахматы – игра?

Или мир – с элементами оной?

Слишком сложный мир, заверченный вокруг величественных стержней истории; шахматы требуют особого устройства мозга: музыкального и математического одновременно.

…1917 год лишает Алехина дворянства и поместья, не отбирая, разумеется, игры.

Побед было много.

Мелькали пёстрые страны: и, казалось, все они: с их роскошью и красотами, шли только фоном к доске, уставленной индийскими фигурами.

Он оказывается в эмиграции: тоска по родине толкает к попыткам примириться с СССР: пусть такая, но всё же Россия…

Великолепие его игры сходит периодами на нет: вспыхивает пристрастие к алкоголю.

Игра сложна – он играет в шахматы с жизнью: как потом будет играть со смертью рыцарь Антоний Блок из «Седьмой печати» И. Бергмана.

Алехин играл всю жизнь: с жизнью, со смертью, со славой, с публикой; он играл ярко и яростно, виртуозно и трепетно; он не мог быть вне шахмат – потому, что они, определившие его космос, и были жизнью.