«И закат рубиновый далёк...» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

***

Скоро, скоро будет листопад…

Загрустили рощи предосенне.

Тени ждут, когда печалью серой

Небо упадёт в заснувший сад.

А пока играет на стволах

Ослабевшее от зноя солнце,

И, танцуя, бабочка смеётся,

Отгоняя свой предсмертный страх.

Скоро, скоро станет невдомёк,

Как случайно пролетело лето.

А пока застыло время где-то…

И закат рубиновый далёк.

***

Пусть время сгорает, как водится, –

Безжалостно и незаметно.

Оно обо мне заботится,

Стирая судьбы приметы.

Не будут в душе расставания

Гнездиться обидой женской,

И пройдены расстояния

Намёком изящного жеста.

Конечно, я лгу бессовестно,

Конечно, всё было проще:

Я – сумрак, что робко кроется

В ветвях обнажённой рощи.

Полощется алым знаменем

Закат в потемневших шторах.

Я – та, чьи слова-признания

Слабее, чем ветра шорох.

Золушка

Старого года день уходящий –

День, что последним ложится в ладони.

Тикают ходики в стареньком доме –

Доисторический комнатный ящер.

Ходики-бродики, что загадать вам?

Сколько желаний у бедной простушки?

Роза сухая, орёл да пастушка…

И фотографий неясные даты

Держат в плену предвкушений любовных,

Замерло время в орнаменте пялец…

И надевают колечко на палец

Старенькой Золушке памяти волны.

Он не искал после странного бала

Ту, что могла бы…

Невидящим взглядом

Смотрит на ходики: время, не надо!

В нитки

беззвучно

слезинка упала.

***

Прозрачны силуэты вязов

В туманной глади над рекою.

Январский день узоры вяжет

Из редких чувств, что под рукою.

Как будто смысл существованья

Сегодня в беспредельной лени.

И ни порывов, ни желаний

В моей единственной вселенной.

Такие дни – подарок тени,

Гнездящейся в глубинах чувства,

Чтоб избежать хитросплетений

Ума и быта, и распутства

Души, так рано поседевшей.

Нет ни надежд, ни ощущений.

Я – среди грешников прозревших –

Опять у Господа прощенья

Прошу…

***

Да будут и темы, и рифмы,

Да будут обвалом снега!

Метель, белопенная нимфа,

Смеётся, нежна и легка.

И мне, сокрушённой молитвой,

Так хочется той чистоты,

Что тихо рождается в битве,

Где сходятся солнце и стынь.

И водит рукой бессомненно

Не разум – метели игра.

На белой бумаге весеннее

Чернеет метафоры грань.

И так безграничны пространства,

Сокрытые снегом вдали,

Что ритм первобытного танца

Клокочет в замёрзшей крови.

***

Опять на улице дождь, хозяин дерзкой печали,

И сгинула прочь жара,

до первой прозрачной зари.

И так боится листва

ветров, которых не ждали,

И пляшут в оконцах луж испуганные пузыри.

Циклон… Холода и боль.

Циклон, напоивший лето:

Ведь так хотелось дождя растрескавшейся земле!

Ну что ты плачешь, душа

обманутого поэта?

Почувствуй надежду трав, почувствуй восторг корней…

Почувствуй себя на миг

такой же, как это небо, –

Живое движением туч, мятежное без красот!

Но плачет душа с дождём – обижена и нелепа

В беспомощности своей.

И ветер листву несёт…

***

Отравлена до кончиков волос

Я этим воздухом и сигаретным дымом,

Вином и ветром, что опять принёс

Полыни запах из предгорий Крыма.

И аромат бензиновых дорог

Давно изъел мне альвеолы лёгких,

И суррогатный, но славянский бог

Простил грехи. В терпении высоком

Я соглашусь, как неприкаян мир,

И как тонка граница меж любовью

И злобой. Я отравлена людьми

И их, почти невыносимой, болью.

Почти мертва, но также влюблена

Я в эту грань меж будущим и прошлым.

Плетётся потихоньку жизни прошва…

Кто виноват, что жизнью я больна?

Домовой

Хорошо возвращаться домой,

Всё знакомо: и звуки, и вещи.

Копошится в углу домовой,

Паутиной прозрачной завешен.

Кот-разбойник таращит глаза

И к столу тянет рыжую лапу,

И ни слова, наглец, не сказав,

Успевает чего-нибудь цапнуть!

Летний полдень прохладен и сух,

И к дождю онемели деревья.

Нарушает спокойствия дух

Стук часов, отсекающих время.

Позади – перепутья дорог,

Впереди – переплёты событий.

Из нелепостей и суматох

Всё же хочется целой выйти –

И всегда возвращаться домой,

И встречать там любимые души.

Улыбаясь, таинственно слушать,

Как шуршит в темноте домовой…

***

Обещания были таинственны –

То ли рая, а может быть, ада…

Мой потерянный, мой единственный,

Не тревожь мои мысли, не надо.

Не врывайся в бессилие памяти,

Не касайся реки сновидений.

Мы с тобой бесконечно обмануты

Этим временем блеска и тени.

Были встречи. Но в чьём отчуждении?

На каком из последних дыханий?

Смерть была.

И второе рождение –

Из орлицы в запёкшийся камень.

Обещания были. Но верности

И печали, до боли щемящей,

Мне не нужно.

Давно уже в вечности

То безумство. А я – в настоящем.

***

Скоро лето, а это значит

Обещание щедрых ливней.

Вновь прозрачной росой заплачет

Разнотравье у ног залива.

Я, прожившая сотни жизней,

Обновлённая, с чистой кожей,

Снова небо высоким вижу,

Бесконечным, как воля Божья.

Я, наверное, буду нежной,

Прикасаясь, как летний вечер.

Я забыла, как сердце режет

Боль от каждой ненужной встречи.

Хочешь, стану прямой и сильной,

Хочешь, в слабость впаду игриво?

Я давно о любви просила –

Со времён византийского Крыма.

Со времён цариц-чародеек,

Одиноких, гордых и властных, –

Так давно, что уже не надеюсь

На свое безумное счастье…

Скоро лето, а это значит,

Что не станут печали ранить.

Да пребудет с тобой удача,

В перепутьях затерянный Странник.

***

В небесном городе их стало двое –

Поэт и Дева.

Сплелись не вдруг единою судьбою

Душа и тело.

А рядом жизнь стремительная билась

Рекой к порогу.

Ещё не верили. И всё молились

Судьбе и Богу.

Любви земной нехитрое искусство

Постиг и нищий.

Но не было на целом свете чувства

Сильней и чище.

Пытались разлучить законной властью,

И боль кипела.

Но вопреки всему – узнали счастье

Поэт и Дева.

***

Наш маленький дом, словно белый корабль,

Плывёт по холмам, отороченным снегом.

Любви долгожданной земная пора

Наполнена чувственной, женственной негой.

Любимый вернулся, забыв берега,

Где боль расплескалась из чаши сердечной.

Покой и безумство, мгновенье и вечность

В себе растворила желаний река.

Метель за окном нас укрыла плащом

От мира людей, до сих пор неизвестных.

Прошу, не молчи, говори мне ещё,

Как любишь и веришь, мой странник небесный!

А я – промолчу. И начну целовать…

Пусть губы ответят иным многозначьем.

Мы вместе, и слишком бессильны слова,

Когда обретаем забытое счастье.