Волшебник / Статьи / ВЕЛИКОРОССЪ

Посвящается моему мужу – артисту цирка Минину Владимиру Анатольевичу

(Человек, который…)

Пролог

Поспорили однажды боги на Олимпе, что неспособен человек заниматься на земле чистым искусством, если это никому, кроме него не нужно. И сказал Аполлон: «Отправлю я к людям своего любимого коня Пегаса, пусть отыщет такого, а если нет, я выиграю спор». Отправили Пегаса на землю. Ох, и настрадался бедный крылатый посланник! Сначала его укротил мустангер и заставил скакать по диким прериям, пока однажды, хитрый вождь одного из индейских племён не выторговал его за несколько акров земли. Пришлось Пегасу возить вождя. При виде крылатого коня всё племя благоговейно падало ниц, веря в небесное происхождение их предводителя. Но во время очередной стычки с врагом племя было перебито. Пегас захвачен как трофей, погружен с другим добром на чужеземный корабль и через продолжительное время, по прибытии в порт, был продан первому попавшемуся покупателю. Порт оказался Венецианским. В городе проходил карнавал. Вокруг царило веселье. Гондольеры пели песни, ублажая скрывавшихся за разноцветными масками красоток. Кавалеры, наряженные в самые фантастические костюмы, ради дамы сердца были готовы на любые безумства. Один из них, одетый Аполлоном, не раздумывая, выложил круглую сумму за крылатого скакуна. – «Теперь я настоящий Аполлон с настоящим крылатым Пегасом!».

До самого рассвета продолжались безумные игрища, а под утро гуляющие заснули, не помня где. Сгинул куда-то и пьяный ряженый богач. Только забытый всеми несчастный брошенный конь носился по набережной и жалобно ржал. Усталые музыканты и цирковые артисты, всю ночь веселившие подвыпившую толпу, собирали свои пожитки в фургон, чтобы на ближайшем корабле отплыть в другие страны. Вдруг, их внимание привлёк ничейный крылатый красавец. «Вот это да, крылатый конь, да ведь это новый аттракцион!» – воскликнул старый клоун, – «Назову его – Звёздный Пегас!». Недолго думая, коня взяли в цирк. С той поры потомки Пегаса стали главным украшением цирковых представлений.

И был посрамлён гордый Аполлон. Но никак не могла успокоиться богиня любви Афродита. – «Я знаю, как отвадить человека от чистого искусства. Шерше ля фам! Дайте мне время, и я докажу, что права».

В ту же секунду Афродита под видом цирковой артистки отправила на землю Сирену, дочь богини Мельпомены, деву чудной красоты, с чарующим голосом. Она должна была усыпить всех артистов своим божественным пением, чтобы возмущённые зрители навсегда перестали ходить в цирк, и пришлось бы артистам бросить свою работу и заняться чёрным трудом. Но стоило Сирене спеть первую ноту божественной песни, как хозяин цирка воскликнул: «О, вот этого мне и не хватало! Ну-ка, спой мне, пожалуй, вот эти куплеты…» Смущённая Сирена великолепно справилась с задачей. Да и самой ей понравилось выступать в цирке.

Напрасно ожидали на Олимпе свою посланницу. А раздосадованная Афродита, от обиды, на целый год вновь обернулась морской пеной.

Так в цирке появилась первая династия. А предводителя династии стали называть «Магом и волшебником» или просто – Волшебником.

Проигравшие боги – Олимпийцы не сдались. Решили ждать своего часа.

Глава первая

Эмир Бухарский и «Замороженная Роза»

Итак… Жил был Волшебник. У него была очень трудная работа – он держал на голове всю свою семью и, при этом, балансируя, ходил по опасной, ни к чему не прикреплённой лестнице. Это очень нравилось публике и поэтому его приглашали выступать в разные страны и города, чтобы полюбоваться на удивительное искусство. Он и членов своей семьи научил многим сложным трюкам. Так было заведено с давних пор, ещё его прапрапрадедом. А откуда начался его род, не помнил и сам Волшебник. Старенькая его бабушка, в прошлом, красавица – канатоходка, рассказывала, что в годы её юности их цирковая семья выступала при дворе Эмира Бухарского. Ах, какие прекрасные были времена! Влюблённый в красавицу Эмир готов был бросить к её ногам все богатства мира, но не захотела она жить в золотой клетке, отказаться от любимого цирка, выбрала свободу. Эмир не затаил зла, щедро одарил всю семью и благословил на служение искусству при своём дворе.

В другом, северном королевстве, словно Роза во льду, расцветала юная княжна. Старая княгиня гордилась своим знатным происхождением и прочила для внучки достойную партию, чтобы в славе и почестях процветал старинный род. Однажды, во время очередного бал-маскарада, в город приехал знаменитый цирк. Конечно, княгиня с внучкой оказались среди почётных зрителей. Молодая княжна с первого взгляда влюбилась в волшебное искусство цирка, а хозяин цирка с первого взгляда влюбился в неё. И вдруг случилось чудо. «Замороженная Роза» начала оттаивать. Капельками-слезинками соскользнули с неё последние льдинки, и она вспыхнула жарким алым пламенем страсти.

Назревал скандал. Старая княгиня ни при каких условиях не желала выдавать княжну замуж за циркового артиста, будь он хоть сто раз самых королевских кровей. И тогда княжна решилась на побег. После финального представления цирк с почестями и фейерверками уезжал из Северной Столицы. И никто не знал, что в одном из фургонов навсегда покидала родное гнездо бывшая наследница старинного княжеского рода, лишённая роднёй за своевольный поступок всех званий и привилегий.

На цирковом небосводе зажглась новая цирковая династия. А под сводами Олимпа продолжался спор. «Ну хорошо, – говорил Аполлон, – пусть я проиграл, и люди доказали, что ради чистого искусства и любви можно отказаться от благ земных. Но не желаю я быть побеждённым, я, бессмертный бог! Давайте придумаем человеку такое испытание, которое отобьёт у него всякое желание заниматься искусством!»

Глава вторая

Волшебник

Сели Мойры, богини судьбы, за пряжу и соткали затейливый узор. Когда линия судьбы была готова, на свет появился Волшебник, достойный продолжить двойную цирковую династию. Длинным шлейфом тянулась за ним слава лучшего из лучших. Напрасно самые искусные конкуренты старались выведать секреты его трюков. Их просто не было! Секрет был в уникальной технике мастерства, взращённого на пятисотлетнем опыте предков. К тому времени сменилась эпоха, и не досталось ему ни покровительства Эмира Бухарского, ни блестящих царских щедрот. И стал он путешествовать по городам и весям родной страны и радовать зрителей своим волшебным искусством. И называли его не иначе, как Волшебник.

Но Волшебнику, как и богам на Олимпе, нужно собственное пристанище. И нашёл он тогда самое красивое место в Абхазии, где из горных говорящих рек бегут ручьи с чистейшей водой, где ласковое море баюкает лунную дорожку на лёгких волнах. Семь дней и семь ночей скитался он высоко в горах. А когда заснул, усталый, в горном ущелье, под стрёкот цикад и мерцание светлячков, неведомая сила перенесла его в самое сердце этих мест… в Новый Афон, под стены древнего монастыря. И услышал он голос, который говорил ему: «Смотри, вот пристанище духу твоему в момент великой скорби. Когда захочешь, закрой глаза и тут же окажешься здесь, ибо это место силы твоего Рода». В ту же минуту, раздался нежный голос прародительницы Сирены: «Отныне будет у тебя спасительный дар сочинителя песен и стихов. В нём будешь черпать силы для спасения души!» И подумал Волшебник: «Здесь моя Родина!» И построил большой дом с просторными комнатами и высокими окнами для своей семьи и для друзей – артистов, чтобы всем хватало места для жизни и отдыха от бесконечных трудовых странствий.

Возрадовался олимпиец Аполлон: «Победа! Скоро человек почувствует, что значит владеть собственным домом, собственной землёй и станет жить ради собственных мелких ценностей. Начнёт выращивать помидоры и продавать, а чем больше он будет продавать, тем сильнее станет жажда наживы. И забудет он своё высокое искусство!

Но рано праздновали Олимпийцы победу. Не стал Волшебник ни продавцом мандаринов, ни помидорным плантатором. Вместо грядок построил он во дворе цирковой манеж, натянул проволоку, и теперь все члены его семьи, они же члены его труппы, могли репетировать, чтобы не терять навыков мастерства. Соседи называли их лентяями. Им было непонятно, зачем столько земли пропадает ради каких-то чудаческих причуд, почему в пристройке дома живут обезьянки, вместо приносящих доход жильцов, а по двору гуляют собаки на задних лапах и хозяин постоянно разучивает с ними разные уморительные трюки. А Волшебник творил свою Вселенную, своё Чудо и своей жизнью доказывал, что можно жить по-другому.

Глава третья

Зависть богов

И воскликнул Ахиллес: «Даже у меня, неуязвимого, есть слабое место! Не может быть, чтобы не нашлось такого испытания, которое навсегда погасило бы в человеке творческое начало».

И поднял голову премудрый Зевс: «Какие испытания могут сломить самого мощного Титана?.. Испытания любовью к детям… Посмотрим, сможет ли он, поддерживая порядок, не стать деспотом?».

Волшебник к тому времени достиг многого, о чём мечтал. Но и время не стояло на месте. Мастер был спокоен за детей. Дочери в совершенстве владели основными цирковыми навыками и к тому же успели обзавестись собственными номерами. Вырос и возмужал старший сын, до тонкостей изучил секреты профессии и в любой момент мог заменить отца во главе семейного дела. Да Волшебник и не был против. Оставалась в его жизни светлая радость – младший сын, ласковый и златокудрый. Звонкое счастье матери и отца, подаренное судьбой. Долго Волшебник не хотел приобщать его к цирковому делу, словно хотел оградить от тягот профессии, видя, что передалась младшему тонкая творческая натура истинного артиста, а значит, избрав отцовский путь, перейдут к нему и муки творчества, и вечное недовольство достигнутым.

Одинок путь истинного Волшебника. Даже если его окружает большая семья или единомышленники, в глубине души, не имея рядом равного себе или более сильного, способного повести за собой, он обречён, подобно Дон Кихоту, постоянно бороться с ветряными мельницами.

А жизнь бежала всё быстрее. Незаметно повзрослел и младший сын и со всей жаждой юности устремился к семейному делу. Чувствуя принадлежность к великой династии, он легко постиг всё, от чего так старательно пытался оградить его отец, и однажды выпорхнул из родного гнезда, чтобы учиться и совершенствоваться в профессии, а потом вернуться в семейный номер готовым артистом. Казалось, всё складывалось хорошо. И настал день, когда Мастер передал руководство семейным делом старшему сыну.

Вновь оживлённо насторожились боги-Олимпийцы. «Мы сломаем его – промолвил Зевс. – Он думает, что сын продолжит его дело, не притеснив при этом интересы отца? Но разве, когда-нибудь, было по-другому и не попадал ли в подобную ловушку старый Лир?»

Вскоре, представился случай убедиться в этом. В одном из решающих рабочих моментов заиграла горячая кровь, не поддержал сын отца, поступил по-своему, сломав Традицию, заведённую Мастером. Словно карточный домик сложился великолепный аттракцион, годами создаваемый Волшебником. Рассыпался жемчужинами на отдельные номера. Древо великого рода дало самостоятельные ростки, и каждый стал отвечать сам за себя.

«Осанна!» – ликовали Олимпийцы – «Нет ничего вечного в мире людей. И самые великие начинания разрушают самые близкие. Ну, что ж, пожалуй, пришёл конец спору. Не может человек заниматься чистым искусством, если это никому, кроме него, не нужно!» И затеяли боги пир ради собственной славы, и поднимали за себя – любимых кубки, наполненные мёдом и амброзией.

Глава четвёртая

Несломленный

Огненные стрелы божественных насмешек смерчем полетели в Волшебника. В гневе и смятении покинул он любимый цирк и заточил себя в родовом гнезде под небом Абхазии. Никого не желая видеть, обидевшись на всех, строил он для себя жилище отшельника. Душа, раздираемая тоской и ядом предательства, рвалась из тела. И в момент наивысшего отчаяния схватил он кувшин с цементным раствором и поднёс к губам. В тот же миг, чарующей музыкой зазвучал в голове его полузабытый голос прародительницы Сирены. Музыкальная тема невыразимой красоты заструилась исцеляющим бальзамом, проникая в самые больные уголки сердца, залечивая раны души и тела. Так родилась его первая песня о Любви. И было их много, потому что остановиться он уже не мог. Новое творчество открылось подобно второму дыханию.

А на Олимпе вновь воцарилось смятение. Боги недоумевали: откуда он черпает вдохновение?! Ведь никто не знает его песен, разве что ставшие успешными артистами дети со своими семьями, да приезжающие с ними на отдых друзья. Да и тем не понятно, почему не стремится он сделать свои песни известными для более широкой аудитории. Он, познавший славу и восхищение поклонников? Да потому, что за долгую жизнь на вершине успеха он понял, что, в сущности, цена удачи и несчастья одинакова и составляет важность лишь до той поры, пока человеком движет гордыня. Гордыня – болезнь начинающих. У Волшебника не было гордыни, потому и не сломили его козни богов-Олимпийцев. В тяжёлые времена цирковых скитаний он мог отдать последнюю рубаху нищему и приютить бездомного пса, когда на tonin casa столе не было лишнего куска. А теперь, через песни, он отдавал любовь своим близким.

А дети… Дети жили своей жизнью. Понимал Волшебник, что невозможно повернуть реки вспять. Всё чаще оставался он один. Всё реже выдавались моменты душевного единения с семьёй. Нечасто появлялась возможность исполнить для близких новые произведения. И он стал записывать свои песни. Через некоторое время были созданы «Пятьсот песен о Любви», которые однажды он передал младшему сыну с надеждой, что сбережёт он для всего рода Духовное Завещание Отца.

…Если когда-нибудь, вам доведётся побывать в Абхазии, недалеко от Нового Афона, и заночевать в горном ущелье, возможно, вам повезёт услышать сквозь журчание горной реки чудесную музыку, струящуюся от стен древнего монастыря. А может быть, до вас долетят звуки необыкновенно красивого голоса. Это Сирена, добрый дух – хранитель чистого искусства Волшебника, поёт его песни. А если вы посмотрите на небо, то среди россыпи созвездий, возможно, увидите крылатого коня, мчащегося по невидимому манежу. И вот уже небесный свод превращается в цирковой купол, и возникает во всей красе уникальное действо, созданное Волшебником, – непревзойдённый семейный аттракцион. И сам Мастер поднимается по незакреплённой лестнице в бесконечность звёздного пространства, ибо бесконечно чистое искусство, и бессмертен Волшебник, создающий его.

Вместо эпилога

«Гудэрчи, гудэрчи!» – щебечет заморская птичка.

– Откуда ты взялась здесь, в осенней Москве, отчего не даёшь мне покоя, будишь воспоминания о цветущих горных краях, о давних путешествиях по сказочной Абхазии?..

«Гудэрчи, гудэрчи, я напоминаю, что пришло время собирать камни, собирать по крупицам события давних времён, пока ещё живы потомки и есть, кому помнить».

– Ты думаешь, воспоминания живут, пока живы те, кто помнит?

Нет ответа… Только смотрят со стен старинные фотографии да пожелтевшие афиши, молчаливые хранители истории славной цирковой династии. А ещё толстые альбомы и семейный архив, уходящий корнями в прошлые века… Пока живы потомки, есть, кому помнить. А что потом?

«Гудэрчи, гудэрчи!» – не унимается маленькая птичка моих воспоминаний – «Память, облечённая в Поэтическое Слово, бессмертна!»

Так, подлинная история возникновения старинной цирковой династии с афиш и фотографий перешла на страницы этого повествования, а в основу сюжета легла жизнь отца моего супруга, замечательного русского циркового артиста Анатолия Фёдоровича Минина.