В преддверии всенародного праздника, закрепленного на высшем государственном уровне – 70-летия освобождения Украины от фашистских захватчиков, все чаще вспоминается лозунг-реквием далеких семидесятых: «Никто не забыт, и ничто не забыто». И с высоты пройденных семи десятилетий актуальность этого историко-патриотического словосочетания не потеряна, несмотря на определенный «векторный» пересмотр современного восприятия истории Великой Отечественной войны.  Имена городов-героев Украины, названия всех Украинских фронтов и Черноморского флота, совместно с Пинской, Днепровской, Дунайской и Азовской флотилий к осени 2014-го станут наиболее востребованными страницами газет и Интернет-изданий. Не останутся без внимания и имена, как известных героев той страшной войны, так и имена тех, которые вспоминаются в патриотически-обезличенном восприятии, как Герои Киева. Герои Одессы, герои Керчи, Герои Севастополя…

Герои Севастополя… Сколько славных имен мы знаем сегодня, а сколько знаем лишь приблизительно, особенно вспоминая период лета 1942-го. Но даже с учетом того страшного лихолетья среди тысяч до сих пор не известных мы помним имена тех, кто своими ратными делами вписал свои имена золотыми буквами в героическую летопись нашего прошлого. Немало среди них и имен славных женщин Севастополя, отстаивавших черноморскую твердыню на полях сражений и в тылу, который также был настоящим фронтом. Севастопольцы и настоящие патриоты помнят имена Людмилы Павличенко, Антонины Сариной, Нади Краевой, Нины Ониловой, Марии Байды, а также, тысяч других, о которых столь мало сказано… Не  меньше слов благодарной памяти достойны женщины, работающие в подземных заводах-комбинатах, на предприятиях бытового обслуживания и, конечно же, женщины-медики. И список этот невозможно в полном объеме вынести на странички изданий, исследований, публикаций, ибо он – многотысячный. Но даже среди этого пофамильного напоминания-наполнения есть имя, которое в преддверии 70-летия освобождения нашей Украины мы просто обязаны вспомнить. Мы, это и севастопольцы, и киевляне, и крымчане, и запоржцы. Имя этой женщины, достойной поклонения и уважения – Ольга Петровна Джигурда. Именно для восстановления благородной памяти Севастопольское землячество в Киеве провело экспедицию по маршруту Киев – Запорожье – Севастополь, чтобы напомнить всем нам, что значит для нас имя этой женщины, выполнившей наказ адмирала Корнилова – «Отстаивайте же Севастополь».
В Запорожье в одном из послевоенных микрорайонов времен замечательного фильма «Весна на Заречной улице», под названием Соцгородок, что на правом берегу величавого Днепра-Славутича, сразу же за Днепрогэсом есть переулок с приятным наименованием Дружный. И есть в нем дом, под номером 11.
 
Особенность его в том, что на центральном подъезде установлена мемориальная доска, гласящая о том, что в этом доме жила писатель-фронтовик, заслуженный врач  Украины Ольга Петровна Джигурда. Сразу же стоит оговориться, что, несмотря на появление отдельных «исследований» на тему того, что Ольга Петровна является родственницей небезызвестного и эпатажного актера Никиты Джигурды, ничего общего у неё с ним нет.
 
Но сразу же, вместе с этим, может возникнуть вопрос, а причем здесь Севастополь и его героическая оборона? Особенно, этот вопрос может возникнуть у пытливых жителей Запорожья, знающих о том, что Ольга Джигурда является Почетным гражданином именно Запорожья. Именно для этого и была предпринята историко-исследовательская экспедиция.
Люди старшего поколения, особенно те, чья военная молодость была связана с Черноморским флотом и обороной Севастополя, знают Ольгу Петровну Джигурду больше, как писательницу, перу которой принадлежат такие замечательные военно-морские романы-воспоминания, как «Теплоход "Кахетия"», «Подземный госпиталь», «Тыловые будни». Все они, как один, о годах обороны Севастополя, о мужестве и стойкости воинов-приморцев и моряков-черноморцев, об отваге и трагизме той поры. Нет смысла давать пересказ этих замечательных произведений, лучшее, что можно сделать – это пойти в библиотеку и прочитать. Особое значение книг в том, что они были написаны в 1947-1949 годах, сразу же после войны, как говорится, «по горячим следам». И то, что в те первые послевоенные годы еще умалчивалось в широкой печати, было явно видно на страницах книг Ольги Петровны. И неслучайно, что в том же 1949-м она стала членом союза писателей СССР. Ей пророчили прекрасное писательско-творческой будущее  Александры Фадеев и Твардовский,  Петр Вершигора и Вадим Кожевников, но… Она осталась верна своему главному призванию – быть врачом.  Возможно, еще одной причиной отказа от писательского труда, стало то, что после требований писать более «красиво, без упоминаний трагизма и отчаяния» тех страшных дней, Ольга Петровна наотрез отказывалась переписывать свои произведения, говоря о том, что пишет о событиях, которые видела лично.  Более писать ей, видимо, не рекомендовали… И неудивительно, ведь она писала правду, которая на рубеже 40-50-х годов прошлого века была не просто наказуема, а и опасной для жизни, в прямом смысле этого слова.
 К сожалению, мало кто знает, что ее произведение «Теплоход «Кахетия»», посвящен героической и трагической истории плавгоспиталя «Абхазия», на котором и ходила в осажденный Севастополь Ольга Петровна, а после гибели «Абхазии» до последних дней обороны работала хирургом военно-морского госпиталя в инкерманских штольнях.
 
Как и мало известно о том, что «Подземный госпиталь» и «Тыловые будни» это также правдивый рассказ о жизни осажденного города, с которым по историческому наполнению может быть в одном ряду книга председателя городского комитета обороны Севастополя Бориса Борисова «Подвиг Севастополя».
 
И тем не менее, своей главной книгой Ольга Петровна считала «Кахетию». Именно в ней она честно рассказала о том, что каждый рейс в осажденный Севастополь был подвигом, о том, что все предчувствовали гибель госпитального судна в его последнем рейсе. Вот, лишь несколько строк из того раздела: «Мы уходим в море раньше обычного времени. В Сухарной балке уже не стреляют, и только издалека глухо доносятся выстрелы. Начинается третий штурм Севастополя.Опять берег багров от горящих зданий, опять золотые свечи над ними и небо, испещренное цветными звездочками трассирующих пуль. Героическая черноморская крепость! Несмотря на ожесточенный штурм, несмотря на неистовые налеты, ты сопротивляешься и стоишь, как прежде, символом человеческого самоотвержения и воли. Мужественные, уже столько выстрадавшие жители Севастополя, ушедшие в подземные убежища, построившие себе второй город под землей, продолжают, несмотря ни на что, работать, жить и сопротивляться! Слава тебе, наша стойкая, несдающаяся крепость! Слава людям, защищающим ее! Я останавливаюсь на несколько мгновений у борта. Мы идем быстро, спокойно, окруженные конвоем сопровождающих нас кораблей. Мы увозим самое дорогое, самое ценное — раненых героических защитников Севастополя! Я смотрю на пожары, на багряно-золотую, окровавленную полосу горизонта и думаю о тех, кто сейчас там, в крепости,  кто защищает ее до последнего дыхания... Сколько усилий понадобится потом, чтобы снова воздвигнуть во всей его прежней красе этот замечательный город! Ведь все равно нет такой силы на свете, чтобы победить нас, — думаю я и не могу оторвать взгляда от мрачного зарева пожаров вдали. — Ведь все равно победителями будем мы, зачем же столько тупого и злобного упорства у врага. И простая, ясная мысль приходит в голову. Враги сами не верят в свою победу, если даже в эти дни своих кажущихся успехов с таким остервенением уничтожают то, что хотят завоевать! — Чувствует, сволочь, что не быть ему тут хозяином, и разрушает все, сукин сын! — вдруг слышу я чей-то голос. За моей спиной стоит раненый краснофлотец в тельняшке, держа бескозырку в руках. Голова его забинтована пропитанной кровью марлей. Он стоит твердо, немного расставив ноги. Выражение лица суровое, брови сдвинуты, голос спокоен. Мы встречаемся с ним взглядом и понимающе смотрим друг другу в глаза. — Пойдемте, товарищ, я перевяжу вам голову, — предлагаю я, и он послушно идет за мной. Мы благополучно дошли до Туапсе. В тыловом порту, вспоминая о пережитом в Севастополе дне, нам казалось совершенно невероятным, что всего лишь вчера мы были у Сухарной балки, работали под непрекращающимися налетами врага, отстреливались, стояли на краю гибели и остались невредимыми!  «Кахетия» — счастливая! Потянулись томительные, тревожные дни. Третий штурм Севастополя продолжался. До нас доходили слухи о героической защите города, об отражении жесточайших вражеских налетов и атак. Наши держали Мекензиевы горы, и там шли упорные бои. Противник нес большие потери, но упорно лез вперед и не давал передышки исстрадавшемуся городу. Гарнизон отступал медленно, и каждый метр нашей земли враг покупал кровавой ценой. Севастополь стойко держался. Нужны были все новые и новые людские подкрепления, боезапасы, продукты. Мы стали готовиться в очередной рейс. Все прекрасно сознавали, что на этот раз нам предстояла борьба более опасная, чем когда бы то ни было, и каждый чувствовал себя готовым к ней. Все были молчаливей, сосредоточенней, чем обычно, и что-то торжественное и печальное  ощущалось в нашем ожидании выхода в море».
Оборона Севастополя и Кавказа, а затем, возвращение в родной город оставило неизгладимый след в ее жизни. Но, уже, будучи подполковником медицинской службы и ведущим хирургом военно-морского госпиталя, она в 1949-м неожиданно уволилась с военной службы и с семьей переехала в Запорожье. Но уволилась с военной службы лишь для того, чтобы продолжить дело спасения человеческих жизней. И до последнего своего дня, Ольга Петровна продолжала честно нести свою военно-медицинскую вахту в Запорожье. Умерла Ольга Петровна в своей больнице через три дня после дня рождения – 10 декабря 1986-го. Эй было 85…
 
А нам, представителям Севастопольского землячества в Киеве было приятно слышать от жителей «джигурдовского дома» о том, что помнят севастопольцы о легендарной женщине, их землячке. Что, вспомнят они  ее имя в дни 70-летия освобождения Украины и, конечно же, Севастополя. Благодаря историку-некрополисту Изяславу Тверецкому удалось найти и могилу Ольги Петровны на Капустяном кладбище Запорожья.
 
И если последний причал замечательной женщины, героини Севастополя в порядке, то рука вандала не пожалела памятную доску писательницы-фронтовички, с которой было украдено бронзовое изображение теплохода «Кахетия», того самого, подвиг которого воспела Ольга Джигурда.

Комментарии пока отсутствуют ...

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование