Солнечный зайчик / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

… Земля как будто потеряла силу держать на себе людей.

«Дневник писателя» Ф. М. Достоевский

Ведь если можно с кем-то жизнь делить,

То кто же с нами нашу смерть разделит?

«Большая элегия Джону Донну» И. Бродский

Вина без вины – тоже вина.

Валентин Распутин.

Стремительная жизнь опустошает и расчеловечивает душу. Вечная погоня за временем не даёт остановиться, заставляет только ускорять и без того бешеный темп бытия. Останавливаемся мы лишь тогда, когда исправить уже ничего нельзя.

Соседей по лестничной площадке я знал достаточно хорошо, но не настолько мы были дружны, чтобы ходить друг к другу в гости. Мы часто встречались на улице, в подъезде, на автомобильной стоянке. Иногда останавливались и разговаривали, но беседа, как правило, длилась не более десяти-пятнадцати минут. Наши дочери были почти ровесницами, мы их водили в один детский садик, и я всегда с какой-то отцовской ревностью смотрел на соседскую девочку. Мне она представлялась послушным, бесконечно наивным, очень светлым и жизнерадостным ребёнком. Она всегда мило улыбалась, как-то по-особому заразительно смеялась и искрилась, за что я её прозвал Солнечным зайчиком.

Семья соседей, как принято говорить, была благополучная и ничем не отличалась от многих других молодых семей. Говорят, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Жили они весело и дружно. Единственно, чему я в тайне завидовал и что не мог понять, где сосед зимой для своей жены достаёт букеты сирени. Он говорил про каких-то цветоводов, теплицы, про сирень, выращенную в домашних условиях, но я никак не мог себе представить сирень в глиняных горшках. Кусты белоснежной сирени у подъезда нашей высотки распускались в мае и достигали второго этажа. Белая сирень в лучах весеннего солнца завораживает и постоянно притягивает взгляд. Но мне с памятного дня больно смотреть на эту сирень.

Летело время. Солнечный зайчик за эти годы почти не изменилась. В подросшей девчушке я видел всё того же большого ребенка. Она, как всегда, была приветлива, смешлива и очень жизнерадостна. Мы с женой сожалели, что наши девчонки так и не подружились. Солнечный зайчик никогда не расставалась со своей любимой школьной подругой. Последний раз я столкнулся с ними в начале апреля. Они, весело смеясь, пронеслись к выходу, чуть не задев меня. Вязаная шапочка и красный шарфик Солнечного зайчика мелькнули и исчезли в стеклянном отражении. Через две недели я опять увидел их вместе.

В тот день я впервые ощутил свою полную беспомощность и непонятный страх, который не мог преодолеть длительное время. Спускаясь по ступенькам, я увидел перед подъездом собравшихся людей и сердце тревожно заныло. Страшная догадка пронзила холодом и парализовала привычную уверенность. Я стоял в подъезде и долго не решался выйти на улицу. Мне так и не хватило мужества, чтобы ближе подойти к распластанному на земле безжизненному телу Солнечного зайчика. Сквозь толпу я успел разглядеть красную вязаную шапочку и неестественно вывернутую детскую руку. В оцепенении я почти не слышал вой сирен подъезжающих машин, каких-то криков и команд спасателей, снимавших с козырька подъезда тело второй девочки.

Машинально посмотрев на крышу нашей высотки, я повторно ощутил жуткий страх и понял весь ужас происшедшего. Зацепившись за голую ветку сирени, весело играл в прятки с апрельским ветром красный шарфик. Солнце било прямо в глаза, слепило. Я отрешённо и растерянно думал, что все солнечные зайчики рождены солнцем, без которого невозможна жизнь и как это несправедливо умирать в весенний солнечный день. Нелепые мысли отвлекали и не давали сосредоточиться на чём-то главном. Подсознательно я понимал, что изменить уже ничего нельзя, но отказывался в это верить.

Дети воспринимают самоубийство как некое временное романтичное путешествие во что-то загадочное и неизведанное, увидев которое, можно ещё попытаться вернуться домой, но только в другом, ими придуманном, измерении. Они надеются на то, что родные и близкие в той, другой «жизни» соединятся с ними. Дети воспринимают смерть как некую страшную игру, как тяжёлый сон, после которого, иногда, может наступить пробуждение. Они не до конца осознают, да и просто не могут своим неокрепшим умом понять всю глубину и необратимость рокового поступка. И в это вечное путешествие детей, вольно или невольно, зачастую отправляем мы, взрослые. Родители не только дают жизнь детям, но, иногда, бездумно отнимают её, не понимая, насколько хрупка и уязвима детская душа.

Это не дети уходят от нас. Это мы уходим от детей и оставляем их в одиночестве, хладнокровно закрывая дверь в нашу взрослую жизнь так плотно, что перестаём слышать беспокойные удары слабых детских сердец, страдающих и непонимающих нашего равнодушия, нашей бестактности, несправедливости, а порой, и жестокости. Дети не понимают, почему мы стараемся держать их в узде, навязываем им свою волю, почему пытаемся сделать их покорными, безгласными и, во многом, бесправными. Дети не в меньшей степени страдают и от неразделённой любви сверстников, и от недопонимания родителей, и от безразличия окружающих.

Уход детей из жизни – это результат нашего легкомысленного отношения к их детским переживаниям, нашей душевной глухоты, когда немой детский крик о помощи мы не можем вовремя услышать. Как надо «устать» от жизни, которой, по сути, ещё не было, отчаяться, чтобы решиться на последний шаг? Дети не понимают, почему взрослые не верят в их светлые чувства и почему проявляют полную бессердечность к детским мечтам и желаниям. Насколько же окружающий мир для детей должен быть несправедливым, лицемерным и ненавистным, если они видят спасение в вечной пустоте? Почему при всей нашей несомненной родительской любви, дети чувствуют себя одинокими и никому не нужными во всей вселенной? Почему взрослым так трудно понять простую истину: нет на свете ничего дороже детей.

Не по-детски чёткий и красивый почерк прыгал у меня в руках: «Мамочка, прости! Я знаю, что ты меня поймёшь и простишь. Ты учила меня не бросать друзей в беде. Я не могу оставить Свету одну и ухожу вместе с ней. Пожалуйста, похороните нас рядом. Я вас всех очень, очень люблю!» Пронзительно простые и наивно-добрые слова, но какая невыносимая боль от этой святой наивности.

Золотая ниточка Солнечного зайчика оборвалась, так и не соткавшись в свой единственный и неповторимый волшебный ковёр-самолет под названием Жизнь. Почему дети устают жить? Мы, здоровые сильные мужчины, не отрывая взгляда, тупо смотрим на усыпанные венками два холмика земли и стыдливо прячем друг от друга глаза. Я не сомневаюсь, что Солнечный зайчик простила всех нас, но как оправдаться перед самим собой?