Сколько в тебе жизненной разности, Анна Ивановна Чусова. Впрочем, как и у всех нас. Только, когда в воскресный день к 8 часам прихожу в наш правобережный храм ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ, то душа велит отыскать именно эту Богомолицу. Ей уже далеко за восемьдесят, глаза различают лишь белое и чёрное. От этой своей слепой жизни порой и всплакнёт, но чудесным образом быстро берёт себя в руки. Хорошо знает, что и где расположено в храме. И когда Анна Ивановна идёт на исповедь, движения у неё безошибочны, и незнающий её человек, ни за что не догадается о её слепоте. Когда священник во время службы закрывает врата в алтарь, Анна Ивановна садится на белую лавочку. Проходит время, врата опять отворяются и старожил правобережной церкви снова поднимается. Сколько в нас горестей намешано, наверняка больше чем радостей. Но именно в такие моменты, когда я смотрю на эту Богом дарованную мне прихожанку, то почему-то радуюсь жизни. После церковной службы подхожу и обнимаю дорогую свою Богомолицу. Она тут же меня узнаёт, достаёт из своей старенькой матерчатой сумочки горстку конфет и говорит, чтобы я угостил своих сыновей. Я беру, доподлинно зная, что для души её это приятно. Пока сидим, некоторые прихожане подносят ей свои гостинцы. А она затем либо угощает других, либо несёт эти съедобные припасы в трапезную, где и обедает. Знаю я и то, что с каждой пенсии эта согбенная молитвенница даёт деньги на строительство храма. И так продолжается уже много лет. В этом её волевом решении крепко обозначены старинные исконно русские православные традиции. Ибо православный человек верует, что после смерти жизнь не заканчивается. И Анне Ивановне очень хочется помочь своему родному приходу. Отстояв службу, а было это 24 марта 2013 года, мы сели с ней на нашу белую лавочку и как всегда немного поговорили о жизни. В этот раз вспомнила Анна Ивановна свою старинную деревню Паутово Петропавловского района на Алтае, свою девичью фамилию, а была она Чинчукова, и многие в их деревне носили эту фамилию, таковы они особенности русской старины. Как сама на лодке переплывала первозданно красивую реку Обь и с корзиной яиц шла на рынок. Семья, как и у многих в то далёкое время, была большой. Поэтому выживали, как могли. «Совсем молоденькой я тогда была, работали от зари и до темна, но Господь словно в награду одаривал нас воистину Божественной природой. Красоту эту не забыть мне пока живу. Затем переехали в Казахстан, потом был Братск и, как оказалось, на всю жизнь. Любила я шибко ельчишек малым посолом делать, вкусно очень. Теперь вот из-за глазонек-то своих не попробую». Сижу и думаю о том, что эту-то её мечту надо постараться исполнить. «Всё внутри, Толик, болит, а в больницу не ложат». Вспоминаю, что баба Аня много лет проработала сестрой хозяйкой в больнице. И когда ей давали квартиру, она отказалась. Сказала, чтобы давали тем, у кого вообще нет жилья. Так и осталась доживать свой век в своей старенькой времянке. Почему так получилось, понять сложно. Все цепляются за квартиры руками и ногами. И, может быть, ещё и поэтому моя мама называет её Святой. Анна Ивановна в этот день как никогда была разговорчива, а я, зная её воистину удивительную скромность, с радостью в душе слушал пожилую прихожанку. Вспомнила, как много лет ездила в Падун и там, в храме УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ выполняла разную чёрную работу. Таскала уголь, заготавливала дрова и неустанно просила Божиего благословения. «Мы ведь, Толик, очень грешные все», – многозначительно и выстрадано говорила она. И из-за этой, кажущейся до боли наивной простой речью, у меня к горлу подкатывал ком. Я вдруг представил её молодою и в очередной раз подивился, как она, пройдя жизненную многотрудную колею, не расплескала, а воистину достойно пронесла по жизни веру в нашу Православную Русь. Но с особым трепетом в душе она вспоминает, как ездила в Братск центральный на строительство храма Всех Святых в земле Российской просиявших. По пояс в снегу эти Богобоязненные прихожанки вместе с отцом Анатолием расчищали место под строительство. Таскали тяжёлые валежины, ветви, убирали мусор. С воодушевлением видели, как наравне с ними трудится священнослужитель Анатолий. И сами храбрились и делали воистину благое дело. Строители воздвигали храм, а баба Аня варила для них, сердешных, суп да кашу. Всё это происходило в походных условиях. С помощью обыкновенных буржуек они питали строителей. А ведь расстояние с правого до Братска немалое. Я живо представил, как она, покормив своих Жучек и заперев свою крохотную времяночку, отправляется в дальнюю дорогу, и каких сил всё это ей, сердешной, стоило. А когда на правом берегу открыли храм ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ, то бабы Анин праведный труд, конечно же, пригодился и здесь. Вот теперь, слава Богу, близко, говорила она мне тогда. С большой, присущей ей личной ответственностью, выполняла она всё, что ей поручали. И люди это видели, ибо такое не спрячешь. Храм и баба Аня стали для многих прихожан настолько привычными, что если она где-нибудь задержится, то её тут же искали. Да, она была одна из первых трудниц нашего правобережного прихода. Вспомнила Анна Ивановна сегодня и брата Леонида, который тоже помогал обустраивать обитель, очень жалела, что он умер. За разговором выяснилось, что на послезавтра баба Аня решила помянуть свою маму Татьяну в трапезной. Я вызвался донести сумки и почему-то был рад этому обстоятельству, потому что баба Аня сказала, что Господь запишет за тобой доброе дело. А мне, наивному, больше ничего и не надо, ибо часто отчаиваюсь и как-то надо спасать свою душу от уныния. Слишком уж много горя на родимой сторонушке творится, а это ведь не шутки, это наша Отчизна...
В понедельник дошёл до её старенькой времянки. В глаза сразу бросилось, что окна её избушки хоть и застеклены, но к тому же ещё и затянуты пленкой. Догадываюсь, что сделано это для того, чтобы меньше выдувало её жилище. Больше 10 лет ездила она в Падун, трудилась в церкви, там и венчалась с мужем. Нет теперь мужа, нет и её дитя, похоронила. И теперь доживает свой, полный всего, век. Только с верою в Бога и живёт она, этот праведный человек. Стучу в калитку палкой, как и договаривались. Три собачонки весело, словно свадебные колокольчики, приветствуют меня. Баба Аня выносит сумки с продуктами, протягивает мне горячие пирожки с капустой, я любопытствую: «Баба Аня как ты их спекла-то? Глазоньки твои не видят», она в ответ: «Руками всё, Толик, руками». Пироги оказались чудесным образом вкусные. Вспомнилось и то, как она рассказывала мне, как она чистит картошку: «Почищу на ощупь, а глазки потом Зоя выковыривает». Родственники, слава Богу, помогают ей и картошку сажать, да и многое другое. И, когда, попрощавшись с бабой Аней и проследив, чтобы она заперла калитку, вдруг ещё раз оглядел её домишко, и хоть грусть и подкатывала да засаднило внутри, почему-то уверовал, что бабы Анина молитва спасёт мою грешную душу. Путь до трапезной оказался лёгким, я, в самом деле, совсем не ощущал тяжести сумок. Был приятно удивлён, что когда передал нехитрую поклажу, меня усадили отобедать. И мы с прихожанами и работниками храма говорили о бабе Ане. 1 апреля в нашем храме было СОБОРОВАНИЕ, и после службы я как обычно отыскал Анну Ивановну. Она тут же с радостью поведала, что отец Павел с Падуна узнал её и благословил. И она попросила, чтобы я отыскал добрейшей души человека водителя Михаила. Знал я о том, что этот сердешный прихожанин постоянно подвозит бабу Аню до дому.
Каждый воскресный день, какая бы ни была погода, баба Аня, заперев калитку своей времянки, идёт в храм ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ на утреннюю службу. Старческие глазоньки её различают лишь белое и чёрное, а до её родного прихода пути, пожалуй, больше километра. И на этом пути расположены две автомобильные дороги. И движение по ним постоянное, но, слава Богу, народ наш русский сердобольный и её, сердешную, переводят через дорогу, а дальше Анна Ивановна идёт по памяти. Идёт по гололедице, шлёпает, как сама говорит, по лужам. На мой вопрос написать о ней ответила отказом, и я, конечно, буду сильно переживать, что не послушал её. Не мог я иначе, нутро не позволило. А когда, вернувшись из храма, включил телевизор и, воочию увидев наше нынешнее безнравственное телевидение, понял, что писать буду и, может быть, газета «Сибирский характер» опубликует, во всяком случае буду молить Бога об этом. Божий промысел нам грешным людям неведом, но верится мне, что пока такие Богомолицы старушки живут на земле, Господь не оставит нашу Отчизну без защиты, ибо как писал Василий Иванович Белов: «Стихия народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима. Постичь её до конца никому не удавалось и, будем надеяться, никогда не удастся...»
