Весёлая Же-же… / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Человек с фамилией, приятной для огородников и садоводов – Секаторов – нервно курил и созерцал зашторенное наглухо ледяными узорами окно, за которым выла вьюга. Мыслишки лезли в его полулысую-полупьяную голову хмурые. Секаторов был зол на весь мир, жена ушла, забрав детей, на работе его не ценили – его, знатного прораба.

Наконец он выщелкнул двумя пальцами бычок на улицу, захлопнул форточку и сел за стол. Налил. Раздался звонок в дверь.

«Кто бы ни был – убью!» – решил Секаторов, с шумом покидая кухню.

Он открыл дверь, на пороге стояла весёлая молодая женщина, вся в белом, курила. Странно, но Секаторов узнал некогда его бычок.

– Ты кто? – спросил он без выражения.

– Вьюга, блин, – ответила женщина и сплюнула бычок на пол квартиры Секаторова.

Тот внимательно посмотрел на бычок, дымящийся на полу его прихожей, закатал рукава по локоть и как-то печально-радостно возвестил:

– Ну вот, женщина, и смерть твоя пришла!

– Ага, точно, смерть пришла, – весёлая невозмутимость весёлой женщины поражала, – да только не моя, а твоя, дурень! Блин, смерть я, Секатор! – выпалила женщина. – Вот, по твою душу пришла, горемыка, – и хохотнула. Словно из преисподней.

Что-то произошло с Секаторовым: он опустил руки, они повисли плетьми, потухли его глаза, он мгновенно постарел.

– Проходи.

– И пройду.

Они сели на кухне за стол, молча выпили. Затем по второй.

– А ты ничего, хотя и смерть, – вдруг сказал Секаторов. – А где коса?

– А это что? – весёлая женщина перекинула из-за спины на красивую грудь, обозначенную обтягивающим белым платьем, толстую белую косу с белым, весёлым бантиком на конце.

– Ты чё, меня ею?

– Могу и ею.

– Значит, добить меня решила судьба, – закручинился Секаторов. – Впрочем, я не удивлён.

Они выпили по третьей.

– Женщину бы напоследок, – вперился Секаторов в грудь весёлой женщины, – а потом можно и туда, – он закатил зрачки к потолку. – Только покрасивее бы как-то умереть. Это ты можешь?

– Я многое что могу, – сказала весёлая женщина и улыбнулась своей обворожительной, белозубой улыбкой.

Вьюга ночью прекратилась, и утро выдалось хотя и морозное, но солнечное, тихое.

Секаторов соскочил с кровати, нужно было собираться на работу.

«Приснится же!» – похмельно подумал он. Он взглянул на вторую половину кровати, понял: не приснилось.

Под китайским пледом, на бочку, поджав ножки, лежала красивая, беловолосая женщина. Она спала, по-детски чмокая губами.

«Такая не может убить», – расцвёл Секаторов. Он стал одеваться, она услышала это и проснулась.

– Ты на работу?

– Туда. Кстати...

– Я тоже туда... чуть попозже... – и она снова запричмокивала.

«Кстати, как звать-то тебя?» – хотел спросить Секаторов. Хотел. Но на расталкивание весёлой женщины и бла-бла-бла не было уже времени. Прораб Секаторов привык рано приходить на работу – самым первым.

Он свалился с поддона и полетел вниз. Он – это кирпич.

Он летел, сверкая на солнце острыми гранями, а сквозные дыры его, пропуская через себя морозные струи воздуха, создавали ему вращательные движения – небольшие, плавные. Так он летел, плавно вращаясь, летел как бог. Правда, он был тяжёл и без крыльев, но он летел. Летел, правда, строго вниз, а что поделать, закон притяжения – он и на стройке закон притяжения. Но вот полёт его ускорился. Внимание! Он стал чаще вращаться! Появился угрожающий свист! Долбаный закон притяжения!!!

Кирпич плюхнулся на утоптанный снег в метре от Секаторова. Побледнев, тот задрал голову. Из кабины крана высунулась другая голова – женская, с белой косой.

– Секатор! Уйди из-под стрелы, блин! – прокричала голова.

Секаторов узнал женскую белобрысую голову, и на его лице появилось подобие улыбки.

– П-прораб, ты чё т-технику безопасности нарушаешь? – подлетел к Секаторову заика-бригадир, Семёныч. – Мы же кирпич наверх подаём.

– Как зовут её, Семёныч? – не опуская головы, спросил прораб.

– Ты чё, п-прораб. Это же Галюха, крановщица наша. Уже неделю как работает. Ты-ты... ты же её сам на работу принимал, забыл? Весёлая же-же... женщина.

– Галя, значит. Да уж, весёлая. А жизнь-то налаживается, Семёныч.

– Чё?

– Я говорю: тебе с похмелья?

– Ну.

– Пошли ко мне в вагончик – опохмелю.