***

 

Какая чудная погода –

дождь, ветер, холод, облака…

Зачем твердят нам год от года,

что в этом – некая тоска?

 

Какая мудрая природа,

ведь в этой серости небес

залог, что всякая невзгода

дождётся солнечных чудес.

 

 

***

 

Это всё, что зовём мы родиной,

Это всё, отчего на ней

Пьют и плачут в одно с непогодиной,

Дожидаясь улыбчивых дней...

С.А. Есенин

 

А я люблю такие дни –

дождливые, промозглые.

И тусклых фонарей огни,  

и вечера беззвёздные.

 

И даже если снегопад

накроет город шапкою, 

и хоть ему не всякий рад –

я радуюсь украдкою.

 

И мне мила любая хмарь,

и стынь, и непогодина,

ведь это, как когда-то встарь

зовётся... наша родина.

 

 

Листодёр

 

Он и вправду листодёр,

этот сильный ветер,

с давних, древнерусских пор

плачет он о лете.

 

И с деревьев весь убор

он срывает грозно.

Говорит нам листодёр:

жить негоже розно.

 

Лучше с другом, да в тепле,

да с котом-баюном,

с книжкой о родной земле

и о принце юном.

 

С мятно-травяным чайком

да под мягким пледом,

с тихой думой о былом,

что случилось летом.

 

Ах ты, ветер-листодёр,

в мире голосистом.

ты сдуваешь всякий сор

разудалым свистом.

 

                                                     

Цикл «Зелёный клён»

 

1. ЗЕЛЁНЫЙ КЛЁН

 

О, как быстро редеет листва

и прозрачней становятся кроны,

это осень вступает в права,

всем даря золотые короны.

 

Что нам делать? Цвести невпопад,

или сопротивляться нелепо?

Всё равно всех сожжёт листопад,

разомкнёт ненадёжные скрепы.

 

Всё равно заметёт все следы,

не оставит и памяти людям.

Что же делать? Оставить бразды

и отдаться на милость простуде?

 

Всё равно скоро выпадет снег,

и растает, и выпадет снова,

и замедлится жизненный бег,

и застынет от ветра сквозного.

 

И поселится сырость в углах –

неухоженных и незамшелых,

вот тогда и охватит нас страх,

да такой, что коснётся и смелых.

 

Но я вижу сейчас из окна

чудо чудное, дивное диво –

клён зелёный, как будто весна –

зеленеет вовсю горделиво.

 

Как же так? Ведь октябрь на дворе,

поредели древесные кроны,

что за зелень сейчас, в октябре,

коль уже потемнели все склоны...

 

Может, он что-то хочет сказать,

и поведать нам что-то такое,

отчего зеленеть и стоять

будет каждый, как истинный воин.

 

Ничего я понять не могу

и подобное вижу впервые –

средь берёз облетевших, в кругу –

листья клёна трепещут живые.

 

Он один, этот клён у окна,

но зато он живёт и не стонет,

и на сердце кленовом весна,

и никто его пальцем не тронет.

 

Надо это бы запечатлеть,

надо это усвоить нам крепко,

что важнее цвести, а не тлеть,

человек – не древесная щепка.

 

Нелегко его к ногтю прижать

и венчать этим золотом странным.

Осень будет недолго стоять,

и конец её будет нежданным.

 

Верно, клёна торжественный вид –

всем пример, как не пасть головою,

и зелёной листва облетит,

и зелёной проснётся весною.

 

 

2. БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

 

Бог долго ждёт, да больно бьёт...

Русская народная пословица

 

Не даёт мне покоя загадочный клён,

что зелёным стоит вопреки непогоде.

Почему не желтеет, как прочие, он?

Может, произошло что-то нынче в природе?

 

Что он хочет сказать? Почему он такой?

Почему он, как все, наконец, не пожухнет?

Или здесь философии след? Но какой?

Не ответит мне дол... филин в чаще не ухнет...

 

Не ответит река, изогнувшись дугой,

облетевшие чащи затихли в молчанье...

Это что – жизнелюбие, стойкость, покой

или, может, протест или тайное знанье?

 

Не ответят летящие вдаль облака,

где он силы берёт и стоит, не желтея.

В чём тут дело, неясно, и чья здесь рука,

или странная, право, чудная затея...

 

Чтоб вот так на виду обнажённых дерев

красоваться зелёной роскошною кроной...

И сдаётся, что клён этот, лишь захотев,

долго может стоять под незримой попоной.

 

И пока я пытаюсь понять и найти

хоть какой-то ответ, обращаясь и к другу, –

клён всё также стоит, продолжая цвести,

и зелёной красой поражая округу.

 

Что его ожидает? Вон стелется дым

от сжигаемых листьев, что тянется низом.

Может, клён пожелал быть всегда молодым

и предзимней судьбе бросил радостный вызов?

 

 

3. ***

 

Вот неделя прошла... клён всё так же стоит...

И, ей-Богу, меня уже просто пугает

этот яркий, зелёный по-летнему вид.

Что случилось с тобою, Природа? Кто знает?

 

Ты признайся мне, клён: в этой зелени – спесь

или мужество, доблесть, геройство, отвага?

Говоришь, Божий промысел явленный здесь,

чтобы помнили люди, чьи сало и брага.

 

Чтобы помнили, кто их на свет породил,

кто им жизнь даровал, и всё это пространство,

кто старался для нас изо всех Божьих сил,

но за то получил и обжорство и пьянство...

 

Кучу разных грехов – от вранья и опийств,

от поклёпа, предательства и оговора,

казнокрадства и взяток до смертоубийств,

до безумства, растленья, бесстыдств и позора.

 

Чтобы ведали люди, что сами творят

свою жизнь от начала и до завершенья,

что дорогу торят – в рай, а может быть, в ад

их поступки и мысли и пустореченья.

 

Потому и стоит в яркой зелени клён,

хотя ветер октябрьский пугающе свищет.

Но коль Бог пожелает, стоять будет он

хоть всю зиму, хоть год, вопреки холодище.

 

Вот в чём дело, мой друг... вот в чём дело, мой враг...

Божий промысел се – нам даруют подсказку,

что не так мы живём, да и мыслим не так,

а могли на земле мы построить бы сказку.

 

 

4. ***

 

Боже! Конец октября!

Листья почти облетели.

В воздухе сонно паря,

держатся, кажется, еле.

 

Дунет Стрибог – и тотчас

в вихре закружатся грозно,

станет в древесных сердцах

стыло и грустно, и слёзно.

 

Только мой клён под окном

ярок и зелен, и светел,

будто не думает он

с мыслью расстаться о лете.

 

 

5. ***

 

Ну, вот и начал клён желтеть –

ещё немного, осторожно,

как будто начал разуметь:

быть вечно юным невозможно.

 

И впрямь, вечнозелёный клён –

звучит, по меньшей мере, странно.

Да и какой ему резон,

или с небес посыплет манна?

 

И всё же – чудо из чудес,

что он не сохнет и не вянет.

Иль чует, что несёт свой крест

и стихотворной строчкой станет?

 

 

6. ***

 

Пожелтел мой клён,

опадает лист...

Хоть крепился он

под осенний свист.

 

Только не сберёг

молодой наряд,

что был как упрёк,

и не всяк был рад.

 

Он не устоял

под диктат судьбы...

Или он устал

от такой борьбы?

 

А туман-то лёг,

в кронах заплутав...

Ох, какой урок,

усмиривший нрав...

 

 

7. ***

 

Это я, наверно, виновата,

что мой клён поник и дождь полил.

Может, я стихом витиеватым

привлекла вниманье странных сил?

 

Тех, что раньше и не замечали

этот клён, овраг и дальше – сад,

эту зелень без глухой печали,

этот малахитовый наряд?

 

Что же я надела, мой Боже?

Может, он и дальше так же рос,

становясь и ближе и дороже,

согревая душу мне в мороз?

 

Только силы эти не дремали,

ждали... – Вот рождается строка...

И беда, когда б они узнали,

что на сердце – лютая тоска.

 

Вот крючок, чтоб сразу зацепиться –

и с собой – на гнилостное дно,

где чужие, гадостные лица,

где не светит ни одно окно.

 

Но не дам я этим силам форы

и тоски своей не покажу, –

нет её во мне об эту пору,

с осенью я издавна дружу.

 

Ну, а клён, что долго был зелёным,

всю округу радуя собой,

и казался гордым и холёным,

отшумел весёлою листвой.

 

Этот клён, что пожелтел и вянет,

обретая ныне новый вид,

может, оберегом людям станет,

да и вдохновеньем одарит.

 

 

8. ***

 

И вот, когда все голы дерева,

укутанные покрывалом мглистым,

и мокнет чёрная пожухлая трава –

мой клён стоит и светится лучисто.

 

Он будто солнцем яро напоён,

он как светильник в мареве безлистном,

он как маяк, когда со всех сторон

несутся волны с грохотом и свистом.

 

Он как богоспасительный костёр

для путника, что светит издалёка.

Мне даже кажется, что с этих пор

мне не страшна осенняя морока.

 

 

9. ***

 

И вот – ни листочка на клёне,

он гол среди голых берёз,

и только внизу и на склоне

их ворохом ветер нанёс.

 

Лежат они жёлтым покровом,

а всюду – промозглая тишь,

Ни с кем не обмолвишься словом

и только в тревоге не спишь.

 

 

10. ***

 

Он опять стоит зелёный

этот странный-странный клён,

в жизнь восторженно влюблённый,

будто холод нипочём.

 

И опять судьбу пытает,

мой зелёный стойкий паж.

Он давно всё понимает

потому стоит как страж.

 

 

Картинка на компьютере

 

Тревожно-голубой простор

и мхом поросшие каменья –

и это озеро средь гор,

как непонятное знаменье.

 

Оно и манит и страшит

своим синеющим овалом

иль притворяется, что спит,

иль ухмыляется оскалом.

 

 

За гранью осени

 

И всё-таки в прозрачности деревьев

своя есть непростая красота,

как в древнем и загадочном поверье,

что донесли язычества уста.

 

И есть надежда, что за тёмной гранью,

за гранью осени, холодной и сырой,

есть место и любви, и состраданью,

и продолженье жизни непростой.

 

 

Обережные своды

 

Алексею Селичкину

 

Ах, какая пора! Ах, какие красоты кругом!

Лес вокруг и не лес – гениальная Божья картина!

Заберусь я под ель в тихий сумрак за ярким грибом,

там как будто свой мир... перламутровая паутина...

 

Как мягка здесь земля... Но суровым мне видится лес,

много лет устилают здесь почву сухие хвоинки,

а деревья верхушками тянутся аж до небес,

и у многих жуков изумрудно-лиловые спинки.

 

Ах, какая пора! А какие погоды стоят,

не надышишься, не налюбуешься высью бездонной!

Неужели мне в город опять возвращаться назад?

Но зачем? И кому я нужна в этой мари зловонной?

 

Настоящее – здесь, среди елей и прочих щедрот,

среди сосен, берёзок, дубов и величья Природы.

Я теперь поняла, почему измельчал наш народ, –

потому что покинул её обережные своды.

 

 

***

 

По осени мне всё приносит радость –

восторг душе и восхищенье глазу.

И даже самая ничтожнейшая малость

меняет настроение мне сразу.

 

Блеснёт ли паутинка на малине,

смородины ли ягоды увижу,

иль просто ветер зашумит в осине –

я слово позабыла «ненавижу».

 

 

Октябрьское ясновидение

 

Как быстро листва поредела

за эти последние дни,

как будто она не шумела,

и вот мы как будто одни.

 

И всё показалось прозрачным,

как будто облитым стеклом,

и странным, и многозначным –

деревья, кустарники, дом.

 

Открытым и обнажённым,

лишённым всех тайн бытия,

в кострах ли осенних сожжённым

иль став язычками огня.

 

Доверив себя провиденью,

душа так спокойно-легка.

И зренье сменилось виде́ньем,

и ви́дением сквозь века.

 

 

Ноябрьский этюд

 

Опять весенняя погода

стоит в студёном ноябре,

и солнце льётся с небосвода,

забыла, кажется, Природа

о непогоде и хандре.

 

 

В ноябре

 

Ноябрь. Морозец. Снега ещё нет.

И сентябрины, пышно отцветая,

слегка подмёрзли, но сиренев цвет,

им продержаться в холоде до мая.

 

Хожу повдоль дорожек, мёрзлых троп.

Как всё в природе нынче потаённо.

И там, где рос мой ласковый укроп,

мокрица вдруг проглядывает сонно.

 

Подрезаны малинника кусты,

во всём порядок, данный нам издревле.

Как я хочу с природой быть на «ты»,

любя всем сердцем отческие земли!

 

Как я здесь оказалась? И когда

пришла душа в пространственные дали?

Я в состоянье счастья и труда

живу на свете, как нам завещали.

 

А где душа была до этих пор,

в каких мирах носилась запредельных?

Пусть холодно, но радует мне взор

мой сад в своих предчувствиях метельных.

 

А труд, он разный – в поле, за столом,

но главное, что он даёт отраду,

привносит смысл и согревает дом,

и охраняет от дурного взгляда.

 

С ним легче пережить любой излом

в своей судьбе, и даже время злое.

Морозец нынче, греюсь я костром

подкидываю ветки сухостоя.

 

Молчат деревья в сонной тишине,

готовится природа к зимним стужам.

И холодком пробрало по спине,

наверное, ей холод тоже нужен.

 

Садится солнце, горизонт в огне.

Молчат деревья... Ветви, словно плети,

Но ничего... Как думается мне,

переживём мы это лихолетье.

 

 

***

 

Всё облетит, и останутся голы

и дерева, и равнины, и долы,

и заоконные чудо-берёзы

тоже боятся студёной угрозы.

 

Летний наряд легкомысленно скинут,

белые снежные шапки надвинут

и до весны, до весны-озорницы

будут светить белизной и светиться.

 

Что за красоты повсюду разлиты,

хмелем заборы всех дачек увиты,

в шишечках этих таятся секреты,

просто ещё одно кончилось лето.

 

Мокнут кусты, и стволы потемнели,

лишь зеленеют две стройные ели,

ну и калина вовсю веселится,

вон как алеет – на радость всем птицам.

 

Где я, в каких запространственных далях?

Чудо во всём, даже в малых деталях.

Пышный шиповник, колючки глухие...

Господи Боже, да я же в России!

 

 

***

 

Какая хмарь, какая морось,

одна надежда на рассвет.

Болит измученная совесть,

а у кого-то её нет.

 

 

Ландыши

 

Как листья ландыша поникли

в конце сырого сентября.

Они не к холоду привыкли,

им в тягость бледная заря.

 

Им, баловням весны и солнца,

такая стынь невмоготу.

Теперь им только остаётся

лелеять майскую мечту.

 

Ведь там, в подземном их жилище

их корни и побеги спят.

Ну, а покуда ветер свищет

и гонит листья наугад.

 

 

***

 

Г. Э. Б.

 

Пойдут дожди, наступят холода,

и всё застынет – и душа и тело,

как будто не цвело и не алело,

не знало солнца, песен и труда.

 

Подёрнувшись сначала желтизной,

листва свернётся грудою шуршащей,

и жизнь покажется прозрачно-настоящей,

и незамысловатой и простой.

 

Тогда и мысли станут вдруг чисты,

кристальны, как осенняя прохлада,

и станет ясно: человеку надо

невероятно много красоты...

 

Увидеть в осени не гибель и распад,

а обещанье нового цветенья,

ведь увядание – не разрушенье,

а будущий странноприимный сад.

 

Художник: Николай Лукиянов

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование