Сегодня из всех фигурантов этой фотографии, сделанной весной 1970-какого-то года во дворе редакции железинской районной газеты «Ленинское знамя» (это в Павлодарской области Казахстана), пока что продолжает «коптить белый свет» ваш покорный слуга. А эти прекрасные парни навсегда остались в моем сердце и памяти тех, кто их знал как отличных журналистов и просто хороших людей. И, конечно, работа их сохранена в газетных подшивках редакций, в которых они работали и публиковались, в библиотеках. И мне хочется более подробно рассказать о запечатленных рядом со мной ребятах (слева направо – Юрий Маковенко, Виктор Катин, автор этих заметок и Петр Поминов.
Юрий Маковенко
Самым старшим в нашей компании был Юрий Евгеньевич Маковенко. Когда я его впервые увидел в редакции нашей газеты (он ушел из соседней, качирской районной газеты «Заря», а вернее будет сказать, вернулся в родную железинскую «Ленинское знамя»), ему было уже за тридцать, мне двадцать с небольшим. Юра был родом из Железинки, здесь жили его мама и сестренка. Насколько мне известно, он со школьной скамьи увлекался литературой, прекрасно декламировал стихи многих поэтов. Я поначалу изумлялся, когда мы, будучи уже друзьями, могли сидеть за рюмкой чая, а Юра вдруг, ни с того ни с сего, уставившись тебе прямо в глаза, начинал чеканить:
– Вы помните, вы все, конечно, помните… – ну и так далее.
Уже позже я узнал, что это было «Письмо женщине» Сергея Есенина. Он любил также Ахматову, Рождественского, Дементьева – многих поэтов, в отличие от меня. Я к поэзии, признаться, относился с некоторой прохладцей, и с детства запоем читал только наших, ну и некоторых зарубежных прозаиков. Видимо, в нашей сельской восьмилетке, где я учился в свое время, некому было приобщать нас к поэзии, ну а сам как-то не сподобился. Юра же вот проникся поэзией. Я точно не знаю, когда он стал впервые печататься в железинской районке – в школе ли еще, после нее или уже отслужив (а он строил Байконур в составе военно-строительного батальона!). Но, как мне известно, работать в «Ленинском знамени» он начал еще в 60-е годы. Потом уехал в Павлодар, работал там в многотиражной газете «Тракторостроитель», затем газета «Заря» в райцентре Качиры, ну и наконец возвращение в родные пенаты, то бишь в Железинку.
Сухощавый, русоволосый, всегда доброжелательный, с неизменной улыбкой на лице, Юра был душой любой компании. А наш редактор Александр Сергеевич Державцев ценил его за умение четко и оперативно выполнять редакционные задания, за легкое и быстрое перо, за глубокое проникновение в любую, даже самую сложную тему. Он единственный в редакции при необходимости срочно сдать материал в номер мог надиктовать его нашей очаровательной машинистке Гильде Тырсиной прямо из блокнота. Его корреспонденции, очерки, заметки охотно печатали областная газета «Звезда Прииртышья», а порой и республиканские издания.
Мы проработали вместе несколько лет, сдружились, я бывал у него дома, Юра у меня. Пути наши разошлись в 1981 году, когда я уехал в Экибастуз. Последний раз мы увиделись с Маковенко где-то в начале 90-х, когда я с женой приехал в Казахстан в отпуск с Крайнего Севера, где мы жили с 1989 года и работали в газете «Советская Эвенкия». На день-другой заехали в Железинку – здесь жил мой младший брат, – чтобы затем отправиться дальше, на юг республики, на кызылординскую дачу к тестю с тещей Юра был такой же живчик, как всегда благодушный, правда, несколько постаревший и разговаривал сиплым голосом, нажимая какую-то кнопку на шее. Это была онкология. Даже не помню, о чем мы говорили, я все время старательно пытался скрыть, как потрясен состоянием своего недавнего коллеги и приятеля. Он уже тогда не работал, был на пенсии по инвалидности.
Больше мы не виделись. И я даже не знал, в каком году Юра умер. Как мне буквально на днях сообщила моя железинская землячка Елена Калашникова, чья семья дружила с семьей Маковенко (тогда это были его мама Анна Александровна – ах, какой она делала вкуснейший квас на хлебных корочках! – и сестра Ольга ), Юра скончался в 1994 году, прожив всего 55 лет. Похоронен в родной Железинке. Он ставил о себе светлую память как о человеке легком, добром, талантливом. И конечно же, в редакциях газет, в которых он работал, в публичных библиотеках хранятся подшивки газет с сотнями его материалов о людях труда, об успехах и проблемах в тех сферах жизни, о которых Юра рассказывал печатным словом. И это его бесценный вклад в создание многостраничной летописи нашей страны той эпохи, которая стала уже достоянием истории.
Виктор Катин
Я уже как-то писал, что в редакцию нашей газеты «Ленинское знамя» (как, думаю, и в большинстве других районных) ее редактор Александр Сергеевич Державцев кадры набирал из местных кандидатов, проявивших какие-то способности в письме. Это могли быть селькоры (как вот я), или выпускники средних школ (как Ольга Сущенко, например, Юрий Панфилов, Геннадий Державцев, сын редактора, Хасан Бахтияров). И затем уже натаскивал их премудростям районной журналистики. Но время от времени у нас могли появиться газетчики и с опытом работы, залетавшие к нам из области, а то и вообще Бог знает откуда. Так в середине 70-х в Железинке обосновался Виктор Иванович Катин. Приехал он к нам из того самого города Ясиноватая на Донбассе, где сейчас идут боевые события. И не один, а с семьей – женой Валентиной и сыном Игорем.
Супруга, хорошо знающая делопроизводство, устроилась на работу в райком партии, а Виктора Ивановича взяли к нам в газету ответственным секретарем. Бывший наш ответсек Леонид Павлович Кишкунов к тому времени перевелся на новое место работы – редактором объединенной (то есть одновременно и городской, и районной) газеты «Вперед» в Экибастуз, и эта очень ответственная должность не могла долго оставаться вакантной – редактор устал одновременно и газету макетировать, и нами, озороватыми сельскими газетчиками, руководить.
Катин привез с собой годовую подшивку ясиноватской газеты (не помню уже, как она называлась), и она меня поразила своей отличной версткой, очень качественной печатью. Так что он не зря стал нашим новым ответсеком, причем – действительно очень ответственным. Он не только красиво макетировал газету, но и очень грамотно правил наши тексты перед тем, как они должны были лечь на стол редактору. Виктор Иванович был инвалид, еще там, на Донбассе, попал в страшную аварию и ему сильно покалечило ногу. Она была немного короче другой, и Виктор Иванович при ходьбе очень заметно прихрамывал. Тем не менее иногда Катин просил редактора отправить и его в командировку в какое-нибудь хозяйство для сбора материала в газету – он был пишущий ответсек и не хотел, что называется, терять квалификацию.
Так он проработал у нас несколько лет. Мы сдружились, Виктор Иванович, заразившись моими рассказами о классной рыбалке на озере Долгое, не раз ездил со мной в Пятерыжск и всегда оставался в восторге от общения с иртышской природой. Затем он вдруг собрался и уехал вместе с семьей на новое место жительства – в поселок Майкаин Баянуальского района, и возглавил там многотиражную газету предприятия (сейчас это акционерное общество) «Майкаинзолото». Спустя несколько лет я и сам покинул Железинку и уехал в Экибастуз. Мне надоело жить на скромную зарплату районного газетчика, хотя к 1981 году она у меня и превышала 150 рублей. Но по тем временам этого было уже мало. К тому же у меня в загашнике была хорошая специальность – электросварщик (в стройбате выучился). А в Экибастузе в то время шла грандиозная комсомольско-молодежная стройка ЭТЭК, вот я и решил податься туда, как меня не отговаривал мой ныне уже покойный редактор Александр Сергеевич.
И надо же было такому случиться, что в первый же день пребывания в этом городе меня на автобусной остановке заметил проезжающий мимо на редакционной «Ниве» наш бывший ответсек, а здесь – редактор районной газеты «Вперед» (город к тому времени обзавелся собственным печатным органом) Леонид Павлович Кишкунов. И вот он-то всяческими посулами уговорил меня снова пойти работать в газету! И я пошел…
А здесь, в Экибастузе, снова встретился с Виктором Ивановичем Катиным. Он получил назначение на должность директора городской типографии. И я помог ему переехать из Майкаина в качестве обычной рабочей силы. Наша дружба продолжилась и здесь. Мы еще успели пару раз съездить с ним на его служебной «буханке» ко мне в Пятерыжск на рыбалку, на свадьбу моей сестры и даже на печальное мероприятие – похороны моего отца (он скончался в Экибастузе, и мы с Виктором Ивановичем все на той же «буханке» привезли его домой).
В 1986 году Катина пригласили в городскую газету «Заветы Ильича» в качестве ответственного секретаря, а спустя шесть лет он становится заместителем редактора. И здесь он проявил себя не просто как хороший специалист и руководитель, но и неожиданно для многих оказался очень хорошим – не просто способным, а въедливым репортером, которому под силу были многие острые и неудобные темы. Я знаю, что люди в поисках правды и справедливости нередко звонили или даже сами приходили в редакцию газеты и просили заняться их проблемами именно Виктора Ивановича. И он выслушивал их и занимался, и тогда на страницах «Голоса Экибастуза» появлялись смелые и жесткие материалы за подписью Катина, заставлявшие чиновный люд реагировать на критику не отписками, а конкретными делами по исправлению той или иной ситуации, несправедливости, волокиты, головотяпства и пр.
Я и после того, как уехал в Сибирь, успел таки еще пару-тройку раз увидеться с Виктором Ивановичем, когда приезжал время от времени навещать живущих в Экибастузе своих дочерей. И он всякий раз просил меня найти время, чтобы хоть разок съездить на полюбившееся ему озеро Долгое. Я обещал. Но все как-то не получалось. А 19 марта 2020 года Виктор Иванович ушел из жизни, было ему 73 года( кстати, он оказался долгожителем по сравнению со всеми покойными ныне журналистами, кого я знал лично)…
Вот несколько прощальных слов от его коллег:
«Это невосполнимая утрата для экибастузской журналистики. Интеллект, кругозор, широта мышления послужили тому, что профессиональная репутация Виктора Ивановича была безупречна… Он одним из первых журналистов в стране освоил компьютер и новые программы. Мы с коллегами называли Виктора Ивановича «ходячей энциклопедией»: не было вопроса, на который он не мог бы ответить».
И я могу это подтвердить.
Петр Поминов
Когда у нас в редакции районной газеты «Ленинское знамя» в середине семидесятых в качестве новоявленного корреспондента появился этот худой, долговязый и огненно рыжий парнишка с чуть застенчивой улыбкой, вчерашний школьник из совхоза «Михайловский», никто сему факту не удивился. Во-первых, тогдашние районки испытывали сильнейший кадровый голод, поскольку практически никто из выпускников факультетов журналистики госуниверситетов добровольно ехать на работу в сельскую глубинку не хотел, и потому редакторы выкручивались как могли, подбирая в штаты своих газет мало-мальски умеющих писать.
Во-вторых, фамилия у этого рыжего парня была Поминов. И он был родным братом Юрия Поминова, который, после нескольких лет нештатного сотрудничества и двух лет – штатного в «Ленинском знамени», благополучно поступил на факультет журналистики Казахского государственного университета, и затем уже не раз объявлялся в качестве практиканта в давшей ему путевку в журналистику железинской районке. Впоследствии Юрий много лет отдал работе в областной газете «Звезда Прииртышья».
А был у Юрия и Петра еще один брат, Александр – так тот тоже подался в журналистику и много лет работал в шушенской и идринской районных газетах Красноярского края. Помимо исполняемой им обычной газетной работы он писал стихи, и весьма недурственные, стал автором двух поэтических сборников. Вот почему никто не удивился тому, что младший из Поминовых пошел по той же стезе, что и его братья.
Я к тому времени заведовал сельхозотделом в «Ленинском знамени», правда, был сам себе начальник, потому как корреспондентов в моем отделе не было, кроме меня самого. Вот Петра и передали в мое подчинение, а заодно в обучение. Наставлял я его так же, как и меня: читал его рукописные материалы, правил, показывал Петру свою правку, объяснял, почем мне не понравилось то или иное место, но не забывал и похвалить удачные фрагменты. Петя кивал кудлатой головой и преимущественно соглашался, и уже в следующей рукописи я видел – молодой корреспондент все схватывает на лету и старается не повторять допущенных ранее ошибок.
Петр имел явную наклонность к письму, он был увлечен журналистикой и охотно ездил в командировки за материалами для газеты. Свои заметки, корреспонденции, статьи он по возвращении нередко успевал написать еще дома, на квартире у какой-то бабули, у которой, если я не ошибаюсь, ранее квартировал и его старший брат Юрий.
Приносил рукописи и отдавал их первое время мне на правку, но уже вскоре этого более не понадобилось, поскольку с моей стороны вмешательство в его черновики стало минимальным. Так что теперь Петр сразу стал отдавать все написанное на перепечатку машинистке, и уж затем я бегло просматривал его чистовые материалы, после чего они уходили к редактору. А Петр уже, что называется, «бил копытом», изъявляя готовность к выполнению очередного редакционного задания. И мчался в следующую командировку или своим быстрым шагом уходил в какую-нибудь организацию райцентра. Он был скор на ногу, общителен, любознателен, веселый и незлобивый парень и очень быстро стал любимцем всей редакции.
Моя с ним разница в возрасте была относительно небольшой: лет шесть-семь. Но я-то был уже отслужившим в армии, обзавёвшимся семьей. То есть – ю солидным дядькой (правда, не без дыма в одном месте), и у нас с Петром вне редакционных стен общих интересов вроде бы и не должно было быть. Тем не менее мы общались и вне работы. Петр бывал у меня дома, ходили мы и ловить ельчиков на Иртыш.
Он и в свое свободное время жался к нам, к редакционным, что было неудивительно: профессиональные интересы у нас были общими, а в Железинке Петр практически никого не знал, друзьями в чужом поселке обзавестись ему было недосуг. Да и не успел: вскоре, собрав нужное количество крепких печатных работ (мы вместе обсуждали, какие вырезки ему взять, чтобы было больше шансов успешно пройти творческий конкурс), он стал готовиться к отъезду в Алма-Ату. Редактор Александр Сергеевич Державцев написал ему прекрасную рекомендацию, и Петя оправился поступать в казахстанскую столицу на факультет журналистики КазГУ.
Было это в 70-х годах, конкретно в каком – точно не скажу, уже подзабыл. И больше я Петю с тех пор не видел. Но с удивлением и некоторым разочарованием узнал, что поступил он не на факультет журналистики, а на филологический. Может быть, туда был конкурс поменьше?
Далее я изредка узнавал о судьбе младшего из братьев Поминовых от его старшего брата Юрия, работавшего к тому времени в областной газете «Звезда Прииртышья» – вначале корреспондентом сельхозотдела, затем первым заместителем и, наконец, редактором (он меня и перетянул в «Звездочку» из экибастузской районки «Вперед» в 1986 году). Оказывается, выпустившись из КазГУ, если не ошибаюсь, с красным дипломом, Петр был направлен в Ленинградский пединститут на стажировку, стал аспирантом, защитил кандидатскую диссертацию и стал кандидатом филологических наук!
Затем он продолжил свою карьеру в Восточно-Казахстанском педагогическом институте (сейчас – университет), впоследствии перевелся в Алма-Ату. Все эти годы Петр Дмитриевич вел очень активную литературоведческую деятельность. Его рецензии, критические статьи, очерки, статьи публикуются в толстых литературных журналах «Простор», «Нива», «Сибирские огни». Его охотно печатают в периодических изданиях Института литературы Российской Академии наук, Санкт-Петербургского педагогического университета имени Герцена, в сборниках научных статей Санкт-Петербурга, Москвы, Новосибирска, Омска, Алма-Аты, Усть-Каменогорска, Павлодара. У него образовалась прекрасная, дружная семья – замечательная жена и две очаровательные дочери, появились признание и вес в казахстанских научных и общественных кругах.
Конечно, ученый филолог Поминов не собирался почивать на лаврах, а строил далеко идущие планы в развитии своей литературоведческой деятельности, исследовании творчества писателей и поэтов, оставивших глубокий след в литературе и культуре Казахстана и России. Его интересные, глубокие статьи и очерки ждали редакции авторитетных изданий. Но…
Но жизнь Петра Дмитриевича оборвалась в самом расцвете его творческих сил и возможностей – ему было всего 57 лет. Погасло еще одно светило на небосклоне русскоязычной культуры, литературы. Трудно смириться с мыслью, что нет уже больше того рыжего и ясноглазого, крутолобого парня с широкой улыбкой на открытом лице, каким я его знал. Таким и только таким он и остался в моей памяти…
