С Марком Яковлевичем Казарновским мы знакомы почти двадцать лет. В 2022 году исполняется 20 лет с начала его творческой деятельности, в начале нулевых вышла в свет его первая книга. Именно с 2002 года мы стали исчислять его творческий стаж. К нам в Союз писателей, а точнее в Московскую писательскую организацию Марк Яковлевич пришел с двумя книгами в начале нулевых. И стал членом нашей организации.

Если задаться вопросом – двадцать лет это много или мало?

Чтобы написать столько книг, сколько это сделал Марк Яковлевич за двадцать лет, причем в весьма уважаемом возрасте, уж точно не мало. Правда, у него прекрасное окружение. Семья, друзья. А это поддержка и помощь во всем. Да еще какая основательная поддержка! Во всех книгах Марк Яковлевич благодарит тех, кто помогает ему в творчестве. И в первую очередь жену – чудесную Элеонору. Они много лет – семья! Элеонора и помощник (на дому), и советчик, и первый читатель его книг. А в Москве у Марка Яковлевича есть многолетний друг Ольга Орлова. Она – тоже незаменимый помощник в работе, но по другую сторону границы (в прямом смысле слова).

С Элеонорой мы виделись всего один раз, когда я с детьми приезжала в Париж и мы навестили Казарновских у них дома (Антони, пригород Парижа). А вот с Ольгой мы общаемся регулярно. Она занимается рутинной текучкой, то есть работает с рукописями Марка Яковлевича, готовит их к публикации. Ольга всегда привозила мне книги и тексты, передавала материалы. Завидую. Это же такая редкость (и удача), когда есть помощник в литературных делах. А это так важно! Особенно если учесть, что живет Марк Яковлевич постоянно в Париже, а в Москве бывает наездами. Частыми (по возможности), но все же.

И вот в октябре 2021года мы решили записать интервью. Я подготовила вопросы, Марк Яковлевич собирался на них отвечать. Встречу назначили у меня в кабинете в Московской городской организации СП России. Пригласили на нашу встречу Ольгу Орлову. Как же без верного помощника?

 

Марина Анатольевна. (далее М.А.) Какая страна вам ближе? Россия или Франция?

Марк Яковлевич (далее М.Я.) Я не выбирал страну. В России я родился и прожил здесь большую (существенно большую) часть своей жизни. А во Францию мы уехали потому, что там живёт наша дочь с мужем и внуками. Так получилось. Но душой я тут.

М.А. В Москве?

М.Я. Конечно. Но я бы и на Сахалине жил с удовольствием!

М.А. После окончания в свое время «рыбного» института вы по распределению попали на Сахалин. Вопросов нет, распределение было обязательным в те годы. Но ведь наверняка могли откосить, как сейчас говорит молодёжь?

М.Я. Столько времени с тех пор прошло. Может быть, и была возможность поступить иначе. Сейчас я на все смотрю по-другому. Но я ни о чём не жалею!!!

М.А. Но институт-то могли бы выбрать? Почему отправились в «рыбный»?

М.Я. Выбора не было. И это не игра слов. Куда взяли, туда и пришлось пойти учиться. И сейчас я понимаю, что это не так плохо, как кажется со стороны. Хорошее у меня образование. А Сахалин? Это отдельный разговор. С Сахалином у меня связано очень многое. Туда я привёз Элеонору. И там родилась моя дочь Катя. Представляете, как по-французски в её документах написано Южно-Сахалинск? И как реагируют французы, когда пытаются это прочитать?

 

Марк Яковлевич родился в Москве в 1933 году. К моменту начала Великой Отечественной войны ему было 8 лет. О 40х годах ХХ века он довольно подробно написал в книге «Каждому по вере его».

Его, мальчишку, с детприёмником отправили из Москвы в Омск.

 

М.А. А почему? Почему детприёмник? Вы туда попали как сын врага народа? И когда вы вернулись в Москву?

М.Я. В 1943 году за мной в Сибирь приехала мама и забрала меня.

М.А.  Это было возможно?

М.Я. Я не знаю подробностей. Но скорее всего она по какой-то причине отправила меня в начале войны из Москвы. И этим спасла. А когда появилась возможность увезти меня домой, она так и поступила.

 

Из книги:

«Я долго думал, правильно ли рассказывать «всему свету» то, что касается меня и моей семьи. Меня, мальчика, всю жизнь ищущего отца, мамы, тоскующей по погибшему мужу, сестер отца, которые остались без брата и его помощи. Теперь уже на всю оставшуюся жизнь. Но я решил – да, и привожу ниже письма отца, – пишет автор. – Да, это его, такая трагическая кончина. Но таких как он было сотни тысяч. И сотни тысяч мальчиков искали своих отцов. И сотни тысяч вдов до самой своей смерти не смогли забыть своих пропавших. Поэтому мы все, мальчишки 1941 года, ищем всё о наших отцах, безвестно пропавших, убитых, расстрелянных, умерших от голода, тифа, иных болезней. Погибших от бесчеловечного отношения к ним немцев. Покуда мы помним ушедших в иной мир, они с нами!»

Сейчас мы вспомнили именно эту книгу, потому что в ней – часть истории семьи Марка Яковлевича. В книге «Каждому по вере его» он рассказывает о призыве в ополчение, о сборах на фронт, говорит о том, почему отец пошёл в ополчение. И приводит некоторые документы, например, «Положение военного совета», «Боевой и численный состав дивизий народного ополчения» и пр. В сочетании со скупыми словами писем и личными впечатлениями мальчишки, это оставляет очень сильное впечатление… Приведу ещё одну цитату из этой же книги.

«Я отдал этот рассказ в печать. Стоял какой-то опустошённый на Монмартском бульваре. Февраль – не лучший месяц в Париже. Темнеет быстро. Вдруг я увидел две тени, выходящие из переулка. Папа и мама. Конечно – показалось. Тем более что шёл мелкий дождь, похожий на изморозь. И щёки неожиданно стали мокрыми. Что поделать – дождь…»

Конечно, о семье Марка Яковлевича хотелось бы узнать больше. Но разве это возможно за то время, которое мы отвели для разговора о его жизни? Да и хочется верить, что он ещё что-то напишет о своей семье.

Ведь и в первых книгах, хотя они не документальные, мы видим мальчишку, копию (почти копию) Марка Яковлевича. Это и понятно, а откуда бы он взял бы истории, вошедшие в рассказы про «Дни и ночи человека советского».

Марк Яковлевич благополучно перенёс на страницы книги свои детские впечатления. А ведь ему есть о чём вспоминать, ибо семья его была в центре событий тех лет.

 

М.А. Вы ведь написали – я говорю о рассказах из детства, тех, где действие происходит – то на Старой, то на Новой Басманной улице – о себе и своих родных и друзьях? Вы пишите о том, как жили? О чем думали? О чём мечтали? Глобально историю страны не осмысливаете?

М.Я. Конечно. Я написал о себе и своём мире. Я не понаслышке знаю жизнь нашей страны в конце 30-х – начале 40 годов ХХ века. Но… Сколько мне было тогда лет? Вот поэтому и рассказы о детстве.

М.А. Хотя ваши рассказы очень личные, но всё же в них картина своего времени.

М.Я. Да, а вы – если хотите, теперь осмысливайте то, что тогда происходило, глобально. Ведь все мои рассказы основаны на фактическом материале, в той или иной мере каждый из них – документ эпохи. Вот вы и

 

Согласна на все сто. Документального материала в его книгах действительно много. И очень интересного. Но не только о тех годах, когда он был малолеткой. В разных книгах Марка Яковлевича много различных исторических документов. И о людях лет, с кем он был незнаком, и о членах его семьи. Например, он публикует фотографию руководящего состава издательства «Крестьянская газета» конца 30-х годов прошлого века, где мы видим отца автора книги (и не только). Впечатляют и фотокопии архивных документов. Казалось бы, это частности – исключение из партии Якова Казарновского (отца Марка) по доносу и его борьба за восстановление в рядах КПСС. Но за этим стоит не только жизнь отдельно взятой семьи, но и жизнь всего нашего государства. Хотя нет, того государства – СССР уже нет.

Для меня особый интерес представляет повесть «Письма» из вышеназванной книги Марка Казарновского. Посвящение «Памяти моих родителей. Памяти всех ополченцев 1941 года». Опять же понятно, что Марк Яковлевич основывается на архиве своей семьи и приводит письма отца.

 

М.А. Вы изучали этот вопрос? Вопрос, касающийся народного ополчения 1941 года?

М.Я. Можно сказать, что изучал. Но точнее будет сказать, что я пытался изучать этот вопрос. И в государственных архивах в том числе. Увы. Мало сохранилось списков ополченцев. Либо их вообще нет. Да и многое было уничтожено. В разное время – и в военное, и в мирное. И в период окружения тем более. Уничтожались документы полков и дивизий, в том числе – ополченческих. Так что архивных материалов удалось найти немного.

 

Читать книги Марка Яковлевича – одно удовольствие. Особенно рассказы. Они «легки по стилю, хитроумны по содержанию, в них исконная доброта, которой подчас не хватает современной российской словесности». Это слова из одной рецензии. Соглашусь с тем, что автор действительно обладает замечательным чувством юмора, «не перегибает палку» в отношении исторических персонажей. Он деликатен, умён и доброжелателен. А если затрагивает серьезные проблемы, то знает чувство меры в работе над историческим материалом, и, приводя различные версии, вовсе не настаивает на своей точке зрения. Он дает нам возможность самим делать выводы.

«Давно минули времена, мною описываемые. Ушли в мир иной участники событий жизни советской в 1930-1970-е годы. Уже нет никого из участников гибельного Московского ополчения 1941 года. По лагерям были рассеяны иные. Но, конечно, далеко не все. Наши мамы жили. И мы, дети, потом юноши, жили и даже счастливо, – говорит Марк Яковлевич. – Правда, у мам не проходил «ожог» 1937-1939 гг., но он скрывался от посторонних. И в версиях стародавних лет нет-нет, да промелькнет тоска по потерям, невозможность любви, испуг пажа, что не смог защитить своего императора. А нынче – свобода. Вот и в Европы приехала совершенно иная «волна». Спохватились – ан поздно. «И зачем мы уехали», – воют по ночам мужики, вспоминая театры и шашлыки, грибы и малину. И девушек изумительного устройства тела – да мало ли что войдёт в ум от бессонницы, безденежья, безысходности.

Снова вспоминаются строки Надежды Тэффи, прекрасной писательницы XX века. «Оглянулась... и веки видеть буду, как тихо, тихо уходит от меня моя земля...» Почему уходит от тебя твоя земля. Кто-то гонит? И куда? Ответь! Нет ответа».

Вот и заканчивает Марк Яковлевич эту книгу на грустной ноте, приводя слова Надежды Тэффи. «И сидим мы во Франции, как постороннее тело, как осколок снаряда, с которым, по выражению хирурга «жить можно». Иногда беспокоит, но... на общую жизнь организма почти не влияет».

 

М.А. Надо про читателей поговорить. Какие они, ваши читатели? Пишут? Приходят на встречи?

М.Я. Я процитирую себя же, правда, эта цитата почти десятилетней давности. «За десятилетие, что я нахожусь в литературе, я приобрёл читателей. Их могло бы быть и больше, но «...ленивы мы...» Однако – читают. Даже в США, Израиле, Германии, Австрии, Бельгии. И конечно – в России. Это значит – я им нужен. За что и люблю своих читателей. Хотя сейчас читают, это всем известно, все меньше и меньше. Поэтому и хочется достучаться до российского читателя. Хочется сказать ему словами подпольщиков: прочел книгу – передай товарищу.

М.А. Вы помните свою первую книжку? Ту, которую прочитали с удовольствием и интересом в детстве?

М.Я. Помню. Это книжка о том, как закалялась сталь. Но это не книга Николая Островского, а техническое издание для сталеваров. Очень было интересно. А еще была книга – тоже техническая, но про корабли и подводные работы. Для меня – совсем ребенка было это невероятно увлекательно.

 

Говорить о любимых авторах Марка Яковлевича в наши дни мы не стали. Точнее, как во время всех наших встреч, мы и в этот раз упоминали и новинки современной литературы, и обсуждали что-то из классики. Обязательно что-то цитировали. Но сегодня всё-таки больше говорили о творчестве самого Марка Яковлевича.

Его библиография богата. И книги на удивление разные. По темам.

Из рецензии. «В целом книжка оставила благоприятное впечатление. Пожалуй, лучше всего Казарновскому удаются характеры. Я как будто вижу этих людей, слышу их. Понимаю. Создается такое впечатления, что мы со всеми давно знакомы. Причем, я даже не понимаю, как автору это удается. Ну, уж точно не при помощи речевых характеристик». О творчестве Марка Яковлевича я писала много. Очень люблю его прозу, особенно рассказы – искренние, уютные, добрые. Например, героиня рассказа «Тетя Таня» - я часто её вспоминаю, если речь заходит о творчестве Марка Казарновского.

 

М.А. Есть ли у вас любимый герой? Не из мировой литературы, а из своих книг.

М.Я. Трудно сказать. Все герои мне по-своему дороги. На момент написания книги все мои герои как члены одной – моей, конечно же, семьи.

 

Да! Очень важно! Марк Яковлевич обладает удивительным чувством юмора. Он прекрасный рассказчик. Вот и сейчас, когда я задавала ему вопросы, мы все время сбивались с вопросов-ответов и увлекались историями из жизни. А потому и не получилось у меня традиционное интервью. Такой он человек – весёлый, но спокойный и рассудительный. Он буквально завораживает рассказом.

Читаешь его прозу и кажется, будто автор сидит напротив читателя и говорит с ним, требуя непременно обратить внимание на интонацию. Марк Яковлевич легко, ажурно, иронично и изысканно.

А ещё у него есть герои-животные, от лица которых автор рассказывает истории. Это надо читать! Непременно читать!

 

М.А. У вас в рассказах много животных. Они из вашей жизни?

М.Я. Они не просто из жизни. Они в ней как были, так и остались. Они – часть моей жизни, которой я очень дорожу.

 

Когда я готовилась к встрече, взяла с полки одну из ранних книжек Марка Яковлевича и перечитала рассказы. Именно они мне близки и понятны. Хотела выбрать лучший, но не смогла.

«Тетя Таня» – через судьбу одной женщины мы видим историю страны. Немного утомительно от избытка просторечий. «Собака» – просто очарование. «Шкаф» – а разве здесь не история всей страны?  «Выводящие» – страшно, но реалистично. «Мальчишки Басманной слободы» – ностальгия. Ну, кто этому не симпатизирует?  «Про Иванушку-дурачка» – небольшой кусочек «Тети Тани», собственно говоря, это и воспринимается как продолжение. «Бык» – очень сильный рассказ. Жесткий. Мудрый. По сути – притча. «Марселька» – два менталитета, два мира. Уютно, человечно. Характер прописан очень трепетно, с симпатией. Казарновский вообще часто с симпатией относится к своим героям, что не может не вызывать симпатии к нему самому. Так мало добра вокруг! «Крыса». Это не рассказ, а повесть, сильная по содержанию. Так же, как и щемящий по настроению рассказ «Кот и собака». «Дом». А это почти притча.

Я уже писала о книге «Избранные рассказы». Рассказы легко перечитывать. Что я и делаю время от времени. К повестям я обращаюсь реже.

Хотя, пожалуй, если говорить о той книге, которая произвела на меня самое сильное впечатление, то это «Чемодан из музея партизанской славы». Мурашки у меня бежали по телу. Об этой книге есть публикации: в «Великороссе», в «Литературной газете», в «Московском литераторе».

 

М.А. Совсем недавно вышла ваша книга, написанная от первого лица. Но автор – барышня. Лулу Кокорина.

М.Я. Я пошутил.

М.А. Но ведь в истории Лулу много из вашего личного опыта.

М.Я. Насчет того, что много, я бы так не сказал. Кое-что есть.

М.А. И почему же вы не написали автобиографическую повесть?

М.Я. Настроение такое было. И получилась книга вроде как шутка, но на самом деле там все серьезно.

 

Вот в этом весь Марк Яковлевич! Говорит о серьёзных вещах и проблемах, но так, что сразу и не сообразишь, шутит он или нет.

Наш разговор в Московской писательской организации затянулся. Марк Яковлевич вспомнил и кое-что из своей практики режиссёра-постановщика. Не стану цитировать – он обещал это воплотить в печатную, книжную версию и этот жизненный опыт. Ольга Орлова, которая работала в давние годы в Москве в организации, смежной той, где трудился Марк Яковлевич, рассказала о том, что он был активный организатор творческих встреч, которые когда-то называли «капустниками».

Жизнь Марка Яковлевича – яркая и насыщенная. Я не стану приводить точное название тех организаций, где он работал, замучаюсь это уточнять. Раньше это была одна структура, сейчас – все стало другое. Но те организации, где работал в Москве Марк Яковлевич, были высокого, государственно-номенклатурного уровня. Да и сам он дослужился по тем временам до должности, равнозначной заместителю министра рыбного хозяйства. Но на уровне НИИ, научно-исследовательского института.

В советское время НИИ – это были островки яркой, насыщенной событиями современности. Повторюсь в очередной раз, хочется верить, что Марк Яковлевич ещё выпустит книгу, из которой мы узнаем об этой стороне его жизни – научно-исследовательской. Я, не отрываясь, читала его рассказы о работе на научно-исследовательских судах. Он занимался «биологией моря»! Невероятно интересно!

Но разве найдешь сейчас эту книгу... А жаль!

У нас с Марком Яковлевичем за годы знакомства сложилась традиция. Каждый раз, когда он приезжает в Москву, мы встречаемся «выпить кофию». Обычно это происходит в Клубе писателей ЦДЛ, но иногда (если лето) – мы осваиваем ближайшие рестораны – во дворе Дома Ростовых, или в тех же пространствах – но со стороны Большой Никитской улицы. Про «кофий» с самой первой встречи никто и не вспоминает (да и в первый обед никто его не заказывал). Есть, чем себя порадовать в московских ресторанах и без этого напитка. Но главное – новости семейные и литературные. Семейные новости – дело личное, сейчас это можно опустить. Хотя обычно – а семьи у нас большие, всякой экзотики в буднях хватает, есть чем поделиться.

Сегодня же мы довольно долго говорили об альманахе «Из Парижска. Русские страницы», без упоминания которого не проходила ни одна наша встреча «за кофием».

 

М.А. «Парижск» жив?

М.Я.  Жив, можно и так сказать. Но плох. В последний год номер мы не выпускали. Ищем человека, который мог бы нам в этом помочь.

М.А. Поиски спонсора для вас никогда не были проблемой. Это же всегда получилось.

М.Я. Мы ищем не спонсора, а издателя. Владимир Алексеев – не молод, ему стало сложно заниматься альманахом. В этом проблема.

 

Наступила пауза, после которой мы стали активно обсуждать это издание. Первый номер «Парижска» я вспомнить не могу. А вот второй помню очень хорошо. Второй номер вышел в 2012 году. Парижск (все номера) выпускал бессменный редактор-составитель Владимир Алексеев. На титульном листе второго выпуска «Парижска» стояли два имени членов редколлегии: Ирина Алексеева и Марк Казарновский. Маловато будет, как мне показалось. Думаю, что состав как авторов, так и членов редколлегии за годы выпусков (номеров точно было больше десяти), менялся, но Марк Яковлевич бессменно присутствовал и в списке организаторов, и в списке авторов. И он же всегда привозил к нам в Московскую писательскую организацию альманах. Всегда просил написать отзыв, рецензию, обзор. И обычно сдержанно-интеллигентно относился к критике.

Он, кстати, и критику в свой адрес всегда принимал достойно. Не бывает сегодня безупречных изданий. У любого автора достаточно «косяков». Обо всех недостатках в его книгах я всегда и говорила Марку Яковлевичу, и писала о них. В моей книге «Миражи и были Марка Казарновского» немало замечаний о разных работах бесконечно любимого мною автора. Есть ли смысл исключительно хвалить писателя? Порадоваться отличной книге – дело благое. Но вот отметить недостатки в работе автора, не злорадствуя, а из добрых побуждений, дабы они не перекочевали в новую книгу, разве это не важно? По-моему, именно об этом и нужно говорить и писать!

По этому поводу у нас с Марком Яковлевиче никогда не было разногласий. Он меня стойко выслушивал и читал мои замечания внимательно. Не со всем соглашался – это другой вопрос. Но мы всегда находили общий язык.

В отличие от Владимира Алексеева. С ним я лично общалась всего один раз. И он очень гневался по поводу конкретной рецензии на один из выпусков «Парижска». А зря! Но это сейчас не важно, мало ли, кто как реагирует на критику. Это личное дело каждого. Важно, что Владимир Алексеев – прекрасный издатель, много лет жизни посвятивший альманаху «Из Парижска». Он искал спонсоров, авторов, верстальщиков, фотографов – занимался всем издательским процессом. Но возраст берет своё. Жаль, что с этим ничего не поделаешь. Надеюсь, что вопрос решится и издание альманаха возобновится. Кстати, наш Марк Яковлевич тоже стоял у истоков этого издания. И как автор – его проза всегда украшала (это не комплимент) «Парижск»! И как организатор издания! И как человек, который «Парижском» очень дорожит! Я, кстати, за те годы, что читала «Парижск» (и писала о нем), так привыкла к этому альманаху, что теперь скучаю без него. Жду новый номер. Верю, что выйдет. Марк Яковлевич особо оптимизма не выразил, но и не «закрыл тему».

 

М.А. Можно самый примитивный вопрос. Над чем вы сейчас работаете?

М.Я. Я передал Ольге рукопись, она подготовила её для издательства. Новая книга скоро выйдет.

 

Этому я совсем не удивилась. Работоспособность Марка Яковлевича искренне радует. Не стала спрашивать, о чём книга. Выйдет, узнаем.

Мы говорили больше трёх часов. Понимаю, что мы (я в первую очередь) утомили Марка Яковлевича, но расходиться не хотелось. Что делать, пришлось. На прощание Марк Яковлевич попросил на следующей неделе написать отношение от МГО СП России в один из архивов, куда возможен доступ только по письму от организации. Он планировал начать работу над очередной книгой, и ему стала необходима информация о деятельности Соломона Урицкого. Меня это совершенно не озадачило. Широта его интересов не поддаётся осмыслению.

Отношение в архив я написала. Ольга его отвезла по нужному адресу.

Через некоторое время пришел ответ, что архив «готов ознакомить», «с радостью предоставит возможность», «выдаст все необходимые материалы». Но… в связи с эпидемиологической обстановкой архив в данный момент закрыт, а потому – когда Марк Яковлевич (или Ольга) смогут этим воспользоваться, неведомо. Временно в нынешних реалиях может означать сколько угодно долго.

Хорошо зная Марка Яковлевича, представляю, что он скажет, прочитав этот ответ. Сейчас отправлю ему копию.

Но Марк Яковлевич наверняка затеял еще какую-то публикацию, помимо той, для которой нужны материалы из архива.

Так что пожелаю ему успехов, самочувствия бодрого и деятельного. Он улетел, но обещал вернуться! И я как герой мультфильма буду его ждать.

Планов у нас наметилось громадьё. Марк Яковлевич обещал привезти фотографии из личного архива. У меня есть задумка собрать новую книгу о его творчестве.  

Очень хочу, чтобы о Марке Казарновском узнали как можно больше читателей. Его книги, несомненно, будут интересны всем, кто любит современную литературу и ценит изящную словесность!

А если я могу в этом посодействовать, но нужно непременно так поступить!

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование