– Сегодня слышимость хорошая, это замечательно, так вот я продолжаю ту мысль, на которой вчера остановился. Ещё с детства я подозревал, что жизнь имеет свойство протекать и заканчиваться быстро, и я боялся, что не стану кем-то значительным, не успею, останусь на обочине. Конечно, так сложно мыслить в том возрасте я ещё не мог, опасения были на уровне интуиции, но суть их помню отчетливо. То, что всё, как говорится, впереди, меня не успокаивало, поскольку я не видел реальных путей, благодаря которым мог бы реально осуществить свою мечту. Я скажу несколько парадоксальную, небесспорную мысль: с годами человек умнее не становится, он просто развивается в силу заложенных в нём возможностей, как, к примеру, подсолнух из семечка. Желания, имеющие первоначально примитивную форму, усложняются. Мне захотелось общаться с интересными, известными людьми, но естественен был вопрос: а зачем я-то им буду нужен? Значит, мне самому прежде необходимо стать интересным и чего-то добиться в жизни. Слово «добиться» из категории борьбы, значит, надо было стать бойцом, но заложено ли во мне это качество? Я не был в этом уверен.

Вы меня слушаете? Я не очень нудно говорю? Но вы же сами просили рассказать, вот я и рассказываю. Так вот. Я понимал причину своих тревог. Дело в том, что не было никаких предпосылок к реализации моей мечты. Мне не повезло, и с этим невозможно не согласиться. Другие дети рождались в семьях известных музыкантов, видных учёных, в крайнем случае, директоров заводов. Они изначально могли на что-то рассчитывать, их с детства «приучали к прекрасному», впрочем, иногда насильно, но это, как вариант. Им подсовывали нужные книги, водили на концерты в консерваторию, с ними, в конце концов, разговаривали, как с серьёзными людьми, которым уготовано большое будущее, в них вселяли уверенность, что большое будущее неизбежно. А это, согласитесь, очень важно, когда ты с детства не сомневаешься в своём большом будущем, ты и ведёшь себя соответственно – гордо, и учиться стараешься, и «участвуешь в общественной жизни» инициатором и лидером. Вы, конечно, заметили, что когда человек «постоянно выдвинут», окружающие к этому привыкают и воспринимают его именно таким. А ведь подчас человек изначально не таков, он мельче, уже, скучнее, качества лидера развиваются именно оттого, что его привыкают видеть лидером.

 

У меня не было ни высокопоставленных родителей, которые с детства уделяли бы мне внимание, ни уверенности в том, что я когда-нибудь чего-то достигну. Мной в детстве никто не занимался, родители были всё время заняты – в рабочие дни на работе, в выходные дни на даче, – я мешался у них под ногами и создавал проблемы.

«Иди, поиграй во дворе, что ты дома сидишь?». Я шёл и играл во дворе. Но там никому не приходило в голову приучать меня к прекрасному. Там учили совсем другому, атмосфера двора совершенно не способствовала развитию моего интеллекта, в результате, годам к двенадцати я умел играть почти во все карточные игры, к счастью, не на деньги. Двор, наверное, способен воспитать в человеке полезные качества, но во мне он их не воспитал. Зато воспитал недоверие, подозрительность, осторожность, переходящую в трусость, нежелание ввязываться в конфликты даже тогда, когда не ввязываться невозможно. Если говорить о музыке, то можно вспомнить о тех четырёх аккордах на гитаре, которым меня обучили, их оказалось вполне достаточно для исполнения убогих песен «полублатного» характера, которые сейчас поют с эстрады и гордо именуют «шансоном».

Когда человек упал в стремительную реку, он не думает о том, как выплыть, – кролем, баттерфляем или ещё как-то, – он некрасиво, беспорядочно барахтается, чтобы удержаться на поверхности воды, лишь бы не утонуть. Если повезло, и река, в результате, вынесла его на более спокойное место, человек, в силу приобретенного рефлекса, и в обычных, безопасных условиях, продолжает плавать, как попало, не переходит на изящный стиль, в расчёте на зрителя на берегу. Он просто не думает о том, что кто-то там может наблюдать с берега. Есть счастливчики, которых родители обучают плаванию в тихих заводях, где тёплая вода и неслышно проскальзывают по солнечному песчаному дну стайки рыб, но я к этим счастливчикам не имею отношения.

Конечно, проще всего пенять на родителей, обвиняя их в последующих своих жизненных неудачах и провалах, но не лучше ли, всё же, поблагодарить их за то, что ты был сыт, прилично одет и обучен в высшем учебном заведении. Да, обвинять их не стоит, но когда у человека мало что в жизни удалось, хочется найти виновного – человек так устроен, он слаб и неблагодарен, – и виновными оказываются наиболее близкие люди. Потом, когда эти люди, естественным образом уходят из жизни, обвинять становится некого. Обвинять же самого себя почему-то не приходит в голову.

 

Извините за многословие, я понимаю, что глупо превращать диалог в монолог, но хочется высказаться. Но разве эти стоны могут быть кому-то интересны? Эти, грубо говоря, испражнения. Вы, может быть, помните, эту фразу из «Жизни Клима Самгина»: «Слова – помёт души»? Так в этой фразе слово «помёт» надо заменить на другое, более грубое, Алексей Максимович проявил деликатность. Очень немногие люди умеют выражать свои чувства словами, я к ним не принадлежу, но говорить хочется, это, если всё же перейти на грубость, функциональная особенность человеческого организма, наподобие дефекации. Со стороны это выглядит отвратительно, слушатели терпят из ложного чувства воспитанности, это неправильно. Тот, кто говорит, понимает это, но остановиться не может: в навязчивой откровенности, а откровенность чаще всего навязчива, есть неизъяснимая сладость, как в приторном торте, который всё равно съешь, даже, если кусок окажется огромным и есть его не под силу. Вы, я думаю, прожили уже достаточно много лет, чтобы понять неприятную вещь: любой человек – существо эгоистичное до отвращения, а навязчивая откровенность и есть крайнее проявление эгоизма, когда перед собеседником, вернее слушателем, демонстрируются исторгнутые из глубины организма плохо переваренные продукты, и у него не остаётся выбора, приходится их созерцать.

Извините за натурализм, я вполне согласен с мнением о том, что всякое сравнение хромает, но это не спасает от соблазна облечь мысли в какую-то яркую форму. Это спекулятивное занятие, но избавиться от него невозможно.

 

Так я продолжу о своих неудачах в жизни. Или о неудачной жизни.

Вот такой вариант: вам предложили в самом начале жизни, когда вам ещё и двадцати лет не было, совершить небольшую подлость, совершить осознанно, вполне представляя, что это подлость, и зная, на ком она отразится. В результате вы получили гарантированно-ровное течение дальнейшей жизни, успех, карьеру и так далее. И вы убеждаете себя, что эта маленькая подлость ничего не значит, ведь дальше вы обязались быть честным, принципиальным, не щадя себя, бороться за справедливость, противостоять злу, то есть вы сполна рассчитались за ту небольшую подлость, якобы аннулировали её дальнейшей, ничем не запятнанной, жизнью.

Вы исполняете обещанное, жизнь удаётся, вас уважают в коллективе и любят в семье; когда вы в несдержанном порыве пытаетесь признаться в своём изначальном грехе, вас начинают уважать и любить ещё больше за неистовую, до мелочей, принципиальность. Но вы уже понимаете, что это не мелочи, что мелочей не бывает вообще, что яблоко, в котором сердцевина с гнильцой, только внешне выглядит румяным и налитым. Борьба с общественностью и любящими вас близкими родственниками продолжается долго, но напряжение постепенно спадает, потому что вы, в конце концов, соглашаетесь: да, ничего страшного не было, ну, подумаешь, подлость, про неё же никто теперь не знает, а кто знал – забыли или вовсе умерли, таким образом, подлости этой, теперь не существует. Как вам это нравится?

Я это к чему? Да к тому, что если хорошенько разобраться, то получается, что все люди без исключения – мерзавцы, это надо только выявить. Вы попробуйте задавать им соответствующие вопросы, только пусть отвечают, не уклоняются, отвечают подробно и откровенно. Так ведь не станут отвечать, потому что понимают, что может в результате получиться. В каждом человеке скрыты непролазные топи гадости, заклинания о стремлении к «внутреннему очищению» – полный блеф и лицемерие, не стоит этому верить. Корень мерзости в эгоизме, помните, у классика: «Мне чаю напиться или весь мир рухнет, как вы думаете, что я выберу?». Я точно знаю, что он выберет, и вы знаете. Так что тут всё доказано, сомнений быть не может. Только один вопрос: что со всем этим делать? Если в это поверить, а не поверить невозможно, то, как жить? Можно ли дальше жить?

 

Ну, вы понимаете, что намеренно я провоцирую, сгущаю краски, чтобы вас разбередить, вызвать на разговор, больше всего не люблю, когда люди друг другу поддакивают, боясь обидеть, вместо того, чтобы высказать своё мнение. Из этого взаимного поглаживания ничего впечатляющего не получается: согласились друг с другом и разошлись.

В связи с этим есть самый фокус, которым промышляют наиболее наивные люди, я имею в виду «обиженных». Это те, что говорят: «Нет в жизни счастья, и не было, всё плохо, всё бессмысленно, безвыходно, ничего не остаётся, как убиться, и не жить». Такое вот ловкое кокетство, в расчёте на жалость. На самом же деле кокетство это примитивное и совершенно глупое. Добиться жалости, в принципе, можно, но она никаких преимуществ не даст. Жалость демонстрирует непригодность человека, к какому бы то ни было делу, а если он не пригоден, значит, и не нужен. Тем более что долгой жалость не бывает, она достаточно быстро переходит в равнодушие. Жизнь устроена на принципе соперничества. Соперника ненавидят, это естественно и объяснимо. А как можно относиться к человеку, который в силу названной выше причины, не может быть соперником? Да никак. Если человек не пригоден для борьбы, его просто не существует. Ну, сначала можно и пожалеть, а дальше какой смысл жалеть?

Вы следите за мыслью? Кто вам, кроме меня, про всё это расскажет? Я рассматриваю душу человека пристально, под микроскопом, поэтому так подробно её вижу. Угадал я что-то в вашей душе? Ну, признайтесь, угадал? Вы мне не признавайтесь, вы себе признайтесь. Зачем? А чтобы себя поменьше любить. Все люди страдают любовью, только это любовь к самому себе. Вы согласны со мной? Как вы сказали? Что значит «пошёл»? Куда это мне надо пойти? Это же оскорбление, почему вы нецензурно выражаетесь? Впрочем, очень плохо слышно, давайте, я вам завтра перезвоню. До завтра, хорошо?

 

Художник: Михаил Самков

© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование