«Мир всё явственнее рушится…» / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

***

Январь, как март. Февраль – апрель!

Не надо – такова природа –

Ходить за тридевять земель

За европейскою погодой.

В начале марта ледоход,

В конце, глядишь, набухнут почки,

И только круглый идиот

Не видит в этом чьей-то порчи.

А рад-радёшенек – рекорд!

Ещё один! Откройся, Гиннесс!

И заключительный аккорд –

Апофеоз – коронавирус.

***

Ещё от Марьино до Тушино

Ведут диаметры и хорды,

Но мир всё явственнее рушится,

Побив по глупости рекорды.

И кто-то предлагает с клироса,

Пропеть, признав, почти ликуя,

Явление короновируса

За милость Божью: «Аллилуйя!»

Дома-гиганты возвышаются,

Как в землю вставленные свечки,

И мужики, когда встречаются,

То руку подают при встрече.

Как пчёлки трудятся провизоры,

«Нет масок!» – объявляя громко,

Но по «Звезде» по телевизору

Идёт «Военная приёмка».

И в жизнь красивую и гладкую,

Пока концы не все обрублены,

На новостных заставках Бабкина

Ещё позирует с возлюбленным.

Так называемые «звёзды»

Не оставляют притязания,

Забыв, что рано или поздно,

За всё приходит наказание.

***

Планета наша на каникулах

Незапланированных. Впредь

Прописано во всех артикулах

Народу дома лишь сидеть.

Застыл на месте вечный маятник,

Нет больше прежней суеты,

И мирно спит забытый памятник,

Устав от страждущей толпы.

Кто на больничном, кто на отдыхе,

На предложенья кончен спрос,

И в заражённом кем-то воздухе

Повис шекспировский вопрос.

***

Не раствориться в атмосфере,

Не скрыться ни в одной из стран.

Зачислен в стадо, и со всеми

Пронумерован, как баран.

Отчизна смотрит с подозреньем,

И век уж воли не видать,

Но всё же спрашивает мненье,

Ещё зовёт голосовать.

Как призраку былых мечтаний,

Рад и такому пустяку,

Хоть результат голосованья

Известен даже дураку.

Однако внутренние тёрки

Забудь, российский гражданин,

В Париже, в Лондоне, в Нью-Йорке,

В Москве, повсюду карантин.

К тому ж и нефть подешевела,

С Москвой схлестнулся Эр-Рияд,

А в интернете то и дело

Твердят про некий миллиард,

Что будет после карантина

Вершить дальнейшую судьбу,

Да так, что Гитлер в Аргентине

Затрепыхается в гробу.

***

«За 10 лет в Москве сокращено

треть инфекционных коек».

Из интернета

«Нынешняя ситуация с пандемией

в России – расплата за оптимизацию

здравоохранения».

Экс-министр экономики А. Нечаев

У нас, увы, бытует мнение,

(Сказать точнее, заблуждение),

Что все вопросы управления

Освоив, можно управлять

Почти что всем без исключения:

Наукой, здравоохранением.

Да плюс ещё нововведения

Свои без устали внедрять.

Что это? Глупость? Преступление?

Ошибочная точка зрения?

Или повальное затмение

Сознания? То там, то тут

Специалистов сокращение

Или больниц объединение,

И управленческое рвение

И аппетиты лишь растут.

Пока активные холерики

Вокруг всего ведут полемики,

Пока пенсионеры в скверике

Их обсуждают, вот пример:

(Не для поднятия истерики)

В три раза больше, чем в Америке

Чиновников у нас. Не верите?

И вдвое, чем в СССР.

***

С утра и до вечера, чаще без пользы,

Снуют под ногами «рождённые ползать»

У тех из немногих, кто им не под стать,

Людей окрылённых, способных летать.

Снуют, бесконечно стеная и плача,

Решая свои рядовые задачи,

Боясь новизны, озираясь на власть,

Стремясь не попасть ей до времени в пасть.

Ведут каждый день, каждый час разговоры

Негромко, трусливо забившись по норам,

Гадая, как век и полвека назад,

Что всем им назавтра ещё запретят?

Какие введут дополнительно штрафы?

Лишат, не лишат ли каких-нибудь прав их?

К чему будут снова их всех призывать?

Куда и когда разрешат выползать?

Чем больше на свете людей приземлённых,

Готовых послушно и молча терпеть,

Тем меньше у всех молодых, окрылённых

Надежды хоть раз в этой жизни взлететь.

***

В пылу, средь общей суеты,

Мы каждый Божий день

С тобою слышим гул толпы,

Гудки и вой сирен.

И, несмотря на нашу лень

И косность, мы с тобой

Почти что каждый Божий день

Сливаемся с толпой.

Направив бренные стопы

Вслед чьим-нибудь стопам,

И все волнения толпы

Передаются нам.

Вельможа, кесарь или князь

И прочие столпы,

Над миром гордо вознесясь,

Не слышат гул толпы.

Не вняв ему. И каждый раз

Вельможа, кесарь, князь,

Не уловив народный глас,

Решают всё за нас.

Презрев гудение толпы

И не беря в расчёт,

Забыв, что только до поры

Безмолвствует народ.

***

Есть в людях, (не во всех, но есть), такое,

Что сразу же бросается в глаза.

Что кроется за каждою чертою

Обычного, казалось бы, лица.

Отзывчивость, забота, благодарность,

Ум, воля, скромность, сила, доброта.

Короче говоря, неординарность,

Важнейшая и главная черта

Живого человека. Люди эти

Всё делают за совесть, не за страх,

Но их, увы, всё реже можно встретить,

Особенно в присутственных местах,

Тем паче в государственных, где лица,

Как маски, от министра до писца,

И мало кто способен похвалиться

Необщим выражением лица

И жаждой дополнительных усилий

Сверх среднестатистических. И вся

Единая безликая Россия

Не видит в этом зеркале себя.

***

К чему ответственность, конкретность,

Принципиальность до конца?

Куда важней политкорректность

И сохранение лица.

Зачем общение с народом,

Когда любой простолюдин

Заходит с лёгкостью по коду

На сайт «Активный гражданин»?

Зачем все наши неликвиды:

Деревни, моногорода?

Пенсионеры, инвалиды,

С которыми одна беда?

И для чего нам, горемычным,

Ещё какой-то интеллект

Искусственный, когда обычный

Усердно сводится на нет?

А то и он, пожалуй, тоже,

Освоившись, пойдёт потом

Неповторимым, непохожим,

Своим особенным путём.

Автолавка

«В трёх-четырёх часах езды от Москвы

жизнь отличается на несколько десятков лет».

Из интернета

Торопитесь дед и бабка.

Вам сегодня повезло.

Из райцентра автолавка

Направляется в село.

Подползает еле-еле,

Совершив большой пробег,

Как обычно, раз в неделю

После дождичка в четверг.

Тётя Дуся, Нюрка, Клавка

(Бабка с дедом тоже тут)

Как родную, автолавку

С нетерпеньем, стоя ждут.

Здесь народ неприхотливый,

Им какого-то рожна

Ведь не надо: водки, пива,

Хлеба, соли и пшена.

Каждый знает, как несладко

Жить сегодня на селе.

Но подкатит автолавка,

Сразу станет веселей.

Ведь без этой автолавки

Разучиться можно впредь

Всем селом плясать вприсядку,

Под гармошку песни петь.

В Конституцию поправку

Время сделать подошло,

Чтоб почаще автолавка

Выезжала на село.

***

Скрипач в подземном переходе

Московском, старый и седой,

Играет и тоску наводит

Своей посредственной игрой.

Придумал хитрую уловку

Находчивый пенсионер.

В футляр от скрипки сторублёвку

Вложил, другим подав пример.

Задумка, право, неплохая,

Жаль, не работает она.

Всё мелочь старику бросают,

Так обнищала вся страна.

Скрипач играет, как умеет.

Играй, старик, лови момент,

Пока ещё не гонят в шею,

Никто не требует патент.

Играй, находчивый старик мой,

Не опускай смычка и впредь,

Когда тебе в футляр от скрипки

Начнут кидать одну лишь медь.

Играй и обходи препоны,

Пиликай до последних дней,

Лазейки находя в законах

Для предприимчивых людей.

Не наподобие Мавроди,

Таким всегда дадут «добро»,

А тех, которым в переходе

Бросают медь и серебро.

Романтики

Возможно, кто-то скажет с придыханьем:

«Романтиков не сыщешь днём с огнём!»

Но сколько романтических свиданий,

Встреч при свечах и ужинов вдвоём.

Романтик же не должен непременно

Быть рыцарем, как славный Дон Кихот,

Писать стихи, играть всего Шопена

И париться в парной под Новый год?

Романтика нужна определённо.

В иной момент потребует душа

Романтики. Романтики шансона.

Да и блатная тоже хороша.

Романтикам сегодняшним не надо

(Прошла уже та светлая пора),

Петь под гитару вечную «Гренаду»,

Всем вместе собираться у костра.

Достаточно, чтоб в кровь адреналина

Вплеснуть, на всё и всех закрыв глаза,

Сесть в суперсовременную машину

И мчаться, не врубая тормоза.

Увы, друзья, сегодняшний романтик –

Мажор, а то и попросту бандит,

И ни один заслуженный прагматик

В обратном ни за что не убедит.

***

Жизни книгу сдав в печать,

Надо постараться

Что-то важное сказать

В каждом из абзацев.

Все, и я, друзья, и вы,

Знали, как казалось,

В книге жизни три главы:

Юность, зрелость, старость.

Юность, вроде бы, не в счёт,

Правда, юный Моцарт

Удивлять не устаёт,

Несмотря на возраст.

Значит зрелость? Но она

Нами в полной мере,

Без остатка отдана

Призрачной карьере.

И не старость, что сумев

Мудрости набраться,

Причитает нараспев

В каждом из абзацев.

То-то видно и оно,

На больших развалах

Книжных книг полным-полно,

Интересных мало.

***

Бывают в тягостные дни

Минуты невозврата,

Когда расходятся пути

И тропок нет обратно,

Когда груз прошлого лежит

Безрадостным итогом,

И ни один учёный гид

Не объяснит дорогу.

Бывают в горестные дни

Нелёгкие минуты,

Когда не только мы одни

Стоим на перепутье.

Открыв от изумленья рты

И осознав всю тщетность

Своих усилий, у черты

За коей – неизвестность.

Бывают в жизни нашей дни,

Как язвы, как нарывы,

Когда, сколь время ни тяни,

Придётся сделать выбор.

Отбросить груз минувших дней

И вновь идти куда-то

Всем, оттолкнувшись посильней

От точки невозврата.

***

Все мы заложники скудости, тупости,

Общей беспутности, собственной глупости.

Все мы острожники, все мы рабы,

Все мы заложники общей судьбы.

В списке возможных имён нарицательных

Слово «заложник» найдя, обязательно

В первый ли самый, иль в тысячный раз,

Знайте, друзья мои, это про нас.

Это про нас с вами образно сказано,

Лично о каждом, всех вместе и сразу,

Тех, кто вращается в этой системе

И превращается в узников времени.

Так что по логике жизненной, все мы

С вами заложники общей системы.

Будь даже знатного рода и племени,

Все арестанты и узники времени.

***

Я, друзья, опять не в теме. Вновь один на рубеже

Пробиваемом. Не с теми, и не с этими уже.

Те меня пугают клизмой. Эти тоже что-то врут,

Обвиняют в нигилизме и анафемой клянут.

Все закручивают гайки, и нигде я не в чести.

Погодите, не пугайте, дайте дух перевести.

На дворе то снег, то слякоть. Налетело вороньё.

Где тут грех? А где тут святость? Где тут правда? Где враньё?

Всё, кричу, конец, отстаньте, как последний в мире псих.

И не нужно мне гарантий больше ваших никаких.

***

Как вам? А мне теперь, не скрою,

Порою кажется, друзья,

Что мир наш с вами так устроен,

Что разрушает сам себя.

И потому, какой угодно

В конечном счёте может быть

Модель развития, как модно

Везде писать и говорить.

Увы, любая полным ходом

По грустной логике вещей

Ведёт нас к гибели природы

И всей планеты вообще.

«Архитекторы» столицы

Стихов и песен о Москве,

Весьма хороших и не очень,

Немало сложено. Но где

Стихи о наших славных зодчих?

Поэты их не очень чтят.

И вспоминают непременно

Лишь Барму с Постником, хотя

Здесь несколько другая тема.

Да, много разных мастеров

Своё, Москва, вписало имя

На вывесках твоих домов,

И ты не зря гордишься ими.

Но я, однако, не о них,

(Кем можно только восторгаться),

Об «архитекторах» иных

Хочу вам здесь напомнить вкратце.

Вот дом времён СССР.

А вот коробки от Хрущёва.

Ну и «классический шедевр»

От «архитектора» Лужкова.

Кто прячется, потупив взгляд,

А кто-то, проявив сноровку,

Пролез вперёд. А где Арбат?

Тот, старый? Или Домниковка?

Их нет. Осталась лишь молва.

Но есть один могучий вектор.

А значит – Новая Москва

И новый главный «архитектор».

***

Жизнь всё сложнее и сложней,

Но так ли важно это?

По-моему, куда важней,

Что мы заходим в лето.

И до начала сентября

Все будем жить иначе,

Уедут дети в лагеря,

А взрослые на дачу.

Народу станет меньше днём

На улицах. Особо

По выходным. Кто за рулём,

Чуть отдохнёт от пробок.

Прекрасна летняя пора,

Но расслабляться рано,

То аномальная жара,

То ураганы с градом.

То карантин. Уж не взыщи,

Что сделаешь, мой милый,

Когда в лесу кругом клещи,

А в озере бациллы.

Мир принимай таким, как есть,
Хотя бывает жалко,

Когда устроят прямо здесь,

Почти под носом свалку.

В родных для нас с тобой местах,

Запомнившихся с детства,

Поскольку всё сложилось так,

Что нет другого места.