Мой Алжир / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Путевые заметки

Поездка в Алжир – в рекламный тур – сначала отменилась. Не набралась группа. Я поменяла планы, но неожиданно мне предложили присоединиться к небольшой группе, которая направлялась в Алжир, но по другому маршруту. Обычно я готовлюсь к поездке, а тогда ничего не успела. Пришлось всё изучать по ходу дела. И тем интереснее оказалось путешествие…

Алжир – город. Начало пути

Собиралась в путь я в невероятных хлопотах. Всё бегом. Визу дали в 17.30, почти перед самым вылетом. Такси заказала на 0.30. В аэропорту всё прошло без задержек. Вылет – 4.20. А я приехала больше, чем за 3 часа. Ещё в такси думала: «Что это я так зеваю?». Но ведь для меня час ночи – самое время сна. Боролась со сном активно, ходила по Внуково. Обнаружила, что работает красивый фонтан – многие аэропорты мира такими гордятся, а мы на него никогда внимания не обращали. В зале вылетов. В глубине. С подсветкой.

Посадку объявили вовремя. Около 4.00 все уже сидели в самолете. Я задремала. Место моё было в самом начале, удобно. Самолёт начал руление. Через какое-то время я открыла глаза и удивилась, что мы как-то тихо летим. Соседка сказала: «А мы никуда не летим, сначала просто стояли, а теперь едем в сторону, чтобы остальным не мешать». У нашего самолёта обнаружились какие-то неисправности. И почему-то в тот момент, когда в нём сидели пассажиры. Самолёт, кстати, только прилетел. «Турецкие авиалинии». В результате мы в общей сложности в нём просидели три часа!!! Я, правда, не сильно заметила время, несколько раз засыпала.

Наконец-то нас починили, и мы очень легко долетели до Стамбула. В группе значилось ещё четыре человека, но с ними, как и с гидом, и с переводчиком мы должны были встретиться в городе Алжире (столица государства Алжир называется тоже Алжиром). Самолёт полный. Вычислить своих попутчиков я пыталась, но не получилось.

Итак, сели в Стамбуле. Мой самолёт в город Алжир улетел полтора часа назад. Но посадочный талон у меня на руках. Надо найти «transfer desk». Аэропорт в Стамбуле огромный, он как гигантский муравейник – уж очень много народу, причем суетливо перемещающегося. Вроде бы и во Франкфурте его (народу) много, как и в Амстердаме с Парижем, и в Дохе. Но всё же не так! В Стамбуле многолюдие ощущалось уж очень сильно. К тому же наш рейс опоздал, мы прилетели не вовремя, поэтому нас загнали на какую-то самую дальнюю стоянку, откуда пассажиров, то есть нас, очень долго везли в автобусе. И высадили в каком-то углу аэропорта. Если бы в нормальном терминале, то стойка трансфера нашлась бы быстро. Но…

На дальнейшие перелеты опоздала не только я. Ещё несколько человек точно – на другие направления. Выбравшись из автобуса в терминал, все ускорились и понеслись искать свои рейсы. И я поскакала по-быстрому, следуя указателям. И вот тут-то обнаружила двух барышень, которые неслись впереди меня. Мои попутчицы. У нас страховка выписана на троих, я их по возрасту вычислила. Мы стали искать путь вместе. А это оказалось непросто. Почему-то только личный досмотр проходили трижды!!!

Дамы были шустрые и деловые. Одна прекрасно говорила по-английски и отлично ориентировалась в собственном айфоне (интернете). Какая красота! Можно ни о чём не беспокоиться, главное, от них не отбиться. Дамы уже выяснили, что в этот день есть еще два рейса в нашем направлении. Ещё бы на них остались билеты! Но всё оказалось просто. Когда мы наконец-то нашли стойку трансфера (минут 30 двигались в быстром темпе), нам моментально выдали новые посадочные на рейс в 13.10. А было около 10.00. Отлично, второй самолет вылетал в 19.00. Так что могло быть и хуже. Написали встречающему, на фирму. Все ответили.

Вылетели по расписанию. Мы сидели по центру салона, где четыре места. Я с краю, потом мои тётки, и араб в халате и в бороде – с другой стороны у прохода. Я-то пила айран (на рейсах турецких авиалиний всегда давали, кроме нынешнего утра, что удивительно). Тетки взяли вино. Араб встал и ушёл в конец самолета!!! Не то, чтобы демонстративно, но именно в момент заказа вина.

Вернулся он, когда мы трапезу закончили.

Арабов – почти все мужчины – в самолёте было процентов 80. Туристы – только мы. Сразу нашлась наша очаровательная и весёлая парочка. Молодой мужчина по имени Гриша (из Москвы) и его подружка Лена из Белоруссии (с белорусским паспортом). Наша компания смотрелась очень колоритно. Арабы выглядели хмуро, но смотрели на нас равнодушно, без интереса или хотя бы любопытства.

В аэропорту после паспортного контроля наши паспорта забрал какой-то человек в форме, раз десять сказавший, что «нет проблем». Паспорта уже отметили, мы взяли багаж, но паспорта нам не возвращали. Забрали памятку с телефонами встречающего, вызвали его. Он стоял с нами перед таможней, которая, кстати, очень активно у многих перетряхивала багаж. Но не у нас. Мы просто стояли. Причем Лене её синий паспорт вернули. А наши (российские) не отдавали часа полтора. Все пассажиры ушли. Таможенники числом более десятка затосковали у своих столов, временами поглядывая на нас. Гриша маялся без курева и вдруг заметил, что один таможенник втихаря (из кулака) покуривает. Но по центру зала висел запрет «Не курить». Мы пошутили, поди, мол, попроси сигаретку. А каково человеку – 3,5 часа лету, потом всякие формальности минут 30 и ещё мы уже почти полтора часа стояли в ожидании? Гриша – пошёл! И… На глазах у коллег парень дал ему сигарету, прикурил и показал, как незаметно (насколько это возможно) зайти за какой-то банкомат и покурить. Остальные поддержали их взглядами! А уж как мы-то ликовали! Так что местные жители оказались доброжелательными и приветливыми. Неожиданно!

Наконец-то наши паспорта принёс полицейский, который вывел нас наружу. То есть в зал прилёта, где к нам присоединилась переводчица. Приятнейшая дама, учившаяся в Воронеже в советское время. Сейчас живёт и преподаёт русский язык в Алжире, но в другом городе. Она прилетела утром и ждала нас почти весь день в аэропорту.

Мы спросили у гида, в чём дело? Он ответил: «Ваше правительство за вас беспокоится, мы должны обеспечить вам безопасность». А за белоруску, значит, её правительство не беспокоится? Полицейский с гидом на стоянке отошёл в сторону и отдал ему наши паспорта. На этом всё закончилось. И охрана, и беспокойство нашего правительства.

Мы отправились смотреть главную достопримечательность – Монумент независимости и музей. Всё красиво и достойно. В музее много местной молодежи, в основном молодых мужчин и подростков, которые ходят стайками. Семьи – арабы в национальной одежде – женщины с закрытыми лицами, мужчины в белых одеяниях. И в шапочках-нашлепках на голове, либо с непокрытыми головами. Привычного вида арабов тут пока особо не видно. Чёрных африканцев вообще нет.

Всё везде и написано на французском, и звучит повсюду французская речь. Даже гид с переводчицей говорят на арабском в смеси с французским.

Внутри стелы (монумента) находится интересный музей, основная идея которого – многолетняя борьба алжирцев за независимость против колонизаторов. У кого-то я прочитала в отзывах о картине, где сошлись на вздыбившихся конях, замахнувшись саблями, друг на друга, алжирец и француз, но у араба кривая сабля больше, и по динамике картины он первым должен был нанести удар. Я пыталась представить себе именно это развитие событий, но мне представилось совсем другое.

В музее можно увидеть различные виды холодного и стрелкового оружия. В одном из залов чёрно-белый фильм дополняет диораму, где алжирские повстанцы перекусывают колючую проволоку, готовя ночную атаку.

В нынешней трактовке истории алжирцы уверяют, что во время их восстания в мае 1945 французы убили не несколько сотен, а 40 тысяч человек. История давно служит интересам политиков и подаётся под разными соусами. Здесь цель очевидна – выжать из Франции побольше денег. Вообще, забегая вперёд, скажу, что страна Алжир производит впечатление некой заброшенности. Вроде чувствуется, что жизнь здесь кипела, но как-то и куда-то подевалась. Алжирцы выгнали европейцев. И… доедают их потенциал, а что делать дальше, они не знают. Пишут, что отношения у Алжира с Францией весьма напряжённые. Безработная молодёжь мечтает уехать, но визу французы особо не дают. Обходным путём визу делают, но стоит она дорого. И оседают алжирские переселенцы по окраинам французских городов, а как им там живется, знают все. Проблема…

Вечером нас привезли в отель, который находится в самом центре города. Старый отель, но отремонтированный. Атмосферный. Из окна вид – влево море, вправо – красивые террасы и дома в колониальном стиле. И сам отель колониальный. Потолки под пять метров, винтовые лестницы, повсюду фотографии и картины. Ужин у нас входил в стоимость – отменный. Все вкусное, выбор хороший.

Рано утром нас разбудил зычный голос муэдзина.

Кстати, вечером наш Гриша хотел купить колу, но мог расплатиться только долларами. Он пытался уговорить продавца их взять – а тот – ни в какую. Позвал хозяина, который предложил: «Бери так, завтра деньги принесешь». Гриша говорит, мол, завтра я уезжаю. Хозяин: «Ну тогда это будет тебе презент»! Во как! Но наш-то Григорий гордый, всё-таки оставил доллары.

История Алжира

Чтобы понять, что происходит в стране сейчас, непременно надо знать её историю.

В I веке до н. э. на территории нынешнего Алжира находилось государство Нумидия, которое вошло в состав Римской империи. В V веке здесь хозяйничали выходцы из Вандалузии – вандалы. В VI веке византийцы изгнали вандалов. Но уже через 100 лет на южное побережье Средиземного моря пришли арабы.

В 1518 местные правители, опасаясь высадившихся на побережье испанцев, решили присоединиться к Османской империи. Турки не возражали, но стали править единоверцами формально, в дела особо не вмешиваясь. В этот период, который длился около 200 лет, алжирские пираты особо рьяно хозяйничали на Средиземном море, подвергая набегам христианские города и поселения. Алжир в те годы был, по сути, военной республикой, во главе которой стоял избранный янычарами дей. Деи подолгу не правили и чаще умирали не своей смертью.

Но пиратство на Средиземном море не могло продолжаться вечно. Первыми успеха добились американцы, в 1816 британский флот вошел в алжирскую бухту и начал обстрел военных укреплений. Англичане своего добились, дей Омар подписал соглашение, по которому всех христианских невольников, захваченных в результате пиратских набегов, выпустили на свободу.

Алжирское побережье резко отличается от песчаного египетского и пустынного ливийского. Горные системы защищают его от ветров Сахары. Климат вдоль моря субтропический, зима тёплая и дождливая. Именно это поначалу и понравилось французам, которые с 1830 года начали занимать территорию Алжира. История французского Алжира запутана, витиевата и трагична. Причем трагические события разворачивались не только на территории Алжира, но и в самой Франции. Длилось это долго и временами дает о себе знать и сейчас, в начала века ХХI. Подробности есть в СМИ и на разных сайтах. Вкратце же это было так. В 1848 году французы объявили Алжир своей территорией, разделили на департаменты и назначили французского генерал-губернатора.

В 1940 году после капитуляции Франции Алжир стал источником сырья для Гитлера. Во время Второй мировой войны серьезных сражений на территории Алжира не случилось. Но мусульманское население мечтало избавиться от колонизаторов. В мае 1945 года вспыхнуло восстание, которое было жестоко подавлено. Данные о погибших с обеих сторон сильно разнятся. В историю эти события вошли под названием «Сетифская бойня».

Но мусульмане не успокоились. Воспаление на теле страны назревало подкожно. В конце 50-х поражение Франции в Индокитае и последовавшая за этим победа Насера в Суэцкой войне подогрели алжирский кризис. Алжирские мусульмане стали более воинственными в своём стремлении к независимости, а французская армия никак не хотела нового поражения. В декабре 1958 к власти в Париже пришел де Голль, который был не прочь дать Алжиру волю. 23 января 1960 лица европейского происхождения подняли мятеж в Алжире в знак протеста против политики де Голля на самоопределение их страны.

Теоретически французская армия должна была поддержать восставших, но мятеж выдохся сам собой. Президент Франции в тот год дважды посещал Алжир. Но вопрос не был решён. Алжирские мусульмане требовали независимости, а христиане понимали, что в случае провозглашения оной им придётся покинуть страну. А на этих землях выросло не одно поколение европейцев.

21 апреля, менее чем через год после последнего выступления, в Алжире вспыхнул новый мятеж лиц европейского происхождения, которым руководили четыре генерала, в числе Рауль Салан. Войска захватили основные здания. Оружие было роздано членам ОАС (секретная вооружённая организация). В это же время начались события в Париже. Решительные действия де Голля, его страстное обращение по телевизору к народу, массовые демонстрации в его поддержку во Франции. А вот в Алжире мятеж был подавлен. Одновременно начались секретные переговоры, и 3 июля 1962 президент де Голль подписал соглашение, признающее независимость Алжира. В результате секретных договорённостей Франция окончательно вывела свои войска только в 1967 году. ОАС до конца продолжала вооружённое сопротивление. Против самого де Голля было принято несколько неудачных покушений. Генерал Салан после этого был схвачен, и, несмотря на приказы ОАС остаться в Алжире, после подписания акта о независимости, многие европейцы начали покидать страну.

К власти в Алжире пришел Бен Белла, провозгласив «продолжение алжирской революции по социалистическому пути», министром обороны он назначает Хуари Бумедьена. В 1965 Бумедьен совершил военный переворот, за этим последовало строительство социализма с учётом местной специфики. Алжир начал дружить с СССР. Хуари Бумедьен неоднократно приезжал в Москву на переговоры с Брежневым. Пишут, что страна в тот период жила тяжело. После двадцатилетнего правления Хуари Бумедьена (его, якобы отравили) началась политическая борьба, в результате которой к власти пришёл Шадли Бенджедид. К концу 80х страна оказалась в тяжёлом экономическом положении. В поисках выхода усилилась исламская пропаганда. Фундаменталисты стали требовать жить по шариату. Боясь прихода к власти исламистов, военные взяли бразды правления в свои руки. Исламисты ушли в подполье, и начался террор. Их метод – показательные расправы, а цель – чиновники, военные, христианские священники и просто европейцы. В 90-х годах прошлого века в Алжире началась самая настоящая гражданская война. Последние европейцы покинули страну.

Только жёсткая линия военного руководства Алжира в 1992-1999 годах позволила сбить волну террора и принудила экстремистов пойти на переговоры о национальном примирении. К борьбе с экстремистами широко привлекалось местное население. Из мечетей удалили радикальных имамов, а также пресекли каналы внешнего финансирования как вооружённого крыла экстремистов, так и их политических структур. В 2004 победил на президентских выборах Абдельазиза Бутефлики. Была объявлена частичная амнистия, по условиям которой мятежникам гарантировалось прощение, если они добровольно сдадутся и разоружатся.

Не сразу, но порядок в стране был восстановлен. Хотя ситуация была всё время (да и сейчас мир висит на волоске) взрывоопасная. 18 февраля 2019 года в Алжире начались массовые протесты против выдвижения Бутефлики на пятый срок. В апреле он отказался от участия в выборах. И началась долгоиграющая избирательная кампания, которая пока ещё не завершилась.

Типаза и Шершель

Отель наш находился в старом городе. Чем-то он (старый город) напоминает Марсель, только тут совсем нет чернокожего населения. Исключительно арабы. Очень много красиво одетых женщин. То есть они в платках и длинных платьях. Но всё это разных цветов и фасонов. Например, платок может быть алым или сиреневым к чёрному платью. Или вообще всё разноцветное. Платья тоже отличаются разнообразием – есть широкие и длинные, могут быть приталенными или вообще короткими с шароварами или джинсами. Необычно. Встречаются очень красивые девицы. Мужчины типичные арабы – мелкие и с немного пугающие взглядами. Но есть эффектные типажи. Стюарды на «Аль Арабии» – все под два метра ростом и очень хороши собой. А как обслуживали пассажиров! Я ни на одном перелёте не помню, чтобы мужчины так быстро, красиво и чётко работали. В руках все просто летало! Руки и пальцы у них длинные (музыкальные), всё делают элегантно и мгновенно.

В Типазе на обед кормили рыбой на гриле. Прекрасно, но много. Да, я наконец-то разобралась с оливковым маслом. Оно тут с запахом! Считается, что это очень хорошо! Говорят, именно африканское масло, не только нерафинированное, но и рафинированное тоже – в отличие от, к примеру, испанского, имеет запах. Очень ценится. Рыбу (она была замечательная, но порции гигантские) днем почти всю скормила кошкам. Их тут невероятно много. Местные и приезжие относятся к ним ласково и заботливо.

Типаза и окрестности – это места вроде как туристические, но туристов здесь мало. Да и на побережье Средиземного моря совсем не видно ни отелей, ни обустроенных пляжей. Туристам тут не рады. Они здесь просто не нужны. В стране есть нефть, газ. Ими и живут. А от туристов одни хлопоты и безобразия. Позиция примитивная, но в этих краях живучая. Но ведь здесь много памятников нумибийцев, римлян, османов. И удивительно пофигистское к ним отношение. В Шершеле, например, всё, что можно было растащить на постройки для личных нужд, всё и растащили. Кое-что огородили, но такое ощущение, что через случайную дырку в заборе сразу унесут всё оставшееся.

Итак, по порядку.

Гробница-мавзолей «Могила христианки». Почему так называется, я сразу не поняла. Огромное сооружение, разграбленное изнутри сразу после возведения. Вовнутрь, хорошо, что не пускают. Не люблю я захоронения. Вокруг обойти – почему бы не посмотреть на необычное сооружение, всякие бывшие хитрые входы-выходы. Месторасположение этого гиганта – супер – его отовсюду видно. Туристов – ни души. Но мы рано приехали. Думаю, что сюда, конечно же, туристы приезжают. Иначе для кого на одном пластмассовом столике местный житель раскладывал сувениры? А чуть в стороне бородатый дядька вывел красавца белого верблюда. Не для себя же?

Что же представляет собой этот памятник? Круглое, как юрта, громадное каменное сооружение находится на высоком плато над морем, в нескольких километрах на восток от Типазы. В середине первого века пришедшие арабы стали его называть арабским «Кбур ар-Румия». Это то название сначала на испанский, а потом на французский языки перевели как «Гробница (могила) христианки». От ворот открывается общий вид на восточный фасад монумента. Фасад по кругу украшает равномерный ряд шестидесяти полуколонн и четыре громадные каменные двери. Полуколонны, поддерживающие карниз, увенчаны капителями с завитками и цветочным венком. Это единственная романтичная деталь в этом довольно строгом сооружении. На когда-то сплошной, каменной пластине вырезан фасад филёнчатой двери. Перекрестье меж филенок создаёт видимый образ креста. Это во многом объясняет название, и отнесение постройки к «христианской». Плита треснутая, видны следы разрушений и ремонта. Следы от крепления каких-то пластин на двери. Монумент стоит на ровной площадке. Вокруг него расчищены проходы. Многочисленные детали лежат рядом. Постройка во многом разрушена, безусловно, и временем, но по большей части людьми. На территории Алжира это не единственная постройка подобного рода. И вообще, сухие (без единого гвоздя и прочих скреп) каменные пирамиды известны в Северной Африке в течение шести тысяч лет.

Археологи проводят линию развития и совершенствование сооружений такого типа от кургана до берберских круглых пирамид. «Могила христианки» имеет четыре каменные плоскости в виде двери, их расположение на фасаде ориентировано по сторонам света. Северный фасад, самый замшелый и серый от морских ветров. Жёлтого цвета, оригинальные обломки деталей, вставленные на место (во время какого-то ремонта) кажутся старше самой двери. Они долгое время валялись на земле и разрушались, кое-что подняли и приклеили, ну а вообще-то дверь на стене сохранила рельеф потерянных деталей.

Западная дверь покрыта лунками, это следы от пуль, в неё стреляли из ружей. Южная дверь вскрыта. Пролом очень похож на пролом в египетскую пирамиду. Но там ничего нет. За каменной панелью выгравированной двери сухие блоки. И всё. Восточный фасад в лучшей сохранности и почищен, но тоже пострадал от всего понемногу.

«Кбур ар-Румия» напоминает холм, юрту, стог сена, кибитку полевую. Верхняя её часть сейчас несколько аморфна, но в основе своей, полусфера. Геометрия и размеры постройки выверены зодчим до мелочей. Купол, цилиндр, ступени. Есть даже мнение, что это ступа! Дескать, это не Мавретанское сооружение, а более древний памятник, 3-2 в до н. э. Модель мироздания и первой ступы. Хотя… Чётко видно ступенчатое основание под цилиндром. Нижняя, квадратная ступень как минимум в два ряда, ориентирована по четырем сторонам, соответствующим четырем сторонам света. Археологи определили, что на квадратной ступени основания находилась ступень равносторонним восьмиугольником, высотой в два блока. На двухрядном восьмиугольнике, два ряда вписанного круга. И своими размерами, а также пропорциями это сооружение очень похоже на первую в Мире индийскую ступу. В масштабе, их соотношение 2:1

Все эти размышлизмы мы узнали от гида. Действительно, с любым утверждением можно согласиться. А можно и сомневаться. Одно точно, эти монументальные сооружения, которые явно возводились на века, служили реликвариями и местами поклонений. Воздвигнутые в Нумидии и Мавритании величественные мавзолеи некоторые учёные относят к III-I векам до н.э. Их точные пропорции, совершенство каменной кладки, тщательность архитектурных деталей и подлинная монументальность – свидетельства высокой древней цивилизации, которая существовала в центральном Магрибе в доримское время.

В результате упорных исследований и поисков в 1865 году на восточной стороне монумента был обнаружен и вскрыт спиральный подземный ход в святилище под пирамидой. Сегодня можно видеть современную выгородку спуска в подвал. Свободный доступ туда закрыт. Пишут, что армейцы тренировались на «Могиле христианки» в стрельбах. Довели монумент до такого критического состояния, что только вмешательство ЮНЕСКО помогло ему сохранится как памятник.

Честно говоря, рассказ гида о размерах и масштабах я слушала невнимательно. Разве это запомнишь? Главное – впечатление. Место точно грандиозное. Величественное. По учащённому пульсу я это ощущаю. Это точно культовое сооружение. А вот для чего оно служило, мы это уже вряд ли точно узнаем.

Если с возвышенности от «Могилы христианки» посмотреть по сторонам, то кажется, что всё вокруг затянуло лоскутным одеялом. Земля вся распахана. Сеют, пашут, убирают. Хозяйничают очень активно.

Дальше наш путь лежал в город Шершель, в прошлом столицу Мавритании Кесарейской. Первоначально город назывался Иолом, пока мавританский царь Юба II не переименовал его в Кесарию (Цезарею), в честь императора. При императоре Клавдии, когда Мавритания была обращена в римскую провинцию, город стал римской колонией, причём та часть провинции, в которой он находился, стала называться Мавританией Кесарейской.

Город расположен около порта. Порт – типично средиземноморский. Город – одна площадь, где сидит уйма мужчин. Они просто сидят – поодиночке и группами. Сидят в тени и на солнышке. На лавках, на корточках и на бордюрах. Просто сидят. Бездельники! Ни туристических магазинчиков, ни кафе – ничего нет! Юба II – а именно о нём осталась память в Шершеле – оказался любителем искусства. В городе остались римские фонтаны и триумфальная арка, а в здании римского театра с ионическим портиком и колоннами сейчас устроена мечеть – удивительно, но это сохранилось и эксплуатируется местным населением. В VIII веке н. э. Цесарию (которая до этого была столицей Мавритании, подвластной Риму) захватывают арабы, и город переименовывается в «Шаршал» (при французах он стал «Шершелем»). Юба II не только украшал улицы своей Цесарии, но и собрал приличную коллекцию статуй, бюстов. При раскопках старой Типазы были найдены прекрасно сохранившиеся мозаики, монеты, гребни и керамика, которые перевезли в археологический музей Шершеля.

Музей встретил нас макетом самого себя. И музей, и макет – небольшие. Я бы даже сказала – скромные. Музей расположен в типичном доме в мавританском стиле (они характерны для Алжира и сейчас): внешняя закрытость, минимум внешних окон, и большой внутренний двор с окнами, фонтанами и галереей. Дом-колодец, «дом-лицом-внутрь». Но и этот дом для музея – просто отличное решение. До этого коллекции – где только не хранились! В маленькой мечети, которая была разрушена землетрясением в 1846 году, в отеле. И лишь в 1908 году, вывезя самые ценные экспонаты в Лувр, Франция открыла настоящий музей в нынешнем здании. В музей я шла с восторгом, ибо испытываю невероятный трепет перед римской скульптурой и мозаикой.

Музей кажется небольшим, где не так уж много экспонатов, но есть уникальные. Копии – это ладно! А вот оригиналы среди них! Поражает точность анатомии, выражение лиц. Особенно на мозаике! Крошечными камушками выложить такие страсти!!! Невероятно. А как жалко уникальные мозаики, которые не поместились внутри музея. Их выложили во дворе. А там и солнце, и дождь, и народ топчется! Хорошо, что по музею бродили одиночные местные жители и группа французов. Группа по местным меркам огромная – человек десять. Но не все же пойдут по мозаикам!

А внутри – крошечное по музейным меркам пространство, но как тут интересно! Всего в музее Шершеля сорок мозаичных полотен. Потрясает сохранность цвета, мастерство подбора сложного орнамента. И – повторюсь – анатомия и эмоции! Мозаики делали из «тессер» – кусочков стеклянной пасты в двух основных техниках: opus tessellatum и opus vermiculatum (размерами от 3 до 12 мм), и они были пяти типов: сюжетные, геометрических орнаментов, цветочные, сочетающих цветочные и геометрические, и надписи.

Сразу вспомнила о Музее мозаики в Тунисе, откуда меня еле увели. Оторваться было невозможно. Так и здесь, в Шершеле. К примеру, сюжетная мозаика II-III веков «Полевые работы», обнаруженная в 1925 г. Можно изучать весь процесс виноградарства, от изучения пригодности почвы, прополки, посева, вспашки. До сбора урожая. «Вакхический триумф», мозаика IV века (найдена в 1934 г.), изображает Бахуса (Диониса), бога веселья и виноделия, возвращающегося с победой из Индии. Это аллюзия к победам Александра Македонского в Индийском походе. Около Диониса стоит сатир, и не просто стоит – а видно, какое у него настроение!

Большую часть скульптуры французы увезли в Париж, но кое-что осталось. Аполлона обнаружили в 1910 году. Предположительно, эта двухметровая статуя работы Фидия или его учеников. Геркулес или Геракл – силач, что сразу понятно. Здоровенный – статуя высотой в 2,6 метра. В 1916 году в Шершеле была случайно найдена статуя императора Августа Октавиана – приемного сына Юлия Цезаря. Она уникальна, хотя и в плохой сохранности. И все же воссоздаёт в мельчайших деталях одеяние первого римского императора.

Из Шершеля поехали в Типазу, Этот город знаменит, в первую очередь, своими древними архитектурными сооружениями, включёнными в 80-х годах прошлого века в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Только представьте: город был основан до нашей эры, и сейчас есть уникальная возможность пройти по тем же дорогам и прикоснуться к тем же камням, что видели первооснователи – финикийцы, затем – римляне, арабы, французы…

Вот тут обнаружилась туристическая инфраструктура – небольшая улица (точнее, их полторы). На них десяток кафе (ресторанов) и типично туристические магазинчики.

Типаза была основана на трёх холмах, и имела прекрасный спуск к морю. Наибольший интерес представляют постройки I века нашей эры – прекрасно сохранились амфитеатр для гладиаторских боев, руины жилых построек, дорога.

По архитектурной зоне Типазы можно спокойно ходить везде. Что, конечно же, с одной стороны, прекрасно – как будто перемещаешься в историю. С другой стороны, отношение к таким руинам поражает: посетители на все залезают, сидят повсюду, что-то отрывают и откалывают. Территория огорожена и охраняется, но к ней можно подплыть на лодках с моря, и пройти по скалам с соседних пляжей, что и делает местное население. Удивило, что раскопано около 40% древних руин Типазы! Из-за закрытости страны, в т. ч. по вопросам исторического наследия, иностранных археологов сюда пускают неохотно, а восстанавливать памятник своими силами сложно. Может не хватать и профессиональных сил, и средств! Работы идут медленно, основные раскопки проводились при французах в 1950-60-е, а после войны за независимость Алжиру не до римских развалин…

Будучи основанной финикийцами, Типаза стала колонией Рима. Суровым был переход от язычества к христианству: среди развалин есть остатки христианского храма св. Сальсы, которая в IV веке н. э. осмелилась выбросить голову языческого идола в море, за что была забита камнями местными жителями и сброшена с обрыва. Её тело было чудесным образом найдено в море, и в память о ней построен храм.

Удивительная история дороги: её откопали французские археологи в 1949 году, полностью расчистив 200 метров замощенного полотна шириной 14 метров! Плиты были так плотно уложены, что между ними до сих пор не растет даже трава – такое мастерство! В оливковых рощах Типазы сохранились два древних кладбища с каменными саркофагами. Как и в любом римском городе в Типазе есть термы (бани), и квартал ремесленников. А ближе к морю жили богатые горожане – сейчас о них напоминают только столбы.

Любопытно, что в Типазе было одно из основных производств рыбного соуса «гарума». Производили его не везде. Соус вонючий-превонючий, состоял он из некондиционной рыбы и потрохов, уксуса, вина, соли и пряностей (гвоздики, корицы, шафрана, горчицы). Всё это сбраживалось под палящим солнцем несколько месяцев (!) в огромных каменных ваннах и кувшинах поменьше. Кустарное производство гарума было запрещено в римских городах. А вот Типаза была исключением. Остатки древних каменных сосудов и ванны для производства гарума сохранились под палящим солнцем Типазы до сих пор.

Типаза вдохновляла писателей и поэтов. А. Камю проживал в домике на берегу Типазы, и описывал эти места в своих книгах. В память о нём на одном их холмов установлен памятный камень с надписью.

Типаза сегодня – это не только древние руины исторического парка, но и вполне себе обычный арабский город, который был основан французами в 1857 году. Море – синее-синее. Но опять же, никаких организованных пляжей. И почему никто не хочет купаться?

По дорожкам в Типазе бродили местные жители в огромных количествах. Чаще всего семьями с крошечными детьми. Или пары, молодые и счастливые. Франкоговорящие туристы с нами обедали в ресторане. И, как и мы, кормили неподдающихся учету кошек рыбой. Собак нет нигде. Никаких. Ни домашних, ни бездомных.

Сувениры унылые. Серебро дорогое и не впечатлило. Зато купила открытки. И в свободное время нашла почту. Точнее, спросила, где она, мне показали, куда идти. Я пошла. Как же там все возликовали, услышав «Раша»! К нам удивительно тепло относится местное население!

Повторюсь, что нас тут положено охранять. И ещё почему-то японцев. Тормозят на дороге и спрашивают: «Где ваш эскорт?» Но мы же от него отбились (путём переговоров и чего-то еще). Гид объясняет это полицейским, и нам желают хорошего пути.

Мы ездили на новом дорогом автомобиле. Водитель ходил с нами везде – и по музеям, и по развалинам. Скорее всего, он исполнял функции эскорта (охраны). Одеты и он, и гид всегда были в белые рубашки, красиво подстрижены. В дорогой начищенной обуви. Приятно.

Ужинали в местном ресторане, где около семи уже не осталось свободных мест. Уйма всего на гриле – мясного. Но спиртного тут – ни-ни! Вообще-то в туристических местах дают выпивать, говорят, есть отдельные магазины с выпивкой. Пока не видели. В барах и прочих заведениях сидят только мужчины.

Мы отправились в аэропорт, чтобы перелететь в глубь страны. В аэропорту опять скопировали паспорта. Тут многие места закрыты для туристов. Да и Джанет, куда мы летим (с посадкой), тоже только недавно открыли. Когда французы нашли здесь наскальные рисунки, построили дороги, аэропорт и пустили прямые рейсы из Парижа. Смотреть древности. Потом начались беспорядки, летать прекратили. Попасть самостоятельно сюда нельзя. Просто гулять по пустыне тоже невозможно. В аэропорту Джанета сразу забрали паспорта и отдали уже в номере отеля.

С нами полетела переводчица. Встретил красавиц то ли араб с берберской примесью, то ли бербер с арабской.

Привезли в отель. В пустыне.

Сахара. Джипы и наши туареги

В пустыне, куда мы прилетели, жители совсем другие. Мы их называли «туареги». Почему? Не знаю, так получилось. Алжир вообще-то населяют арабы и берберы (кабилы, шавия, берберы оазисов, туареги). И осталось совсем немного французов. С древних времен территорию современного Алжира населяли различные этнические группы. Страна входила в состав различных государств и империй. Во времена Древнего Египта темнокожих жителей пустыни к западу от долины Нила называли общим названием «ливийцы». В античные времена на территории Северной Сахары было известно мощное государство нумидийцев, в то время как на побережье господствовали финикийцы. Потом Римская империя, вандалы, недолго Византия. Население менялось.

Арабоязычное население Алжира происходит от начавшегося в VII-VIII веках смешения коренных берберских народов с арабскими пришельцами, которые ассимилировали большую часть берберов, насадили арабский язык и ислам. К концу XV века во многих городах Алжира осело много беженцев-мавров, которые говорили на испанском и каталонском языках (откуда бежали).

Сейчас в пустыне живут кочевые племена. Но большинство жителей предпочитают всё-таки города. Говорят (повторюсь) на арабском и французском. В пустыне – иногда на берберском.

Итак, программу нам немного изменили. Сначала мы должны были двигаться на север (с одной ночевкой), но некто американский важный турист отправился именно туда. Вся полиция бросилась его сопровождать. За нами приглядывать стало некому, нас послали на юг. А нам – без разницы! Отель – типичный для оазиса в пустыне. Никого кроме нас в нем не было. Утром мы почему-то никуда не торопились, что для начала меня удивило. Это я чуть позже поняла, что тут в принципе никто никуда не спешит.

Нас в джипе было четверо: водитель и три туристки. Первые впечатления – очень непривычные. Для начала ехали по роскошной новой асфальтированной дороге. Такую у нас троили к даче Чубайса. Тут они – такие асфальтированные дороги – в порядке вещей. Ощущение, что ехали по взлетной полосе. Ровно и тихо. Съехали на бездорожье. Укатанный песок, внизу что-то твёрдое. Потом, конечно, переезжали на другие дороги и какие-то камни, но в целом дорога была очень приличная. Пейзажи – красиво, конечно, но не так чтоб что-то меня поразило. Залезали на какую-то кучу камней, где, дескать, валялись каменья с наскальной живописью. По-моему, это наскребли либо французы лет 15 назад, либо кто-то еще, кто умеет рисовать. Но уж точно не древние это петроглифы.

Пейзажи менялись. Порадовали подобия мини-арбузиков или нечто на них похожее. Растут такие маленькие фрукты-овощи прямо в песке, но они несъедобные. Несколько раз я выпадала из джипа на верблюжьи колючки. Вспомнила свое раннее детство. Отец мне привозил верблюжьи колючки из Байконура.

Мы почти добрались до ливийской границы – до нее осталось 30 км. Несколько раз нас останавливали военные и проверяли документы. Тут всё очень строго. Мелкие, смешные солдатики. Скучно им. А тут – русские туристы приехали! Смотрели на нас с нескрываемым удивлением.

Про наш личный состав напишу чуть ниже. Кухня ехала в отдельном джипе. Остановились днём на обед. Наши туареги (ну, может они не туареги, или не все туареги) сразу же расстелили ковер у скалы, и при первой же возможности на него улеглись, предварительно разувшись. Но нас отлично накормили. Салаты, апельсины, соки. Сами ели лёжа (после нас), а нам поставили столики и достали стулья. Всё делалось заботливо. Кормили вкусно. Повторяюсь, но я столько нигде и никогда не ела! На ночь остановились у очередной скалы. Нам выдали палатки, матрасы.

Ну а теперь расскажу о наших туарегах, то есть о тех, кто организовывал наше путешествие по пустыне. Мы ездили по Сахаре на четырех машинах. Три джипа с нами – туристами и кухня. Тоже джип, но открытый. В нем три туарега. Они, кстати, с разного цвета кожей. Трое из семи наших сопровождающих были чернокожие, остальные – цвета непонятного. Как загорелые мы.

Итак, на кухне, которая обычно снимается позже нас и едет туда, куда движемся мы, три человека. Роскошного вида пожилой мужчина – всегда с покрытой головой (белым шарфом). Основную одежду он меняет. При нём чемодан и чайники. Он делает чай. Его главное занятие. Веселый. Говорливый. Хотя все наши туареги очень любят потрепаться. И говорят активно, с эмоциями и размахиванием руками. Интересно, откуда столько тем для бесед?

Водитель кухни тоже не молод, степенный дядечка, он же посудомой. Убирает посуду. Складывает вещи. Иногда накрывает на стол. Все время ходит в национальном одеянии.

И повар. Чёрный, молодой, высокий, крепкого телосложения. Всё время был одет в туарегские штаны – обычные тканевые брюки, чаще чёрные или тёмные, расшитые внизу орнаментом в одну нитку. Обычно к этим брюкам сверху туареги надевают длинный – до щиколотки халат, как бы рубаху. Или другого цвета, или такую же. На ногах что-то открытое – от тапок до сабо или вьетнамок. Так вот повар в таких рубахах не ходил. Обычно он был одет в туарегские брюки и обычную рубашку поло. Хотя готовил всегда с покрытой головой, а когда раздавал еду, снимал этот шарф-бандану. Буду скучать по его супчикам. По его хорошему настроению и ослепительной улыбке. Готовил – отлично!

Они все, как только мы где-то останавливались, тут же ложились на песок. Даже если на десять минут. Если останавливались на обед, они первым делом стелили циновку и раскладывали матрасы, разводили костёр и начинали готовить свой чай. Для этого был большой чайник, чайник поменьше, и кружка большая. И наливали его в специальные стаканчики – стопочки стеклянные. Чай – сладкий, иногда с мятой, иногда без. Крепкий, почти чифирь. Отдельно (на газу) кипятили здоровенный желтый чайник, потом «чаевод» в большой кружке (как банка) разводил сахар, в другом чайнике заварку. Процесс переливания из одной ёмкости в другой долгий и красивый. Не помню, что и в какой последовательности делалось, но в итоге в небольшом чайнике оставался вкусный крепкий чай, который ещё и сильно пенился. Пена – обязательна!

Для нас ставили стол, доставали стулья. Вода имелась отдельно для умывания, на кухне-машине приделывался специальный рукомойник – пластмассовая емкость с краником. Всё продумано для мелочей. Возят генератор, включают свет в двух местах, где готовят и нам – у стола. Подвешивают мощные лампы на шнурах. Готовят не только на костре, но еще и на газу. Есть плитка и скороварка (старая, но надежная). У моих родителей такая была. Утром нам накрывали на стол: кофе, молоко, сок, вода. Хлеб, пирожные, плавленый сыр, масло, джем. Днем на обед – салат и что-то еще. Легкое, чаще холодное. Горячее – днём редкость. Каждый день что-то разное придумывают. Обязательно десерт. Ужины – вообще песня! Непременно суп. Шурпа и что-то на неё похожее. С мясом. Супы наваристые, с разными крупами. Второе – мясо с овощами тушёными. Вчера была курица и тушеные… оливки!!!! Сам повар пек лепёшку. К супу. Готовит он действительно вкусно. Свой чай они нам тоже давали. Но это в меню не входило, сами клянчили. Но с первого дня так повелось, мы один раз попросили, нам пошли навстречу.

В общем, наши туареги радовали нас. А мы?

В первом джипе за рулем был самый старший по возрасту водитель. Он рулит уже больше тридцати лет и знает Сахару как свой огород. Седовласый, красивый, в общем-то светлокожий дядька. Веселый. С ним в машине двое наших туристов – Гриша и Лена.

Во втором джипе кроме меня еще две дамы, помоложе меня. Спокойные, тихие. Наш водитель – самый молодой их них (водителей), с огромной копной волос, чем-то похож на портрет Каддафи. Колоритнейший мужчина. По утрам ходил далеко, очень далеко. Как будто шагами измерял дюны. Переодевается каждый день в яркие одежды. Платки (то, что на голову накручивается) тоже разные. А вечером вчера сидел со своими туарегами – в шляпе!!!!!! Он ходит с нами по пескам, залезает в расщелины. Любезен, всегда помогает и подает руку. Много фотографирует.

В последнем джипе водитель тоже не молод. У него на багажнике дрова – тут это дефицит. В нашем понимании это не дрова, а сухие горбатые остатки деревьев. А еще на третьем джипе наверху было прикручено что-то национальное, какая-то меховая ёмкость – как целый баран, только без головы. Там вода всегда холодная. В этом джипе кроме водителя ездили гид и переводчица. Переводчица прилетела из другого города, где она в университете преподает русский язык. Должна была поехать её ученица (или ученик), но что-то изменилось в последний момент. Очаровательная Эмина – моего возраста. Хорошо говорила по-русски. И просто классная тётка! Моложавая. Умная, приятная. Правда, суетливая и временами бестолковая. Но тут деловых и без неё хватало.

Гид. Сын хозяина фирмы. Красивый молодой человек. Одевался в местные наряды. Чаще всего – это шикарный белый костюм – таурегские штаны и верхушка. Из белого атласа одеяние, расшитое белым. Невероятно элегантно! А голубой шарф! Ну и помимо красоты он отличался хорошим характером.

Сахара. Дюна Тин Мерзуга

Как я понимаю, это было максимальное удаление от города Джанета. Мы двигались к знаменитой большой дюне Тин Мерзуга. По пути смотрели всё, что попадается. А попадалось очень многое. В первую очередь наскальные рисунки. Они разные. Есть выбитые на камнях. Причем выбиты в разных техниках. А есть написанные красками. Своего рода фрески. Что-то изображено на камнях, которые валяются прямо у дороги. А за некоторыми творениями (то есть, чтобы посмотреть на очередную порцию изображений), надо было забираться в пещеры. Иногда казалось, что это чистый фальшак. Точнее, есть откровенное хулиганство, то есть некоторые изображения явно созданы кем-то из весельчаков.

Но совершенно точно тут сотни (тысячи? миллионы?) лет назад жили люди и что-то создавали. Только вот отличить древние изображения от современного творчества могут исключительно специалисты. Ибо старателей ввести всех в заблуждение откровенно немало. Отпечатки древней растительности, которые мы видели только в одном месте, скорее всего, подлинные.

Главное, тут деяния природы.

Песок – всех цветов. Особенно поражает красный. Еще есть белый, желтый, серый и чёрный. Чёрного мало, черные в основном камни, похожие на каменный уголь. Основной пейзаж – каменные изваяния различных форм и размеров, между ними песок, причем тоже весьма причудливо устроившийся. Невероятно красивы языки разноцветного песка, заползшие (задутые) среди скал.

Ездили мы и по руслу древней реки. Небольшие деревца – растут одиноко. Есть старые, высохшие. Местные жители с большой любовью и тщательностью разбирают их на дрова. А вот молодые деревца – тоже смотрятся одиноко, но зеленеют искренне и ярко. Верблюжья колючка – сволочь! Это кусты сантиметров до 50 в высоту, тонкие иголистые веточки. На них, наверное, бывают и листочки, и цветочки, но мне попадались в основном не зелёные, а уже желтые, сухие создания, от которых отваливаются части и непременно попадаются под ноги. Я столько раз на них наступала!

По всей пустыне встречались арбузистые создания. Чем дальше в пустыню мы уезжали, тем меньше эти шарики становились похожи на арбузы. Они со временем желтеют. То есть валяются по пустыне эдакие желтые шарики – небольшие, сантиметров по пять.

Самое сильное впечатление оставили два растения. Одно с мясистыми крупными листьями, чем-то напоминающие вариацию кактуса. Вырастает до большого куста. Ствол, а от него отходят (на нем сидят) крупные листья как ладошки. Ярко зелёные, и такое ощущение, что вечнозелёные. Этот куст цветет. Как гортензия. Бело-розово-голубая. Но больших кустов совсем немного, в основном торчат одиночные растения. Причём иногда совсем на открытом солнце. В укромных уголках оазисов встречаются кусты, но уже большие, с мелкими листочками и соцветиями – тоже мелкими. Белыми. Пахучие! На этих кустах полно бабочек – как наши шоколадницы – и ос. Ос видели только на этих кустах. Ну и пещерах еще имеются их гнезда причудливой формы.

Местных жителей не встретили за четыре дня – ни одного. Только видели стоянку пастухов, без пастухов, только на песке лежали их вещи. И тосковали два детёныша верблюда. Один белый, другой серый. В стороне ещё была мама верблюдиха с совсем крошечным дитенышем. Но к нему мы даже подъезжать не стали. А к этим приставали довольно долго. Они сильно волновались, истерили, орали и сопротивлялись. Но наши с ними всё-таки сфотографировались, несмотря на вопли и гневное настроение. Бедолаги были привязаны «к песку». Верёвка от их шей уходила куда-то в песок. На пустом песчаном месте. Наверное, чтобы просто не ушли. В моём понимании, если скотина привязана, то она пасётся. Слово «пасётся» тут явно лишнее. На песке можно только стоять.

Ещё в пещерах под потолком висели два варанчика. Может, они и взрослые, но мелкие. Больше мы ни с кем не встретились. Здесь явно есть всякое местное животно-насекомое население. Но – слава Богу – оно нам не попалось!

До дюны добрались к вечеру, по плану.

Она необыкновенная! Красоты немыслимой. Красная. Нет… Красно-бордовая. Но в зависимости от освещения она меняла цвет. Невозможно передать словами, как тут выглядят местные красоты. И фотографии тоже не получаются такими, как хотелось бы. На дюну полезли все. До середины пути нас довезли джипы – пожалели. Потом мы начали восхождение, отправились на гребень. Мои соджипницы и переводчица Эмина остановились на середине – по гребню дюны на самый верх они не пошли. Полезла я с молодёжью. Молодёжь в какой-то момент тоже решила остаться на склоне. А я всё-таки добралась до самого верха. Не могу сказать, что сложно. Идти надо босиком или в носках (как я). Ноги, конечно, проваливаются. И на гребне ещё ветер. Не очень сильный, но противный. С одно стороны песок не очень круто идет вниз, с другой – круто. Свалиться можно в любую сторону. Но с некрутой мы пришли, поэтому тут казалось безопасно. С крутой опасность имелась. Но в принципе, даже если и покатишься вниз, на песке можно затормозить. Так что в принципе идти было спокойно. До нужной точки мы долезли. Вид – сказка! В любую сторону. Гид (он молодой!) стоял наверху! Я в полном кайфе разглядывала окрестности! Впечатления незабываемые. Очень мне всё это нравилось, хотя было тяжеловато. Наша молодёжь, поняв, что уж если я справилась с подъемом, то и им надо ползти. Они через некоторое время к нам присоединились. Потом сползли поодиночке вниз.

Закат был обыкновенный.

После красавицы дюны мы никак не могли опомниться.

Утром солнечные лучи раскрасили блистательную дюну в ало-розовые тона. Потом она стала розоветь, коричневеть, стала персиковой… Мы собрались опять подняться наверх, но не все согласились. Но я с одной дамой поднялись на средний гребень. Просто постояли, поглазели. Молча.

Сахара. Города и оазисы

Опять дорога. Но мы уже привыкли к пескам за окном машины. В основном смотрели наскальные рисунки. Понимаем, что главную красоту – красную дюну и фантастические пейзажи мы видели. Но все пейзажи меняются. Здесь уже песок стал белым и желтым. Мы едем неспешно. Остановки длинные. На обед встали как обычно. Потом ещё почти полтора часа просто валялись на песке на циновках. Потом ездили-крутились по пескам. Куда-то залезали, спускались, фотографировались. Научились бездельничать и никуда не торопиться. Связи нет. Тишина. Красота.

На ночь заехали в совершенно уникальное место. В широкое ущелье, въезд в которое закрывали небольшие дюны. Спать в палатках мы (я) уже научились. Палатка, кстати, очень удобные. Двоим тут тесновато, а одной – класс! Вечером разбирала фото, писать в темноте сложно.

Мы были на границе между Нигером и Ливией. Военные посты проезжали три раза. Всё время проверяли документы. Строгие… Дорогу тут везде проложены новые! С новой разметкой. Совершенно непонятно, куда они ведут. Вокруг все пусто. Как только появились некие предприятия – дорожные рабочие и стройтехника, подстанции электрические, сразу появилась связь. Но без интернета. А в целом спокойствие. Никто никуда не торопится. И мы тоже. Едем. Просто едем…

Замучили переводчицу глупостями. Она утомилась и стала огрызаться. Честно говоря, основная проблема не рекламных туров (в экзотические страны), а просто экскурсионных поездок – практически всегда ты попадаешь в компанию редких зануд. Чаше всего безобидных, но очень тоскливых. Моя же компания была ещё и на редкость колоритная. Все (кроме меня) фотографировались у каждого верблюда (и не только). В прямом смысле слова. Останавливались в «чистом поле» (в песках необъятных), догоняли верблюдов и делали снимки: справа, слева, сверху, снизу. И не только просто верблюдов в разных ракурсах, а ещё и себя на фоне верблюда в разных ракурсах. И так около пальм, камней, наскальных рисунков.

В общем, достали мои попутчицы, точнее одна из них, переводчицу глупыми вопросами. Есть вопросы, на которые никто не может дать ответов. Лежит камень у дороги. А сколько ему лет? Да кто ж знает! Наш гид в Сахаре, как выяснилось, вообще знает совсем мало. Он, скорее, организатор нашего путешествия, обеспечивал «стандартный сервис». В городе парень был профессиональным экскурсоводом, а тут им просто особо нечего рассказывать. Да и переводчице сложно переводить. С французского она хорошо переводит, а арабского – ей сложно. Ещё же и местный диалект… А вообще Эмина – дама очаровательная. Очень «по-нашему» реагировала – все-таки пять лет прожила в Воронеже. Мальчишка показал тетке палец, Эмина заметила: «Сопляк!». Гениально! Лучше не скажешь. Но переводить ей трудно, особенно дурацкие вопросы и такие же ответы. Сколько миллионов лет назад тут наскребли эту корову? Кстати, у арабов свое летоисчисление. Это ещё отдельная проблема. Тут всё происходило миллионы и миллиарды лет назад!

Повторюсь, искренне радуют дороги. Лет пять назад их стали тут, в пустыне, укладывать, то есть асфальтировать. Дорога может неожиданно начаться, и также неожиданно оборваться. Но, в будущем, все, видимо, доведут туда, куда надо. Хотя, и старые (не асфальтированные) дороги есть совсем неплохие. Много вновь вкопанных столбов для линий электропередач. Аккуратненькие, ажурные. То есть жизнь тут не стоит на месте.

В Алжире ведь есть и нефть, и газ. А сколько, поди, всяких ископаемых в горах и под песками таится??? Каменный уголь валяется вокруг как обыкновенная грязь. А кому он тут нужен? Если на всём материке жарища несусветная. Думаю, что и железной руды хватает. Местами есть выходы на поверхность.

В городе Джанет ездили на рынок. Тоска тоскливая. На еду смотреть невозможно, всё, что я смогу купить домой – повезу из столицы. Мне, конечно, хотелось купить этнический браслет. Но их не нашлось. В основном предлагали туарегские (берберские) украшение – подвески. Но это я уж точно носить не буду. Хотела купить серьги. С этим образовалась проблема, но я её решила. Тетки мои покупали подвески, я пристроилась к ним и поторговалась. Удалось. Иначе бы я деньги пожалела. Так тут все дорого! Видят, что иностранцы, значит, нужно завышать цену. И ладно бы – предлагали что-то уникальное! Но нет. Дорого и обыкновенно.

В общем, рынок заполнен китайским хламом, какой-то дешевой обувью и весьма симпатичными, но абсолютно никому ненужными местными платьями, состоящими из 5-6 метров ткани. Переводчица купила. Красиво. Ей, видимо, пригодится.

Сахара. На север

Перед поездкой на север, ночь переночевали в отеле. Дальше – поначалу всё было уже привычно – дороги и пески. А вот потом нас ждал оазис и каньон. Каньон – великолепный. Но очень пыльный и не такой уж разноцветный, каким я его себе представляла. Оазис – красивый. Обычный. Вода – праздник. Чистая, прозрачная. Искрится на солнце. Видели очередные рисунки, в том числе и те, которые у алжирцев изображены на деньгах. Значит, настоящие, хочется в это верить.

Ночевали в палатках, которые поставили наверху, то есть на краю каньона, почти что на краю пропасти. Но там, где мы разместились, была каменная стенка (и не одна), какие-то сарайчики – круглые, с крышами из соломы. Моя палатка стояла просто у стены. Что-то перспектива поставить свою палатку в сарайчике (внутри) меня совсем не вдохновила, хотя желающие поступить именно так нашлись.

Ужин как обычно порадовал волшебным супчиком, отличным мясом с тушёными овощами, десертом. Вкусно! Плохо одно – засыпать так наевшись очень сложно. Но темнело там рано, делать в темноте на горе было нечего. Да и не на горе, тоже. Хотя наши туареги валялись у костра довольно долго и все время о чём-то говорили. Темы для бесед у них находились всегда!

Проснулась я рано, вышла к обрыву и почти час стояла у края каньона. До восхода солнца, которое аккуратненько выбралось из-за горы. Но ни фотографировать, ни садиться на камни не хотелось. Я просто стояла и смотрела вдаль.

После завтрака мы спустились в каньон по территории какого-то парка. Нас поймали военные! С автоматами на плечах и пулеметом в открытой машине! Отняли паспорта у наших водителей. На обратно пути мы за ними заезжали к некоему подобию пропускного пункта. Тут все серьёзно! Разрешения, копии паспортов. Просто так – в одиночку – никого никуда не пускают. Говорят, этот регион совсем недавно (год назад?) открыли для туристов. А Таманрассет (будет там посадка, когда назад в столицу полетим) пока вообще закрыт. Здесь близко Ливия.

Когда поехали среди скал, стало понятно, почему французы в Джанете устроили себе аэропорт и возили сюда своих сограждан прямо из Парижа. Такая красота! Даже не надо заезжать так далеко на юг, куда ездили мы. В 190 км максимум (на Север) столько всего! Скалы всевозможной формы! Ущелье? По нему мы прошли к небольшому водоёму. Очень все симпатично. Но такое змеиное место! Даже сейчас, когда все змеюки спят, и то одну увидели. Самая любопытная, видать! Вылезла…

Водоём мне показался совсем маленьким. Но сам факт её наличия – для местных святое. Потом еще долго колесили по округе, наслаждались красотами. Апофеозом стал выезд к дюнам. В том месте, где они начинаются и километров на 80, а может и больше, ничего нет. Только пески и дюны.

Мы наслаждались. Радовали и дюны, и пески, и пространства!!! Бездельничали, валялись на песке, ходили по гребням. И ни о чём не думали. Такая вот она, Сахара…

В конце дня водители загнали нас в джипы и отвезли в отель.

Алжир – город. Касба

Мы вернулись в столицу. Прилетели из Джанета местным рейсом в ночь. Оказалось, что посадка в Таманрассете осуществляется не всегда. Город закрыт для посторонних, и туристов в том числе. Поэтому самолеты садятся там не каждый раз. По какому-то своему принципу. И очень хорошо. Полёт над почти что всей страной впечатлил. Повсюду светились огоньки. Это, я думаю, так маленькие поселения подсвечиваются.

Мой багаж впервые обыскивали. Моя сумка восьми с половиной кг (плюс треккинговые ботинки) вызвала подозрение. Спрашивают: «Песок брала?» Какой песок? Или это так переводчица перевела? Короче говоря, пошли искать неизвестно что. Правда, я быстро смекнула, что надо попросить еще раз прокатить сумку и спросить, что искать. Я вспомнила не сразу об этом. Но всё же вспомнила. Что очень правильно, иначе мы бы там долго ковырялись. Оказалось, что у меня в боковом кармане сумки камень. Малюсенький. Который я когда-то подобрала в той же Сахаре, но со стороны Марокко. Я оттуда много привезла всякой каменной ненужности. Эту сумку я не брала с собой со времени Марокко. Но почему-то раньше этот камень никого не волновал. А тут решили, наверное, что я вывожу образец полезных ископаемых. Камушек отобрали.

В отель нас привезли рано утром. В другой, но тоже в центре. Отель старенький. Лифт железный, ему лет сто. Ходит почти без шахты, в какой-то сеточке. Но очень шустро. Напротив отеля – полиция. Полицейские (очень весёлые) все время стоят на улице группой. Я после завтрака спросила, где почта, а у них здание почты с колониальных времен одно из самых значительных. Переводчица спросила на ресепшене, ей показали. Она мне показала тоже, я пошла.

Вдруг слышу за спиной: «Маина!!!» Поворачиваюсь – мне машут автоматами (они тут так вооружены) три полицейских, переводчица и служитель отеля. Оказалось, меня не туда послали. Вернулась. Пошли мы с переводчицей искать почту. До смешного. Останавливались каждые сто метров и спрашивали. Отвечали обстоятельно. И показывали все время в разные стороны. Выяснилось, что тут два почтовых отделения. И находятся они в разных направлениях.

Погуляли, долго разглядывали ассортимент товаров в магазине всяких косметико-парфюмерных товаров. Мы живем во французском квартале. Тут главное – косметика (парфюмерия) и булочные со свежим хлебом. Про еду лучше не вспоминать.

Кофе в Алжире не дорогой и разнообразный. Его привозят из Бразилии и под свои интересы расфасовывают. Хотела купить приправу острую. Тут с этим проблема, то есть она есть – либо в жестяных банках размером с ведро, либо в крошечных. Купила крошку. Покупки в Алжире делать проблематично. Всё у них только для себя, родных и любимых. Даже магнитов практически нет. «Песчаные» картинки плохого качества и совсем без выбора. Изменила своему принципу, купила фото в рамке. Но такая картина, которая для них – символ. Их по сюжетам всего несколько. Зато висят и в нашем отеле (побольше форматом), в ресторане, в магазине. Теперь одна будет висеть у нас дома. Рамка металлическая. Купила Вове смешной магнитик – с читающими арабами. Правда, они читают бумажку... Но факт, что читают!

Водитель, гид и переводчица все время кому-то звонили, совещались, обсуждали и маршрут, и программу, и цены на всё. Туристов в Алжир приезжает совсем мало, поэтому никто не имеет чёткого представления, куда нас везти и что показать.

Днём нас водили по касбе. Это старый восточный город. Без сопровождающего (эскорта) нас туда не пустили. У входа в касбу мы сначала ждали вторую группу. Собралось нас пятеро и три француза. Потом стали ждать охрану. Наконец, пришёл молодой человек в красной майке и таких же кроссовках. Кулак у него – как моя голова. Сначала я не поняла, зачем нам сопровождение? Местные тут не производят впечатления зловредных. Сказали: «Надо!»

В городе Алжире касба представляет собой хаотичную застройку. Дома сбились в кучу. В касбе на каждом кусочке свободного места детишки играли в футбол. И очень мастерски, между прочим. Вот этих мальчишек наш красномаечник и разгонял, но очень аккуратненько, ласково. Пару раз к нам приставали старики. От скуки, скорее. Наш замаскированный полицейский ласково приобнял одного дедочка рукой и что-то сказал по-арабски. Дед загрустил и остался на месте, а ведь собирался таскаться с нами по улице.

Касба произвела ужасное впечатление. Мочой пахло так, что кружилась голова. Причем всякой – кошачьей, ослиной, человеческой. Вонь несусветная. Да и выглядел это самый старый город непривлекательно. Всё облезлое, неухоженное. Жилой квартал, не туристический. Ни магазинов, ни лавок. То есть они есть, но по минимуму и уже почти на набережной.

Старый город в Алжире взят под охрану ЮНЕСКО. Мы подошли к обычному на первый взгляд пятиэтажному дому, зажатому между других строений. Ныне здесь музей, а раньше дом принадлежал турецкому наместнику. По-восточному великолепен внутренний дворик, хороши колонны, декор и плитка. Оказывается, раньше в этом доме были коммуналки, которые оставались тут до конца 80-х. Вниз мы спустились довольно быстро. Купили фиников и варенье из них. Цена ощутимая. Прошли к главной мечети города, которая стоит в центре, возле набережной, и, на мой взгляд, не является архитектурным шедевром. Вовнутрь туристов не пускают.

Чуть позже приехали к храму Нотр-Дам Де Африка. Алжир основан в X веке на месте небольшого римского поселения Икозиум, от которого совсем ничего не осталось. Город получил название от «Аль-Джазаир», что в переводе с арабского – острова, раньше рядом находились четыре острова, которые позже стали частью Африки. Удивительно, что столица страны и сама страна называются одинаково – Алжир. Раскинувшиеся на горах возле моря города часто похожи: набережная, вдоль неё дорога, которая дублируется на разных уровнях между поднимающимися вверх строениями.

Храм Нотр-Дам Де Африка построен на высокой горе, 124 метра над уровнем моря, виден со многих мест, и по нему хорошо ориентироваться. Зеленеют на склоне хвойные деревья и кустарники, пестрят крышами дома, а на синеве морской висят лодочки и корабли. Повсюду бегают мальчишки, бездельничают старики.

Справа от храма на постаменте памятник апостолу Павлу. Левой рукой апостол прижимает к себе Библию. Богоматерь Африканская, на крыше своего дома раскинув руки, приглашает в гости. Поднявшись по мраморной лестнице, слева можно видеть большое скульптурное панно, посвящённое почитанию Богородицы в Северной Африке. Здесь же на латинском и на арабском: «Пресвятая Богородица, храни твоих слуг!» В центральной части на стенах сотни надписей, называемых «экс вото», выражение благодарности за исцеление Богородице. Одни относятся ко времени основания церкви, к середине XIX века, многие датируются началом и серединой века XX. Последние совсем свежие, но их мало.

Людей в храме почти нет. Население страны на 99% состоит из мусульман, из которых арабы 83%, берберы 16%. Так что не много жителей Алжира приходит к чёрной бронзовой Пресвятой Богородице.

Потом мы настояли на посещении двух музеев. Посмотрели античные памятники и ознакомились с историей ислама в этой стране. Ну и в магазин заехали. Как же без этого? Я не могу сказать, что мне как-то особенно понравился Алжир, хотя город и произвёл приятное впечатление. Белоголубой местами, этот город имеет восемь уровней и соединён множеством лестниц. В городе есть и метро, и что-то похожее на трамваи (или это оно и есть).

На улицах Алжира полно вызывающе бородатых мужчин. Женщины одеты в разноцветные одежды местного значения (как хиджабы), но иногда осовремененные. Многие закрывают лицо, оставляя только глаза. Иностранцев почти не видно.

К вечеру мы отвезли нашу молодёжь в аэропорт, они улетели в Сенегал. Переводчицу мы тоже отпустили домой. Возвращались в пробках, но машины не стояли, а культурно ползли. Полиция следит за полосой общественного транспорта, движение на дорогах без бибикания и криков.

А нас – трёх дам – очередной гид вечером отвёл в ресторан.

Ужин оказался познавательным. Молодой человек оказался на редкость эрудированным, очень интересно рассказывал.

Утром мы гуляли по городу самостоятельно, но совсем недолго. Всё было без проблем, но гулять в одиночку тут не рекомендовано. Мы и не стали нарушать правила.

В аэропорту досматривали четыре раза! Как говорила наша переводчица: «Мы опасаемся самих себя». И только изучив историю Алжира и почитав, что творилась в этой стране в последние сто-сто пятьдесят лет, я поняла, почему так происходит.

Домой мы добрались как-то на удивление легко. Впечатления от поездки остались очень разные. Но вот местные жители запомнились своей приветливостью и удивительной доброжелательностью. Очень хочется верить в то, что неразбериха, гражданские войны и теракты остались в прошлом. Мирной жизни тебе, Алжир! Добра вам, жители этой страны, спокойствия и понимания!