БОХОнутые стихи… / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Если вам нужен автомобиль, совершенно необязательно покупать его. Можно всегда арендовать, тем более что у аренды есть свои преимущества. Пример – компания «Carlson» в Нижнем Новгороде. Тут вы найдёте всё, что вам нужно. Удобнейший сервис аренды. Огромный выбор моделей. Разнообразные возможности оплаты.

Не удивляйтесь, такие не просто есть, таких сейчас большинство! Что такое стиль БОХО, столь актуальный сегодня? Титульным его качеством является небрежность, стилевая разноголосица, эклектичность. Говоря об одежде – это когда под девизом естественности швы наружу, дырки и заплатки напоказ дабы стать звездой фристайла. Этот модный стиль, что естественно, распространился и на литературу, и в частности, на стихи. Именно на стихи, потому что поэзией в настоящем значении этого слова стихи бохо-стайла назвать нельзя.

Что общего у одежды и стихов стиля бохо? Они не стесняются небрежности (в частности, небрежной рифмовки и ритмических погрешностей), более того – ставка идёт именно на небрежность. делая ставку именно на нее. Какая там композиционная выверенность, какое там золотое сечение, когда есть весёленький креативненький сумбурчик и тотальная эклектика? Увы, я говорю сейчас не только об одежде. Продолжая аналогию литературы с одеждой, не грех порой впасть в бохонутость. Но если человек в принципе не способен следовать канонам классики, то это и есть – бохонутая дамочка и бохонутый стихотворец. То, что хорошо для стритстайла – никогда не может быть форматом для делового общения.

Ну мода – это так понятно! БОХИнями сегодня любят себя ощущать многие женщины, причём, чтобы быть БОХИней, можно нацепить на себя креативненько что под руку попадётся и оправдывать это приверженностью к стилю бохо. Как говорится, дёшево и сердито. Но тотальная бохонутость поэзии – явление удручающее. Ибо есть вещи (и тут нельзя не согласиться с философами античности!), где посредственность и небрежность просто недопустимы. Таковыми являются поэзия и ораторское искусство!

Хорошо, когда бохонутая ты одна. Это ещё худо-бедно может сойти за стиль. Но когда тотально все вокруг бохонулись, есть ли смысл делать ставку на то, что носят все. Ведь это уже вопрос моды, а не стиля. Слепо следующий моде никогда не станет обладателем стиля, ибо это совершенно разные вещи. «Мода – то, что выходит из моды» – говорила законодательницы моды Коко Шанель, при этом добавляя, – Вечен только стиль!».

Если вы один из толпы – уличной или литературной – то в чём заслуга? В искусстве, а в поэзии особенно, важны самобытность и неповторимость. Быть, как все, писать «современно», как все – значит быть никем. В воспоминаниях великого актёра Иннокентия Смоктуновского есть такой эпизод, когда Смоктуновский пришёл работать в знаменитый театр Георгия Товстоногова БДТ. «Как вам работается в БДТ?» – спрашивали его поначалу. «Отлично работается, – отвечал шутливо Смоктуновский, обладатель неповторимого стиля в трактовках всех своих ролей. – Все актёры на сцене кричат, а я один говорю тихо». Однако спустя какое-то время и другие актёры БДТ «поубавили ультразвук», и Смоктуновскому пришлось искать в своей игре другие выразительные средства. Эта история о том, как не стать одним из творческой толпы. Потому что в искусстве толпа и массовка ничего не решают. Правом решающего голоса в искусстве обладают только солисты!

Сегодня молодым старательно внушают, что классика устарела и что на пике современности поэзии – поток небрежно рифмованного сознания с полным отсутствием драматически выстроенной композиции и тотально плавающей рифмой. На этом пути творчески сгинуло уже, как минимум, пара поколений авторов. Ведь несмотря на обилие пишущей молодёжи, а также семинаров для молодых авторов, не наблюдается по– настоящему ярких имен, которые были бы интересны не только в формате барных чтений «под пивко» для своих сверстников, а стали бы открытием для всех социальных и возрастных категорий читателей. Молодые авторы стареют, в спину им дышат более молодые, которые тоже не молодеют с годами, ибо все мы смертны. Но суть в том, что после поэта должны остаться стихи, которые были бы неподвержены старости и энтропии. А если стихи невозможно читать с листа, если они интересны лишь с авторской креативной подачи – то похожи на детей, которые никогда не повзрослеют настолько, чтобы не нуждаться в опеке того, кто их создал.

Ну ладно талант! Это дело тёмное и, как порой кажется, несправедливое. Бог распределяет талант, исходя из каких-то своих соображений. Бывает, что наделяет гениальностью такого бабника или любителя выпить, что поневоле руками разведёшь! Вот дал же Бог талант этому «алкашу» Есенину! Или этому «бабнику» Пушкину! Однако если это поэт, всё неизбежные недостатки его становятся лишь продолжением, обратной стороной, его же достоинств. Ну не может же человек вовсе не иметь недостатков! Это, видимо, в небесной канцелярии тоже учитывается.

Так что моменты «раздачи» таланта оставим за рамками этого повествования. Но мозги то – мозги! – должны быть у человека, пишущего стихи! Ведь правы французы: «Где недостаёт ума, недостаёт всего!». Про талант французы не говорили, но думаю и талант не будет работать в полную меру, если автор лишён умения понять, что, не выйдя из привычного форватера небрежно рифмованных обо всем понемногу стишат, какие пишут тотально твои ровесники, сложно состояться. Если, конечно, не считать творческой состоятельностью сиюминутные аплодисменты подвыпившей публики в баре. Если за Есениным не стояли его бриллиантовые стихотворения, никакие его выступления во всевозможных «бродячих собаках» ничего бы не дали ему на будущее…

Когда то, во времена советской цензуры, великий драматург Александр Вампилов, погибший в молодом возрасте, сказал: «Сегодня стать настоящим писателем легко – надо просто говорить правду в своих произведениях». Тогда ведь многие советские писатели кормились с щедрой руки компартии, строча по госзаказам, к примеру, многотомные производственные романы, в которых поневоле прогибались перед цензурой… Практически ничего не осталось от этих романов, которые еще при жизни авторов снесло жестокое время. Роман Гладкова «Цемент» я, каюсь, так и не смогла читательски осилить, думаю, что не я одна. То есть тогда, памятуя Вампилова, идти по пути наивысшего сопротивления (а только так можно реализоваться в литературе!) – значило писать правду, которую цензура во все времена выносила с трудом. Сегодня путь наивысшего сопротивления в поэзии – это в тотальной лавине бохонутых текстов хранить верность ошельмованной, как несовременная, и старательно вымарываемой из курса школьной литературе – классике. И по факту нынешняя пишущая молодёжь отключена от «жесткого диска» великой классической традиции и поневоле облачилась в бохонутые одёжки – а-ля каменный век, когда не было ни ямба, ни хорея, а лишь шкура… лишь Какая уж тут современность! Остается надеяться, что не все позволили отключить себя от наработанных активов классики. Осталось сделать стратегический выбор в пользу классики, когда она старательно выставляется, как устаревшая, это дорогого стоит.

Надо быть готовым к неприятию нынешней литсреды, те же сверстники будут называть вас отсталыми, но то на старте. На финише ситуация может кардинально измениться! Знаю двух выдающихся поэтов, которым их сверстники говорили, что так писать стихи, как пишут они, нельзя! Где эти сверстники? Нигде! А поэты стали классиками!

«Служенье муз не терпит суеты…». Можно за 10 минут намарать стишок, которые резво читать на концертах, стяжая аплодисменты и не понимая при этом, почему нормальные издания, где редакторы читают тексты с листа, годами игнорят ваше плохо рифмованное «швами наружу» бохонутенькое детище. А можно поработать над «детищем» так, чтобы не только добренькие уши слушателя, но и взыскательные глаза читателя не нашли в детище косяков.

Быть модным, конечно, классно! Но мода переменчива, и в угоду ей можно так и не обрести своего неповторимого самобытного авторского стиля, который, в отличие от моды, вечен.

Ну и конечно-конечно: я намеренно избегала имён и цитат, ибо не являюсь сторонником формата «обсуждения» авторов. Пусть бабушки на лавочках обсуждают соседей. Речь о тенденции, которую я считаю опасной для литературы.

Художник: Всеволод Швайба.