Маятник истории

История – самая популярная гуманитарная наука. Мало кто остаётся равнодушным к чарам нимфы Клио. Надо ли удивляться, что по историческим вопросам часто пишут не историки, чем поневоле обижают тех, кто в этой области специализировался и получал учёные степени. Что делать, такова привлекательность Клио. Есть память одного человека и его история, и есть память человечества, которая ой как прихотлива, едва ли она может формироваться только кастой историков. Про русскую летопись, ещё в XIX веке Д.Ф. Щеглов писал «Наша летопись или, точнее, наша сага о начале Русского государства, внесённая в последующую летопись, знает то чего не было, и не знает того что было» (Журнал министерства народного просвещения, 1876, №6, с. 209). Поэтому правильно, что работы по истории выходят из-под пера физиков, биологов, программистов, писателей. Нам свойственно бороться за собственную память, и нас беспокоит то, что будут знать о прошлом наши дети.

Течёт время – неумолимый Хронос, за краткий миг человеческой жизни многократно меняется мода, блекнет привлекательность идей и теорий, слабеют и усиливаются государства, изменяется облик планеты, движется маятник истории. Отражение колебаний этого маятника можно найти в собственной памяти: в развитии мировоззрения, в изменении оценок событий, в зарождении и угасании интереса к явлениям.

***

Английские пробки. В начале 90-х, когда маятник круто повернул Россию на запад, мне в одном из центральных журналов попалась статья, автор которой рекомендовал русским людям перенять в числе прочих западных достижений пробки для затыкания раковин умывальников, как это принято у англичан. По мнению журналиста, это должно было привести к существенной экономии воды. Теперь, спустя десятилетия можно сказать, что компьютеры и много ещё чего с Запада у нас прижилось, а вот пробки для раковин нет. Почему? Да очень просто, умывание под струёй – это давняя традиция славян, а умывание из лохани, скажем так, – это традиция романо-германского суперэтноса. Экономичность разных традиций требует дополнительных исследований, а более высокая гигиеничность славянского способа очевидна.

***

Толерантность. Слово «толерантность», столь популярное ныне на западе, я впервые услышал от своего приятеля в 1980 г. Мы были студентами биофака, и приятель удивлялся, зачем использовать иностранное слово «толерантность» при описании пределов воздействия какого-либо фактора, например температуры или кислотности, которые без вреда может переносить организм. Он говорил, что русское слово «устойчивость» нисколько не хуже. По большому счёту, введение любого термина оправдывается в том случае, когда одно слово заменяет несколько. В данной ситуации одно иностранное слово заменяло одно русское, но при этом появлялась она – наукообразность. Туману много, а толку мало. Несведущий читатель не поймёт, о чём речь. Тогда мы не подозревали, что в XXI веке «толерантность» станет концепцией западного общества и будет транслироваться всеми СМИ по сотне раз на дню. Только теперь русским аналогом будет уже не «устойчивость», а «терпимость – терпеливость». Ещё выяснилось, что слово было в ходу и в России XIX века: тогда «толерантками» называли проституток… Теперь мне кажется, что наши предки поняли это импортное слово наиболее точно.

***

Современные молодые люди забыли, что такое кукиш. Эту очень энергетическую фигуру из трёх пальцев теперь жители молодого и среднего поколения России не используют, а перешли, благодаря Голливуду и поддержавшим его отечественным кино- и теле производителям, на гораздо более слабое сочетание с оттопыренным средним пальцем. Бесспорно, это крупная победа американского империализма в ослаблении русского народа и утрате им самобытности. Кукиш теперь даже не встречается в литературных произведениях современных российских авторов.

Ещё совсем недавно: в 90-е и в нулевые годы, Михаил Задорнов говорил, что американцы в случае беды спасают свои задницы, а мы – души. Теперь и это преимущество нами утрачено. Современные российские востребованные литераторы также как и телеэкран приучили своих читателей с трепетом относиться к той части тела, которая пониже спины… А про душу можно и не вспоминать.

***

Цвет мундира. Все мальчишки восторженно относятся к воинам. Наибольшим вниманием, отчасти благодаря романам шотландцев Роберта Стивенсона и Вальтера Скотта, пользуются рыцари. Я в подростковом возрасте бредил солдатами и офицерами эпохи наполеоновских войн. Всё что попадалось из литературы об этом времени, прочитывалось запоем, в том числе и русская классика – «Война и мир». Что привлекало в том времени? В значительной степени – красота мундиров. Военные мундиры XVIII века сильно проигрывают при сравнении с формой начала XIX века. В этот период произошёл апогей строгой декоративности униформы, которая к концу века утратилась и осталась только для парадов. Понятно, что яркий цвет мундира был нужен не только для красоты, а и для того, чтобы в пылу боя не перепутать своих и чужих. Так у каждого крупного государства той эпохи сложился свой национальный цвет формы солдат. Англичане издавна облюбовали красные тона, поэтому даже шотландские контрабандисты называли их красномундирниками. Их противники – французы с давних времён облачали своих солдат в синие одежды. Солдаты Австрийской империи щеголяли в мундирах снежной белизны. Представляю, сколь неприглядно они выглядели после сражений и длительных походов… Верхом практичности был чёрный и тёмно-синий цвет мундиров королевства Пруссия.

Глубоко симпатичен мне зелёный цвет воинской одежды армии Российской империи. В этом чудится связь с самыми большими лесами мира. Хотя чем руководствовался Пётр I, выбирая цвет мундира для первых русских регулярных частей, я не знаю.

***

Конец эпохи застоя. Тот день полностью принадлежал военной кафедре. Мы ходили в полувоенной форме цвета хаки и завидовали нашим однокурсницам, которые в это время отдыхали. На одном из занятий подполковник, проводящий его, по приказу свыше включил радио, и мы услышали сообщение о смерти Л.И. Брежнева. По причине печального события нас отпустили по домам раньше времени. Естественно, никого из нас, студентов не огорчала смерть старика, коллекционирующего награды килограммами. Мы подозревали, что больше не надо будет конспектировать его книги «Целина» и «Малая земля». Но какое-то смутное подсознательное понимание того, что подошла к концу эпоха, что произошёл какой-то крупный поворот истории, было. Мой приятель тогда даже купил учебник Истории КПСС, который мы штудировали на первом курсе, усмехаясь, что вскоре книга станет редкостью. Теперь это время, пренебрежительно обозначенное «эпохой застоя», всё более отдаляется, обрастает мифами. И становится понятным, что даже в конце брежневских времён, когда были полупустые прилавки магазинов, никто не голодал, и была невиданная по современным меркам социальная справедливость, доходы граждан от минимума к максимуму различались не более чем в 5–6 раз, а в массе своей были почти сопоставимы. Да, были спецпайки, обкомовские дачи, но сути это не меняет. Нынешний разброс доходов в сотни раз только подчёркивает тот колоссальный сдвиг, который произошёл на глазах одного поколения. Вторая экономика мира сползла на 10–13 место, вторая (по многим показателям даже первая) наука мира теперь не может догнать по научным показателям Индию (к счастью, этого пока нельзя сказать про военно-технические области). Зато прилавки полны, и по количеству полных людей мы уступаем только США и Китаю… И ведь как радовались триколору, как возмущались ГКЧП, как были солидарны с Лией Ахеджаковой в 1993 г., когда она призывала поскорее покончить с мятежным белым домом! Удивляло только, что новые истребители Су-27 меняли в Китае на поезда с тряпками и ширпотребом. Тогда жительницы России, особенно в восточной её части облачились в собачьи и кошачьи шубы от могучего южного соседа. Было и смутное понимание неправильности и несправедливости происходящего, но человеку надо выживать, кормить семью, встраиваться в новую реальность, и уж потом задумываться или не задумываться о тектонических процессах геополитики. Ну продала элита страны Родину вместе с народом, в истории такое случается нередко. Да и полностью продать проблематично: ведь Россия это по большому счёту Евразия. Гигантский материк своей жизнью живёт, чтобы там ни воображали цезари и наполеоны.

Зато стремительно прошла компьютеризация. Если в конце 80-х мы слышали от японцев «вы отстали по компьютерам не на время, а навсегда», то теперь они такого не скажут. Хотя конечно, всё производится в Китае и других странах Юго-Восточной Азии, но и не в Штатах и не в Западной Европе. Одной из причин победы Запада в противостоянии с СССР стало качество потребительских товаров. Легендарные западные бренды и многолетние гарантии работоспособности поражали воображение обывателя. Теперь маятник ушёл в другую сторону, глобальное общество потребления, частью которого мы стали, учит, что надо менять авто, одежду, телевизоры и телефоны как можно чаще, поэтому и гарантия на все эти гаджеты даётся не больше года. Цивилизация людей стала обществом тупых гоблинов, которые производят мусор и заваливают им некогда прекрасную зелёную планету.

***

Мусор – главное достижение человечества. Наши пращуры не умели делать мусор, а мы научились. Теперь наши отходы не исчезнут с лица земли сотни и даже тысячи лет, какие мы молодцы, какой расцвет технологий!

Во времена мрачного средневековья городские жители не особо заморачивались на предмет чистоты улиц и выливали помои и содержимое ночных горшков прямо в дверь или на головы прохожих. Поэтому широкополая шляпа была очень функциональной вещью: она предохраняла своего обладателя от всяческих невзгод. Да и о чём было переживать горожанину и селянину, в любом случае все отбросы, которые он со своей семьёй произвёл, разлагались мухами, крысами, грибами и другими деструкторами максимум за месяц. Так что человек нисколько не отличался от кошки, аккуратно закапывающей продукты деятельности своего кишечника на соседской грядке, или от лося, о сокрытии оных продуктов не переживающего.

Лишь после поражающих воображение эпидемий чумы люди понемногу стали задумываться о чистоте, но ещё в XVIII веке продолжали малую нужду в камин справлять, а для перебивания запахов своего естества обливались духами, если содержимое кошелька позволяло их покупать.

К концу XIX века крупные города Европы – Париж, Лондон, Москва – столкнулись с экологической проблемой, которая казалась неразрешимой. Немыслимое количество экипажей и повозок, которые влекли лошади, производящие весьма качественный навоз, просто заваливало города своими отходами. Навоз не успевал разлагаться, смывался в реки. В XX веке проблема решилась сама собой: автомобиль заменил лошадь, а уже отходы этого транспортного средства понемногу начали заваливать весь мир.

В XX веке в СССР было промышленное загрязнение, но почти не образовывалось бытового мусора. Достаточно вспомнить продуктовые магазины, где масло, крупы, продавали на вес и заворачивали в бумагу, если покупатель не приносил собственный полотняный мешок. Молоко, растительное масло также разливали в ёмкости покупателя. А система рециклирования кефирных и молочных бутылок, которой восхищался даже лауреат нобелевской премии Конрад Лоренц! Образовывался только бумажный мусор, при этом старые газеты почти подчистую сдавались в макулатуру. Вспомните, как ещё совсем недавно сатирик Задорнов рассказывал о том, что только русские умудряются стирать полиэтиленовые пакеты, чем безмерно поражают иностранцев. Проблемы бытовых отходов практически не существовало. А что происходит теперь, когда мы приобщились к обществу потребления и удобных упаковок? Любая средняя семья ежедневно производит увесистый пакет мусора, который в значительной мере не переработают ни мухи, ни грибы, ни микроорганизмы. Человеческая цивилизация стала раковой опухолью планеты. Остаётся только уповать, что будет сделан возврат к разлагаемым упаковкам и системам рециклирования, иначе следующую цивилизацию в океане мусора создадут крысы.