Княгиня
Измученное сердце нежит имя
Того, кто и не ведает о том,
Что каждый вечер юная княгиня
Его лишь облик видит за окном.
Мерещится знакомая карета
За тройкой понукаемых коней,
Летящая из радостного лета
Иллюзией запомнившихся дней.
Вздымая пыль, несутся вороные
По большаку к помпезному дворцу,
Но заперты ворота расписные,
Пуста дорожка к тёмному крыльцу.
Чудесен образ, кажущийся деве,
Горяч был взор, пленивший навсегда!
Слезой любви на выстуженном небе
С тех пор дрожит лазурная звезда.
Перста терзают вышивку портьеры
Среди непроницаемой тиши.
Кривятся губы трепетной Венеры,
Скрывая боль тоскующей души.
– Мучитель мой, приди в мою обитель!
Ужели зов в ночи не распознать?
Мне опостыло быть при вечной свите
И надоела княжеская знать!
В тисках богатства, лести и традиций
Я выросла как в клетке золотой,
А мне бы стать невидимою птицей
И улететь в уезд далекий твой!..
Колокола вскричали в одночасье,
Когда карета к церкви привезла
Княгиню для венчания и счастья
С надменным графом с дальнего села.
Склонился кучер в радости притворной,
Насмешливо согнув дугою бровь.
Ах, если б знал возница этот гордый
Какую вёз он страстную любовь!
Типичная история элиты!
Но жизнь потом проявит лютый нрав,
И через год крестьянами убитый
Падёт к ногам княгини знатный граф.
Несчастную с дитём спасёт лишь случай,
Коня в толпе поднимет на дыбы
И вскорости умчит обоих кучер
Обратною дорогою судьбы.
Затем и он в мятежных далях сгинет.
Пройдут года, но из времён былых
Являться будет в сумерках княгине
Несущаяся тройка вороных.
Незнакомка
Любовь у женщины не спросит,
Когда и кем заворожить
И как затем с истомой жить,
Когда на сердце мокнет осень,
Чей стылый нрав порой несносен,
И грусть дождей не заглушить.
Листва лежит коврами края,
В закат упёрлись облака,
Смешные выставив рога,
Лохматым стадом напирая,
Врата горящие ломая,
Небес заполнив берега.
На горизонт упали створы,
Дымится вечер, даль искрит,
Колючий лист в лицо летит,
А по аллее шагом скорым,
Пройдя кленовые дозоры,
Навстречу грация спешит.
Во взгляде – царствие пустыни,
Презренна жизнь, лютует зной,
Там над барханною грядой
Всегда мираж витает синий,
А ночью студит звёздный иней
Девичью грёзу под луной.
Краса порывисто задела
Помимо нежности духов
Ритмичной музыкой шагов,
Которой словно прозвенела
Среди природы омертвелой
Печаль написанных стихов.
Исчез в минувшем образ тонкий,
Туда же осень подалась,
Потом зима явила страсть
Белить окрестности позёмкой,
Чтоб вновь весною с незнакомкой
Судьба на миг пересеклась.
Блеснул восторгом взор весенний!
Распахнут плащ, чудесен мир!
В груди играют сотни лир,
И нет сердечных потрясений!
Осталась грусть во мгле осенней,
И чтимы Пушкин и Шекспир.
В любви открывшуюся просинь
Бежит прелестная душа,
От спазма счастья чуть дыша,
А на востоке знаком вёсен
Заря стремительно возносит
Лучи на контур шалаша.
Отчего лето бабьим названо?..
Ночь взлетела чудесным вороном
И исчезла седою птицею.
Окропила четыре стороны
Высь под утро росой-водицею.
Для девичьих сердец прелестная,
Для мечтательных душ весенняя,
Как парение в неизвестное,
Наступила пора осенняя.
В руки льются лучи восторженно,
Растекаясь по телу чувствами,
Улетает листом оторванным
Всё былое с чертами грустными.
Отчего лето бабьим названо,
Коли в нём красота вселенская?
Та, что августом нам предсказана,
И не бабья она!.. А женская!..
Не с того ли берёзки в золото
Обрядились под синим кружевом,
Что зари лучезарный колокол
Напророчил свиданье суженым.
Будто сказ в тишине за ивою,
Словно знойных красавиц талии –
Той зари переливы дивные,
Тех берёз силуэты дальние.
Мне сегодня до дрожи хочется,
Чтобы с бабьей настырной нежностью
Ты меня по стезе пророчества
Увлекла на перину верности.
Чтобы в золоте опадающем
Мне звучали мотивы венские
Поцелуями уст пылающих,
И не бабьи они!.. А женские!..
Выйдет месяц блистать жар-птицею,
Ночь опустится звёздным вороном,
Лету женскому по традиции
Поклонюсь на четыре стороны.
Осенние мадонны
Осенняя пора, она особая,
Приходит в позолоченном плаще,
И женщины становятся особами
С особым шармом даже при дожде!
Они чаруют лёгкими походками
Невыносимо милых стройных ног.
От вздохов перед этими красотками
Избавиться никто пока не смог.
Горячие улыбки обольстительны,
И каждая лучится как заря,
А бабьим летом в неге восхитительной
Уста вокруг бутонами горят.
Загадочны сердца и души дамские,
Ранимые, да не страшатся зол,
Гораздо хуже – ветры хулиганские,
Что норовят при всех взметнуть подол.
Жизнь такова, что в ней нельзя сутулиться,
Мужские взгляды критики полны,
Скользя по лику пристально на улице
И провожая грацию спины.
Но если вдруг любовь нашлась и мается,
Становятся иными ум и стать!
Как воспалённый разум ни старается,
Осеннюю мадонну не узнать!
Она звездой кружится искромётною,
Молвы не замечая произвол.
Гораздо хуже ветры перелётные,
Что вновь взметнули вышитый подол.
Сентябрь идёт под красочными клёнами
Аллеями средь лиственной тиши,
А с ним пора – с осенними мадоннами,
Одетыми в воздушные плащи!
Я всем желаю счастья!!!
Под струями холодного ненастья...
Под струями холодного ненастья
Явила осень сумрачную спесь
И поделила розовое счастье
На то, что было, и на то, что есть.
Весна ласкала лучиками очи,
Раскрашивала радугами дни.
Теперь неотвратимо каждой ночью
В окне располагаются дожди.
Нас ивушки встречали у тропинки,
Под звёзды провожали вечера,
Казались драгоценностью росинки,
И души наслаждались до утра.
Невзрачной стала майская обитель,
В ней всё смешалось в огненную смесь,
А осень поделила след событий
На тот, где двое, и на тот, что есть.
Как страшно стать однажды нелюбимым!
Как славно жить, чтоб радовать и греть,
И как легко в пылу необъяснимом
От горести разлуки умереть!
Опять ветра сошлись в порыве танца
И скачут у кривого фонаря
Под музыку безумного романса
Промокшими шутами сентября.
Берёзы чахло хлюпают листвою,
За ними речка сипло голосит,
А мой мотив, навеянный весною,
Совсем иной гармонией звучит.
Тоскую я, когда темно и пусто,
Скучаю по тебе, когда ты здесь,
Любовь не делит искренние чувства
На те, что были, и на те, что есть.
Ты зачем пришёл на Русь, ветер чуждый?..
Ты зачем пришёл на Русь, ветер чуждый?
Зол ты, братец, на зелёный простор,
И не люб тебе ни дождик жемчужный,
Ни сосновый воздыхающий бор!
Наступали бесноватые рати,
Мало кто из них отправился прочь.
На холмы луна в монашеском платье
Со свечой приходит каждую ночь.
Не тревожь непокоренную удаль
Тихих мест, где с ливнем плачут дубы,
Но сродни провинциальному люду
Эти встанут как один на дыбы.
Здесь берёзовая сладостна нега,
Томно ивушки воркуют у вод,
Белый лебедь поднимается в небо,
Заприметив твой далёкий полёт.
Не мечтай познать у нас чудный вечер,
И на дев, что краше звёзд, не гляди!
Зря ты к нам пришёл на Русь, чуждый ветер!
Здесь края неразделимой любви!
У окна
То льёт чириканье напевное
С ветвей пернатая орда,
То громы слышатся плачевные
Дождей, бредущих в никуда.
Сады стоят ларцами благости,
А вечерами после гроз
В неудержимом спазме радости
Любить мечтается до слёз.
Ступает в радужные лужицы
Луна владычицей ночной.
Поодаль тонкие прислужницы
Блистают лиственной парчой.
Напротив – дом с двумя берёзами,
Калитка дряхла, скромен двор,
И устремился вдаль под звездами
За ним темнеющий простор.
Ах, я и сам бы белым аистом
Взлетел с предутренней росы
И долго-долго в небе кланялся
Привольной святости Руси!
Да будет светел путь до богова
И также плыть с востока синь
Над крышей дома кособокого
В объятья сосен и осин!
Цветы собой являют символ душ...
Цветы собой являют символ душ,
Но только тех, кто нежен и прекрасен,
И, несмотря на злобу диких стуж,
Хранит любовь в чарующем окрасе.
Хрустальные расправив лепестки,
Июньские цветы подобны станам.
О них сплетала пышные стихи
Рука неповторимого Хайяма.
Пленяет лоск величественных роз
И локоны кокетливых ромашек.
Доверчивость их трогает до слёз,
А слёзы рос – до дрожи и мурашек.
Суть истины: все женщины – цветы!
Свои тона несут и те и эти,
Одни – на стебле тонкой красоты,
Другие – красотой в её расцвете.
Чудесен детства розовый бутон,
Прелестно всё, что сердце покоряет,
И потому с джульетовских времён
Любовь среди цветов не умирает.
Я с юности букеты не терплю,
Отрадны мне холмы в местах знакомых,
Где лирику ручья боготворю
И счастлив от поклонов васильковых.
Не режу я для мелочных щедрот
Цветастый мир, но взгляды есть иные.
И каждый раз нелепостью красот
Встречаются прорехи полевые.
Любви знакомые шаги...
Вино в бокале, стужа в сердце,
В портрете облик недвижим.
Ложатся думы жгучим перцем
На то, что стало вдруг чужим.
Погасла милая беспечность,
Укор струит девичий взгляд.
Любовь длиною в бесконечность
Путей не ведает назад.
Зияет зеркало как бездна,
Но станет радужно хранить
Всё то, что было безвозмездно
Друг другу принято дарить.
Вино без вкуса. День в закате.
Обид аукнулись долги,
И вновь мерещатся некстати
Любви печальные шаги.
Она своим дыханьем томным
Нас грела нежно по ночам,
Звенела блажь в уюте комнат,
Но разошлась по мелочам.
Судьба становится капризней,
Плутая выжженной тропой,
Любовь ценою больше жизни
Нигде не может быть второй.
Исписан лист душевной тайной,
Нет виноватых, нет врагов,
Лишь покаяний крик банальный
Звучит в мелодии стихов.
На них упал разбитой тенью
Бокал из дрогнувшей руки,
Когда послышались за дверью
Любви знакомые шаги.
Прелестный лик белее снега,
Суровей тех, что в образах.
Любовь, похожая на небо,
Блестит в обиженных глазах.
Свеча заката стала меньше,
Прощён, неловок, не грущу.
Шепнула лучшая из женщин:
– К любви другой не отпущу!..
Стихи осеннего пейзажа
То лишь стихи осеннего пейзажа!
В них дождь смывает с ивушки красу
И на ладонь седого персонажа
Роняет пожелтевшую листву.
Там осень блещет клеткой золотою,
Где прутьями – берёзовая голь,
А по ночам под сенью голубою
Томится необузданная боль.
Герой молчит!.. Есть принципы мирские:
В своём кругу печаль не пояснять!
Всё остальное – домыслы людские,
Которым это чувство не понять.
Молва о нас рождает кривотолки,
Чего же боле ждать ему и нам,
Когда они житейские осколки
Ретиво собирают по пятам!
По-разному влюблённых называют,
Критически оценивая дев,
Хотя невзрачной стати не бывает,
Как не бывает блёклых королев.
Романтика, восторженность, влюблённость…
Храни, Господь, все эти чудеса!
Повсюду смотрит неопределённость,
Лишь у любви особые глаза!
Они прекрасны нежной поволокой,
Их выдают грустинки за версту,
Когда герой стезёю одинокой
Идёт страдать к любовному кресту.
Не спрашивай его о самом главном!
С джульетовских не принято времён
В своём кругу, пусть даже очень славном,
Распахивать бесценный медальон.
Среди стихов о вечном и заветном
То был всего лишь сказочный герой,
В тебя давно влюблённый безответно,
Написанный осеннею порой.
Взгляни на ночь! Далёкой искрой мчится
Моя звезда твоей наперерез,
В сердечных медальонах сохранится
Мгновенье ослепительных небес.
Я не пишу стихи укора...
Я не пишу стихи укора,
Чужая вольность не стена,
У нас и так на всех заборах
Пестрят лихие письмена.
Мир поделён на тех и этих,
И тот, кто горестью томим,
Изобличают в тёмном цвете
Того, кто был почти любим.
Любовь и ненависть – подруги,
Одна сменяется другой,
Когда целованные руки
Разят отравленной стрелой.
Есть право сердца на обиду,
Нет права клясться на крови
И слать на чувственную дыбу
Своих виновников любви.
Влюбленность искоркою гаснет,
Как тает в небе звёздный след,
Зато влюбляемся мы насмерть,
Кладя судьбу на паперть лет.
Я не пишу стихи лишений,
Но свет вам, раненные в грудь!
От покаяний до прощений
Весьма далёк тернистый путь.
Любовь моя! К тебе взываю!
Разлюбишь ли, уйдёшь ли вдруг,
Я всё приму, во мрак ступая,
Но не стрелу из милых рук.
Не прокляну в хмельном угаре
И лишь немного обозлю
Большой строкой на тротуаре
О том, что я тебя люблю!
Золотистая заря опалила тополя...
Золотистая заря опалила тополя,
Лето юное гуляет и светится.
Поднебесные поля засияли как моря
С исчезающей вдали лодкой месяца.
С ярких солнечных ресниц луч упал на спящих птиц,
Встрепенулись воробьи легкокрылые.
Средь берёзовых цариц ивы стайкой пышных жриц
Зашептали заговоры дождливые.
Зреет пламенный цветок, осенив вдали восток,
И всё выше поднимается зарево,
А на западе, как стог, туч клокочущий поток
Превратился в косолапое марево.
Будет облачный медведь ливень лапами вертеть,
Будет гром карать жару в назидание,
Станут ивушки робеть, причитать и сожалеть,
Что шептали поутру заклинания.
Но сейчас, огнём паря, проливаясь на края
И рисуя алым цветом видения,
Золотистая заря опалила тополя,
Нет для лета ни кручин, ни забвения!
Июньский сказ
Печёт полуденная синь,
Земля – зола золой.
Усталый взор куда ни кинь –
Царит июньский зной.
В его тисках безлюден сквер,
Не слышно певчих птиц,
Поникли пряди нежных верб,
И травы пали ниц.
А на околице небес
Темнеют средь холмов
Фигуры облачных принцесс
В плену у злых ветров.
Одна из выглянувших туч
Свободу обрела,
Взлетев туда, где воздух жгуч
И дивны купола.
Струятся слёзы прошлых мук,
Но падают как дождь,
Чей благозвучный перестук
На перезвон похож.
Взыграли лужи свой мотив,
И, словно воробей,
Запрыгал ливневый порыв
По просекам аллей.
Беглянка в дали подалась,
Поцеловав дубы.
За ней другая поднялась
Над городом мольбы.
Под золотые образа
Все пленницы взошли,
Благословила их гроза
На светлые дожди.
Их ждёт у липы мокрый дом,
Чтоб грудь подставить вновь,
И хмурит брови за окном
Пленённая любовь.
Три розы
Три розы тебе дарю,
Три грации лепестковые!
За счастье благодарю
И радости ручейковые!
Сияют как три свечи,
Как чувства во взоре любящем,
Узорчатые лучи –
Три знака над нашим будущим.
Любовь – это белый цвет!
Возьми эту розу чайную,
Она это ты, мой свет,
Единственный и отчаянный!
Шипы у любви остры,
Невинными только кажутся,
Ударами красоты
Пронзают за боль и ханжество.
У неги медовый тон,
И с листьями обожания
Прими золотой бутон,
Не знающий увядания!
Он пахнет сейчас весной,
Похожий на фею лунную,
Что кутала нас с тобой
Ночами во мглу ажурную.
У нежности цвет зари,
Целующейся неистово
С восходом в пылу любви
Среди покрывал батистовых.
Возьми, чтоб согрели грудь
Три розы как символ верности,
Чтоб вновь аромат вдохнуть
Любви, чистоты и нежности!
Перед дождём
О чём кричите, птицы, над селеньем,
Не о былой ли прелести дождей,
Что отзвучали лирикой весенней
Для добрых ив и светлых тополей?
Теперь дожди являются нежданно,
Цепляют за рекой березняки
И во дворе роскошные каштаны
Хватают то и дело за грудки.
Величие июньской непогоды
Опять восславит ливневый мотив,
Из горизонта выкатились воды
На голубой безоблачный разлив.
Мне жаль цветы, они согнутся скоро,
Мне жаль камыш и тонкую ольху,
Когда их треплет ветреная свора,
Качая на промокшем берегу.
И как поверить в то, что будут дивны
Разбитой гладью лужи у крыльца?
От этой грустной будущей картины
С небес упала первая слеза.
И почему-то в грудь прохладой вязкой
Вползла печаль неведомо о чём.
Ворота туч с ворчанием и лязгом
Гроза открыла огненным ключом.
Ты всё понимаешь правильно...
Ты всё понимаешь правильно:
И мысли мои, и тишь,
И даль с голубыми гранями
За серым массивом крыш.
Глубины небес по-прежнему
Загадочной красоты,
И также шуршат одеждами
Обнявшиеся цветы.
Под этим июньским пологом,
В порыве любви дрожа,
Звонит, как хрустальный колокол,
Тобою моя душа.
Мне нот не хватает праведных,
Не взять их у птиц и волн!
Ты всё понимаешь правильно,
Вникая в душевный звон.
Любовь оказалась истовой
И, в сердце вонзая страсть,
Взглянула однажды пристально,
Над ним обретая власть.
Ах, сколько радений нежностью
Заплачено за неё!
Ах, сколько ранений ревностью
За это нанесено!
Судьбина – не масть игральная,
Но счастье легло на жизнь.
Мы всё понимаем правильно,
Коль скоро они сошлись.
