В этом году исполняется 30 лет роковым событиям, в ходе которых прекратил свое существование Союз Советских Социалистических Республик.

По данным социологических обследований, ныне 65% россиян сожалеют по поводу распада СССР. Как же случилось, что в стране, большинство населения которой в марте 1991 года проголосовало за сохранение Союза, в декабре того же года население смирилось с его ликвидацией? Это важно понять не только ради установления исторической правды, но и для того, чтобы обратить внимание на те приемы, к которым продолжают прибегать враги народов нашей страны.

 

Скрытые уловки в тексте бюллетеня для референдума

 

Бурный рост национал-сепаратистских выступлений, невиданные прежде кровавые межнациональные столкновения, провозглашение 11 марта 1990 года Верховным Советом Литовской ССР независимости этой республики, принятие 12 июня 1990 г. Съездом народных депутатов России Декларации о государственном суверенитете РСФСР свидетельствовали о том, что существование Союза оказалось под угрозой. Подавляющее большинство советских людей выступали против тех, кто сеял раздор среди народов СССР, и осуждали их действия, направленные на раскол Советской Родины. Откликаясь на эти настроения, IV Съезд народных депутатов СССР в конце декабря 1990 г. принял резолюцию о проведении первого за всю советскую историю Всесоюзного референдума по вопросу о необходимости сохранения СССР.

Мало кто помимо депутатов этого съезда знал, что первоначально в бюллетень для голосования на референдуме были включены следующие вопросы: 1) «Считаете ли Вы необходимым сохранение СССР как единого государства?»; 2) «Считаете ли Вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя?»; 3) «Считаете ли Вы необходимым сохранение в Союзе советской власти?» 4) «Считаете ли Вы необходимым гарантирование в… Союзе прав и свобод человека любой национальности?».

Однако в ходе работы над резолюцией Горбачев и его сторонники добились сокращения текста бюллетеня. Вопросы об отношении к социалистическому строю и советской власти были сняты. Вместо них в бюллетень для голосования на референдуме был внесен единственный вопрос: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которых в полной мере будут гарантированы права и свободы человека любой национальности?»

Слово «обновленный», использованное в бюллетене, перекликалось с понятием «перестройка», которое усилиями М.С. Горбачева стало обозначать политический курс страны. На то, что у «перестройки» нет ясной цели, обратил внимание писатель Юрий Бондарев в своем выступлении 29 июня 1988 г. на XIX партийной конференции. Он сравнил «перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка». Через пару лет никакой ясности в целях «перестройки» не появилось, и Александр Харчиков в своей песне замечал: «Чего хотят прорабы перестройки, никто не знает, кроме них самих!»

Лишь последующие события показали, что слово «перестройка» скрывало задачу уничтожения социалистического строя, заявления о демократизации служили прикрытием для установления олигархического строя, а слова «новое мышление» были маскировкой капитуляции перед державами Запада. В то время избиратели не задумывались о том, как «сохранение» Союза будет сочетаться с его «обновлением». Однако ни в бюллетене для референдума, ни в резолюции съезда не объяснялось, что предлагалось «обновлять» и каким должен был стать «обновленный» Союз.

Союзные республики были названы в бюллетене «суверенными». Как следует из словарей и энциклопедических справочников, слово «суверенный» обозначает «осуществляющий верховную власть». Применительно же к государствам это слово является синонимом слов «независимый или самостоятельный». Степень независимости и самостоятельности государств в их внешних и внутренних делах может быть на практике различной. О том, как истолковал это понятие Съезд народных депутатов России, свидетельствовала Декларация о государственном суверенитете РСФСР. Пятая статья этой декларации приостанавливала «действия актов Союза СССР, вступающих в противоречие с суверенными правами РСФСР». Статья устанавливала «исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальными богатствами России».

Однако многие советские люди не слишком раздумывали о том, как суверенитет республик будет соотноситься с суверенитетом СССР, когда 17 марта 1991 г. голосовали за «сохранение» Союза. Они не подозревали, что слова в бюллетене об «обновленной федерации суверенных республик» могут быть использованы для того, чтобы свести к нулю стремление народа сохранить Союз Советских Социалистических Республик. С советскими людьми произошло нечто похожее на то, что случилось с героями романа «Пятнадцатилетний капитан». Хотя пассажиры шхуны-брига «Пилигрим» были уверены, что они движутся к берегам Америки, они не подозревали, что коварный Негоро подложил под палубный компас железный брусок, в результате чего маршрут судна был искажен.

 

Горбачев – Ельцин обошли Конституцию

 

Несмотря на то, что на Съезде народных депутатов СССР за проведение референдума проголосовали 1677 депутатов, против – 32 и 60 воздержалось, организацию всенародного опроса стали бойкотировать власти шести республик. В Эстонии, Латвии, Литве, Молдавии, Грузии и Армении не было создано избирательных комиссий по проведению референдума. Более того, накануне проведения всесоюзного референдума в трех прибалтийских республиках были проведены голосования, в ходе которых избирателям предлагалось высказаться по вопросу о предоставлении независимости этим республикам. В каждой из них подавляющее большинство проголосовало за независимость. Вскоре после этих голосований Исландия признала независимость Литвы, а Дания признала независимой Эстонию.

Правда, в каждой из этих республик были созданы избирательные участки, главным образом на базе военных частей, где люди смогли принять участие во всесоюзном референдуме. Осудив власти шести республик, помешавших проведению референдума, Верховный Совет СССР в своем заявлении указал, что «более 2 миллионов граждан СССР, проживающих в этих республиках, выразили свою волю и сказали «да» Союзу ССР». Верховный Совет оценил позицию этих людей «как акт мужества и патриотизма». В то же время было очевидно, что, поскольку население этих республик составляло более 20 миллионов, за сохранение Союза высказалось подавляющее меньшинство. При этом, например, в пятимиллионной Грузии за сохранение Союза проголосовали чуть более 40 тысяч избирателей. Правда, в Абхазии, входившей тогда в состав Грузии, 99?% участников голосования высказались за сохранение СССР. В Южной Осетии против сохранения СССР выступили лишь 9 человек из 44 тысяч голосовавших.

Несмотря на срыв проведения референдума в шести союзных республиках, руководство КПСС и правительство СССР во главе с Горбачевым постарались сделать все от них зависящее, чтобы советские люди не беспокоились о том, что вместо 15 республик в «обновленном» Союзе останется лишь 9. Тем временем власти объявили о подготовке нового Союзного договора.

Необходимость в новом Союзном договоре объясняли тем, что со времени заключения Договора об образовании СССР, подписанного 30 декабря 1922 г., прошло почти 70 лет. В первой статье этого договора было указано, что входит в ведение Союза. Из перечня, состоявшего из 22 пунктов, следовало, что союзное правительство отвечает за международную деятельность страны, организацию ее вооруженных сил, «установление систем внутренней и внешней торговли», принятие государственного бюджета, законов о труде, основ народного просвещения и т.д.

Сферы деятельности союзной власти были конкретизированы в статье 11 договора, в которой был указан состав Совета народных комиссаров СССР. В Совнарком входили народные комиссары «по иностранным делам», «по военным и морским делам», «внешней торговли», «путей сообщения», «почт и телеграфа», «рабоче-крестьянской инспекции», «труда», «продовольствия», «финансов», а также председатель Высшего совета народного хозяйства. Статья 12-я договора учреждала при Центральном исполнительном комитете СССР Верховный суд «с функциями верховного судебного контроля». Та же статья устанавливала создание Главного политического управления, председатель которого входил в состав Совнаркома «с правом совещательного голоса».

Эти положения договора 1922 года не означали, что союзные республики лишались возможности активно участвовать в решении вопросов внутренней и внешней политики. Об этом свидетельствовало содержание статьи 19 о составе Советов народных комиссаров союзных республик. В них входили народные комиссары земледелия, внутренних дел, юстиции, просвещения, здравоохранения, социального обеспечения, национальных дел. Наркомов с такими полномочиями не было в составе всесоюзного Совнаркома.

Кроме того, в состав республиканских Совнаркомов входили народные комиссары продовольствия, труда, финансов и рабоче-крестьянской инспекции, а также председатель Высшего совета народного хозяйства республики. Поскольку подобные посты имелись и во всесоюзном Совете народных комиссаров, в статье 19 договора указывалось, что ВСНХ и наркоматы продовольствия, финансов, труда и рабоче-крестьянской инспекции республики «руководствуются в своей деятельности распоряжением соответственных народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик». В статье 18 указывалось, что в Совнаркомы республик входили «с правом совещательного голоса уполномоченные наркоматов Союза по иностранным делам, по военным и морским делам, внешней торговли, путей сообщения и почт и телеграфов».

Распределив сферы деятельности между правительством Союза и правительствами союзных республик, договор 1922 года закреплял руководящее положение всесоюзной власти в СССР. Такое положение было подтверждено статьей 13 договора: «Декреты и постановления Совнаркома Союза Советских Социалистических Республик обязательны для всех советских республик и приводятся в исполнение непосредственно на всей территории Союза». Хотя статья 15 оставляла за ЦИК союзных республик право опротестовывать декреты и постановления всесоюзных властей, их действие не приостанавливалось. Статья 16 допускала отмену законодательных актов всесоюзных властей лишь по их собственному решению.

По решению II съезда Советов СССР от 31 января 1924 г. Договор о создании Союза стал основной частью первой конституции СССР. Однако он был значительно расширен и состоял уже из 72 статей. В текст конституции 1924 г. вошла также Декларация о создании СССР от 30 декабря 1922 г., в которой были изложены идейно-политические принципы нового государства.

К 1991 году многое поменялось в государственной структуре СССР, деятельности общесоюзных органов власти и порядке их формирования. Обновление Союза происходило постоянно на протяжении всего его существования. С 1922 года число союзных республик увеличилось с четырех до пятнадцати. Изменились границы Союза и границы ряда республик. Неоднократно менялся порядок выборов в высшие органы власти СССР, их названия и функции. Давно перестали существовать ЦИК СССР, Совнарком, ОГПУ. Вместо «наркомов», упомянутых в договоре 1922 г., появились «министры» и «председатели государственных комитетов». Вместо десятка общесоюзных наркоматов, упомянутых в договоре 1922 г. и в конституции 1924 г., их стало 33 в конституции 1977 г. Вместо 11 республиканских наркоматов 1922 г. к 1977 г. существовало 31 союзно-республиканское министерство.

Вместо декларации 1922 г., в которой говорилось о победе советских республик в Гражданской войне, конституции 1936 и 1977 г. открывались статьями, посвященными общественному устройству СССР. В них говорилось о власти Советов, социалистической собственности, государственном планировании и других основах Советского государства. Начиная с конституции 1936 г. в текст основного закона страны были включены положения, определяющие права и свободы советских людей. Эти перемены существенно изменили объем конституции СССР. Если договор 1922 г. состоял из 26 статей, то в конституции 1936 г. было 146 статей, а в конституции 1977 г. их было 174.

Решение «обновить» Союз с помощью нового договора игнорировало то обстоятельство, что с 1936 года в течение многих десятилетий отношения между республиками регулировались не договором 1922 года, а положениями конституций СССР. Следует учесть, что советские конституции 1936 и 1977 гг. принимались при активном участии миллионов советских людей, вносивших свои предложения и поправки в представленные на обсуждение проекты основных законов страны. Решение выработать новый текст союзного договора фактически перечеркивало труд по созданию советских конституций, а также успешный исторический опыт существования союзного Советского государства. Под прикрытием работы над новым союзным договором конституция СССР молчаливо отменялась, основы советского социалистического строя и правовое положение советских людей ставились под вопрос. Обойдя Основной закон СССР, разрушители страны уверенно держали курс к иным идейно-политическим берегам. Подобного добился и Негоро, сумевший направить «Пилигрим» вместо Америки к логову работорговцев в Африке.

 

Обман становится все более наглым и заметным

 

24 мая 1991 г. в Ново-Огарево состоялось первое заседание Подготовительного комитета, в котором приняли участие представители 8 союзных республик. В работе комитета не приняли участие не только представители шести республик, власти которых бойкотировали проведение референдума, но также и Узбекистана. В то же время на заседания комитета прибыли представители 16 автономных республик. В то время как многие из них недоумевали по поводу того, какую роль они должны играть на этом совещании, некоторые из руководителей автономий поставили вопрос о том, чтобы их считали равноправными партнерами среди «суверенных» республик.

На первом же заседании стало ясно, что участники не могут договориться даже о названии Союза. М.С. Горбачев предложил назвать страну Союзом Советских Суверенных Республик, скрыв отказ от социалистического характера строя под аббревиатурой «СССР». Глава же российской делегации Б.Н. Ельцин потребовал впредь именовать державу Союзом Суверенных Государств. Несмотря на разночтения, в обоих вариантах названий исчезало слово «социалистический», за который проголосовало большинство участников референдума. В то же время в обоих вариантах название утверждало право на суверенитет, то есть независимость, каждого из членов Союза.

Вскоре вскрылись и другие разногласия. Глава украинской делегации Кравчук и Ельцин выступили против сохранения всесоюзных налогов. Они заявили, что для формирования всесоюзного бюджета достаточно фиксированных взносов республик, образующих Союз. Два лидера туманно говорили и о неких «доходах от использования имущества, переданного республиками Союзу для осуществления его полномочий». Горбачев возражал им, заявляя, что «без союзного бюджета нет союзного государства». Однако вопрос о формировании союзного бюджета остался нерешенным.

В своей книге «Август 1991 года. А был ли заговор?» тогдашний председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов так описывал ход дискуссии в Ново-Огарево: «Позиции участников во многом были противоположны. Если, скажем, предложения Белоруссии и Казахстана были близки к сохранению… советской федерации, то представители Украины, Киргизии и некоторых других республик отстаивали идеи «содружества» типа Европейского сообщества. Руководство РСФСР не соглашалось с предложениями о сохранении единого союзного гражданства, со многими аспектами разграничения полномочий Союза и республик. Серьезные расхождения были между Азербайджаном и Арменией, республиками Средней Азии. Особые позиции занимали представители автономных республик, требуя для себя статуса учредителей Союза… По этим и другим вопросам представители ряда республик выдвигали всё новые и новые требования, ведущие к размыванию формулировок Договора и означавшие постепенное ослабление и разрушение структуры нашего государств».

Наличие острых разногласий по важнейшим обсуждаемым вопросам и отсутствие желания решать их свидетельствовало о том, что дискуссия о союзном договоре скрывает истинные намерения большинства участников совещания в Ново-Огарево. Председатель Верховного Совета Чувашии А.М. Леонтьев поставил вопрос ребром: «Или мы действительно собрались, чтобы развалить Советский Союз… или что?. Неужели мы этого не видим? Тогда мы должны сказать открыто и честно: мы не хотим жить в Советском Союзе. Я сегодня вижу… что некоторые товарищи открыто закладывают в самой грубой форме конфедерацию, но тогда и надо так сказать. Зачем друг друга вводим в лукавство?. Над кем мы издеваемся? Над народом издеваемся!»

15 июня в своем интервью телевидению Горбачев осудил тех, кто «пытается поставить под сомнение новый союзный договор, утверждая, что он противоречит результатам референдума». Точно так же поступил и агент работорговцев Гаррис из романа Жюля Верна, который уверял пассажиров «Пилигрима», что увиденные ими африканские жирафы являются южноамериканскими страусами.

18 июня проект союзного договора был направлен в Верховный Совет СССР. Как и Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик, подписанный 30 декабря 1922 года, проект Договора о Союзе Суверенных Государств содержал 26 статей. При этом статья 21 проекта союзного договора, в которой говорилось: «Столицей Союза ССР является город Москва», почти дословно повторяла статью 23 договора 1922 г., которая гласила: «Столицей Союза Советских Социалистических Республик является город Москва». На этом сходство между двумя документами исчерпывалось.

Если договор 1922 года открывался перечислением четырех республик, подписавших его, то в проекте такого перечня не было, так как к моменту завершения работы над этим документом не было ясно, кто подпишет союзный договор. В то же время первую статью главы «Устройство Союза» можно было понимать так, что автономные республики становились равноправными союзным. Статья гласила: «Государства, образующие Союз, входят в него непосредственно либо в составе других государств. Это не ущемляет их прав и не освобождает от обязанностей по Договору. Все они обладают равными правами и несут равные обязанности». Получалось, что «суверенные» права, которые получали союзные республики, теперь распространялись и на автономии.

Если в первой статье договора 1922 года было указано, что входит в ведение Союза, то проект 1991 года открывался разделом «Основные принципы». Первый пункт этого раздела гласил: «Каждая республика – участница Договора – является суверенным государством». Уточняя смысл сказанного, второй пункт раздела открывался словами: «Государства, образующие Союз, сохраняют за собой право на самостоятельное решение всех вопросов своего развития, гарантируя равные политические права и возможности социально-экономического и культурного развития всем народам, проживающим на их территории». Словно стараясь еще раз разъяснить, что участники договора получают полный суверенитет, в пятом пункте раздела говорилось: «Государства, образующие Союз, обладают всей полнотой политической власти, самостоятельно определяют свое национально-государственное и административно-территориальное устройство, систему органов власти и управления». Совершенно очевидно, что в центре внимания авторов проекта было обеспечение прав отдельных республик, а не полномочий всесоюзного правительства.

В проекте 1991 г. лишь в пятой статье указывалось, что входит в сферу ведения Союза. В отличие от договора 1922 г., в этой статье не упоминалось «установление… основ внутренней торговли», «основ и общего плана народного хозяйства Союза», «общих начал землеустройства и землепользования, а равно пользования недрами и водами по всей территории Союза», «основ судоустройства и судопроизводства», основ гражданского и уголовного законодательства, «основных законов о труде», «общих начал народного просвещения» и других дел страны. Очевидно, эти дела теперь должны были войти в сферу ведения «суверенных» республик.

Если в договоре 1922 г. были перечислены наркоматы и другие учреждения союзного и республиканского подчинения, то в проекте 1991 г. о составе кабинета министров СССР и правительств республик не было сказано ни единого слова. В то же время в соответствующей статье было сказано, что «в работе Кабинета Министров Союза участвуют с правом решающего голоса главы правительств республик».

Проект союзного договора был подвергнут разбору группами экспертов Верховного Совета СССР. Их мнения привел в своей книге Анатолий Лукьянов. Первая группа экспертов сделала вывод: «Анализ текста договора приводит к тому, что Союз не будет обладать суверенитетом в той степени, которая необходима для функционирования государства и в силу этого не является федеративным государством. Нормы практически всего договора свидетельствуют о конфедерации, не желая противоречить открыто результатам референдума, стремятся выдать за федерацию». Эта же группа экспертов утверждала: «Проект договора создает условия для стимулирования центробежных тенденций в Союзе, действие которых может выйти из-под контроля тех, кто возьмет на себя обязательства по договору. Весь текст проекта позволяет усомниться в искренности желания авторов способствовать сохранению и обновлению Союза. Проект договора свидетельствует о конфедеративном характере будущего Союза».

Другая группа экспертов в своем заключении установила: «Признав федерацию, договор на деле создает не конфедерацию, а просто клуб государств. Он прямым путем ведет к уничтожению СССР. В нем заложены все основы для завтрашних валют, армий, таможен и пр. Проводя эту линию тайно, неявно, он вдвойне опасен, поскольку размывает все понятия в такой мере, что возникает государственный монстр».

На заседании Верховного Совета 11 июля бывший председатель союзного Комитета конституционного надзора С. Алексеев обратил внимание на существенный порок «обновленного» Союза: «Непременным атрибутом государства является его собственная финансовая база. Не просто плохо, если нет собственных налогов – нет государства, если у нее нет собственной базы… Просто не будет Союза, не только федерации, но даже… конфедерации. Будет международная правовая организация типа ООН, если она строится на взносах». А. Лукьянов констатировал, что, в случае принятия проекта договора, Союз мог «превратиться в некое беспомощное объединение независимых государств».

Наиболее дальновидные люди нашей страны понимали, что над Союзом готовится расправа. 23 июля «Советская Россия» опубликовала «Слово к народу», открывавшееся словами: «Случилось огромное небывалое горе. Родина, страна наша, государство великое… погружаются во тьму и небытие…» Письмо было подписано видными политическими деятелями и выдающимися представителями культуры страны, включая Геннадия Зюганова, Юрия Бондарева, Валентина Распутина.

Создатели проекта Союзного договора опасались, что их обман скоро будет раскрыт, и они стали спешить. Как отмечал А. Лукьянов, «29 июля 1991 года в Ново-Огарево прошла закрытая встреча Горбачева с Ельциным и Назарбаевым… Понимая, что проект договора в его последней редакции может не получить поддержки в Верховном Совете СССР и уж тем более на Съезде народных депутатов СССР, Горбачев предложил президентам России и Казахстана начать подписание проекта не в сентябре–октябре, как это было условлено ранее и подтверждено Верховным Советом СССР, а буквально через три недели – 20 августа 1991 г.»

Чтобы получить согласие Ельцина на это предложение, Горбачев позволил президенту России вычеркнуть из статьи 9 проекта слова, относящиеся к сбору налогов: «Указанные налоги и сборы вносятся плательщиками непосредственно в союзный бюджет». Лукьянов делал вывод: «Таким образом была подорвана самостоятельная материальная база существования Союзного государства. Одновременно Горбачев взял на себя обязательство издать сразу после подписания договора указ о переводе под юрисдикцию России всех предприятий союзного подчинения, расположенных на ее территории».

2 августа Горбачев заявил по телевидению, что первыми договор подпишут делегации России, Казахстана и Узбекистана, а затем через некоторое время – представители других республик, в которых состоялся референдум. Лукьянов замечал: «Таким образом, подписание Союзного договора планировалось провести вне рамок Съезда народных депутатов СССР, который рассматривался лидерами ряда республик и, очевидно, самим президентом СССР как помеха намеченного замысла. Ведь такой договор их вполне устраивал: с одной стороны, он вроде бы сохранял должность президента, а с другой – фактически ликвидировал Союзное государство как федерацию советских республик. Не видеть этого мог только слепой».

И все же разрушители Союза прилагали старания для того, чтобы как можно дольше маскировать свои цели. Лукьянов писал: «Предполагавшийся к подписанию существенно измененный на секретной встрече «тройки» проект договора до 16 августа не публиковался в печати, поскольку, несомненно, вызвал бы возражения общественности. Ограничились рассылкой текста договора главам полномочных делегаций».

Депутат Верховного Совета РСФСР Владимир Исаков ознакомился с текстом договора ранее 16 августа. 12 августа он записал в своем дневнике: «Знакомство с текстом Договора ошеломляет… Исчезло понятие общесоюзной собственности. В отношении общесоюзных налогов – неясная туманная формулировка… И самое сногсшибательное: после подписания Договора прекращают действие Конституция СССР и в значительной части – Конституция РСФСР… Первая мысль, что это опечатка, ошибка. Но в таких документах не бывает ошибок… Трудно себе представить политический и правовой беспредел, который вызовет падение двух Конституций».

Ныне можно удивляться, почему даже такой опытный политический деятель, как В. Исаков, лишь 12 августа осознал, что союзный договор – это диверсия против советского конституционного строя. В последующих дневниковых записях Исаков рассказывает о крайнем замешательстве депутатов Верховного Совета РСФСР, которые узнали о том, что через несколько дней союзный договор будет подписан без обсуждения ими, а советский конституционный строй будет разрушен. Миллионы же советских граждан, которые не разгадали хитроумные уловки разрушителей СССР и не знали о тайных новоогаревских переговорах, не подозревали, что Горбачев, Ельцин и другие собирались совершить 20 августа антиконституционный переворот, который должен был уничтожить советский строй и единое Советское государство. В значительной степени по этой причине попытка членов ГКЧП остановить распад СССР оказалась в те дни непонятой миллионами советских людей.

Искусно изображая себя сторонниками сохранения Союза (в противовес руководителям шести республик, которые отказались проводить референдум 17 марта), Горбачев, Ельцин и другие организаторы новоогаревского процесса убедили подавляющую часть советских людей в том, что подписание союзного договора завершит процесс укрепления союзнических отношений между республиками страны на современной основе. Так организаторы антисоветского переворота сумели заманить советских людей в ловушку под названием «Союзный договор» и собирались захватить их врасплох. Именно так поступили работорговцы с пассажирами судна «Пилигрим» в романе Жюля Верна.

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование