Существенной чертой всех культур является их консерватизм – это та добродетель, которая придаёт им силу и твёрдость, так необходимые для отражения внешних агрессий и влияний. Консерватизм – порука самосохранения в периоды радикальных социально-экономических и политических перемен; он спасает культуру даже тогда, когда исчезают государства, а народы подпадают под чужое политическое и культурно-духовное рабство! Если бы культуры не были одарены такой добродетелью, едва ли было бы возможным сохранение и отдельных народов, и всего человечества. Примеров тому много, но достаточно и одного болгарского.
Нации, племена, народы существуют и развиваются, как правило, в неустойчивых ситуациях, они испытывают дефицит стабильности, спокойного мира, им требуются более продолжительные периоды развития в избранном направлении. Но на практике постоянно происходят радикальные внутренние и внешние столкновения, революционные трансформации в экономике и политике. Всё это часто мешает народам отстаивать свои национальные интересы, им трудно противостоять разрушению устоявшихся традиций и форм общественного устройства. Можно себе представить, как разрушения и новые построения уродовали бы нашу жизнь, если бы пришлось всякий раз начинать всё сызнова, и народы метались бы из одной крайности в другую. К счастью, такое не происходит даже в тех местах, где заметны «ускорения истории» и где видны стремления во что бы то ни стало «догнать» лидеров, сравняться с ними – там все охвачены страстью перенимать новое, «прогрессивное».
Но культура вместе с тем никогда не остаётся в застывшем виде, она не замыкается в себе, не отгораживается китайской стеной от окружающего мира. Консерватизм культуры оберегает её от поспешных решений, поддерживает в ней инстинкт самосохранения и защищает от опасности. А врождённая тяга к самообновлению и развитию делает культуру устойчивой в меняющемся мире. Культура существует в общественной среде, она не принадлежит сама себе, а является определяющей чертой нации, общества – человечества. Не бывает так, что нация и общество развиваются, а культура, которая является их выразителем, остаётся неизменной, застывшей, а значит – мёртвой.
Именно благодаря тому, что культура консервативна, изменения в ней происходят постепенно, плавно, спокойно и с учётом приемлемости новизны в той мере, которая позволяет сохранять традиции и национальный дух. Законы, по которым протекают исторические процессы в различных национальных культурах, являются общими и обязательными для всех, но применение этих законов осуществляется с учётом специфических условий для каждой отдельно взятой культуры. Вот почему нельзя говорить о более «передовых» или более «отсталых» культурах, о культурах-лидерах и культурах «догоняющих». Всегда важно подчёркивать, что все культуры равноправны и значимы, потому что выражают дух, способ бытия и мышления наций. Благодаря такому равноправию и существует симфония культур, происходят диалоги культур.
Эпоха модерна и постмодерна всё же сумела установить свои стандарты, единые нормы. Сегодня считаются богатыми и сильными те нации и государства, чьи экономики и индустрия более развиты, где применяются новые технологии и хорошо функционирует капиталистический рынок. Эти стандарты считаются обязательными для всех. Богатства зависят от способности примениться к новым отношениям и выжать из них максимум пользы. Трудно быть оригинальным на рынке, где все играют по одним правилам. Чтобы выжить, молодые экономики и государства спешат догнать идущих впереди, хотят перенять их способ производства и внедриться в их экономические отношения. Идея такова: все должны быть одинаковы! Но из-за того, что место в колонне, двигающейся к капитализму, у всех разное, то и различия очевидны. Первая шеренга идёт всё быстрее, а следующие за ней не всегда в состоянии «держать шаг».
Идущие за лидерами проявляют нетерпеливость, суетливость, готовы слепо копировать передовиков, полагая, что только так можно стать успешными.
История народов и культур в эпоху модерна – это история процессов приобщения к образцам и моделям европейской культуры. Не существует национальной культуры, которая не испытала бы на себе этого влияния и которая не изменилась бы в поисках точек соприкосновения с образцами. Этот процесс необходим и плодотворен до момента, когда мир вступает в стадию постиндустриального развития. С этой поры процесс сближения с американской массовой культурой ощущает сопротивление. Глобализация экономики и финансов поощряют напор на культуру, что делает культурную глобализацию крайне агрессивной. Наступает момент, когда не сами культуры и нации, считавшие себя «отсталыми», а США определяют, кому из отстающих надо прибавить темп, чтобы соответствовать американским стандартам.
Этим объективным процессам можно сопротивляться, им нужно давать отпор. Следует отметить, что агрессивность глобалистов от культуры, их натиск на малые национальные культуры повышаются по мере нарастания национального и религиозного самосознания. Испытание проходят две основные сущности культуры, о которых речь шла выше: устойчивость традиций и способность к обновлению. Традиция рушится, потому что она «отстающая и недемократичная», зато поощряется обновление. Но культуры не желают перенимать элементы чуждого. Потому что речь уже идёт не о чуждом влиянии, а о репрессиях и о стеснении обязательствами.
После Второй мировой войны и особенно в 60-70-е годы XX века протекали процессы повторного национального самосознания и переоценки тенденции «догнать и перегнать» в области культуры. И хотя глобализация ускоряется, эти тенденции переоценки ценностей сохраняются. Не случайно исламские революции в арабском мире, следующие одна за другой и заканчивающиеся в основном успешно, отметают «ценности демократии» как непотребные и заявляют, что восстанавливают собственные ценности, заложенные в исламе.
Исламские революции в первую очередь являются политическими и направлены на реформирование политических систем и смену курса страны от проамериканского и прозападного – на антиамериканский и антизападный. Вместе с тем, бросаются в глаза и чисто культурные проявления, связанные со сменой образа жизни, с утверждением моральных и эстетических ценностей, возвращением фольклора. Культуры делают решительные шаги, чтобы самоопределиться, сохранить свою независимость и сберечь своеобразие. Это же происходит и в так называемой «массовой культуре», в которой поверх американской «матрицы» накладываются чисто фольклорно-этнографические элементы и звучания. Таким образом демонстрируется независимость и нетерпимость к «чуждому».
Запад и США воспринимают эти тенденции с тревогой и опасением, они предпринимают меры, чтобы затормозить нежелательные процессы и предотвратить их. Не случайно именно в США появилось понятие «столкновение цивилизаций». Сторонники этой теории указывают на источники опасностей для США, Западной Европы и для всего курса на глобализацию. Опасности эти вполне реальны, потому что противление глобализму и унификации культур порождают силу и стремление к независимости во имя самобытности и многообразия; эти ценности предпочтительнее экономической или военно-политической мощи и мирового господства.
Я не даю оценку событиям в исламском мире. Я просто обращаю внимание на само явление, которое является типичным в современном мире. Это явление я называю «бунтом культур». И такой бунт вызревает не только в исламском мире. Просто он там заметнее. Христианские культуры и особенно православные готовятся решительно отбросить навязываемые им модели существования и развития. Первый признак этого – преодоление секуляризма, или попытки хотя бы заменить его чем-то таким, что не отдаляло бы государство, нацию, общество и культуру от Церкви. Культура повторно христианизируется, а Церковь активизируется и настойчиво претендует на более значимое место и более существенную роль в обществе и государстве, от которого она отделена законом. Это сопровождается, естественно, отрицанием атеизма как мировоззрения и общественной философии, на которых выстроено общество модерна и постмодерна.
Почему бунт культур вспыхнет через десекуляризацию и через возврат к религиозности? Потому что нынешняя исчерпавшая себя социально-экономическая и политическая система, а также присущая ей культура есть плод именно атеизма и секуляризации, материалистического, объективистского и прогрессистского понимания истории. Отрицание затрагивает сущность, а не подробности, отклонения и внешние проявления. Если ранее (в Болгарии вначале в 30-е, а затем и в 60-е годы XX века) национальное своеобразие искали через механическую идентификацию с «родным», – с фольклором и традиционными обычаями, ритуалами, – то сегодня национальные культуры выдвигают на первый план свою родовую принадлежность; они в меньшей степени ощущают себя самостоятельным, ни от чего не зависящим субъектом. И ещё в меньшей мере они ощущают себя принадлежащими к т.н. «глобальной культуре». Мы всё чаще будем становиться свидетелями того, как национальные культуры будут самоопределяться как «православно-славянские», «германо-романские», «исламские» и т.п. Это означает, по существу, распад идеи «глобальной культуры» и сужение сфер глобализма, который будет сказываться на экономике, финансах и на некоторых совсем маленьких культурах.
Мир осознал, что разрушение границ и превращение его в одну «глобальную деревню», не ведёт к реальной и благотворной интеграции, а только усиливает неравенство и углубляет противоречия между богатым Севером и бедным Югом. Глобализация обогатила богатых, но поставила в новую зависимость бедных и слабых. Проигравшими оказались все. Свободное передвижение людей поставило богатые страны и культуры перед проблемой «чужаков», и они заговорили о провале политики мультикультурализма. Сосредоточение многих культур в одном месте может быть и обогащает их взаимно, но это всё же порождает острые и неразрешимые социально-экономические и политические проблемы.
Возможность общения с помощью телекоммуникационных систем не привело к сближению культур, а только противопоставило их. Оказалось, то, что полезно для экономики и технологий, не настолько уж полезно и благоприятно для культур. Именно культуры «негодуют» против смешений, которые стали неприятным препятствием на пути развития.
В этой ситуации интересно наблюдать, как реагируют на «мультикультуризм» граждане в странах Западной Европы и в США. Началось новое мощное «переселение народов», но на сей раз не компактное, а индивидуальное или маленькими группами. На новом месте они образуют своеобразные этнические или культурные «гетто». Эти «гетто» живут своей жизнью и, хотя формально подчиняются законам страны пребывания, и они не враждебны по отношению к местной культуре (напротив, будто охотно её принимают, потому что она поднимает их на более высокий уровень), но не впускают её в себя. Наоборот, переселенцы с удвоенной энергией и агрессивностью проникают в местную культуру и меняют её основательно. Интеграция и глобализация такого рода неизбежно порождает протесты аборигенов и разжигает серьёзные культурные и этнические столкновения. Культуры нуждаются в пространстве, чтобы успешно существовать и развиваться. Когда они не получают такого пространства, они начинают его завоёвывать. И тогда открываются двери для ксенофобий, национализма, шовинизма и политического насилия.
Очевидно, мир изменился, и культуры оказались в новой ситуации, которая поставила их в особые, ранее не существовавшие условия. Высокая степень экономического развития и материальное благополучие, на которых зиждется мировая социально-экономическая и политическая система, оказались непродуктивными. Необходимы новые критерии и принципы домостроительства, новые условия для развития культур. Человечество находится на границе двух эпох: с одной стороны, оно не желает жить по-старому; но с другой стороны, оно не готово и принять какой попало новый путь. Человечество видит различия в себе и хочет найти приемлемые механизмы переустройства.
Сегодня культуры протестуют против бесчеловечности экономики и несправедливого устройства мира, против разделения на бедных и богатых, сильных и слабых, на преуспевающих и отстающих. Всё это результат абсолютизации экономической предприимчивости, завышенной роли рынка, недобросовестной конкуренции и страсти к обогащению.
Мир действительно стоит на пороге перемен, но для их реализации нужны новое сознание, новое видение и осознание происходящего. В этом осознании суть самой культуры, которая заявляет о своём несогласии с условиями и правилами существования, которые ей диктуют экономика и политика. Культура за перемены, она придаёт им конкретные формы и подаёт им личный пример.
Бунт культур – это их естественное состояние. После бунта мир будет другим!
