Повесть в стихах

 

Сто лет назад, третьего марта 1919 года, в Симбирской губернии началось великое восстание поволжского крестьянства против советской власти. Эта власть, после победы её армейских частей над крестьянскими отрядами, назовёт восстание «Чапанкой», подчеркнув тем самым, что тут-де немного побузили тёмные мужики в «чапанах» – в грубой крестьянской одежде для повседневной носки – да и ладно.

Ну, мужики и есть мужики, чего там на этом зацикливаться… Масштаб восстания определяется хотя бы тем, что в нём приняли участие около 150 000 человек – а на подавление его были брошены Совнаркомом регулярные армейские части с артиллерией и пулемётами под командованием талантливого военачальника Михаила Фрунзе.

К сожалению, эта крестьянская война в советское время замалчивалась, была написана лишь одна (как я знаю) повесть Артёма Веселого (Николай Кочкарёв). И то за неё, абсолютно просоветскую, писатель пострадал – был позднее расстрелян..

Нарушим молчание, кое-что поведаем о нашей настоящей истории. Немного о той войне – в моей стихотворной повести «Чапанка».

 

«Чапанка»… Грандиозное крестьянское восстание в Поволжье, вызванное политикой большевистского правительства: политическая и продовольственная диктатура, продразвёрстка (насильственное изъятие зерна и даже семян у крестьянства); вообще самый разнообразный грабёж по сути беззащитной деревни» во имя спасения власти.

Из Википедии

 

1.

 

«Прошло со времени Октябрьского переворота полгода; питерцы голодают, не получая ниоткуда хлеба. Между тем приезжавшие из провинции передавали, что там о голоде и не знают, всего вдоволь, всё есть. В чём дело? Почему же голодаем?..

Думаю поехать в провинцию, чтобы убедиться в её настроении… Получаю из совета отпуск, еду в Симбирскую губернию, – на свою родину. Первая деревня... Прошу крестьянку поставить самовар. Безоговорочно ставит. Робко прошу дать кусочек хлеба, дают белого, горячего. Ещё пытаюсь просить яиц, – отказа не получаю. Глазам не верится, и ум отказывается понимать… Начинаю рассказывать о бедственном положении питерских рабочих, ожидающих от крестьян подкрепления. На это мне ответили, что помогать они не собираются, так как боятся Ленина, который продался немцам.

…Родное село Тереньга. Озлобленность к большевикам за недопущение свободной торговли, за установление твёрдых цен на хлеб…

Крестьяне с пеной у рта клялись, что не дадут ни одного фунта хлеба по установленным Советской властью твёрдым ценам. Я доказывал, что твёрдые цены есть самый правильный путь во взаимоотношениях города с деревней. И если крестьяне будут упорствовать, то рабочие, во-первых, не пожалеют керенок, ибо они сами их делают, а во-вторых, также будут вздувать цены на изделия, выпускаемые с фабрик и заводов. После такой аргументации крестьяне ответили:

– Ну, так ни за какие деньги хлеба не получите.

Вскоре я сознал, что переубедить крестьянина одиночкам не под силу, нужны чрезвычайные меры».

Из воспоминаний В. Каюрова

 

А день был то ясным, то хмурым.

Чтоб «хлебный вопрос» изучить.

Приехал в Поволжье Каюров…

(И также родню навестить).

 

Он – ленинец. В Петросовете

Серьёзный и значимый член…

В кожанку добротно одетый.

И маузер – ствол до колен.

 

Под «белыми» хлебные веси;

Без хлеба Москва, Петербург…

«А если подумать и взвесить –

Зерно нам в Поволжье дадут?»

 

…В избе у родни сытно, дымно.

Пыхтит на столе самовар.

И яйца, и хлеб, и свинина…

Эх, радостен встречи разгар!

 

– В Советах ты нынче начальник?

– Вознёсся-то как, землячок!

– Живешь-то поди беспечально? –

– Ишь, носишь какой пинжачок!

 

Родня …То вопрос, то ответы –

Беседа течёт через край...

– Ну, вы тут не против Советов?

– Мы, милый, лишь за урожай!

 

– За то, чтобы в пашню посевы –

Да землю, погодку, да рожь!

– Нам по хрену, «правый» иль «левый» –

– Советы ты, парень, не трожь!

 

– Нам б добрый приплод у коровы…

– Да чтобы вызревало зерно!

– Детишки чтоб были здоровы…

– А власть? Да не всё ли равно?

 

– Лишь хлеб бы у нас не отняли…

– Не гнали б сынов на убой…

– Чтоб в нас, в мужиков, не стреляли –

– Тогда мы, родимый, с тобой!

 

И родственно так, и душевно

Свиданье с родными прошло…

Его после встреч краткодневных

В Москву проводило село.

 

Все рады: «Наладится дело!

Теперь тут нам всё по плечу!»

От уха до уха летело:

«Он вхож к самому Ильичу!»

 

 

2.

 

«В начале 1919 года в деревнях и сёлах Симбирской губернии находилось 3500 вооружённых рабочих из продотрядов и 1700 продармейцев (была создана специальная ПРОДАРМИЯ), направленная из городов центра России для заготовок хлеба».

Из Википедии

 

Потомкам Василий Каюров

Расскажет подробно о том

Как после поездки он скоро

Встречался в Кремле с Ильичом…

 

Вникал тогда Предсовнаркома

В его невесёлый рассказ

О том, как в селеньях знакомых

Он вёл агитацию «масс».

 

За то, чтобы хлеб государству

Безропотно сдал мужичок,

Чтоб понял: к счастливому «царству»

Путь будет жесток и далёк…

 

Что жизнью довольным быть куцей

«Махровый есть идиотизм».

Что надо всем стяг революции

Упорно нести в коммунизм.

 

Нести, невзирая на беды!

Презрев всех несчастий напасть!

Достичь непременно победы,

Спасти большевистскую власть!

 

И вождь одобрительно слушал

Гонца вдохновенный рассказ.

Подметил: «Мм… Мужик хочет кушать?

Но Питер – спасенье для нас!

 

«Осьмушка» – вот в Питере норма;

Без хлеба страдает народ…

«А если он от недокорма

Восстанет и нас уберёт?»

 

«Так значит в селе нам не рады?

Им землю – они нам отказ?

Ну что же… Пошлём продотряды

В края непонятливых масс!

 

Пусть знает мужик нашу силу –

Пусть грузит нам хлебный обоз!

Возьмитесь, товарищ Василий

За эту задачу всерьёз!»

 

«Дадим вам пайки и патроны –

Велик ещё царский запас.

А вы там мужицкие схроны

До дна потрошите для нас!»

 

 

3.

 

В Поволжье звучали тальянки –

Дождались весны мужики.

Масленая скоро, гулянки –

Пляши, веселись, земляки!

 

И все обновлению рады,

Надеждами души полны…

Но движутся к ним продотряды

В раскатах гражданской войны!

 

И третья за месяц ватага

Опять закрома потрошит…

«Эх, Волга! Эх, речка Свияга!

Кто нас от беды оградит!?»

 

Бабёнки ревут от бессилья:

«У нас же детишки помрут!!!»

И мрачно дед смотрит на вилы:

«Не дам! Семена не возьмут!»

Ведь верили этим Советам!

Стояли за них до поры!

Теперь, б…дь, за всё пусть ответят!

Бери, мужики, топоры!

 

Доколь они будут нас грабить?

В могилы свести нас хотят?

И косы, и вилы, и грабли

Хватая, сбивались в отряд…

 

«Мы белому свету не рады!

«Иль нам подыхать суждено!?

Опять на селе продотряды

Последнее тащат зерно!»

 

«Вчера весь запас отобрали!

Теперь до семян добрались!

Ужель для того надрывали

На пашнях мы клятую жисть?»

 

Крепчают с подворий поборы –

И хлеб им отдай, и овец…

«Ну, суки! Дождётесь, уж скоро

Наступит ваш смертный конец»!

 

Народ от крестьянской работы

Тяжёлой, от века святой

Спекался в суровые роты,

Готовые к схватке любой…

 

Гремит колокольное тело,

Набат беспощаден и крут...

…И первая кровь заалела

На мартовском белом снегу…

И хлеба Советы добыли.

И вроде Юденич отбит…

Но все телеграфы долбили:

«Советам Поволжье грозит!»

 

Ни атомной бомбы, ни танков

Не знали тогда мужики…

И мчались с Придонья тачанки:

«Восстанье у Волги-реки!»

 

Неслась эта новость по-птичьи,

Как тяжкая боль, как беда:

«Мужицкое Новодевичье

Пылает огнём как звезда!»

 

Несметной набравшись отваги,

За честь, за судьбу, за детей

Там валят и валят в овраги

Крестьяне незваных «гостей»…

 

Кровавой открытою раной

На Волге горит полынья…

«Иди же ко дну, окаянный!

Зачем же ты грабишь меня?!»

 

Здесь нет «буржуёв толстопузых»;

Здесь в бунт мужиков повело.

Орудья велением Фрунзе

Разносят село за селом….

 

А если убьют продармейцев

Ретивых к насилью зело –

На милость, мужик, не надейся –

В огне запылает село!

 

Над Волгой не зори – а горе!

Какой-то людской бурелом…

Казнили и скоро и споро –

И в прорубь бросали живьём…

 

Гремят, полыхают сраженья…

Кровавые плачут снега.

Безумием самосожженья

Объяты реки берега…

 

 

Эпилог

 

«В 1932 году Василий Каюров вместе с сыном Александром создал оппозиционный “Союз марксистов-ленинцев”. В том же году все члены этой организации были арестованы и исключены из партии.

Постановлением судебного заседания Коллегии ОГПУ В. Каюров был приговорён к трём годам ссылки.

Работал столяром в артели «Металлист»; был вновь осуждён и приговорён к трём годам ссылки в Казахстан, где и умер 11 сентября 1936 года.

Его сын Александр 8 ноября 1936 года был арестован в Семипалатинске, где отбывал ссылку, доставлен в Москву и 13 августа 1937 года приговорён к расстрелу по обвинению в участии в контрреволюционной организации правых.

Расстрелян 13 августа 1937 года.

В 1957 году в Секретариат ЦК КПСС обращалась вдова В. Каюрова с просьбой о его реабилитации. Однако заявление к рассмотрению принято не было.

В 1962 году в КПК при ЦК КПС с заявлением о посмертной партийной реабилитации Каюрова обратились девять старых большевиков. Но «Комиссия Шверника» не нашла оснований для реабилитации. Лишь 21 сентября 1989 года В. Каюров был полностью реабилитирован».

Из Википедии

 

 

***

 

Конечно, иссякнут когда-то

Проклятья гражданской войны…

Опять распоётся над хатой

Скворец среди мирной весны.

 

Уроки прошедшего века

Отринув, стремимся во тьму…

Но часто судьба человека

Как плата… За что? Почему?

 

Не может всё быть бесконечным,

Живём в лабиринте времён…

И всё забываем беспечно,

Как страшный мучительный сон.

 

Но прошлое… Помнится, Пушкин –

Мыслитель, поэт и пророк –

Заметил: «В нас бахнет из пушки

Забвенья жестокий урок!»

 

Являя и гордость, и силу –

Спокойны над Волгой огни…

Россия! Родная Россия!

Навек эту память храни…