Ветхое кладбище
Дремучий древостой, – к нему
Берёзовая роща примыкает.
И ветхое, как древность, возникает
КладбИще, посулив тебе потьму.
А, впрочем, почему её?
Лежат
Столпы торговли и адвокатуры,
Врачи, актёры – и узришь структуры
Былого – грандиозного, что клад.
Мох на торцах и на макушках плит,
Чей камень потемнел, как небо вечером.
И коль пришёл с душою изувеченной,
Так вечный, ветхий воздух исцелит.
И страха нет, а жёлтая листва
Осенним янтарём легла на тропках.
И непривычны с ятями слова,
Что разберёшь, представивши едва
Когда-то живших – бурных, тихих, робких…
Городской сумасшедший
Сумасшедшего городского
Пророчества часто сильны…
По-иному он знает слово –
С ощущением острой вины.
По-иному реальность видит…
С непокрытою головой
Вечно ходит… Кого же обидит
Сумасшедший, смешной такой?
Он, беззубо всем улыбаясь,
И всегда готовый помочь –
У кого ж вызывает зависть?
И никто не прогонит прочь.
Но какие открыты бездны
Повреждённому вроде уму?
Чётко знаю – то ведает бедный,
Что едва ли когда-то пойму.
***
Из облаков накручены букеты –
Там праздник, а какой не разберёшь.
Но праздник светел – очевидно это.
Идёшь, глядишь. И про себя поёшь.
Муаровые, синеваты перья,
Цветы прозрачны, очень высоки.
И слышу я, как умные деревья
Читают облакам свои стихи.
Сложили их осеннею листвою –
Читают ныне пёстрым облакам.
И всё, что было ранее со мною
За счастье слышать их стихи отдам.
Строчки – сыночку
1
Отец запомнит навсегда,
Как сына вёз он из роддома.
Была дождливая среда –
Среда осенняя знакома.
Сын не узнает никогда,
Что чувствовал во сне тотальном.
И как дождливая среда
Мерцала счастьицем хрустальным.
2
Тихо мальчик спит, а я пишу
Сказочку для мальчика родного.
Мышки в этой сказке – шу-шу-шу –
Ничего не натворят плохого.
Тихо мальчик спит, и свет идёт –
От него идёт мерцанье света.
И грядущее само растёт
В золотое небо – ясно это…
3
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Засыпай, сынок, скорее,
Спи, усни!
Снов чудесные аллеи
И огни!
Дарят сны цветные парки
С тишиной.
Облаков белеют арки
Над землёй.
Засыпай, сынок, скорее.
Сон даёт
Силы жизни всех вернее,
И – полёт.
И полёт во сне возможен
К чудесам.
Шар поднялся, бестревожен.
К небесам.
Засыпай, сынок, скорее –
Милый мой.
Мир в окне, его деревья.
Мир. Покой.
4
На руках несу тебя гулять –
Ты так мал, что не нужна коляска.
Осень. Замечательная сказка,
Что словами вряд ли передать.
Спишь. И космос осени в тебя
Медленно вливается, и тихо.
…будто в жизни не бывает крика,
И ко всем так ласкова судьба…
5
На сына спящего глядишь –
Он крошечный, он связан с тайной –
Высокой и необычайной,
Как за окном ночная тишь.
Он связан с космосом – сынок,
Как я уже не связан – взрослый,
Проживший много, в чём-то косный,
Давно забывший свой исток.
И, продолжение моё,
Сын спит, уютно и блаженно.
Устройство жизни совершенно.
Гляжу. Душа во мне поёт.
Зашифрованное стихотворенье
Сколь рана будет жертвой сращена?
От первородной раны с ядом сласти
Христова кровь целить людей должна.
Путь повторить Христа сколь в нашей власти?
А так – закрытый мир давно изъят
Из усложнённых символов и знаков.
Одетый в кожу, в мир сойдёт, богат
Страданьями, герой, уже инаков.
Где высота, там лучевидно свет
Сплошной сознанье вздёрнет в надсознанье.
Три круга будут сближены, и нет
Противоречья в сумме их, в сиянье.
Цвета различны – их не описать,
Когда им нет аналога в просторах
Реальности, где вынужден опять
Себя менять в пустотах, разговорах.
Связь со всеобщим, как духовность мне
Даётся очевидностью высокой.
Три круга, недоступные вполне,
В молитве отразятся многострокой.
Их Данте лицезрел – пройдя разлом,
Чистилище пройдя – душою сердца.
Их видел Свирский – сей духовный дом.
Токатта ре минор, я мыслю, средство
Чуть прикоснуться к недрам золотым,
Из коих волновая сила света
Исходит, чтобы не было пустым
Пространство, и цвела садами вера.
Троичность света, мёд его и власть,
И лёгкостью мерцающее иго.
Ущерб любая нам наносит страсть –
Она от сути отвлекает ибо.
Есть сила сил: три ипостаси во
Одном величье: нет времён: всё в оной
Троичности… И духа торжество
Над мерзостью греха – столь беззаконной.
***
В тот дом в кружок судомодельный
Ходил. Напротив – гаражи.
Тут, было, дрался… В день осенний
Повспоминаешь от души.
С тобою детство остаётся,
И юность – это навсегда.
И осенью сияет солнце,
И даже ярко иногда…
Христос и дети
Дети ко Христу идут с флажками,
Радостные, с пением идут.
Сделанные лёгкими руками
Добрые игрушечки несут.
Тот воздушных шариков гирлянду
Хочет, как подарок, принести…
Этот рассказал, как минул яму
На своём – столь маленьком – пути.
И Христос с улыбкой драгоценной
Слушает сияющих детей…
Чтобы никогда житейской пеной
Не мрачили суть судьбы своей…
***
Космическим Левиафаном
Развешаны гирлянды звёзд.
В движенье космос постоянном –
Растит сады волшебных роз.
Сиянье солнечной системы –
Сложнейший многослойный мир.
Моря – и звёздные триремы,
И астероидов пунктир.
Колец Сатурна постоянный
В бурливом серебре поток.
Космический, весьма пространный
Сияет Халифат, высок.
Космическая Византия
Огнём струится, и – мудра.
И дали космоса литые
В любой душе – как знак добра.
***
Жили-были, водку пили,
Нас потом похоронили.
Неужели, правда, жили?
Жилы-были, водку пили…
Преображение
Под вечер яблочного августа
Внезапно вспомнил, что сегодня
Преображение Господне –
Недаром крашен день был нагусто.
Он волны солнечного света
Слал на тугих лучах покоя…
И неба высота – и это
Всё в сумме вечное, родное.
Родное всей земле – и лучшему,
Что за века она взрастила.
И каждому нашлось по лучику,
Чтоб вспомнил светлое – что было.
И лик Христа, лучами сотканный
Как будто проступал на небе.
И жизнь шла совершенной поступью –
О, подражать подобной мне бы!
