Разлом
Разлом лукавых лет глубок, зияет бездна меж веками.
Бросаю я туда не камни, а луговых цветов венок.
А там лежит почти у дна, и как-то странно величаво,
Краснознамённая Держава, меня взрастившая страна.
Живу теперь в ином краю и время трогаю другое.
Мне это место дорогое. Молюсь здесь, помню и скорблю…
Октябрь
Словно истины, падают листья,
Дней-ветвей обнажается суть.
Вот и осень походкою лисьей
Не спеша переходит нам путь.
Не к добру, может быть. Что поделать.
Защемит только больно в груди,
Как пройдёшь мимо рощи раздетой,
Что попросит тебя: «Не гляди».
Чтя стыдливость её угасанья,
Повинишься за всё перед ней.
Под одними живём небесами
И в одной неуютной стране.
И поймёшь, что всё просто и строго.
Мы роняем, как листья, года.
Гаснет роща. Темнеет дорога.
Было завтра, а стало вчера...
Первый снег
Первый снег. Ты прелюдия зимних сказаний,
Ожиданий, надежд, новых встреч и любви.
Обнимают меня, закрывают глаза мне
Нежно белые детские руки твои.
Ты целуешь светло, что-то шепчешь невнятно
И как будто вздыхаешь надо моею судьбой.
Здравствуй, снег. Как с тобой хорошо и приятно,
Словно ангел с небес пролетел надо мной...
Дожди
Опять стучат дожди в окно,
О том, о сём со мной толкуют,
Льют слёзы тихие, тоскуют
И улыбаются светло.
От них так просто не уйти,
Целуют влажными губами,
Лопочут белыми стихами
И просят рифмы им найти.
Я подбираю не спеша
Словам их ласковым созвучья.
Окно своё на всякий случай
Не закрываю до утра.
Пролог
В начале, знаем, было Слово.
Глагол Господний, мир творя, –
Всему и вся первооснова
И сердцевина бытия.
Христос Апостолам дал право
Вещать и пламень солнца несть.
От них светло и величаво
Идёт евангельская весть.
Она Поэзии созвучна.
Пророк Пииту – брат родной.
И напоён стих Златоуста
Красой небесной и земной.
Кто перевёл на глас славянский
Священный текст, тот Лиру знал.
Его за слог, лучистый, ясный,
Господь в уста поцеловал.
Поэт судьбой в родстве с Пророком,
Коль Слово Бог вручил ему.
И в мире грешном и жестоком
Он верен Правде и Добру.
Не предаёт, не словоблудит,
Не отречётся в тяжкий час.
И не подаст руки иудам,
Что до сих пор снуют средь нас.
Поэт в России есть Апостол,
Чей жребий праведный в крови.
Поэт в России – это остров
Всесостраданья и любви.
Царям не люб, для черни дерзок.
Толпа предаст наверняка.
Поэт в России – это детства
Незамутнённая река.
Под говор волн её и строчек
Покайся в нажитых грехах.
Поэт в России – это росчерк,
Молниеносный в небесах.
Мгновенно вспыхнул и сгорел.
Глазеет люд, ликует сдуру.
Поэта русского удел –
Вставать и вовремя под пулю.
Потом винимся: «Не смогли
Его сберечь. Не понимали».
Поэт в России – это дали,
Куда идти, идти, идти…
Мы на своём пути недолгом
Доходим только до азов.
Поэзия, она как Волга,
Но только нет в ней берегов.
Течёт от края и до края.
А где тут край, поди узнай.
Она тебе насквозь родная.
Плыви, волнам её внимай…
(Из поэмы «Русское солнце»)
Зодчий
Что клеветы корявый почерк
И наглость критиков тупых?
Ты сам себе судья и зодчий,
И храм твой есть высокий стих.
Эпоху чти свою, но в меру,
Народу русскому служи.
Храни Отечество и веру,
Не раболепствуй и не лги.
А если жизнь солгать заставит,
Перед царём главу склонить,
Ты повинись. Нас Бог прощает.
Но лучше всё же не грешить.
Иная
Не спросив, меня женили,
Нарушая все права.
Пили, ели, говорили
Да гуляли до утра.
Через месяц прилетаю,
Был в другой я стороне.
И звоню своей жене.
Кто она, ещё не знаю.
Открываю дверь. Смотрю:
Незнакомая особа.
Говорит: «Любовь до гроба.
Если что, похороню.
Зря ты хмуришься, супруг.
Жизнь теперь пошла крутая,
И страна уже иная,
Объясняться недосуг…»
Святость
Светлой памяти братьев
моих, Евгения и Юрия.
Летит неровно и устало
К себе домой издалека
Журавушек знакомых стая,
Роняя вздохи и слова.
Хотя они звучат невнятно,
Но в них услышалось вдруг мне:
– Всегда была и будет свята
Любовь к родной навек земле.
Тем, кто остался на чужбине,
Не сосчитать тоскливых дней.
Ты не копи, прости обиды
Стране неласковой своей.
Махнули крыльями прощально.
Стою, гляжу я в тишине,
Как тает ласково, венчально
Глас журавлиный в вышине…
Рядом
Не мне тебя благословлять,
Возненавидеть срочно надо.
Вручить тебе билет до Ада
И мук кромешных пожелать.
И на вокзал не приходить,
И не махать вослед рукою.
А может, я того и стою,
Чтобы такую вот любить.
Придётся, видно, крест нести,
Юдоли-боли забывая.
Возьму билета два до Рая.
Ведь это рядом, по пути.
Силуэт
Увижу вдруг вдали из-под руки:
Средь молчаливых, вкрадчивых проталин
Ты в белом платье, в туфельках хрустальных
Идёшь по льду серебряной реки.
Верней, не ты, а только силуэт,
Знакомый так, что грудь сдавило болью.
И я бежать пытаюсь за тобою,
Но бьёт в лицо мне нестерпимый свет.
И тает лёд, и полынья дымится.
Век не поднять и не могу дышать.
Ко мне склонилась ласково, как мать.
– Зачем спешил, не надо торопиться.
Я не жена тебе и не сестрица,
А о невестах поздно вспоминать.
Прощай
Я виноват. Теперь лишь только понял,
Что Вас обидел словом невзначай.
Уходит год, как будто скорый поезд,
От станции с названием «Прощай».
Гляжу вослед. Перрон тоской умытый.
Вечерний сумрак. Стук колёс погас.
Припомнился романс, давно уже забытый,
И в нём строка: «Любви короток час…»
Есть что любовь? Ужели только слово,
Что вспыхнуло и гаснет на устах.
И нет его. Всё молчаливо снова.
И надо вновь искать любовь в строках
Иль в поездах, коль там она пригрелась,
И ей от нас уехать захотелось.
Плен
Всё замело. Кругом снега.
И никуда от них не деться.
Темнеет ветхая изба.
Она досталась нам в наследство.
Её не бросить, не уйти.
Сиди до нового ковчега.
– Ты вдаль тоскливо не гляди.
Там ничего нет, даже снега…
Ветер
Всё сгорит на кострах наших дней и ночей,
Лишь останется горсточка пепла.
Был до капельки твой, а теперь вот ничей,
Что-то, вроде, попутного ветра…
Август
Ах, август, август,
Аист белый,
Крылом над Волгою взмахнёшь,
Под дождь рябиновый неспелый
Меня в дорогу позовёшь.
Твоя вечерняя прохлада,
Твоё предчувствие разлук
И ожиданье листопада,
Колёс вагонных перестук,
Неторопливые дороги,
Полудремотные леса,
Лугов нескошенных тревоги
И запоздалая гроза
Меня всего заполонили,
Прощальным светом осенили.
Ах, август, август,
Аист белый…
Горько
Скоро радость золотая,
Серебрённая печаль
К нам под утро, дорогая,
Постучатся невзначай.
Сядут рядом, тихо вспомнят
То, что было и прошло,
И, по стопке выпив, молвят:
– Очень горькое вино…
Кони
Всё впереди у нас, всё впереди,
Гони в галоп коней своих, гони.
Как поцелуй горячий, будет путь,
Песок и пуля ласковая в грудь.
И тайный брод у яростной реки,
Где лебедь белый кормится с руки,
Раскосый дождь, румяный листопад,
Июньский зной и яблоневый сад,
И алый след, и вкрадчивый клинок,
Да молния сверкнёт наискосок,
И всё, что ты ещё недолюбил...
Но кто-то вдруг коней остановил
И говорит: «У вас всё позади,
Спит пуля, захмелевшая в груди,
Растаял след, клинок лежит в песках
Да серебро застыло на висках.
Река уже как маленький ручей,
И ни пера от белых лебедей,
И под топор пошёл зимою сад,
Лишь ветер шалый бродит наугад.
Травой сухой могилы заросли,
Куда вас сдуру кони занесли»…
…Стоим, молчим. Снега по грудь коням.
Они всё чаще стали сниться нам...
Колокола
Малиновый пасхальный звон,
Ко-ло-ко-ла зво-нят в Рос-си-и.
Со всех сто-рон, со всех сто-рон
Величье музыки и сини.
Над куполами облака
И небеса над облаками.
Звонят, звонят колокола
Через века и над веками.
Над тем, что было, есть сейчас,
Над тем, что, может быть, случится.
Ты вспомни, Господи, о нас
И дай России возродиться.
Комментарии пока отсутствуют ...
