Рассказы / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Муська

Мальчику Грише пять лет. Он сидит на кухне вместе с бабушкой и ест кашу. Рядом на полу лежит трёхцветная кошка Муся. Она, не мигая, смотрит на Гришу. Гриша не любит кашу, нехотя ковыряет её и гремит ложкой по тарелке, крутит головой и вытягивает ноги. Невкусная каша, он тянет ложку с кашей кошке:

– Муська, ешь кашу, на!

Бабушка из-под очков смотрит на Гришу.

– Мусенька, кушай кашу, она вкусная, вкусная.

– Гриша, кушай сам кашу, кошки не едят кашу, – бабушка берёт ложку из рук внука и, набрав порцию, протягивает Грише.

Гриша крутит головой и начинает перебирать ногами.

– Гриша, кому сказала, если не съешь, то не пойдём гулять.

– Муська пусть её ест, Муська, ешь...

Кошка пристально смотрит своими жёлтыми глазами и машет хвостом.

– Кашу должны есть мальчики, от неё у них появляются силы. Они будут сильные и умные. И они будут нравиться красивым девочкам.

Гриша задумывается, для чего ему нужно нравиться красивым девочкам. Девочки все одинаковые и постоянно плачут. Хотя соседка Снежана с третьего этажа с чёрными волосами, она красивая, но взрослая, ей уже семь лет. Гриша хочет, чтобы он нравился Снежане, и он съел подряд три ложки.

– Вот молодец какой, тут чуть-чуть осталось. Давай, доедай, и пойдём одеваться на улицу. Там Артём, Серёжа и Витя, соберём игрушки и поиграем на площадке.

– Не хочу, они маленькие им четыре года, а Серёже вообще три, и они балуются. Но, представив, как он играет со Снежаной, Гриша съедает ещё три ложки. Он решил стать красивым и сильным.

– Муська толстая!

– Она не толстая, Гриша, у нее детишки скоро будут, да, Мусенька?

И бабушка погладила кошку по брюху.

– Беременная наша Муся, вот-вот уже.

– Котятки, да? Гриша представил, как играется с котятами, закрыл глаза и завертел головой. И тут ему пришла в голову мысль.

– Бабушка, а Путин хороший?

– Да бог с тобой, что ты такое говоришь? Так... давай, вставай. Одеваемся и идём на улицу гулять, а маме я скажу, что ты плохо кушаешь. Она денежку зарабатывает на кашу, а ты не ценишь её труд.

Мама... Гриша соскучился по маме. Мама допоздна на работе, даже в субботу работает. У мамы ипотека. Гриша не знает, что это такое, но слово похоже на злую тётку, которая забирает маму на целый день от Гриши. Она приходит под вечер, усталая и грустная, правда, когда видит Гришу, улыбается и вздыхает, что так мало уделяет ему внимания...

На Гришу надевают два свитера, толстовку с капюшоном, ватиновые штаны на лямках, резиновые сапоги с мехом внутри, стёганую куртку, шапку с помпоном, и сверху бабушка натягивает капюшон, завязав поверх этого шарф концами назад. Гриша похож на шар. Он кряхтит и тяжело дышит, скован в движениях и похож на космонавта. Бабушка его всегда так одевает, чтобы Гриша не заболел. На выходе из дома бабушка несёт кулёк с игрушками, а Грише вручает лопату, а в другую руку любимую пожарную машину.

Спустя два часа они возвращаются домой. У Гриши красные щёки и нос, погулял он хорошо, его уже клонит в сон. Они шумно заходят в квартиру. Гриша гремит лопатой и грузовиком. Бабушка, встав на одну коленку, снимает с него сапоги и развязывает шарф, раздевается сама и, попросив Гришу постоять в коридоре, убегает на кухню включить чайник. Оттуда Гриша слышит испуганные и радостные вскрики бабушки: она разговаривает с кошкой.

– Баба, чего там? – Гриша не до конца раздетый идёт по коридору в сторону кухни.

– Ой, Гришенька, стой, я тебя раздену до конца, не ходи в грязном... Муся родила!

Пока бабушка раздевала Гришу, он изнывал от нетерпенья увидеть Муську и её котят и хотел, уже вывернувшись из толстовки, побежать.

– Гриша, сначала моем руки, сейчас увидишь...

Помывший руки и переодетый в домашнее, Гриша сидит на кухне перед корзиной, на которой лежит кошка. Около её живота шевелятся четыре маленьких клубочка, похожих на куколки. Они мокрые и вместо глаз у них щёлочки. Они шевелятся, а кошка настороженным взглядом смотрит на Гришу. Он пытается пальцем дотянуться до кошки и котят, но бабушка просит его не мешать, и за руку, почти сонного, уводит в спальню.

Гриша в пижаме, и его уже окутывают волны сна, перед глазами его проплывают образы: бабушка, Муся, мама, котята, Путин, ипотека... Гриша заснул.

Рыбья любовь

Мне двадцать пять лет. У меня в голове кроме музыки, травы и пива ничего нет. Мыслей серьёзных и постоянных тоже нет, детей я не хочу, долговременных отношений с женщиной тоже.

Мой девиз – живи ярко, умри быстро, не думай о прошлом, не мечтай о будущем, живи настоящим. Чем я успешно и занимаюсь.

Ещё у меня есть панк группа. Мы репетируем в старом доме одного из знакомых. Две ритм гитары, басс, ударник и... скрипка. Нам кажется, что это фишка нашей группы. Ещё у нас есть синеволосая бэк вокалистка Лена, которая как бы является нашим талисманом для привлечения внимания. Я пишу мелодии и тексты, играть мне лень и я просто пою в микрофон, и двигаюсь, машу руками, и делаю страшные глаза. Мы время от времени даём концерты в клубах города, в парках, иногда ездим на провинциальные фестивали. Ничего особенного, хотя я считаю свои песни глубокими и гениальными, песни не для всех...

Летом я устроился на заправку, где в мои обязанности входит заправка автомобилей: протереть стекло, подкачать колеса, пока машина заправляется. Я беру у клиента деньги и несу в кассу, и возвращаюсь с чеком. Зарплата у меня смехотворно маленькая, на чаевые надеяться не приходится и поэтому мы на свой страх и риск, в наглую, обманываем клиентов, попросту не доливаем. Обманываем не всех. Внутренней интуицией мы видим кого стоит «кинуть», а кого нет. Бывают и провалы. Выход один – сделать лицо кирпичом и удивлённо качая головой, извините у кого не бывает, всем своим видом показывая, мол, чего вы хотели от неумного и необременённого интеллектом простого заправщика.

Рядом с заправкой стоит торговый комплекс, который занимает огромную площадь и несколько раз в год там проводят рок фестивали с известными группами. Всё это приурочено к каким-нибудь пивным брендам. Там они продают свою продукцию, отбивая кэш на продажах и рекламе, выгодно всем. Там молодёжь проходит за пять крышек пива определённого бренда, им на руку повязывают браслет.

Сегодня такой день, сегодня байк-фестиваль местных мотоциклистов. Помимо концерта, с середины дня проходят конкурсы и прочие развлечения. Бородатые дядьки в коже в тридцатиградусную жару строят из себя матёрых волков дорог. Удивлённая молодёжь ходит вокруг их мотоциклов, фотографируется на фоне и просто слоняется, попивая пенное. Через нашу заправку проходят волны подростков и молодых людей. И все стремятся в заветный проход, где исчезают, оттуда слышны звуки гитар и барабанов.

Меня охватывает чувство несправедливости мира, где я в форменном комбинезоне, в лютую жару заправляю машины, а люди идут на праздник жизни. Я с завистью смотрю на праздные и свободные, счастливые лица. Я пытаюсь подавить в себе это чувство, ведь фестиваль не последний – будет и на моей улице праздник. Очередная группа молодёжи, около двадцати человек, проходит мимо нас. И я спиной слышу восторженные крики, которым я сначала не придал значения.

– Ребята, это же вокалист Рыбьей любви!!! Это реально он.

– Где, где?

Обернувшись, я вижу молодые лица и девчонку лет пятнадцати, которая показывает на меня пальцем. Меня окружает толпа подростков и что-то мне говорит. Я ничего не понимаю.

– Дайте мне, пожалуйста, автограф, – кричит девочка и суёт мне блокнот и ручку.

Кто-то тянет мне листки бумаги, кто-то бедро, кто-то живот, что бы я там расписался.

Картина маслом: директор заправки, который вышел покурить на крыльцо, молча наблюдал эту картину, вид у него был ошарашенный. Так же мои коллеги стояли с вытаращенными глазами и отвисшими челюстями. Они так же не понимали что происходит.

Когда подростки довольные ушли, меня била мелкая дрожь, в коленках была слабость и кровь прилила к голове. Минуту назад я был погружен в какие-то волны обожания и признания, а сейчас я чувствовал лёгкую слабость от перенапряжения.

– А кто это? – с удивлённым лицом спросили меня коллеги.

– Мои фанаты... типа, – я и не знал, что у нас есть фанаты.

– Я музыку играю, видно узнали…

– Ну ты и даёшь, Жорж, – с некоторым почтением сказали они. Работа на заправке вернулась в своё русло, а ночью полученные четыре часа я плохо спал и ворочался, прокручивая в голове ситуацию, которая произошла.