05/04/2013 Обычно каждой публикации предшествует информационный повод – какое-либо событие. Он, как спусковой крючок, заставляет сработать ударно-спусковой механизм, чтобы прозвучал выстрел. А если таких информационных поводов становится все больше и больше, то стоит говорить о целой автоматной очереди, которая уже поразила все наше общество.
Расстрел на месте
Несколько лет назад я написал статью, которая называлась «Виновным в умышленном убийстве себя никогда не признаю!». В ней шла речь фермере Викторе Тримбаче, с которым мне удалось пообщаться вскоре после его возвращения из зоны.
В 2000 году 45-летний фермер с хутора Вольная Украина застрелил трех парней, пытавшихся разобрать подстанцию, которая обеспечивала электроэнергией его хозяйство. Виктор, сам вызвавший милицию, настаивал на том, что первый его выстрел в колесо мотоцикла, на котором приехали воры, был предупредительным. Стрелять на поражение он стал лишь после того, как рядом, по его словам, просвистела пуля, выпущенная одним из них из обреза малокалиберной винтовки. Расследование шло долго и трудно. Уголовное дело из суда возвращалось на доследование, сменили друг друга три следователя, для проверки показаний обвиняемого были проведены многочисленные экспертизы. Перед каждым судебным заседанием фермеры чуть ли не со всей Украины пикетировали здание суда, требуя оправдательного приговора для человека, который, по их глубокому убеждению, защищал не только государственное имущество, но и свое право работать на земле. Родственники погибших требовали наказать убийцу. Жители окрестных сёл считали действия фермера оправданными, но чрезмерно жестокими. В общем, общественное мнение разделилось.
Через два года после трагедии Апелляционным судом Виктор Тримбач был осужден к 15 годам лишения свободы. Максимальным наказанием могло быть пожизненное заключение, а до отмены смертной казни – расстрел. Позже Верховный суд Украины уменьшил наказание до 10 лет лишения свободы. Когда Виктор этапом прибыл в зону, там его уже ждало прошение о помиловании, написанное членами его семьи президенту Леониду Кучме. Виктора уверяли, что стараниями Ассоциации фермеров Украины вопрос об этом уже практически решен положительно, но для запуска юридического механизма нужно, чтобы и он собственноручно написал такое прошение президенту. «Написать прошение о помиловании – значит признать вину, – сказал мне Виктор Тримбач. – Я был готов согласиться с тем, что действовал, превысив пределы необходимой обороны. Виновным же в умышленном убийстве я себя никогда не признаю! Поэтому прошение о помиловании я писать отказался. Я офицер и мастер спорта по биатлону. Если бы я намеренно хотел убить тех парней, то мог бы перестрелять их, не выходя из дома».
В 2006 году уже следующий глава государства издал указ об уменьшении срока наказания для Виктора Тримбача на 2 года. Практически сразу же после этого он был освобожден условно-досрочно, проведя в СИЗО и в зоне шесть лет из определенных приговором десяти. Вскоре после этого он обратился в Европейский суд по правам человека, требуя признать, что убийство он совершил не умышленно, а лишь превысив пределы необходимой обороны. Также он просил выплатить ему 60 тысяч евро прямого и 200 тысяч евро морального ущерба, причиненного, по его мнению, несправедливым приговором суда.
«Мне жаль погибших, но я сделал то, что сделал. Ведь я много раз просил их не воровать. Поступил бы я сейчас иначе? Не знаю. Время вспять не повернешь», – сказал мне Виктор.
Внимание! Дача заминирована!
Эта история вспомнилась мне, когда я узнал о том, что совсем недавно суд Краматорска приговорил к пяти годам лишения свободы, правда, с испытательным сроком на один год, 66-летнего пенсионера Сергея Трошина. Его обвинили в незаконном обращении с оружием и причинении тяжких телесных повреждений 16-летнему подростку. 20 октября прошлого года парень зацепил растяжку изготовленного из обрезка трубы и снаряженного гравием самострела, который установил пенсионер на втором этаже своего похожего на скворечник дачного домика в практически брошенном людьми поселке. На старости лет дед решил в Рэмбо поиграть? Отнюдь! Просто его до самых печенок достали воры. В качестве предупреждения для них пенсионер сделал на заборе множество надписей: «Не лезь – оторвет яйца! Уроды, убьет! Не лезь, а то будет больно! Я предупредил! Ребята! Шутки кончились!». Но очередного вора это не остановило.
«Я теперь должен еще и больнице за его лечение 1122 гривны, так как он гражданин другого государства и бесплатное лечение в Украине ему не положено, — сказал Сергей Трошин журналистам. - Эти деньги будут высчитывать из моей пенсии. У меня как инвалида второй группы пенсия 1600 гривен, у жены и того меньше - 1000. Только дача нас и спасала».
А вот еще одно его интересное высказывание: «На суде я был вынужден признать, что теперь не имею права надежно защитить свое имущество. После случившегося мне страшно появляться на собственной даче. На нашей улице из всех дачных построек остался неразрушенным только мой дом. И если воры в него полезут, даже не смогу себя защитить — я теперь осужденный, меня тут же посадят». Кстати, сам вор для закона оказался вовсе не вором. Он рассказал следствию, что хотел забрать из дачи всего лишь мешок, чтобы сложить в него орехи. На уголовное дело это не потянуло, хотя и звучало неубедительно. Не обвинили его и в незаконном проникновении в жилище – дача таковым не является.
«Где мои деньги?»
А вот события недавних дней. 31-летний Андрей Субботин из Макеевки – человек, не имевший никогда конфликтов с законом и примерный семьянин - ворвался с ножом в отделение кредитного союза в Донецке и задал всего лишь один вопрос: «Где мои деньги?». Он был вполне обоснованным. Положенный взнос в 500 долларов он сделал, а обещанный кредит в 50 тысяч гривен для лечения тяжело больного сына получить так и не смог. На его вопросы каждый раз звучала ничего не значащая неопределенность, подкрепленная дежурной улыбкой менеджера. Вразумительного ответа не было и на этот раз. Тогда он взял в заложницы неоднократно футболившую его девушку. После часа переговоров Субботин сдался бойцам «Беркута» и освободил раненную им заложницу. Немаловажная деталь - если бы перед этим зашел в расположенную как раз напротив кредитного союза облпрокуратуру с жалобой на него, то без вариантов тоже был бы отфутболен. Хотите знать, что он там бы услышал? «Это гражданско-правовые отношения, обращайтесь в суд».
Стоит ли себя защищать?
Каждый гражданин Украины имеет право на необходимую оборону. Так гласит Уголовный кодекс. Можно защищать себя, свое жилище, людей, интересы государства от того, что в том же кодексе названо «противоправными посягательствами». Не является преступлением и применение любого оружия, если речь идет о вооруженном или групповом нападении или защите жилища. Но работает ли этот закон в действительности? Предприниматель из Одессы когда-то заработал срок за то, что, защищаясь от разбойников, напавших на него на улице с обрезком трубы, покалечил их. Как в «Бриллиантовой руке», сели все. Они - за разбой и его сломанные ребра, а он – за превышение пределов необходимой обороны. Руки им при этом, как оказалось, ломать не следовало, а тем более стрелять из травматического пистолета куда-либо, кроме как в воздух. Кстати, получил он и за травмат. Без разрешения, которое официально могут получить лишь немногие категории наших сограждан, он приравнен к огнестрельному оружию. У предпринимателя разрешения не было.
Подобных информационных поводов можно привести еще вагон и маленькую тележку. К примеру, до сих пор не утихли пересуды по поводу «караванского стрелка» и отца и сына Павличенко. Кто они? Преступники или жертвы? Мнения среди людей по этому поводу бытуют разные.
Когда-то законы были до предела просты и прозрачны – око за око, зуб за зуб. Все было просто. «Если кто кого назвал зайцем… А если кто кого назвал волком…». Закон защищал людей, а люди защищали закон, который сами и придумали. Да и сами они могли осознать и объяснить свое положение в том, что ныне принято называть правовым полем, без всякого крючкотворства и изъясняющихся языком мудреных юридических терминов адвокатов. Сейчас же законы мутны, запутаны. Впрочем, убийство в них все же убийство, а кража – это кража. Но правосудие неоднозначно в своем результате. Недаром говорят, что закон, что дышло: куда повернешь - туда и вышло. Можно получить пяток лет тюрьмы за украденную курицу и отделаться легким испугом, положив себе в карман миллионы. Чаще прав оказывается тот, у кого больше денег, хотя бы на того же адвоката, или больше прав. То, за что рядовой гражданин может загреметь в места, не столь отдаленные, вполне сходит с рук, к примеру, неприкосновенным народным избранникам. Примеров тому тоже вагон и маленькая тележка.
В защиту закона сейчас не верят даже те, кто призван его защищать. Когда-то мой знакомый майор милиции пытался урезонить хулиганов, приставших к его жене на днепровской набережной. В ответ он вызвал лишь их агрессию в свой адрес. Шестерых пьянючих лбов не остановили восемь выстрелов из боевого пистолета в воздух и им под ноги. Они сочли его обычным газовиком. Майору набили морду, отобрали пустой пистолет, потом бросили его в реку и били веслом по голове, когда он пытался оттуда выбраться. Когда я спросил его: «Как же так? Ведь ты имел полное право стрелять на поражение и по канонам Уголовного кодекса и по положениям закона Украины «О милиции», тебя фактически убивали! Не смог выстрелить в человека?». Он ответил: «Не в этом дело. Я уже стрелял в людей на войне. Ты просто подумай! Ночь, их шестеро, а нас с женой двое. Как бы я потом доказывал, что первыми начали они, а не я, и оружие было применено правомерно? Или я должен был оставить там сразу шесть трупов, которые не смогут сговориться в своих показаниях?».
Вот так и живем теперь. Люди все меньше и меньше верят в справедливый суд, в то, что закон способен их защитить, и все чаще и чаще начинают защищать себя сами и даже творить правосудие так, как они его понимают. Око за око…
