***
Скоро, скоро будет листопад…
Загрустили рощи предосенне.
Тени ждут, когда печалью серой
Небо упадёт в заснувший сад.
А пока играет на стволах
Ослабевшее от зноя солнце,
И, танцуя, бабочка смеётся,
Отгоняя свой предсмертный страх.
Скоро, скоро станет невдомёк,
Как случайно пролетело лето.
А пока застыло время где-то…
И закат рубиновый далёк.
***
Пусть время сгорает, как водится, –
Безжалостно и незаметно.
Оно обо мне заботится,
Стирая судьбы приметы.
Не будут в душе расставания
Гнездиться обидой женской,
И пройдены расстояния
Намёком изящного жеста.
Конечно, я лгу бессовестно,
Конечно, всё было проще:
Я – сумрак, что робко кроется
В ветвях обнажённой рощи.
Полощется алым знаменем
Закат в потемневших шторах.
Я – та, чьи слова-признания
Слабее, чем ветра шорох.
Золушка
Старого года день уходящий –
День, что последним ложится в ладони.
Тикают ходики в стареньком доме –
Доисторический комнатный ящер.
Ходики-бродики, что загадать вам?
Сколько желаний у бедной простушки?
Роза сухая, орёл да пастушка…
И фотографий неясные даты
Держат в плену предвкушений любовных,
Замерло время в орнаменте пялец…
И надевают колечко на палец
Старенькой Золушке памяти волны.
Он не искал после странного бала
Ту, что могла бы…
Невидящим взглядом
Смотрит на ходики: время, не надо!
В нитки
беззвучно
слезинка упала.
***
Прозрачны силуэты вязов
В туманной глади над рекою.
Январский день узоры вяжет
Из редких чувств, что под рукою.
Как будто смысл существованья
Сегодня в беспредельной лени.
И ни порывов, ни желаний
В моей единственной вселенной.
Такие дни – подарок тени,
Гнездящейся в глубинах чувства,
Чтоб избежать хитросплетений
Ума и быта, и распутства
Души, так рано поседевшей.
Нет ни надежд, ни ощущений.
Я – среди грешников прозревших –
Опять у Господа прощенья
Прошу…
***
Да будут и темы, и рифмы,
Да будут обвалом снега!
Метель, белопенная нимфа,
Смеётся, нежна и легка.
И мне, сокрушённой молитвой,
Так хочется той чистоты,
Что тихо рождается в битве,
Где сходятся солнце и стынь.
И водит рукой бессомненно
Не разум – метели игра.
На белой бумаге весеннее
Чернеет метафоры грань.
И так безграничны пространства,
Сокрытые снегом вдали,
Что ритм первобытного танца
Клокочет в замёрзшей крови.
***
Опять на улице дождь, хозяин дерзкой печали,
И сгинула прочь жара,
до первой прозрачной зари.
И так боится листва
ветров, которых не ждали,
И пляшут в оконцах луж испуганные пузыри.
Циклон… Холода и боль.
Циклон, напоивший лето:
Ведь так хотелось дождя растрескавшейся земле!
Ну что ты плачешь, душа
обманутого поэта?
Почувствуй надежду трав, почувствуй восторг корней…
Почувствуй себя на миг
такой же, как это небо, –
Живое движением туч, мятежное без красот!
Но плачет душа с дождём – обижена и нелепа
В беспомощности своей.
И ветер листву несёт…
***
Отравлена до кончиков волос
Я этим воздухом и сигаретным дымом,
Вином и ветром, что опять принёс
Полыни запах из предгорий Крыма.
И аромат бензиновых дорог
Давно изъел мне альвеолы лёгких,
И суррогатный, но славянский бог
Простил грехи. В терпении высоком
Я соглашусь, как неприкаян мир,
И как тонка граница меж любовью
И злобой. Я отравлена людьми
И их, почти невыносимой, болью.
Почти мертва, но также влюблена
Я в эту грань меж будущим и прошлым.
Плетётся потихоньку жизни прошва…
Кто виноват, что жизнью я больна?
Домовой
Хорошо возвращаться домой,
Всё знакомо: и звуки, и вещи.
Копошится в углу домовой,
Паутиной прозрачной завешен.
Кот-разбойник таращит глаза
И к столу тянет рыжую лапу,
И ни слова, наглец, не сказав,
Успевает чего-нибудь цапнуть!
Летний полдень прохладен и сух,
И к дождю онемели деревья.
Нарушает спокойствия дух
Стук часов, отсекающих время.
Позади – перепутья дорог,
Впереди – переплёты событий.
Из нелепостей и суматох
Всё же хочется целой выйти –
И всегда возвращаться домой,
И встречать там любимые души.
Улыбаясь, таинственно слушать,
Как шуршит в темноте домовой…
***
Обещания были таинственны –
То ли рая, а может быть, ада…
Мой потерянный, мой единственный,
Не тревожь мои мысли, не надо.
Не врывайся в бессилие памяти,
Не касайся реки сновидений.
Мы с тобой бесконечно обмануты
Этим временем блеска и тени.
Были встречи. Но в чьём отчуждении?
На каком из последних дыханий?
Смерть была.
И второе рождение –
Из орлицы в запёкшийся камень.
Обещания были. Но верности
И печали, до боли щемящей,
Мне не нужно.
Давно уже в вечности
То безумство. А я – в настоящем.
***
Скоро лето, а это значит
Обещание щедрых ливней.
Вновь прозрачной росой заплачет
Разнотравье у ног залива.
Я, прожившая сотни жизней,
Обновлённая, с чистой кожей,
Снова небо высоким вижу,
Бесконечным, как воля Божья.
Я, наверное, буду нежной,
Прикасаясь, как летний вечер.
Я забыла, как сердце режет
Боль от каждой ненужной встречи.
Хочешь, стану прямой и сильной,
Хочешь, в слабость впаду игриво?
Я давно о любви просила –
Со времён византийского Крыма.
Со времён цариц-чародеек,
Одиноких, гордых и властных, –
Так давно, что уже не надеюсь
На свое безумное счастье…
Скоро лето, а это значит,
Что не станут печали ранить.
Да пребудет с тобой удача,
В перепутьях затерянный Странник.
***
В небесном городе их стало двое –
Поэт и Дева.
Сплелись не вдруг единою судьбою
Душа и тело.
А рядом жизнь стремительная билась
Рекой к порогу.
Ещё не верили. И всё молились
Судьбе и Богу.
Любви земной нехитрое искусство
Постиг и нищий.
Но не было на целом свете чувства
Сильней и чище.
Пытались разлучить законной властью,
И боль кипела.
Но вопреки всему – узнали счастье
Поэт и Дева.
***
Наш маленький дом, словно белый корабль,
Плывёт по холмам, отороченным снегом.
Любви долгожданной земная пора
Наполнена чувственной, женственной негой.
Любимый вернулся, забыв берега,
Где боль расплескалась из чаши сердечной.
Покой и безумство, мгновенье и вечность
В себе растворила желаний река.
Метель за окном нас укрыла плащом
От мира людей, до сих пор неизвестных.
Прошу, не молчи, говори мне ещё,
Как любишь и веришь, мой странник небесный!
А я – промолчу. И начну целовать…
Пусть губы ответят иным многозначьем.
Мы вместе, и слишком бессильны слова,
Когда обретаем забытое счастье.
Комментарии пока отсутствуют ...