Путешествие по рекам Хатанге и Котую – это часть удивительной поездки по Таймыру, а конкретно – в посёлок Хатанга и на мыс Челюскин.

Посёлок мы посмотрели, на мыс Челюскин слетали.

И вот утро четвёртого дня нашего путешествия. На момент организации тура в программе стояли две ночёвки в палатках на реке Котуй. Всё оборудование фирма обещала нам предоставить. Но погода на севере Таймыра непредсказуемая, а чаще плохая, то есть ветреная и холодная. А потому тёплых вещей мы взяли с собой немало.

Из гостиницы в Хатанге мы вынесли те вещи, которые нам могли бы понадобиться, и их сложили в «буханку». Чемоданы остались ждать нас в камере хранения гостиницы.

 

Буханка уехала, а мы отправились на причал пешком. Шли совсем недолго, в Хатанге все рядом. Причал – это старая баржа, на которую надо было подниматься по импровизированному трапу – две доски с поперечными планками. Если бы их набили ровно, всё было бы прекрасно. Прекрасно не было, но мы, тем не менее, как-то залезли на баржу и подошли к нашему судну. Забегая вперед, скажу, что через два дня я спускалась по этому трапу вечером, в шторм. Задом вперёд, как ленивая обезьяна. Жаль, что никто не сфотографировал. Это было бы лучшее фото всех времён!

Корабль озадачил. Такие называют «Колхозница». 1988 года выпуска. Раньше ходил с рыбаками. На палубе, на носу открытый трюм, часть которого – ближе к собственно носу, была перекрыта, там поставили столик и кемпинговые кресла. Спуск в трюм мы осуществляли по металлической лестнице. Трюм большой. В правом углу сколочена из досок двухспальная лежанка, напротив буржуйка. Она нам, правда, не понадобилась. Около лежанки столик, на котором плитка, где мы кипятили воду в чайнике. Напротив – еще одна лежанка – такая же. Ещё оставалось место для нашего барахла, а мы его натащили немало. В трюм нам спустили два тюка со спальными мешками.

 

Наверху имелись какие-то проёмы, куда можно было свалиться. Если, конечно, не смотреть под ноги. Ближе к капитанской рубке на каком-то ровном пространстве что-то было свалено. Из капитанской рубки можно было спуститься в санузел. И дальше следовала каюта капитана, похожая на купе в вагоне поезда.

Что было за рубкой – непонятно. Там, на корме, обосновались два представителя фирмы: любезный и доброжелательный в общении Юра и дама, приятная во всех отношениях, Татьяна. Можно было бы назвать её поварихой, но у неё был такой маникюр, что язык не поворачивается это сказать.

Команда состояла из капитана, в целом молчаливого, но если он говорил, то как дрова рубил. Резко и чётко.

 

Был ещё мужчина, спокойный, тихий, как и капитан – в возрасте. Что он делал на нашем корабле, непонятно. Но не один же капитан вахту стоял?

Два молодых человека, умный Михаил, и спокойный Устин – внешне как из коренных народов, были «капитанами» двух лодок, которые были привязаны к нашему сухогрузу. Михаил – технарь и мастер по ликвидации поломок, которые образовывались у нас регулярно и на всех средствах передвижения. Мы постоянно наблюдали, как он в непромокаемом комбинезоне всё время что-то прикручивал, откручивал, доставал, убирал, приносил, уносил. На лодках постоянно, а на нашем главном судне время от времени. Поначалу это немного беспокоило, но погода нас радовала, поэтому застрять в пути мы не боялись.

 

Но главный у нас был не капитан, и не руководитель фирмы «Анабар-тур», а пёс неизвестной породы. Блондин, изрядно к лету подлинявший. С хвостом лёгкой закрутки. Ухо одно оборвано, но не сильно. Сражаться любит, и делает это постоянно, благо собак в поселке Хатанга – огромное количество. А он – из местных. Зовут нашего главного сопровождающего – Дружок. И он умеет улыбаться!

Место его на нашем корабле – на носу. Он там чаще всего лежал. Иногда сидел. Был внимателен и всё время пытался спрыгнуть в воду, чтобы догнать переплывающих через реку диких оленей. Первая такая попытка так разволновала нашу приятельницу, что хозяин Дружка Юрий взял его за шкирку и опустил в пространство, чем-то напоминающее свалку, эдакий мини-трюм. Дружок обиделся, но некоторое время сидел тихо.

А мы тем временем медленно двигались по реке Хатанга.

 

Река Хатанга.

 

Река Хатанга получается от слияния двух других рек. Это Котуй и Хета, стекающие с плато Путорана. Протяженность реки Хатанга 227 км., она впадает в море Лаптевых и образует в нём одноимённый залив. За 30 км до него река широко разливается, принимая в себя полноводный приток Попигай. Название относится к эвенкийскому языку и переводится как «много воды», но есть и другое значение, с долганского «хатанга» означает «берёзовый». Объясняется это тем, что в долине реки находятся самые северные леса планеты, представленные даурской лиственницей и карликовой плосколистной берёзой.

Река Хатанга равнинная, берега ровные. Мы в том течение, где шли, видели её ширину. Сейчас была низкая вода, но река всё равно казалась полноводной.

Шли мы против течения, очень медленно.

Погода нам благоволила. Светило солнце. Вода была как зеркало, в котором отражалось всё: небо, мелкие лиственницы, может и берёзы, но я их не разглядела. А ещё камни и разнозелёные части берега, а потому фотографии получались невероятно красивые.

Временами казалось, что мы плыли по небу.

А иногда было непонятно – это явь или живопись?

Мошки и комаров не было. Фантастика!

Татьяна позвала нас к обеду. Хотя мы, конечно же, успели и кофе выпить, и чайком побаловаться, и перекусить разными вкусностями, которые сами занесли в трюм достаточно.

Обед состоял из запечённой оленьей ноги, паштета из оленьей печени с брусникой и сыра пармезан. Хлеб тоже дали. По-моему, нет смысла больше ничего говорить! Вкусно было невероятно.

Дружок к нам приходил, но никакой нервозности не проявлял. У нас он ничего не выпрашивал. Его, конечно же, где-то на корме покормили. Думаю, что не один раз.

После обеда мы расползлись вдоль бортов и рассматривали окрестности.

Дружок наелся и ушел на лодку. Там он комфортно разлёгся на носу. Видимо, мы ему надоели своими уси-пуси приставаниями.

На всём пути по реке Хатанге мы никого не встретили. Не было ни лодки, ни катера. Ничего и никого не наблюдалось и по берегам. Кроме посёлка Кресты, который находится на месте слияния Хеты и Котуя. Мы ушли на Котуй, который географически течёт на юго-востоке Таймыра.

 

Река Котуй

 

Река Котуй (с якутского – «девица») – одна из самых крупных рек Западной Сибири, длина реки – 1409 км. Является восточной границей плато Путорана и западной границей плато Анабар: левые притоки Котуя берут начало на плато Путорана, крупные правые притоки на Вилюйском и Анабарском плато. В реке Котуй водится самая что ни есть разнообразная рыба. Голец, муксун, нельма, омуль, ряпушка, таймень, щука и др.

Рыбу тут ловить одно удовольствие, но в наши планы это не входило. Примерно до посёлка Каяк Котуй течёт по Северо-Сибирской низменности.

Мы должны были дойти до шахтерского поселка Каяк, посмотреть то, что от него осталось, и здесь же переночевать.

Наконец, на высоком речном берегу появился посёлок Каяк.

Каяк.

Поселок Каяк стоит на правом берегу реки Котуй. В Котуй впадает множество чистейших речек и ручейков.

О существовании на Котуе выходящего на поверхность пласта каменного угля местные жители знали с незапамятных времён. На месте, где сейчас стоит посёлок, находилось небольшое зимовье. Уже в начале 30-х годов прошлого века здесь вручную рубили уголь. Как выяснилось, уголь Каякского месторождения относится к длиннопламенным (марка Д). Но был идеален для пароходов и котельных. Решение о разработке месторождения было принято. К 1947 году заработал Котуйский угольный рудник. Тогда он принадлежал печально знаменитой организации «Нордвиксоль». Для постройки шахт и работы в Каяк баржами везли мужчин, осуждённых на длительный срок. Женщин в посёлке было очень мало. Ситуация для тех времен стандартная, но разрешена она была весьма необычно. Шахтёрский посёлок рос. Перекос в гендерном составе вызывал всё большие проблемы. В итоге, начальник шахты принял неординарное решение. Когда в Каяк прибыла баржа с осуждёнными женщинами, всем холостым мужчинам предоставили возможность выбрать себе жену. Как это происходило, точно не известно. По словам старожилов посёлка, семьи были крепкими.

 

К концу 50-х годов в Каяке перестали использовать труд заключённых. Часть бывших узников покинула посёлок, а многие так и остались жить и работать в Каяке, но уже по своему желанию. Шахта «Котуй» в те годы стала одним из крупнейших предприятий Таймыра. Добыча угля достигала 40 тысяч тонн в год. Шахта «Котуй» уникальна. В ней температура воздуха всегда минус 15 градусов. При такой температуре дерево не гниёт. Крепи, возведённые еще в 1947 году, прослужили вплоть до закрытия предприятия. Остатки шахты стоят на чёрном от угля берегу, и кажется, что этот самый уголь можно собирать вокруг голыми руками.

Летом, а это два-два с половиной месяца, уголь везли баржами по воде по Котую, Хете и Хатанге ко всем поселкам района. По словам нашего гида, зимой уголь не возили, но мне кажется, что всё-таки должны были это делать. Пусть не в таких объемах, но какую-то часть могли перемещать по зимнику.

Руководитель нашей фирмы жил в этом поселке 15 лет. Его отец работал на шахте, мама занималась благоустройством поселка.

А в посёлке уже к 70-м годам в нём было всё необходимое для полноценного проживания в суровых условиях Заполярья: Дом культуры, школа с большим спортивным залом, библиотека, столовая, детский сад, медпункт, почта, магазин, котельная, баня. И даже бассейн. Юрий вспоминал, как они туда ходили с друзьями.

Посёлок даже сейчас, когда в нём никто не живёт уже давно, выглядит уютно. Он и был ухоженный, деревянные короба-тротуары, ведущие к каждому дому и не дому (внутри трубопроводы с котельной). А ещё были куры, поросят выращивали, и коровы имелись – чёрно-белые канадские. Не в частном секторе, а для всего поселка. Яйца выдавали строго по количеству членов семей, сено для скотины заготавливали всем посёлком. Эта своего рода ферма, несколько зданий, где держали животных, сохранилась.

Высокие шахтёрские зарплаты привлекали в Каяк работников. В лучшие времена число жителей в нём доходило до 500 человек.

Но времена сменились. Пришли 90-е годы, затем начался новый век. Шахта акционировалась, добыча постепенно падала, люди уезжали. В 2009 году шахта была закрыта, якобы из-за истощения запасов угля на разработанном участке. Но рядом была начата работа по открытию другого шахтного участка «Котуй-Новая». Но новую шахту открывать не стали. Угля в этом районе много, но кто и как будет эти пласты разрабатывать, неизвестно.

В 2010 году ОАО «Шахта «Котуй» была ликвидирована. Посёлок передали на баланс муниципалитету, но работы в нем не было никакой. Многие жители из Каяка уехали сразу.

Посёлок опустел. Но он официально не закрыт, хотя его уже и называют посёлком-призраком. Во всяком случае, не верить тому человеку, у которого в Каяке до сих пор прописан родственник, у меня нет оснований. И он прописан там не один. Если посёлок закрывается, людей всех должны переселить. Наверное, так и будет, но непонятно, когда.

 

Мы пересели на лодки, которые доставили нас на берег. И отправились смотреть посёлок. Сохранились остатки ледников (ударение на е). Это своего рода холодильники-погреба. По улице Шахтёрской, а она основная в Каяке, если идти от берега вверх, поначалу сохранились дома частного сектора. Разбитые окна, вырванные двери. Но дома выглядят прилично. Что поразило, в них были тёплые современные санузлы, отопление. Кое-где сохранились печи.

Чуть выше по улице стоят дома двухэтажные, сохранилась почта, где даже есть мебель, весы и много что ещё. В большом магазине остались даже какие-то товары. Прилично выглядит большое сооружение – прачечная и бассейн. А какие внутри стоят стиральные машины!

Большая котельная засыпана углём. Вообще-то угля много по всему посёлку.

На взгорке и базы сельхозтехники стоит Локомобиль – передвижной паровой котёл и двигатель. Он честно отработал на шахте, обеспечивая её электроэнергией. Позже его поставили в посёлке как памятник. Сейчас он выглядит как новый. А на фоне заката локомотив смотрелся как в огне.

Обойдя остатки оставленной техники, мы увидели линию электропередач. Не работающую, конечно. Но провода тянулись к телевышке!!!

Так тут жили! Мы вышли на высокий берег Котуя, посмотрели на красивую реку, закат и тёмные остатки шахты в обрамлении черноты угля. Строений там осталось несколько, но мы к ним не проходили, потому как стало темнеть.

На берегу осталась беседка. Потом мы стали спускаться опять же по шахтёрской улице, но наш старожил этого посёлка позвал нас в сторону по остаткам деревянного настила. Показал окна своей квартиры, сказал, что если бы мародеры не побили окна, то в квартиру можно заходить и жить.

Мы прошли к зданию школы, в кабинетах остались пособия, в коридоре тосковал скелет. С портретов взирали писатели и учёные. На стене осталось расписание уроков на учебный 2010 год. Но в целом школа в прекрасном состоянии. Сохранился почти что новый спортзал, которому могут позавидовать современные школы.

Рядом со школой стоит красивый дом с балконами, где жили семьи начальства. Перед ним детская площадка. Качели в полном порядке, мы даже немного покачались на них. А какая горка! Дальше идти уже не хотелось, но мои подруги зашли в детский садик и стали звать меня туда. Мы с фонариками прошли вовнутрь и растерялись. В одной комнате в углу было свалены новые книги. Их много, и книги отличные. Марина Цветаева, Валентин Распутин, сказки Таймыра, причем на русском и английском языке. И много что еще. Мародеры ими не интересуются, а больше они почему-то никому не нужны.

Мы набрали книг столько, сколько смогли унести. Но настроение было испорчено.

На берегу мы перегрузились в лодки, поискали Дружка, но он куда-то исчез, и отправились на наш сухогруз в надежде лечь спать.

Лечь спать оказалось не просто. Наш корабль оказался совсем не приспособленным для этого мероприятия. В каюте капитана имелось 4 спальных места, одно из которых занимал сам капитан. Второе, видимо, предназначалось помощнику. Туда пригласили двоих наших мужчин. На этом комфорт закончился. В основном трюме на лежанках предложили лечь ещё четверым, что в принципе нормально – спальники нам выдали. Руководительница и ещё одна барышня угнездились на палубе, раздвинув канистры и прочее добро. На корме в завале предметов непонятного назначения, а их на нашем плавучем средстве было огромное количество, отдыхали днём, и, соответственно, остались и на ночь представители фирмы. Без места осталась одна наша дама. С трудом, но уложили её поперек нашей лежанки, благо она худенькая. Но она поначалу всё время скатывалась в угол. Пришло подпереть наше «гнездо» невостребованными палатками, благо они в упакованном в чехлы виде напоминают столбики.

Какое счастье, что погода была прекрасной! Ночь, конечно, выдалась прохладной, но в меру. И, главное, нас не беспокоили никакие мошки, комары и прочие летающие раздражители. Удивительно, но это факт.

И всё бы было хорошо, но выяснилось позже, что не осталось места трём представителям команды. Двое легли в лодки, а один в узкий забитый хламом отсек судна. Проснувшись в ночи, я никак не могла понять, откуда доносится мощный раскатистый храп. Это было мощно. И непонятно, откуда такая силища звука. Оказалось, что звук был усилен железными стенками судового отсека и гремел над простором реки колоссальным оркестром! Правда, это я выяснила утром, а в ночи поступила согласно анекдоту, что в любой непонятной ситуации надо идти спать. Пусть, думаю, громовые раскаты над рекой будут проблемой медведей и прочей местной живности.

Утро началось с обнаружения нашего Дружка на берегу. Нагулявшись, он сидел около Хивуса, который пришел нам в помощь для продолжения путешествия. Потом он поплыл к нам, обнаружил, что забраться самостоятельно в лодку не получится, и, уплыв обратно к берегу, стал с укором смотреть в нашу сторону, всем своим видом изображая огорчение. Мы занервничали. И ускорили возвращение беглеца на корабль. Хозяин, кстати, своего питомца любит, хорошо знает его привычки. Но завтракал Дружок не первым, как обычно бывает, например, у меня дома. Хотя… у нас первым ест кот, потом псин, ну а затем все остальные. Дружок спокойно дождался окончания нашего суетливого чаепития, нервных сборов, быстро поел и занял место на носу одной из лодок.

Дальше мы двигались на двух лодках и одном Хивусе. На лодках было холодно, а из Хивуса ничего не видно. Но двигались мы много быстрее, чем на нашей «Колхознице».

Конченой точной маршрута был массив Одихинча.

 

Гора Одихинча (645 м.) – самая высокая точка севера Анабарского плато. По периферии гора окружена известняковыми плато. Здесь же было в советское время открыто хризолитовое месторождение и тут работало целое производство по добыче данного минерала.

Ничего связанного с хризолитом мы не увидели, кроме остатков деревянного сооружения.

Но берег реки в какой-то момент стал очень похожим на берег Лены в месте заповедника Ленские столбы. Удивил не этот факт, понятно, что Анабарское плато тут начинается и выдвигается в сторону Якутии. Удивило, что высокий берег Котуя был то с одной, то с другой стороны.

И в том месте, где мы проплывали, берега был временами какими-то просто сказочными. Не просто столбами, стоящими поодиночке или большими компаниям, какими-то фантастическими городами с разными как бы строениями – дворцами, замками. Если остановиться и начать разглядывать, но фантазия может разыграться неуёмно!

Но мы не останавливались, а смотрели в окна, одно из которых удавалось приоткрывать.

Да! Ради такого зрелища стоило преодолеть почти две сотни км в одну сторону!

 

Остановившись у берега, мы вышли, и я собралась окунуться в Котуй. Но, увидев, что капитан нашего Хивуса дошёл до середины реки в обычных резиновых сапогах (воду здесь берут из реки, она чистая), поняла, что у меня есть возможность сейчас только умыться. Наверное, место для заплыва было можно найти, но времени на такие поиски не оставалось.

Мы отправились вверх, туда, где хризолиты добывали. Но не на их поиски, а исключительно поглазеть по сторонам.

В программе было написано: «С высоты открывается удивительный вид на Анабарское плато – величественное образование, которое входит в перечень древнейших горных плато на Земле. Его возраст превышает 3 миллиарда лет. Плато раскинулось в северо-восточной части Среднесибирского плоскогорья. Территория его расположения ограничена плато Путорана с западной части и нижним течением Лены с восточной стороны. Анабар представляет собой выступ фундамента Сибирской платформы. Форма массива – куполообразная. Фундамент сложен гнейсами, гранитом, базальтом и кристаллическими сланцами архея».

А по факту… Река осталась внизу, её прямо под нами закрывали тощие деревца и кустарники, которые уже готовились к осени. Не ярко, но очень деликатно они разноцветились, создавая на разнозелёном полотне (очень разнообразном – бледно-зелёном, салатовом, насыщенно-зелёном, в общем, коротко сказать трудно) какой-то невероятный орнамент. Здесь были и красные всполохи, и сиреневые росчерки, и коричневые пятна.

Но река и её какой-то приток были видны и справа и слева в какой-то бесконечной дали. Течение Котуя обрамлялось жёлтыми языками песка и каменными нагромождениями, которые ещё и блестели временами под лучами солнца. А солнышко то появлялось, то уходило за мелкие тучки, а потому лучи двигались и блестки камней перемещались из стороны в сторону.

Само плато – горы без вершин, которые словно утоптал какой-то небесный великан, уходило куда-то далеко-далеко – в небо! Облака на горизонте казались продолжением плато, потому как оно вдалеке становилось голубым.

 

Ярких красок не было. Только синева, серебро, приглушённая серая дымка, небольшие вкрапления голубого и игра солнечных бликов.

Тишина казалась пугающей. Разве так может быть?

Глядя туда, далеко, в бесконечность горизонта становится до странности пусто. Вдруг понимаешь, что нет проблем, забот, дел, неприятностей, да и радостей тоже.

Есть мир, природа, её сила и красота. И вечность.

Но философствовать и размышлять о мироздании времени не было, пришлось возвращаться к берегу.

Обед был наспех, что очень жаль. Но погода обещала испортиться, наши транспортные средства были не очень надёжны, и мы отправились в обратный путь. Те, кто ехали на лодках, останавливались на рыбалку, но в прямом смысле быстро свернули удочки, потому как начался ветер. Наша заклеенная «подушка», а она и в самом деле в нескольких местах была латанная, летела с брызгами и легким покачиванием. Классное средство передвижения. Я вообще люблю летать (на чем угодно), а лететь над водой, едва её касаясь – это какая ж красота! Обратно мы шли по течению, поэтому двигались быстро. Еще в начале пути у нас порвался какой-то трос, ребята с лодок нас подстраховали, трос приделали новый. Но у нас появилось ощущение опасности и возможной беспомощности. Связи нет. А если лодки уйдут вперёд, что они, кстати, всё время и делали, а у нас что-нибудь опять оторвётся или отвалится? И будем болтаться посреди реки? Вопрос о том, что может произойти, если продырявится подушка, даже не возникал. Очень уж безрадостная перспектива.

 

Мы не зря немного напряглись, у нас всё-таки возникла возможность испытать сложность движения на Хивусе. Когда до поселка Хатанга оставалось около 20 км, начался шторм. Причем неожиданно поднялся сильный встречный ветер. И мы стали болтаться на месте. Капитан сказал, что будем причаливать, потому как со встречным ветром мы не справимся, течение и наши усилия пытаются нас двигать вперёд, а ветер возвращает обратно. В итоге топливо закончится, а с места не сдвинемся.

Но всё-таки в этой поездке нам везло. Ветер немного стих, и мы медленно, но стали двигаться. И уже не летели, а ползли. Но доползли же!

Вышли мы в Хатанге, и перебрались в отель. Программа наша предполагала ещё одну ночёвку на реке, но чуть выше, в балках, как тут называют вариант строительных вагончиков, установленных в лесу, на берегу и пр. Но из-за непогоды и костер, и баню, и созерцание красот пришлось отменить. В хорошей гостинице было, конечно, душевно, но всё-таки немного жаль, что очередной экзотической ночи не было. Фирма нас на следующий день порадовала всякими местными деликатесами, опять же в холле гостиницы. Планировали пир на берегу, но сильный ветер не выпустил нас из помещения.

Местные угощения порадовали, если не сказать – восхитили.

 

А саму поездку теперь будем только вспоминать, рассматривая фотографию. Они не передают и половины того, что мы видели на самом деле!

Но мы-то запомнили! И можем сравнивать. И это прекрасно!

И, что для меня очень важно, в этой поездке по реке Котуй я видела такие берега и отражения, которые и тогда, и особенно сейчас воспринимаются как фантазийные работы художника.

Даже не верится, что такое было на самом деле. И это фото без обработки. Просто берег реки Котуй в конце августа 2024 году при штиле и низкой воде.

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование