«Законы Божеские чти и духом радуйся!..» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Марк Казарновский. «Склерозус вульгарис, или Русский поцелуй». – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2022.

«Более двадцати лет Марк Яковлевич Казарновский живёт во Франции, но почти во всех своих произведениях вспоминает любимую Старую Басманную – московскую улицу, где родился и вырос», – с этих слов начинается аннотация к новой книге писателя.

Я оживилась. Марк Казарновский в своих книгах действительно часто вспоминает Старую Басманную, правда, не скажу, что всегда. Но что может быть прекраснее воспоминаний?

«И в новой книге Марка Казарновского читатель найдёт ностальгические нотки, воспоминания о школьных товарищах, первой влюблённости, экскурс в историю Басманных переулков, а также описание красот Алтая, очарования парижских кофеен. И воспоминания о годах юности, когда все яблоки были сладки, а девушки – необычайной красоты».

Согласна с тем, что в возрасте человек вспоминает чаще то, что осталось в памяти. А остаются ведь самые дорогие сердцу моменты жизни. И Марк Яковлевич не исключение. Прочитав аннотацию, можно подумать, что он, как и большинство его сверстников (какое смешное слово по отношению к Казарновскому!), будет с юношеским задором живописать истории своей молодости.

Ничего подобного! Марк Казарновский от имени своего героя, которому немало лет, очень критически относится к перипетиям своей жизни. А живёт ведь он – Марк Яковлевич – жизнь долгую, яркую и насыщенную событиями. Кратко о его биографии не рассказать. Она богата и географией – от Москвы до Парижа, через Сахалин, Сибирь, моря и океаны. И людьми, и делами – наукой и литературой.

«Со свойственной его произведениям иронией автор рассказывает о жизненных перипетиях немолодого москвича. И пусть вас не пугает термин «Склерозус вульгарис», который помогает автору в шутливой форме рассказывать о сложных взаимоотношениях пожилого одинокого человека с окружающим миром.

Герои Марка Казарновского живут вне времени и вне пространства, и не стоит искать скрытый смысл в их поступках. Они хороши своей ирреальной фантасмагоричностью».

Вот что я привязалась к аннотации? Ведь всё правильно в ней сказано. Или?

Что-то в ней все-таки не так, как мне кажется. Очень необычна эта книга воспоминаний. Сильно отличается она от привычных нам записей, которые пишут люди, живущие долгой активной жизнью.

Конечно, в традиционной для себя манере, Марк Яковлевич цитирует любимых поэтов, настраивая читателей на правильный лад.

Тихо летят паутинные нити.

Солнце горит на оконном стекле.

Что-то я делал не так;

извините:

жил я впервые на этой земле.

Я её только теперь ощущаю.

К ней припадаю.

И ею клянусь...

И по-другому прожить обещаю.

Если вернусь...

Но ведь я не вернусь.

Да, грустно, конечно, что годы идут, природу не обманешь, и впереди у любого человека пенсионного возраста остается гораздо меньше лет, чем за спиной. Но. К этому надо относиться именно так, как это делает Марк Казарновский.

Как же?

Если читатель хочет узнать об этом в деталях, то нужно прочитать всю книгу. А если говорить кратко, то скажу: миролюбиво и доброжелательно.

Марк Казарновский сразу говорит читателю, что его книга вроде бы ни о чём. А значит – обо всём. И очень весело пишет о том, что случается с его героем.

«И любовь имеется. Разная. Взаимная. Непонятая. Невостребованная. И жизнь не короткая. Но наступает минута, когда наш герой начинает чувствовать: на него надвигается. Он пытается бежать от этой опасности. Не получается».

Герой Марка Казарновского Маркел Казаркин очень похож на своего создателя. Похож, но не во всём, он – не копия своего создателя.

«Иногда всё путается, заволакивает мозг каким-то туманом. И герой наш уже себя-то осознаёт с трудом. Но всё равно ясно, что без любви жизни нет. Даже в такой большой стране, в которой герой долго проживал, любовь была. Просто её постоянно рекомендовали не показывать. Лучше показывай энтузиазм.

Но любовь прорывается. Она часто нелепая и неудавшаяся. Но не исчезает, и до последних дней он знает, что без любви жить невозможно».

О чём ещё пишет Марк Яковлевич?

«– О-хо-хо, эх, ух, ух...

Эти и другие звуки несутся теперь из моей кровати. Это значит, я проснулся и собираюсь поменять место пребывания. То есть покинуть кровать, несколько шагов по комнате – и заняться анализом тела: всё ли на месте».

Подобными наблюдениями, правда, читателя не удивишь – мало ли немолодых людей с возрастом своим здоровьем пристально интересуются. И это не главное, Главное, с чего бы вдруг герой Марка Казарновского начал деятельность литературную?

Оказывается, Маркел Казаркин обратился к доктору, который «работает по вопросам старости».

«И доктор залился таким смешком, что уж точно я решил: или я сошёл с ума окончательно, или доктор сбрендил и ждёт места в палате у коллеги Ганнушкина».

Но доктор оказался человеком знающим.

«Голубчик, мне всё ясно. У вас типичный склерозус вульгарис. Скажу вам прямо: лекарств от этого недуга много. Есть и тибетская медицина. И вьетнамские иглотерапевты. В Абрамцево под Москвой бабка лечит травками. Пока никто не умер. Но – ничего не помогает».

Врач правильно оценил состояние своего пациента. «Что я вам всё-таки, голубчик, посоветую. Есть только одно средство, не очень подтверждённое, может и недейственное, но в ряде случаев эффективное. Не удивляйтесь, не ахайте и не охайте. От неожиданности.

Я чувствую, я вас заинтриговал. Да-да, батенька, так и надо по нашей деятельности эскулапа: напряги недужного – хворь и выйдет. Через что — никто не знает».

И совет дал своему пациенту разумный.

«В общем, всё просто. Берёте толстую тетрадку, шариковую ручку и с утра записываете весь прошедший день. Все мелочи – и даже вещи, может, и неприятные. Например, раздоры с супругой. Днём эти записки перечитываете, дополняете и так далее. У вас начинают активно работать нейроны, мозговое вещество не закостеневает, и, глядишь, уже получается стройный рассказ, который ждёт какое-либо издательство».

Вот так и начал герой Марка Казарновского рассказывать читателю о своей жизни. Обо всём, что происходило. «О чём угодно. О друзьях. О своём самочувствии. О давлении. О баталиях с супругой. И многое, многое».

Конечно, разговор поначалу не задался. Маркел Казаркин засомневался, что у него что-либо получиться может.

«Профессор, я же, во-первых, никогда ничего, даже анонимок, не писал. Во-вторых, я и помню мало что. И с друзьями почти не вижусь. Из-за их отсутствия».

Но доктор настаивал.

«Нет-нет, вы попробуйте, не вы первый, не вы, бог даст, последний. Самое главное, даже не мучайтесь воспоминаниями. Простое, обыденное – оно и будет тянуть вас в развитие. Коснетесь вопроса, а далее всё поплывет само собой. Ещё и записывать не будете успевать.

…Так что не менжуйтесь. И не ищите путей отступления. Вперёд, пишите. Я записываю вас на приём шестнадцатого августа, через месяц.

Не стесняйтесь! Всякую ерунду, от порванных трусов, например, до стихов Бродского, – всё, всё, что в ум вошло, перекладывайте в блокноты. Уже через две недели поймете, как начинает работать ваше мозговое устройство. Вперед, голубчик, только вперёд! Ни одного утра без строчки!»

К своему удивлению, Маркел начал писать. Как-то сразу, в этот же вечер. «Удивил свою соседку, которая на второй день «писательской страды» оказалась моей женой. Одна стародавняя, внимательная жена. Во как!»

Вот так у Марка Казарновского и получилась книга, весёлая, лёгкая, забавная.

«Открываю секрет для престарелых. Никакой схемы изложения, поиска интриги, удачных фраз – ничего этого нет. И быть не может. Не стремитесь. Чо хотите! Вот я никогда ничего, кроме отчетов – квартальных, полугодовых и годовых, – не писал. Поэтому лепите, друзья-склерозники, что войдет в ум. Бояться нечего. Блокнотик мой. Записал. Зачеркнул. А то и страницу вырвал».

Мы, читатели понимаем, что автор шутит. И ценим это. Но почему-то сквозь его иронию и весёлое отношение к жизни просматривается лёгкая тоска по прошлому. И сожаление, что годы ушли (правда, лёгкое), и что здоровье не богатырское (но без нервозности), и что хочется ещё многое сделать (это точно!).

Но Марк Казарновский меня всегда поражал своим оптимизмом!

«Хотя, когда тебе под девяносто – убей бог, не помню, что писать. Ну ничего, это склероз. Доктор же сказал: через месяц писанины станет очень хорошо. Начал вспоминать, и оказывается, на кухне женская фигура – это не соседка. Приглядываюсь – жена. Да родная. Вот вам пожалуйста, только начал писать, уже стал узнавать жену. Теперь, чтоб она не обиделась, надо посмотреть документы – хоть узнаю, как зовут. Запишу и запомню. Ха, какие наши годы!

Что ж, как писал один из современных поэтов

Не мы такие – жизнь такая,

А жизнь такая – какие мы.

Это замечание мне показалось актуальным по отношению к книге Марка Казарновского. Да и к его жизни тоже.

И в заключении приведу строки древнегреческого гимна: «Ты смертен человек, поэтому живи, как будто каждый день последний для тебя, и в то же время так, как будто впереди еще полвека глубоко богатой жизни. Законы Божеские чти и духом радуйся». (Перевод В. В. Вересаева).